Глава 39. Свободное падение (2/2)

— Почему ты сказал мне?

— Ты хотел.

— Но это ведь не значит, что ты ответишь на другие мои вопросы. Ко всему прочему, недавно ты сказал, что не будешь удовлетворять мои запросы. Так почему сейчас?

— Ты выглядел расстроенным.

— Тебе есть до этого дело?

— Не знаю.

Вэй Усянь смотрел в красивый невозмутимый профиль, пытаясь сообразить, какие же мысли крутятся в этой умной голове. Там явно всё сложно.

— Я тебе действительно не нравлюсь или ты просто не знаешь, что тебе делать? Я думаю, что никто не способен заставить тебя или принудить силой. Ты невероятен, даочжан. Если я могу уговорить тебя полететь со мной на мече, когда «ты не летаешь на мечах», и поцеловать тебя, когда к тебе никому не позволено близко подходить, то я всё же имею какой-то особый статус для тебя.

— К чему ты?

— Кто я? Кто я для тебя? Только не говори, что я твоя игрушка. Я столкну тебя с Атема.

— Тогда ты тоже упадёшь.

— Ничего. Я словлю себя.

— С помощью Тёмного Пути?

— Да.

— Со мной тоже всё будет в порядке.

— Важен процесс, а не итог. Понятно, что ты не разобьёшься в лепёшку.

— Уходим вверх. Внимательнее.

Вэй Усянь пытался соединить тему их разговора с тем, что ему только что сказали, но оно как-то не клеилось. Атем накренился, под резким углом направляясь ещё выше. Тёмный заклинатель физически никак не отреагировал. В первый раз он чуть не слетел, потому что не ожидал. Это не закономерность, это — исключение.

— Если ты переживаешь обо мне, мог сказать, чтобы я держался за тебя покрепче.

— Не переживаю.

«Сучий потрох!»

Это был импульс. Брови дрогнули, отражая вспышку гнева внутри Вэй Усяня. Он разжал пальцы и соскользнул с меча, стремительно падая вниз. Действительно очень быстро. Атем летел вверх, а тот рухнул вниз, растворяясь в облаках.

Мужчина закрыл глаза, не собираясь предпринимать никаких попыток. Не был уверен в том, что Белое Бедствие сделает хоть что-то, чтобы он не достиг земли. Шансы были пятьдесят на пятьдесят. Он, правда, не знал, как тот отреагирует.

Этот поступок… Это импульс гнева. И пусть Вэй Усянь сделал это наполовину осознанно, его не заботили последствия. Если тот не поймает его — так тому и быть. Его ранг не выживет после падения с такой высоты. Тут не о чём разговаривать.

— Сделаешь так ещё раз — я убью тебя.

Он открыл глаза и в этот самый момент, сильные руки подхватили его под лопатки за плечи и под колени. Чёрные волосы разлетались во все стороны. Атем вновь устремился вверх. Казалось, ещё быстрее, чем было до этого.

Вэй Усянь улыбнулся, обнимая Белое Бедствие за шею. Обвил обеими руками, потянулся вперёд и поцеловал в уголок губ.

— Разве тебе не всё равно?

— Чего ты добиваешься?

— Ты взбесил меня. Мне стало тошно стоять с тобой на одном мече.

— А меньше мяо спустя, ты целуешь меня?

— Да.

— Психопат.

— Да, — вторил он, крепче сжимая мужчину в объятиях.

Атем летел так быстро, что Вэй Усяню казалось, что он сам никогда не развивал такую скорость. Понятно, что дело в уровне духовной энергии управляющего, но ещё важны предельные способности меча. Атем куда мощнее, чем ему думалось до этого.

— Нам ещё долго?

— Нет.

— Жаль.

— Нравится?

— Да.

— Заставь его.

— Не могу.

— Можешь.

— Правда не могу.

— Подними ранг. Стань сильнее.

— Я не хочу, — мяукнул он, устраиваясь на груди Белого Бедствия, и прикрыл глаза.

Безликий Бай держал голову ровно, но опустил взгляд, чтобы посмотреть на это. Он не чувствовал никакой насмешки или лжи в словах и поведении этого человека. Это было странно. Не похоже на всё, с чем ему приходилось сталкиваться до этого.

— Чем ты руководствуешься?

— О чём ты, даочжан?

— Это прямой вопрос.

— Но я не понимаю его сути.

— Ни о чём.

— Как хочешь.

Вэй Усянь открыл глаза и поднял голову, залезая в радиус обзора Белого Бедствия.

— Нет, не как хочешь. Что ты спрашиваешь меня? Объясни — я отвечу.

— Это насмешка?

