Часть 2 (1/2)

Утро понедельника встретило напарников скучно и угрюмо. Сначала они попали в пробку из-за навалившего ночью снега, затем Гэвин успел поворчать на тему своего мотоцикла, пылившегося в гараже до весны, после — поругаться с Ричардом по поводу того, как лучше срезать, чтобы оказаться в участке вовремя, а уже на месте, выходя из машины, андроид не прекращал подтрунивать над лейтенантом, потому что, послушав его, они опоздали на целых тридцать минут. Гэвин, чтобы разбавить обстановку, незаметно для глаз партнёра, что шёл впереди, набрал в руки снега, слепил снежок, прицелился… и попал мимо. Ричард сначала замер, выдержал зловещую паузу и повернулся, смиряя не менее зловещим взглядом Гэвина. Тот так же скривил страшную гримасу, отряхнул куртку от снега и двинул мимо с гордо поднятым носом, словно покушение на затылок напарника оказалось удачным. Понятное дело, что он всего лишь дурачился.

А вот отдел мгновенно загорелся, стоило им ступить на порог. Приветственно закричал один, подхватили остальные и превратили серый, скучный утренний отдел в пёстрый шумный аттракцион радости и счастья. Гэвин скуксился, никак не ожидая такого тёплого приёма, когда к ним подлетела пара-тройка коллег с горячими рукопожатиями — вроде бы не они свадьбу играли, а внимания столько, словно они совершили очередной подвиг и спасли город второй за год.

Риду хватило и на вручении наград месяц назад. Стоять перед всем городом, а затем встать за стойку и забыть свою речь — в такой ситуации он был в первый и, он надеялся, в последний раз. Он ждал этого момента, казалось, всю жизнь, шёл к этому маленькими шажками, спотыкаясь и калечась, а встав на пьедестал потерял голову, стоило осознать, что тысячи тысяч глаз смотрят на него как на героя двух народов. Гэвин раскрыл рот, но понял, что слова застыли на выдохе и после, поймав тишину, дуновение ветра, всколыхнувшее волосы под фуражкой, снял головной убор и заговорил искренне.

О том, что удерживал глубоко в сердце все годы, прямиком из академии. Он высказал благодарность отцу и офицеру Честеру, коллегам, ставшим ему близкими друзьями. И конечно же Ричарду. И его слова звучали так тепло, что до ушей донеслись всхлипы — казалось бы, удивительно — даже капитана. Рид наконец понял, что заслужил всё то, чего он достиг, но в то же время продолжал думать, что без протянувших ему руку в трудную минуту он бы не справился и не вырос в того человека, кого те теперь видели перед собой, и если бы не они, кто знает, может, он бы не стоял за трибуной и не распалялся о бесконечной любви к работе.

То счастливое мгновение, ту минуту славы он запомнит надолго, если не на всю жизнь. И он не был готов к ещё одному всплеску эмоций в его сторону.

Не успел он увернуться, как его тут же сгребли за плечо и прижали к себе, заставив скукожиться и замычать от дискомфорта — хватка крепкая. Ричард спасти не смог — сам оказался в плену настойчивых рук коллег. Когда на плече чуть ослабла хватка, Гэвину подвернулась возможность взглянуть на своего душегуба, но как бы ни старался, он не смог вспомнить его имени. Лейтенанта закидали вопросами, но тот вовремя решил притвориться глухим, а руку и его обладателя оглядел бесноватым взглядом — всегда срабатывало, и в этот раз не подвело. Тот, по волшебству вняв намёку, отпустил плечо Гэвина и вскинул ладонь в примирительном жесте. Медленно вскипало раздражение, а в мыслях вертелся вопрос: «Им заняться нечем?»

Словно догадавшись по недовольной мине, Тина вклинилась из толпы и ответила: «За всю прошлую неделю ни одного происшествия. Обычно, когда такое происходило, ты вечно во что-то вляпывался. Естественно все заскучали!» Офицер Чен сгребла Гэвина в мягкие объятия, похлопала по плечам и тут же отпустила, а Рид съёжился в той же позе, в какой та его смяла. Кажется, месяц безвылазного тихого времяпровождения превратил его в прежнего социофоба.

