Часть 10 (1/2)

В купальне её душила духота. От ненавязчивого аромата мыла капитан испытывала тошноту.

Тёплая вода из ковша стекала вниз по спине. Служанка нежно смывала с её кожи пену.

— Вы поубавили в весе. Неудивительно, что сегодня так произошло.

До скрипа зубов неприятно слышать очевидные вещи, когда на уме у капитана море загадок. Живность в нём разнообразная, причудливая и кусачая, чем глубже — тем опаснее. Того и гляди живьём капитана сожрёт.

Хотя вопрос спорный — что справится с этой задачей скорее.

— Скажите, Вам не по нраву еда? Я приготовлю что-нибудь другое в следующий раз, Вы только не молчите… — сочувственно произнесла Хитоми.

Бэй Доу рассеянно взглянула на неё из-за плеча. Мокрая повязка прятала её глаз. Прилипала к коже, пропитанная мылом. Не жгло.

Часть лица онемела.

— Мисс, Вы хотели что-то сказать?

Хитоми смотрела внимательно и обеспокоено. Словно действительно о ней переживала.

Должно быть, она до сих пор не имела никакого понятия.

И почему только Каэдэхара утаил это от той, которую сам же к капитану и приставил?

Снова вопрос. И снова ответ на него нужно искать самой.

Тихий смешок невольно сорвался с губ Бэй Доу.

Хитоми недоуменно моргнула.

— Видишь ли… — коснувшись щеки, ехидно произнесла капитан, — дело не в разнообразии блюд.

Мокрые волосы запутались. Отыскать в нём узел у Бэй Доу не доставало терпения. Резким движением она потянула повязку вниз и та повисла на шее с мокрым шлепком.

Служанка попятилась и обронила ковш, разбрызгав воду.

Эхо отскакивало от стен купальни жалкие секунды, казавшиеся вечностью.

Время будто застыло и всё — выражение её лица, застланное ужасом и отвращением, рот, искривившийся от застрявшего в горле крика — отчётливо запечатлелось в памяти капитана.

— Просто мертвецы не едят, — горько усмехнулась Бэй Доу и опустила голову.

Воцарившуюся тишину служанка нарушила заунывными причитаниями:

— О, Архонты… Что же это?… Как же так…

Бормотание её гудело в маленькой душной комнате, голос едва-едва не переходил на плач.

— Как — что же? — сквозь зубы процедила капитан, глядя себе в ноги. — Твой господин не говорил тебе? Не для того ли ты за мной ухаживаешь, как за калекой, свечки эти всё меняешь?

По мере того, как нарастала её интонация, Хитоми, съёжившись, отходила всё дальше к противоположной стене. Ступни хлюпали по мокрому полу. Капитан всё слышала остро — и шаги и её лихорадочное, на грани истерики, дыхание.

— Экзотическая у меня хворь, не правда ли?

Конечно, она не могла ответить. Не могла говорить, перепуганная и дрожащая.

А Бэй Доу издевалась. Как будто паразит внутри неё подначивал сплёвывать в любого, кто рядом, желчь.

Но на кого злиться, кроме себя?

Разве в том вина служанки или её господина? Разве старпом неправ в своём желании прекратить пьянство капитана корабля?

Никто не просил ложится грудью на амбразуру ради внимания презренных ею Богов.

— Ты можешь уйти сейчас?

Вышло тихо и хрипло, но она услышала. Без лишних вопросов выскочила прочь.

Бэй Доу закрыла лицо руками и тяжело вздохнула.

Она сидела так, пока в помещении не стало прохладней. Только когда её кожа почти полностью высохла, капитан пришла в себя.

Наспех смыв остатки мыла остывшей водой, оделась и вышла. Купальня располагалась отдельно на улице — посему никто не попался ей на глаза.

Ночь приняла Бэй Доу в холодные, сырые объятия. Небо затянули тучи, дул колючий ветер. Накрапывало.

Взгляд капитана сам упал на тропинку в входным воротам.

Мысль об уходе не была внезапной. Она размышляла об этом с момента, как открыла глаза в незнакомом месте.

Ночевать в рёкане не за что. Спать у костра под открытым небом — не самая удачная затея.

Сезон из осени медленно перетекал в зиму — падение температуры особенно остро ощущалась ночью. Нобуси и прочие твари бродили за городом, а у неё нет сил, чтобы защититься.

Бэй Доу задумчиво смотрела вдаль.

Нужно ли ей вообще защищаться?

Сделав лишь шаг вперёд, капитан застыла на месте.

От затылка вниз по позвоночнику — литое, стальное напряжение покрыло её холодным потом.

Не оглядываясь назад, Бэй Доу уже знала, чей пронзающий взгляд ощущала на себе.

— Даже не думай.

Властности в его тоне — хоть отбавляй.

— Не в восторге от того, что у меня ещё голова варит? — ядовито произнесла капитан.

Позади послышались шаги.

Каждая мышца на теле Бэй Доу пришла в напряжение от мысли, что он окажется у неё за спиной.

Капитан резко повернулась.

И снова его лицо было непроницаемым. Ей всегда было интересно, о чём он думал в такие моменты.

— Я не собираюсь спорить. Зайди в дом, пожалуйста, — сдержанно просил Кадзуха.

