Часть 3 (1/2)

— Эй, стой! Стой, мать твою!

Протяжное эхо плавно скользнуло по стенам серого коридора, донося медленные импульсы до цели, миновавшей комнату допроса и благополучно готовящейся скрыться в привычной суете полицейского участка, как тень. Обладатель разъярённых ноток в голосе первым делом выскочил из комнаты и торопливыми шагами понёсся за крепкой фигурой так, что звук от стука каблуков был слышен громче самого эха. Гэвин, покрасневший до кончиков ушей, напряг желваки и челюсть и сжал кулаки до хруста пальцев, пытаясь криком донести требование до андроида, который до какого-то времени делал вид, что доносящегося до модулей голоса не существует.

И лейтенант едва успел затормозить, когда чуть не впечатался носом в резко вставшую перед ним стеной спину. Коннор остановился и замолчал. Сердце пропустило несколько ударов — финальный пришёлся в низ живота и отдал щекоткой по позвоночнику. Рид закрыл рот и шумно задышал носом, с трудом сдерживая порыв встать в боевую стойку, когда тень стала медленно поворачиваться к нему лицом — слишком угрожающе, слишком близко, обычно после такого следовал неожиданный удар. Годы не убили в Гэвине параноика. Он оказался настолько близко к андроиду, что мог ощутить странный, неизвестный ему ранее кислый запах железа, исходящий от серой рубашки, и леденящий холод, заменивший привычное тепло от тела Коннора.

Лейтенант ожидал, что тостер цыкнет, ругнётся или отчебучит чего похуже, когда установит контакт глаза в глаза — оттого и пошатнулся в сторону и распахнул глаза, когда за этим ничего не последовало. Морщинки на хмуром лице разгладились, а желудок скрутило в узел. Он не понимал, как реагировать, потому что все представления об их первой встрече после того, что ему удалось разузнать, тут же расплылись перед глазами. Он готов был обороняться, парировать колкие фразы, но…

Коннор мило улыбался и глупо морщил нос. В карих глазах плескалась та же детская радость при виде Гэвина, что и прежде. Только на долю секунды Рид почувствовал неискренность в его эмоциях — и всё из-за прохлады, запаха… и чего-то ещё, что тот так старательно скрывал. За этим нежным взглядом таилось что-то зловещее — что-то, что сбивало с толку.

Коннор никогда ничем не пах — только если запахом одеколона Андерсона, изредка. Теплота Коннора ощущалась сильно, стоило только подойти ближе положенной дистанции. И Коннор уж тем более никогда не был таким небрежным: теперь воротник рубашки слегка помят, галстук, что ранее всегда идеально сидел, свободно висел на шее, волосы — ощущение, что он совсем не смотрел в зеркало перед выходом — слегка топорщились в стороны. От прежнего Коннор осталась только эта вездесущая прядка, свешивающаяся на лоб.

В ином положении Гэвин бы пошутил, что тот походил на белый воротничок — не хватало только кружки «Лучший в мире андроид» в руке или чего-то типа того.

Но стоило андроиду привычно склонить голову вбок и раскрыть рот, в глазах Рида тут же стали пылать злые угольки.

— Да, лейтенант Рид? — наконец отозвался тостер, словно это не он только что пытался игнорировать крик в его сторону. Ни даже малейшего изменения в голосе — всё такой же мягкий и добрый.

— «Да, лейтенант Рид?» — и это всё? — ошалел Гэвин и выпрямился, когда выровнял дыхание. — Это что только что было?

Рид услышал, как к ним подоспел и Ричард, проводив жертв угроз к выходу. Девятисотый встал на один уровень с партнёром и, как и всегда, с не меньшим любопытством молча ожидал объяснений.

Коннор окинул его приветственным взглядом, а затем он вновь вернулся к Гэвину. Лейтенанту показалось, что глаза его на секунду дрогнули в неприязни.