Или же болезнь прогрессировала. В помещении стало не то жарко, не то холодно — не понять: кости ломило, но хотелось сорвать с себя одежду от жары. И только когда он громко чихнул, и Ричард пояснил ситуацию, коллеги тут же расползлись по местам, как тараканы. Дышать стало значительно легче, но забитый нос и головная боль тут же дали о себе знать. День предстоял оказаться долгим, — впрочем, он сам напросился.

Джеффри не меньше коллег оказался рад их возвращению. В своём кабинете он потребовал от них отчётность — Ричард, к счастью, как всегда, взял канцелярию на себя, — и не обрадовал Гэвина: преступники будто действительно сквозь землю провалились, иммигрировав из Детройта, за последнюю неделю ни одного серьёзного преступления за исключением воровства или грабежа без жертв. Оставшиеся дела распределили ещё в воскресенье, поэтому напарникам стоило заняться тем, что не успели до своего отпуска, и дождаться чего нового.

Так стрелка часов перевалила за двенадцать дня. Напарник отправился в архив вместе с Тиной по её просьбе, а Гэвин, занимаясь документами, никак не мог оторвать взгляд от столов Хэнка и Коннора. Они так и продолжали пустовать. Можно было бы сослаться на то, что они уже с утра, до приезда Гэвина и Ричарда, поехали на дело, или же вообще договорились встретиться на месте, но догадки разбились вдребезги, когда в отделе показался Андерсон. Совершенно один. Рид поглядел за его спину, огляделся вокруг, но не обнаружил ни одного признака тостера.

Хэнк выглядел подавленным — видимо, переезд Коннора плохо на нём сказался. И если говорить «подавленный», то это значит, что Андерсону реально хреново. Тот прошёл мимо доброй половины приветствующих его коллег и, сняв куртку, плюхнулся в кресло и сжал переносицу. Так он выглядел обычно, когда не спал всю ночь, и в такие дни его не стоило дёргать.

Не стоило, но Гэвин тут же вскочил с кресла и подобрался к нему в первую очередь.

— Хэнк? — уже без былой уверенности окликнул его Рид.

— М? — дёрнулся Андерсон и вскинул голову. Ему потребовалась пара секунд, чтобы узнать коллегу. Заплетающимся языком он ответил: — А, с возвращением.

— Тостер не с тобой?

— А он разве ещё не здесь? — вдруг удивился Хэнк, распахивая глаза. Гэвин покачал головой и пожал плечами, и тогда Андерсон обозлённо цыкнул. — Вот дьявол…

— Что за хрень произошла между вами, пока нас не было? — спросил в лоб Рид, прижался бёдрами к столу и скрестил руки на груди, полноценно приготовившись к объяснению.

Хэнк молчал долго, в глазах плескались беспокойство и неподдельный страх вперемешку с усталостью. Старик словно долго подбирал правильные слова, а потом, осторожно оглядевшись, будто бы у стен тоже были уши, наклонился к Гэвину, заставив того поступить так же.

— Я знаю только то, что с Коннором происходит что-то неладное, — заговорил он тихо. — Всё началось со дня свадьбы, его будто подменили. Он стал… знаешь… не знаю, как объяснить, но слово «человечным» здесь отлично бы подошло: хамит, грубит, сквернословит похуже нас с тобой! А потом он и вовсе заявил, что съезжает от меня.

— Славный добрый пубертат. Мальчики взрослеют, папаша, — не удержался Гэвин и увернулся от оплеухи.

— Заткнись, Рид, и слушай, — когда подлая ухмылка сползла с лица Рида, Хэнк продолжил. — Он превратил отдел в адский котёл: с ним никто не хочет работать…

— Даже ты?

— Дослушай, идиот! — рявкнул Андерсон и тут же пожалел: оказалось слишком громко, что привлекло пару глаз. Он тут же утих. — Кхм… с ним не то, что никто не хочет работать, он сам замкнулся ото всех. Что-то мутит за нашими спинами. Сдаётся мне, что он связался не с теми людьми.