— Нет, — выдохнул Вэй Усянь, предположительно соединяя цепочки событий.

— Тогда что?

— Если бы это была насмешка — ты бы уже понял. Если бы это была насмешка — я бы не заходил так далеко.

— Из мести заходил бы.

— Из мести? Какой мести?

— Ты не можешь убить меня, но можешь пойти другим путём. Это ты сделал?

— Какой мести, даочжан?

— Тот глава ордена.

Вэй Усянь наконец всё понял. Он нахмурился, отодвигая лицо назад. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза, после чего Тёмный заклинатель лёг обратно, удобно устраиваясь.

— Нет.

— Разве я не ранил тебя в самое сердце, когда убил ег?..

— Оставь его в покое! Не смей говорить о нём!

— Я буду говорить о том, о чём посчитаю нужным.

— Я ответил на твой вопрос. Мой ответ: нет.

— Нет, что?

— Нет, это не насмешка. Нет, мои действия не обусловлены смертью. Нет, я не пошёл другим путём, чтобы нанести тебе вред. Нет, я не действую и не говорю с подтекстом. Нет, я не использую лживые пути для достижения целей. Нет. Нет. Нет. Всё нет.

— Ты не можешь любить меня.

Вэй Усянь приподнял голову, вновь встречаясь взглядом с лазурными глазами. Он хитро улыбнулся. Хотел задеть за живое и причинить дискомфорт.

— Разве я говорил, что люблю?

— . . .разве не десятки раз?

— Я сказал, что влюблён. Но не говорил, что люблю тебя. Влюблённость и любовь — это разные чувства. Хочешь, чтобы я тебя любил?

— Не переводи на меня стрелки.

— Хочешь или нет?

— Ты слышал, что я сказал?

— Хочешь или нет?

— Нет.

— Поздно, даочжан.

— Бред. Ты говоришь взаимоисключающие вещи.

— Понимай, как хочешь. Меня ты заставляешь думать самостоятельно, а ты? Думай, даочжан. Используй голову.

— Не забывай своё место.

— Не то что?

Вэй Усянь ухмылялся, нагло и уверенно глядел в его глаза, чувствуя себя на сто процентов в выигрышной ситуации. Был расслаблен и спокоен. Моральное превосходство над Белым Бедствием переполняло его.

Пока чужие пальцы не разжались, хватка не ослабла, руки не опустились. Тёмный заклинатель почувствовал, что падает. Его просто отпустили. Он испугался. Испуг застыл на его лице, отражаясь в каждом ли<span class="footnote" id="fn_32777117_0"></span>.

Клинок сильно накренился вверх, развивая более высокую скорость.

Хорошо, что он держался за его шею. Это позволило ему вовремя вцепиться в него мёртвой хваткой. Пальцы с силой сжались, хватаясь за плечи и одежды. Он повис на нём, поджимая колени. Перед ним была только пустота. На меч Вэй Усянь встать не мог. Не было места.

— Что ты делаешь?

— Не забывай своё место.

— Держи меня. Сопротивление ветру слишком сильное. Я упаду.

— Не забывай. Своё. Место.

— Да понял я, понял! Я понял!

— Лжец.

Из-за того, что клинок был под углом направлен вверх, ветер как раз давил на него сверху. Сопротивляться ему было крайне трудно физически. Держаться особо было не за что. Он не мог замкнуть пальцы, ведь это не поручень, это — плечи. Ладони соскальзывали.

— Даочжан!

— Знай своё место.

— Хорошо! Не делай этого!

Белое Бедствие подхватил его, снижая скорость и выравнивая меч. Вэй Усянь выдохнул, когда его снова держали. Он в панике перехватился покрепче, подлезая под самое лицо Безликого Бая. Прижался щекой к его лицу и с ужасом смотрел вниз через чужое плечо.

— Я даже земли толком не вижу!

— Это так печально, Вэй Усянь… Как это печально.

— Ты бы позволил мне упасть? Скажи честно.

— Да.

— Боги… — фыркнул он, но верил.

Белое Бедствие направил меч левее, и они плавно спикировали к вершине горы. На поверхности земли повсюду лежал снег. Вэй Усянь и не помнил толком, когда видел его в последний раз. Зимы достаточно тёплые. Осадков почти не бывает. Это выглядело волшебно.

— Нам сюда? — с надеждой в голосе. Совершенно забывая о том, что произошло только что.

— Да.

— Как тут красиво!

— С вершины видно то, что находится за горами.

— Что там?

— Другие народы. Другие континенты.

— Даочжан… — заворожённо.