— Не переживайте, дело у вас никто не отнимал, — спокойно пояснил Коннор. — Я всего лишь выступаю вашим куратором.

— Мы тебе что, стажёры? — обиженно рыкнул Рид. — На кой хер нам сдался куратор?

— Разве вам не сообщил Ричард? — тостер повернул голову на собрата вместе с Гэвином, но, судя по всему, девятисотый тоже не в курсе: его плечи расслабились, а брови дрогнули в непонимании. — В правила департамента полиции Детройта были внесены некоторые изменения: никаких романтических отношений между напарниками, которые могут повлечь за собой срыв операции или провал дела.

— Чего? — скривился Гэвин и взмахнул руками в негодовании. Утёр потёкший нос и почувствовал, как его начинает потихоньку закладывать. — Да ты это только что придумал!

— Ричард? — попросил притворно-ласково восьмисотый, и братец покорно замер на пару секунд. Пока процесс загружался, Гэвин не упустил возможности ещё раз скользнуть по Коннору оценивающим взглядом — и тот не удержался в ответ, всей своей надменной рожей подтверждая свою правоту.

— Правила вышли вчера… — тихо произнёс Ричард и пару раз непонимающе моргнул. Пока Рид глотал ярость и вырывающиеся из рта гадости, он также решился вступить в диалог, обращаясь к восьмисотому, уже не звуча так беззащитно. — Что это всё значит, Коннор?

— Первоначально вас хотели разделить как напарников, однако, учитывая ваши общие заслуги, было принято решение закрепить за вами куратора. Мне нужно убедиться, что ваши отношения не повлияют на ход работы.

— Мы находились в отношениях ещё до выхода этих правил — и ни одно дело не оказалось провалено, — раздражился Ричард, обойдя Гэвина и встав к брату вплотную. — И ты это знаешь.

— Большинство дел почти стоили лейтенанту Риду жизни — преимущественно из-за вашего… «статуса», — тон Коннора обрёл мрачные оттенки, и его спокойствие, показалось Гэвину, на мгновение пошатнулось. Запахло жареным. Лейтенант увидел, как сжимаются кулаки Ричарда и как он щурит глаза, и решил вмешаться в разгорающийся конфликт.

— Ты что, только что обвинил Ричарда в том, что я сую свой нос, куда не следует?

Андроиды, как один, повернули головы, и Гэвин вздрогнул, на секунду закрыв рот. Вот теперь-то они были, как одна капля воды: у обоих заиграли желваки на лицах, сжались губы и насупились брови. У одного во взгляде остатки догорающего пепла, у другого — осколки тающего льда, — и оба не несли ничего хорошего.

Кажется, ему поплохело от нахлынувшего контраста жара и холода.

— Мне всего лишь нужно убедиться, что вы можете отделять работу от личной жизни, — констатировал Коннор громко и чётко. Он снова обратился к Ричарду с некой издёвкой в голосе. — Это ведь не проблематично?

— Тостер, я и Ричи — отличные напарники. И наше положение ничего не меняет. Ты видел нас в работе не раз! Сдалось тебе это кураторство — просто впиши в документы, что всё в порядке, и дело с концом!

— Я бы и рад, лейтенант Рид, — уже ласковее отозвался тот, когда на Гэвина навеяла волна сухого кашля. — Но руководство требует от меня действий.

— Почему Фаулер не сказал нам... — сглотнул лейтенант и скривился, потому что глотку обожгло раздражением, — он не в курсе?

— Правила не зависят от капитана — и вы это знаете. Он рассчитывал на то, что вы уже проинформированы или же узнаете от меня. Не переживайте: я всего лишь буду содействовать в деле и следить за вами — мешать не буду.

— Очень, блядь, обнадёживающе… Эй, ты это куда собрался, я с тобой ещё не закончил?! — Коннор, только сделав шаг к прежнему направлению, повернулся. Гэвин заговорил чуть спокойнее, без прежнего запала, чтобы не надорвать больные связки. Искреннее, медленнее. В надежде, что тот всё-таки ответит на терзающих их вопрос. — Кон… что с тобой происходит? И не смей говорить: «Тебя это не касается».