— «Плохая компания» и наша принцесса? — прыснул Гэвин. — Брось ты, Хэнк. Откуда такие выводы?

— У тебя есть идеи получше, умник?

— Ты пробовал поговорить с ним?

— Ясен пень, в первую очередь я пытался поговорить! Молчит, как рыба, при этом раздражается. Рид… — вдруг сбавил тон Андерсон и наклонился ещё ниже, — ты разговаривал с ним последний раз в тот вечер. Ответь: между вами что-то произошло?

«Ага. Коннор признался в своих чувствах, а я сбежал под ручку с Ричардом», — сорвалось бы с губ Гэвина, но ему удалось вовремя проглотить эти слова. Вместо этого он покусал губы и после недолгого молчания покачал головой.

— Ричард сказал, что тостер покидает «Иерихон» с концами — поэтому ты решил, что он связался с плохими людьми или андроидами? — спросил он.

— Больше ничего в голову не лезет, — ответил Андерсон и тяжело выдохнул. — Не нравится мне это, Рид. Он часто пропадает с работы, приходит абы как, а если и появляется в участке, то делает всё, чтобы не облегчать нам жизнь. Вот сегодня к примеру — где он? Я не удивлюсь, если он приедет только к вечеру, когда мы начнём расходиться.

— Кто-нибудь ещё в курсе происходящего?

— Навряд ли кто-то из наших, а вот андроиды, — протянул Хэнк и мельком глянул в сторону одной парочки, перемигивающейся возле камер, — вполне. Но как ты себе это представляешь? Подойти к ним и в лоб спросить: «Слушайте, Коннор тут от вас свалить хочет, не знаете, почему?» А если они не в курсе, а если Коннор не хочет это афишировать?

Не слишком похоже на Коннора, подумал Гэвин и прикусил щёку в раздумьях. Если тот когда-либо что-то скрывал, то с концами: об этом не мог знать даже Хэнк — его близкий. А тут растрепал и ему, и Ричарду — а Ричард в последнее время то ещё трепло, и это явно не могло ускользнуть от тостера. Весьма легкомысленно с его стороны.

— Что он сказал в день, когда объявил о том, что съезжает от тебя?

— Да ничего он не говорил, — рыкнул Андерсон. — Он тогда ушёл с работы пораньше, а когда я вернулся домой, то обнаружил его уже с чемоданом и цветком — видимо, хотел свинтить по-тихому. Меня тогда удивило, что он и бровью не повёл, когда завыл Сумо — пёс ведь всё чувствует! Не отреагировал, понимаешь, Рид?!

Дело пахло жареным, осознал Гэвин и приоткрыл рот от того же удивления. Зная повадки Коннора, у того бы насос разрывался от разлуки с любимым псом. Он вечно вонял псиной — так часто тискал животное.

— А когда я спросил, куда он переезжает, попросил не волноваться за него, и ушёл. Вот и вся история. С того дня он ведёт себя так, словно мы никогда не были знакомы.

Рассказ нисколько не утешил Рида. Мозг никак не мог уложить в сознании картинку. Что могло случиться с настоящим Коннором: улыбчивым, временами даже придурковатым, человечным до тошноты, — чтобы он превратился в исчадие ада? Благодаря ему, работа кипела, никому не хотелось повеситься — даже Гэвину, — а день пролетал молниеносно. Была в нём та искра, которая оживляла серые будни отдела, а теперь получается, что та так внезапно угасла по непонятной причине. Лейтенант начал задумываться о том, что теория Андерсона могла иметь место.

Или же теория Ричарда: всё из-за их последнего разговора? Это же такое ребячество, тостер бы ни за что не стал вести себя подобным образом только лишь из-за отказа!

Или же Гэвин всё ещё слишком плохо его знал..? Так или иначе, он выделил в своём расписании отдельное место для дела: «Что случилось с Коннором?», и намерен приступить к его раскрытию сиюминутно.

