Часть 3 (2/2)

— Это только предположение, но кто бы он ни был, этот человек или андроид оказывает на него не самое лучшее влияние.

Рид замолчал, обрабатывая полученную информацию. Нет. Он отказывался верить в то, что Коннор вот так просто резко взял и поддался влиянию какого-то ублюдка! Педантичный, аккуратный и трепетный Коннор, который сияет от чистоты, который улыбается и шутит, который заботится о других… нет. Всё это — бред полнейший!

Всё из-за Гэвина? Вот так резко переключился на другой объект? Это же так глупо. Его же точно используют. Тупой, тупой тостер. Наивный до жути, его же явно дурят. Риду бы не хотелось пускать в голову всякие мерзкие мысли, но те упорно пробивали защиту и вырисовывали перед глазами не самые яркие и позитивные картинки.

Всё из-за него? Лейтенант не мог этого допустить.

Ему делают больно? К чему-то принуждают? Заставляют держать язык за зубами?

— Мы должны поговорить с ним, — вдруг уверенно заявил Ричард, врываясь в неприятный мыслительный поток, и Гэвин поднял на него беззащитный взгляд, — в более спокойной обстановке.

— Нет смысла разговаривать, Ричи. Тут нужно действовать. Он нам ничего не скажет — это же очевидно! — взмахнул руками тот. Вздохнул. — Я думаю, нам следует выйти на его сожителя… И мне очень хочется, чтобы ты ошибался…

Когда они вышли в общий зал, Гэвин не мог упустить из виду всеобщее напряжение в лицах коллег. Тихо, слишком тихо для привычного всем рабочего дня, и только дурак бы не догадался, в чём дело и почему вдруг общая радость сменилась общим негодованием. Пыльные коробки с украшениями так и остались не до конца разобранными, валяющимися под столами, а поделки из бумаги и серпантин, что должны висеть на стенах, теперь грустно устроились на полу. Энтузиазма в глазах теперь как не бывало — все опущены в терминалы, словно дел и впрямь невпроворот, и то и дело стреляли по сторонам, будто их обладателей могли поймать на чём-то горячем. Будто рождественское настроение вдруг стало серьёзным преступлением.

«Как Коннор украл рождество» — подумал Гэвин и хихикнул в кулак, делая вид, что откашливается.

Коннор некоторое время ловко скрывался от любопытных глаз в веренице кабинетов департамента, давая волю напарникам обсудить детали дела наедине, однако всё же не упуская тех из виду ни на минуту. Теперь он представлял собой вездесущую тень, появляющуюся из неоткуда и так же таинственно испаряющуюся в пустоте коридоров. Куда ни глянь, как ни обернись — на них в любой момент мог быть устремлён сосредоточенный, строгий взгляд из-под нахмуренных бровей, и партнёров никак не могло покинуть чувство присутствия третьего лица в их диалоге. Гэвин, взмокший от температуры, когда ловил его на себе, порой из принципа не отводил свой, в открытую бросая вызов тому, кто посмел влезть в их личный тандем на ближайшие несколько недель. Спустя пару раз таких переглядываний ситуация стала уязвлять, казалось бы, даже непрошибаемого Ричарда. В какой-то момент андроид, прервав зрительный контакт, цыкнул и предложил Риду перейти в переговорную, от лишних назойливых глаз, и тот не мог не согласиться.

Переговорная встретила их холодно. Сквозняк, просачивающийся через открытое окно, тут же ударил в открывшуюся дверь, а затем скользнул под джемпер Гэвина, заставив того поёжиться и вздрогнуть. Морозный воздух пробил нос, и он наконец смог задышать полной грудью: очевидно, кто-то забыл закрыть, так как на подоконнике виднелась едва заметная снежная полоса, каплями соскальзывающая вниз к полу, под батарею. Ричард, моментально уловив угрозу для здоровья напарника, поспешил к окну и быстро его захлопнул — пара снежинок от разыгравшейся снаружи бури осталась лежать на его волосах и плечах, медленно тая.

А когда он повернулся, Гэвин заметил, как на его лицо ложится густой туман. Андроид, выдержав неловкую паузу, не без сочувствия констатировал:

— Ты себя плохо чувствуешь.