Белое Бедствие спрыгнул с меча, мягко приземляясь в снег, и расслабил одну руку, намекая Вэй Усяню на то, что пора слезать. Но тот вцепился так крепко, что его подогнутые колени сохраняли то же положение и без посторонней поддержки.

Пик разрезал небеса и выходил куда выше за облака. Тут было очень ветрено, холодно. Вечная мерзлота и морозная свежесть окутали Тёмного заклинателя. Его глаза бегали из стороны в сторону и едва не блестели от восторга.

Без напоминания, видимо, не получится…

— Слезь с меня, — коротко скомандовал он.

Вэй Усянь разжал пальцы и отлип от него. Ступни приземлились по щиколотку в снег. Холод прошиб тонкую подошву сапог, явно не предназначенных для такой погоды. Мужчина ощущал холод, но как-то иначе. Не так, как если бы был человеком.

Он подошёл к краю бесконечной пропасти и заглянул в неё. Видел внизу облака, а за ними ничего больше.

— Это потрясающе!

— Нравится?

— Безумно! — Вэй Усянь обернулся, прижимая к уху разлетающиеся волосы. — Сюда вообще ступала нога человека?

— Нет.

— Только мы с тобой?

— Вероятнее всего.

— Как увлекательно!

— Ты похож на щенка.

— Не сравнивай меня с собаками, — нахмурился он, отворачиваясь. — Я просто люблю всё сложное и неизвестное. Величественное меня мало интересует, но красивые виды мне тоже нравятся. А здесь просто потрясающе.

— Не поскользнись. Второго раза не будет.

— Если я упаду, ты не поймаешь меня?

— Нет.

— Почему?

— У тебя есть Тёмный Путь. Лови себя сам.

— Но в тот раз ты поймал меня.

— . . .

— Потому что испугался, когда я спрыгнул с меча.

— . . .

— Потому что знал, что я ничего не буду делать, чтобы выжить.

— . . .

— Потому, что я захотел упасть, а не сделал это случайно. Ты понимаешь мои мотивы. Безумие близко тебе. Ты чувствуешь, когда я на грани.

— Абсурда.

— Я безумен?

— Сейчас — нет.

— А вообще?

— Нет. Неуравновешен.

— А ты? Безумен?

— Нет.

— Просто душевно болен? Понима-а-а-аю.

— Посмотри с другой стороны.

— М? — оборачиваясь.

— Вершины.

— А что там?

— Посмотри.

— Но через облака мне ничего не увидеть.

— Ты увидишь.

— Ну скажи, — подплыл ближе, игриво поглаживая по плечу.

— Море.

— А за ним?

— По прямой — острова.

— Я увижу их?

— Нет.

— Думаешь, я никогда не видел морей?

— Таких — нет. Никогда.

— Ладно…

Безликому Баю удалось зародить в нём зерно недюжинного интереса. Вэй Усянь перешёл на другую сторону вершины и всмотрелся вдаль. Рассмотреть было тяжело. Сквозь облака, холодный сильный ветер и снег, увидеть что-либо — целое искусство.

— Даочжан… Прости, но туман слишком густой. Я не могу ничего разглядеть, — оборачиваясь через плечо.

— Посмотри ещё раз.

Хотел возмутиться. Зачерпнул в лёгкие воздуха, но в последний момент передумал и просто повернулся обратно. Туда, где за погодой и воздушной стихией не видно ничего. Сквозь седой туман и леденящие ветра. По крайней мере так было мяо назад.

Вэй Усянь имел удовольствие наблюдать, как прямо перед его глазами ветер менял направление. Его скорость угнеталась. Облака расходились по обе стороны от него и видимость значительно улучшалась с каждым мгновением.

— Как ты это делаешь?

— Даже если я скажу — ты ничего не поймёшь.

— Ты раздвинул ради меня небеса?

Догадывался, что не получит ответ на компрометирующий вопрос, но и не ждал. Тут же всё очевидно. Погода прояснилась. Несмотря на то, что они находятся на самом высоком пике на вершине горы, снег прекратил идти и леденящий душу ветер стих.

Ему никогда не приходилось видеть ничего подобного. Взору Вэй Усяня предстал прекрасный вид. Море отсюда выглядело совсем не так, как он привык видеть. Это правда. Таких морей, с такой высоты, с такого ракурса — он не видел ещё никогда.

Его переполняли эмоции, которые обещались вот-вот выплеснуться через край. Он не видел себя со стороны, но был близок к тому, чтобы открыть рот от восторга.

— Эта вода выглядит такой большой…

Вэй Усянь плавно поворачивал голову из стороны в сторону, подмечая для себя масштабы. Половина его обозрения — это море, уплывающее за горизонт. Всматривался, пытаясь сконцентрироваться на том, чтобы увидеть, есть ли на водной глади какие-то острова, города, корабли. Хоть что-то.