Андроид помедлил перед ответом. Улыбка померкла, живой блеск потускнел, и злость Гэвина тоже в момент улетучилась. Тело расслабилось, жар отошёл на второй план, а обиду заменило собой слегка обжигающее волнение. Коннор выглядел жалко, как брошенный мальчик. Совсем как тогда, на мостике, перед тем как признаться. Перед тем как испортить всё. Лейтенанту против воли захотелось его обнять.

И Коннор всё испортил, в одну секунду изменившись в лице. Он злостно нахмурился и словно выплюнул на последнюю фразу:

— Не скажу.

И поспешно удалился, оставляя напарников, преимущественно Гэвина, в смятении. Будь тем человеком двумя годами ранее, он бы незамедлительно вступил в перепалку, но сейчас… сейчас всё иначе. В груди заклокотала досада, обида, и Рид сжал запотевшие ладони. В глотку клыками вгрызлась тоска, заскрежетало противное чувство вины.

Он никак не мог понять его ответ.

— Ты лично заинтересован в этом, не так ли? — тем временем послал телепатический сигнал Ричард. — Даже не рассчитывай, Коннор. Предупреждаю тебя.

— И в мыслях не было — тут же ответил андроид. Вдруг он остановился, перед тем как скрыться за углом, и повернулся, чтобы строго обратиться к Гэвину, проникновенно глядя в глаза. — Дело уже закреплено за вами, материалы отправлены на планшет. Когда перейдёте к обсуждению дальнейших действий, пригласите меня в переговорную — буду сразу как освобожусь, — а сейчас, увы, я вынужден отлучиться... И лейтенант Рид... весьма безответственно с вашей стороны являться на работу в вашем состоянии — вы рискуете заразить коллег. Надеюсь, вы вскоре решите эту проблему, и дело не встанет только лишь из-за вашего самочувствия.

Гэвин раскрыл рот в немом негодовании. Его словно только что отхлестали кнутом. Кто-то посмел высказать сомнение на его счёт! К нему обратились, как к прокажённому, чумному, с такой ненавистью и отвращением, скрытыми жеманной вежливостью, притянутой за тонкую леску, что он не смог этого стерпеть. Никто не смеет. Даже Коннор.

Он сжал кулаки и заорал, охрипши, в уходящую спину:

— За себя побеспокойся, пылесос!

— Гэвин…

Рид тут же пожалел о сказанном, когда к горлу, скрученному леской, подступила очередная волна кашля, а Коннор демонстративно решил проигнорировать возглас. Лейтенант зашёлся в приступе и пустил слезу, схватившись за шею и сжав её. Противное чувство горечи обожгло горло, когда Ричард оказался рядом незамедлительно, чтобы придержать его за плечи и, как и всегда, с беспокойством оглядеть его. Гэвин на милый жест отмахнулся, а когда пришёл в себя, шмыгнул носом и выпрямился.

— Вот тебе, блядь, и «принцесса», — шикнул он. — Мне даже на секунду показалось, что Тина и Хэнк преувеличили, но нет. Он стал ещё мразотнее, чем когда только сюда припёрся.

— У него необычные перепады настроения, — заметил Ричард и нахмурился.

— Ага. И пахнет странно.

— Железо и бензин марки АИ-девяносто пять, — подхватил андроид, как отличник у доски.

— Не думаю, что тостер обзавёлся тачкой, не отвечающей его трепетному отношению к экологии, — покачал головой Гэвин. — Но воняет так, словно живёт на заправке.

— Одежда на нём не новая, — добавил Ричард, и Рид тут же замер, широко раскрыл глаза и повернул голову к напарнику, — и ему не принадлежит.

— Чего? — на выдохе удивился Гэвин. — То есть… да ты гонишь! Не может же наш тостер так взять и…