— Давай уже разберёмся, что к чему с этими хоккеистами, — бойко заявил в один голос с ним Гэвин, намеренно игнорируя. Ему действительно жарко и в то же время зябко. Перед глазами всё плывёт, горло дерёт, а живот крутит в приступе тошноты. Но отказаться от дела теперь — значит сдаться, позволить Коннору растоптать его гордость втоптать лицом в грязь. Что-что, а Рид не переступает через свои принципы.

Ричард, напрягшись, совсем недолго помолчал и, похоже, сдавшись, подошёл к Гэвину и с превеликой неохотой вручил ему планшет. Тот буквально выдернул его из крепко держащих рук, прислонился бёдрами к столу и провёл пальцем по дисплею.

— Ну давай посмотрим, что нам предоставил тостер… Информация о хоккейном клубе, годы, члены команды, не то, не то… — бормотал он, будто только делая вид, что его интересует положение вещей. На самом деле он бы плясал от восторга, если бы не состояние нестояния. Чувству тошноты и головной боли слегка уступал место приятный трепет, скользящий по позвонкам — любимая команда как-никак, и у него был отличный шанс попросить автограф или совместную фотку, если бы в разговор не вмешался чёртов тостер. Увы, так и не найдя дельной информации, он обратился к Ричарду, который всё это время рассматривал его, как предмет искусства. — Они подозревают тренера финнов, верно?

Андроид с позволения партнёра приложил палец к кнопке в середине, и дисплей планшета расцвёл красными и жёлтыми красками, выдавая раз за разом разные вкладки, связанные с заданным вопросом. Глаза защипало, а свет отдал болью в голову, и Гэвин зажмурился на пару секунд, прежде чем увидеть нужную информацию. Он остолбенел.

Скандальные фотографии и репортажи — куча скандальных фотографий и репортажей тут же захватили внимание лейтенанта. Рид не мог припомнить никого с таким же послужным списком длинной в трёхтомный роман. Конечно, он понимал, что часть этих статей — жёлтые или написаны в качестве чёрного пиара, однако всё же никто в его памяти не мог похвастаться столькими «достижениями»: домогательства, одно задержание за пьяный дебош, ставки на подпольных боях, измены — и это далеко не всё. Неудивительно, что «Детройт Ред Уингз» подозревают именно его: похоже, этот человек действительно мог быть на это способен.

Гэвин непроизвольно присвистнул, и Ричард кисло улыбнулся, безмолвно поддерживая невысказанные мысли. Лейтенант принялся рассматривать фотографии и цепляться за вырезки из новостей спорта, не переставая удивляться тому, как так получилось, что после стольких скандалов этого тренера всё ещё не погнали взашей, ведь он, прежде всего, — лицо хоккейного клуба.

А после его взгляд остановился на фотографии героя горячих репортажей, и сердце его ушло в пятки. Анна Ярвинен. Девушка. Миниатюрная девушка лет двадцати семи — не более! Миловидное личико без единого намёка на усталость, солнечная улыбка, не предвещающая беды, ростом совсем коротышка, но телосложение не лишено крепкой мускулатуры. Вот уж в тихом омуте… Рид ещё немного пролистал вперёд, чтобы убедиться, что глаза его не обманывают, а после он ещё раз присвистнул.

— Вот уж предстоит работёнка… Ричи, можно выйти на расписание тренировок финнов, чтобы нам удалось поговорить с этой божьей коровкой?

— На расписание выйти можно, — кивнул напарник, — вот только мисс Ярвинен не станет с нами разговаривать.

— Если только ей есть, что скрывать?

— Не в этом дело, — покачал головой Ричард и тыкнул пальцем в дисплей. — Последний скандал, связанный с похищением бывшего возлюбленного, был три года назад, а дальше ничего, пусто, никаких данных. Мисс Ярвинен с тех пор сторонится конфликтов и скандалов — так написано в статье от третьего мая этого года.

Гэвин скользнул взглядом по строчкам, цитирующим тренера: «Мне бы хотелось стереть своё прошлое и начать всё с чистого листа». Последнее дельце явно вставило ей мозги на место — ещё под вопросом, как она смогла уйти от наказания в виде лишения свободы.

«Сейчас я прохожу лечение. Мой терапевт порекомендовал мне избегать стрессовых ситуаций», — что-что, а вот это совсем не вяжется с тем, что ей приходится проходить через те же переживания, что и её клуб. Теперь понятно, что имел в виду Ричард. Она откажется разговаривать с копами, если те начнут заикаться о её прошлом.

— Ок-е-ей, — задумчиво протянул лейтенант. — Как насчёт журналистов?