Что он имел на данный момент: странное поведение, странное решение, странный переезд — негусто. Об этом явно могли что-то знать андроиды — с этой мыслью Гэвин украдкой глянул в сторону Оуэна и скривился: несмотря на улаженные разногласия, перспектива разговора с ним его не радовала, однако из этого андроида точно возможно что-то вытащить. Следовало начать издалека, чтобы случайно не проболтаться, если тот вдруг не осведомлён. Так Рид и оторвался от стола Хэнка и направился к коллеге.

— Эй, Оуэн, — окликнул его Гэвин и лениво вскинул руку. — Чем занят?

— Что вам нужно, лейтенант Рид? — этот пластиковый даже не оторвал взгляд от бумаг в его руках. Его голос звучал спокойно, но лейтенанту удалось уловить мимолётное раздражение и прочувствовать его самому. Значит, всё взаимно.

— А с чего ты решил, что мне от тебя что-то нужно? — хамовато ответил тот и неловко помялся на месте, не зная, куда себя деть.

— За исключением Ричарда и Коннора, вы никогда не обращаетесь к андроидам просто так. Вы, как бы это помягче сказать… «необщительный», — констатировал Оуэн, закрыл папку и наконец поднял голову, встречаясь стеклянным взглядом с опешившим. — Так что вам нужно?

— Ты… ну… какие новости в «Иерихоне»?

— С каких это пор вы интересуетесь «Иерихоном»? — Оуэн вскинул одну бровь и усмехнулся. Дразнит, подонок.

— Я спас ваши задницы вообще-то, — сквозь зубы процедил Гэвин, теряя терпение.

— Ну… «Спасибо, я это очень ценю»? — насмешливо забегал глазками Оуэн.

— Блядь, забей.

Видимо, их взаимоотношения достигли точки невозврата. И Гэвину явно не хотелось повернуть время вспять, чтобы это исправить, поэтому он, демонстративно цыкнув, развернулся и отошёл. Хорошо, это было немного странно. Весьма подозрительно, что кто-то в лице Гэвина Рида стал бы интересоваться жизнью андроидов — оно и понятно. Значит, следовало направить Ричарда в качестве агента разведки.

Или же написать Маркусу? Рид тут же откинул затею, стоило вытащить телефон из кармана. После разрухи лидеру «Иерихона» было явно не до общения в мессенджерах.

«Если ты думаешь, что сможешь меня игнорировать, то глубоко ошибаешься», — быстро настроил Гэвин Коннору, отключил телефон и шумно выдохнул. Был в сети десять минут назад. А ведь до всего он отвечал сразу же, спустя пару секунд. Рида ничего не бесило так сильно, как игнорирование, он мог простить это только Ричарду, когда тот давал молчок во время ссор, но тот никогда с этим не затягивал.

Шанс того, что ему удастся поговорить с тостером, ничтожно мал, и здесь же необходимо вновь подключить напарника.

Возможно, стоило опросить Джеффри, но тот ещё утром предварительно предупредил о том, чтобы его никто не беспокоил, когда во время их разговора в кабинет ворвалась Тина с двумя коробками украшений наперевес. «Делайте, что хотите, только меня не трогайте», — отмахнулся он, и Чен засияла ярче рождественской ёлки. Не к добру её реакция.

— Вот ты где! — запищал на ухо знакомый голос, и Гэвин дёрнулся в сторону. Помяни чёрта. Тина забросила ему на шею серпантин и вручила в руки коробку. Ричарда, которого она также успела украсить, подтолкнула к нему. От пыли вновь зачесался нос, и Рид в очередной раз чихнул. — Раз уж вам нечем заняться на перерыве, на вас западное крыло.

— Разве ты не говорила, что займёшься только вечеринкой? — угрюмо напомнил Рид, не без любопытства разглядывая непонятные ему украшения в коробке. Кажется, коллеги набросали туда всё, что нашли дома. — И кто сказал, что нам нечем заняться?