Бэй Доу прикусила щёку изнутри, глядя в рубиновые очи.

Повязка была брошена в купальне.

Она больше не видела в ней необходимости — то, что капитан скрывала, было вовсе не недугом.

Казалось, если кто-то не знал о её слабостях, Бэй Доу их лишалась. Но был ли смысл мужаться и дальше, если покрывающая оболочка прогнила?

Когда она встречала изучающий взгляд Бай Чжу и равнодушный — маленькой девочки за прилавком, ощущения собственной никчёмности и унижения, которые она испытывала, не шли в никакое сравнение с эмоциями от смутных прогнозов на выздоровление.

Но стоило Кадзухе посмотреть на неё, как всё отходило на второй план: её жалкие потуги, чтобы скрывать это, показная стойкость и хладнокровие. Словно он говорил, что всё что Бэй Доу делает, не стоит и ломаной монеты.

Её последние надежды сохранить свою честь рассеивались, как дым.

Не глупо ли было пытаться искать следы рациональности в его словах и поступках? Бэй Доу честно пыталась — ничего не вышло. Единственное умозаключение, к которому приводили её домыслы указывало на то, что она лишь жалкая зверюшка, с которой ничего, кроме как созерцать, не поделать.

Бесполезная вещь, от которой не достаёт решимости избавиться.

Она так устала, что была готова броситься в ноги Каэдэхаре, умоляя закончить весь этот цирк и сказать, чего он хочет.

— Она тебя расстроила.

Щёку накрыла шероховатая ладонь.

Нежность в его глазах и трепет в голосе вызывало о Бэй Доу отчаяние и вместе с тем жгучую злость, разъедающую внутренности.

Длинные рукава скрывали сжатые до побелевших костяшек кулаки.

Если бы она вцепилась ему в шею и бросила в лицо, что единственное её расстройство стоит перед ней, какое бы у него было лицо?

Бэй Доу потупила взгляд. Руки разжались.

Слишком… страшно.

— Посмотри на меня, — вкрадчиво прошептал он, поглаживая большим пальцем синеватую кожу.

Капитан сжала челюсти.

— Ты прекрасна…

Она хладнокровно перебила:

— Знаешь, что сейчас кружится у меня в голове?

Ресницы чувственно дрогнули.

Кадзуха опустил голову на мгновение.

Бэй Доу тяжело дышала, голодная до того, чтобы увидеть его разбитым, подавленным, растоптанным до состояния невозврата.

Но когда их глаза вновь встретились, лукавая улыбка красовалась у него на губах. Рубины испускали тусклое, мрачное сияние.

Превосходство. Густое, тяжёлое. Как если бы сильная оплеуха обрушилась на её лицо в том месте, где Каэдэхара ласково поглаживал.

— Знаю.

— Меня от тебя тошнит.

— Верно.

Наизнанку выворачивает. Всё наружу — эмоции, слабости, страхи.

— Тебе всё равно? — задушено прошептала капитан. Готовая распасться на молекулы, атомы от тяжести, от унижения и безнадёжности.

Её трясло — Бэй Доу не замечала.

Мелкий дождь обрушился на внутренний дворик. Неопавшая листва зашелестела.

Капитан закрыла глаза, глотая воздух, словно вот-вот задохнётся. Голова пошла кругом.

Каэдэхара позвал её.

Его голос, вибрирующий от волнения, едва достигал разум сквозь толщи морских глубин.

Вторая рука легла на лицо.

— Всё хорошо. Ты слышишь?

Капитан помотала головой.

Так непривычно снова чувствовать удушение от мимолётных слов, от вложенного в них смысла. Ощущения обречённости.

Почва под ногами становилась зыбкой, точно песок.

Её дрожащие руки нашли его, желая стряхнуть, убрать вон. Стереть каждое прикосновение до оголённых костей.

А Каэдэхара крепок, неподвластен и ко всему прочему — до ужаса упрям.

— Смотри на меня.

Она снова открыла рот, чтобы вдохнуть, но не успела.

Так быстро, так нелепо его губы накрыли её.

Бэй Доу распахнула глаза. Рубины сияли, переливались прямо перед ней.

Мягкая плоть сминала её медленно, осторожно. Сладость растекалась по устам, пуская полчище мурашек по телу. Искры взрывались перед глазами.

Ладонями капитан вцепилась ему в плечи, стиснула до боли в пальцах. Каэдэхара обвил её шею, хмуря брови.

Трепетный, чувственный поцелуй, что он дарил ей, не оставлял в её голове ни единой мысли. Только жар и нарастающее негодование.

Дождь орошал их лица. Его пунцовые щёки и её — бледные, потерявшие свою кровь.

Веки Бэй Доу опустились. Сквозь маленькие щёлочки она смутно ловила его взгляд из-под ресниц. Опьянённый, не отрывавшийся от неё ни на секунду.

Звук их разъединившихся губ повис в воздухе. Следом — звонкий удар.

Каэдэхара замер с повёрнутой в сторону головой. На коже горел яркий след.

— Сопляк, — ледяным, полным презрения тоном прохрипела капитан.

— Ты меня так и не понял.

— Не ершись. Я сделал это, чтобы привести тебя в чувство, — тихо произнёс он.