— Не думаю, что она захочет разговаривать с теми, кто изучил её жизнь от и до — любому понятно, что первой темой разговора выскочит что-то из её прошлого.

— Вот засада… — рявкнул Гэвин и замолк ненадолго. Выдохнув в нависшую тишину, ему вдруг незамедлительно пришла идея, и он засветился. — Постой, а идея с журналистами не так уж и плоха, если сказать, что мы готовим репортаж о её становлении как великого тренера?

— Вот только она может поставить свои условия, в которые не входят вопросы личного характера, Гэвин.

— А на что нам моё обаяние? — театрально взмахнул головой Рид и самодовольно улыбнулся, подмигнув. Ричард улыбнулся и беззлобно закатил глаза — и каждый раз, когда он так делал, где-то что-то резко ёкало. — И не таких разбалтывали. Нам нужны бейджи и расписание.

— Хорошо, — наконец согласился андроид, и на душе как-то сразу отлегло.

Гэвин на радостях уткнулся обратно в планшет и стал привычно бормотать, водя пальцем по экрану, окунаясь в большие подробности о деле. Когда сфокусирован, он обычно пропускает всё мимо ушей и глаз. Не исключением стал и этот раз. Ричард приблизился, ткнулся плечом в плечо напарника и навис сверху, с особой нежностью всматриваясь в то, как Рид поджимает губы, облизывает их, хмурит брови и чешет шею, когда нервничает или о чём-то судорожно думает. И бормочет. Тихо-тихо, думая, что разговаривает про себя. Лейтенант и продолжал бы наивно полагать, что находится в комнате один, если бы прохладная рука Ричарда не накрыла его лоб и мягко не погладила. Гэвин вздрогнул, быстро заморгал, очнувшись ото сна, и поднял заинтересованный взгляд.

— Ты себя плохо чувствуешь, — обеспокоенно повторил андроид, и Рид щёлкнул языком. Заладил, как сломанная пластинка. — У тебя температура.

— Твой детектор барахлит, — ухмыльнулся Гэвин. — Попробуй померить через поцелуй.

— Не пытайся флиртовать со мной, Гэвин. Я серьёзно.

— Ладно-ладно. Ричи, боже, забей. Я болел и работал и до этого — и вот, живой. Не преувеличивай, через пару дней буду здоров, как бык.

— Ты это говорил ещё в субботу.

— Просто признайся, что не хочешь меня целовать.

Щёки Ричарда приобрели приятный голубоватый оттенок, и андроид улыбнулся. Затем он переместил ладонь со лба на щеку, повёл большим пальцем, а затем на шею. Приблизил лицо. Точно поцеловал бы, — Гэвин уже закрыл глаза и потянулся в ответ, — если бы дверь не распахнулась и не впустила внутрь посетителя. Рид дёрнулся в сторону, Ричард остался упрямо неподвижен — так и оставил руку на шее.

Коннор смерил их оценивающим взглядом, спрятал руки за спиной и фыркнул. Особо долго он рассматривал Гэвина, чуть менее — Ричарда. После продолжительной паузы он всё-таки нашёл, что сказать:

— Вижу, дело продвигается.

Сарказм, вложенный во фразу, ни разу не понравился Риду. Ему искренне импонировало остроумие Коннора, но не в этот раз. Тостер звучал так, словно он выиграл в эту жизнь, занял пьедестал над мерзкими людишками и любовался на них с высоты птичьего полёта — жаль, у Гэвина нет под рукой охотничьего ружья. А чего лейтенант терпеть не мог — заносчивости.

Рид первым двинулся с места, подошёл к андроиду вплотную и ткнул планшетом в живот. Когда Коннор взялся за него, Гэвин буквально, дёрнув рукой на себя, выплюнул:

— Нам потребуются бейджи журналистов и расписание — нужно поговорить с тренером финнов, Анной Ярвинен. Этого тебе достаточно?

Андроид, невинно похлопав ресницами, наконец взял планшет и быстро просмотрел его содержимое. Гэвин выждал, когда тот поднимет серьёзный взгляд и, кивнув, скажет, как робот-оператор:

— Более чем. Это не займёт много времени. Пожалуйста, ожидайте.

Когда Коннор развернулся, как наученный солдат, и быстро удалился с их глаз, Гэвин недовольно сцепил руки на груди и прошипел:

— Секс-контроль ебучий…