— Ричард любезно согласился помочь, — Чен сдула с плеча андроида невидимую пыль и упёрла руки в бока, а когда отвела взгляд, тот поднял беспомощный взгляд на напарника и помотал головой. Гэвин улыбнулся и закатил глаза: Ричард во всех этих разноцветных блестящих украшениях был похож на ребёнка, которому не достался подарок к рождеству. — Организацией вечеринки я занимаюсь, можешь не сомневаться. А теперь марш!

Лейтенант вновь тяжело вздохнул и, махнув головой, безмолвно позвал за собой Ричарда. Тина взяла привычку украшать отдел к рождеству не так давно, и по мнению Гэвина, с каждым разом выходило всё чуднее и чуднее. Это как если бы морг украшали ко дню святого Валентина. У них тут почти каждый день дела об убийствах, разношёрстные преступники, скандалы, расследования — а ей праздник подавай. Как в детском саду.

К счастью, западное крыло оказалось пустынно безлюдным, и Рид даже не смог удержаться от вопроса: «Зачем его вообще украшать, если сюда никто не ходит?» Серпантин на фоне серых стен выглядел нелепо, самодельные украшения — видимо, от детей коллег, — смотрелись жутко — как в заброшенной детской больнице. Гэвин всмотрелся в одну из поделок в коробке и поспешно её вытащил. Вытаращился: понял, что чей-то ребёнок изобразил на ней улыбающегося преступника с окровавленным ножом.

— «Почему я боюсь детей», спрашиваешь? — ехидно отозвался он и продемонстрировал поделку Ричарду. Тот мило улыбнулся.

— Офицер Чен была в детском саду на прошлой неделе — проводила лекцию, — и дети подарили ей много самодельных игрушек. Она подумала, что было бы здорово повесить их у нас в отделе.

— Лекцию о чём? — поинтересовался Гэвин перед тем, как расхохотаться и достать вторую поделку — Санта повесился в камине. — «Как правильно замести следы»?

Ричард ничего не ответил, только рассмеялся вместе с ним и приступил к распаковке своей коробки. Настроение немного превысило планку «Жить можно» и медленно катилась к отметке «Хорошо». Доставая одну игрушку за другой, Гэвин всматривался в каждую, пытаясь прочесть очередной скрытый сюжет. Похоже, детишки в настоящее время интересуются криминальными репортажами больше, чем мультфильмами: в одной из поделок он узнал дело о серийном воре, что грабил ювелирные магазины и оставался неуловимым — поймали его месяцев пять назад, попался на отпечатке пальца из-за порванной перчатки; в другой обнаружил дело о похищении дочери мэра, только вот им занималась не полиция, а ФБР — до сих пор досадно.

А вот третья Гэвина смутила. Он всмотрелся в человечка с зелёными глазами, скользнул взглядом по куртке и джинсам и раскрыл рот — да это ж он! Раскрашено криво, да и образ корявый, но Рид отчего-то вспыхнул смущением и гордостью, и он, тыкая человечком в лицо Ричарда, на радостях ребёнка воскликнул:

— Смотри, я звезда!

— Я здесь тоже есть, — засиял в ответ андроид и показал свою мини-версию. Нарисовано и раскрашено куда лучше. Гэвин осмотрел сначала фигурку, а затем Ричарда. Видимо, детишкам ещё не довелось видеть его без диода и в обычных шмотках: истрёпанная форма «Киберлайф» уже давно почила смертью храбрых, и её заменила человеческая одежда. Мало чем отличалась, конечно, но белый свитер и джинсы куда лучше того старья. Теперь Ричард был таким… домашним что ли — эти мысли заставили губы Рида расплыться в тёплой улыбке.

— Повесим их рядом, — тут же предложил он и поместил обоих героев в середину, среди ёлочек и сладостей. На фоне сцен убийств всё выглядело теперь не так страшно. — Оказывается, у нас есть маленькие фанаты.

— Теперь дети тебя не пугают? — с усмешкой уколол Ричард.

— Теперь ещё больше, — посмеялся Гэвин, рассматривая образовывающуюся картинку на стене. — Не думал, что когда-нибудь дойдёт до такого.

— Стоило только укротить свой характер, — добавил андроид.