— Даочжан, что за этой водой?

— Я уже говорил.

— Другие народы за горами с другой стороны. Я спросил, что за этой водой.

— Другие народы, — терпеливо.

— Там тоже, значит. Насколько эта вода большая?

— Я не плавал.

— Ты бывал там, где живут другие народы? Чего не видно за этим морем.

— Да.

— И как там?

— Жарко.

— Жарко…

Он улыбнулся, поворачиваясь лицом к Белому Бедствию. Всплеснул в ладоши, подходя на шаг ближе.

— Ты перемещаешься с помощью какого-то очень сложного заклинания. Я совсем ничего о нём не знаю, кроме того, что оно сжимает и искажает пространство вокруг себя. Я не имею ни малейшего понятия о том, как подобное можно сделать. А это уже говорит о многом.

— О чём?

— О том, что достичь этого крайне трудно. Нужно много знаний и много практики. Кто научил тебя этому заклинанию? Твой учитель?

— Мой учитель понятия не имел о подобных возможностях.

— Что с ним сейчас? Где он?

— Умер.

— Скучаешь по нему?

— Я убил его.

Вэй Усянь удивлённо выгнул бровь, но решил не закапываться сейчас в эту тему. К тому же не чувствовал, что ему скажут что-то толковое, кроме какой-то очередной отмазки или прямого отказа.

— Тогда, кто научил тебя?

— У меня нет учителя с семнадцати лет.

— А научился ты ему явно не в семнадцать, верно?

— Вполне.

— Значит, ты достиг этого понимания сам. Сам придумал, сам разработал, сам создал, сам воплотил в жизнь?

— Да.

— Из этого я могу сказать, что ты невероятно талантлив и умён.

Вэй Усянь вновь развернулся к морю, подошёл ближе к краю и убрал руки за спину.

— Встань рядом со мной. Только не надо спрашивать ничего в ответ и думать об этом тоже не надо. Просто встань рядом со мной, потому что я попросил тебя.

— Твои поручения и желания порядком мне надоели.

— Разве я прошу о чём-то ужасном? Даже касаться не надо. По спине ты меня не погладил, засранец. Согнал со своих ног, как надоедливую драную кошку и поспешил приводить себя в порядок. Из нас двоих только я должен быть недоволен чем-то.

— У меня не так много просьб и идей. Тебе же вечно что-то нужно от меня.

— Мне нихрена не нужно, кроме тебя самого. Баран упёртый.

— Ты не понял, что я сказал тебе раньше?

— Что ты сказал?

Вэй Усянь обернулся и ровно в тот момент Белое Бедствие пошёл на него. Внутри что-то оборвалось, с грохотом падая и в дребезги разбиваясь. Он испугался, но успел проконтролировать своё тело и остаться на месте. Лишь немного дёрнулся при виде того взгляда.

— Что ты сказал, даочжан?

— У тебя еловые иголки в голове и сухие листья.

— Зачем грубить? Просто напомни.

Безликий Бай остановился рядом с Вэй Усянем. Какое-то время смотрел на него, а потом отвернулся к морю. Подул лёгкий ветерок. Мужчина вытянул руку и в неё тотчас прилетел Атем.

— Всё хорошо, даочжан?

— Спустишься сам.

Силуэт начал размываться и Вэй Усянь отшатнулся от него, сбегая от воздействия заклинания. Пальцы Белого Бедствия разжались и меч завис в воздухе неподвижным изваянием. Тёмный заклинатель пятился назад, не в силах поверить.

— Правда оставишь меня здесь?

Безликий Бай растворился в воздухе. Едва это произошло, как Атем упал в снег, исчезая из виду. Облака вновь начали сгущаться. Погода ухудшалась. Снова пошёл снег, а ветер задувал прямо в лицо. Пронзающие насквозь ветряные потоки казались ещё холоднее, чем были до этого.

— Ох ты и придурок, даочжан. Тебе что, в голову надуло, пока мы тут стояли? Обиделся на меня? Ты что, ребёнок?

Обвинял его, а сам скакал по горе, зачерпывая носком сапога снег и гневно выбрасывал его высоко вверх. Закипал. Туман оседал на вершине, уменьшая радиус обзора. Вэй Усянь спохватился и кинулся к мечу, чтобы не потерять его тут в снегу.

Злился. Это было обидно. Хмурил брови, пока стоял на коленях и шерстил голыми ладонями в снегу. Отыскав меч, мужчина вернул его в ножны, поднялся на ноги и гневно отряхнул колени.

Его злило и обижало то, что Безликий Бай знает, что спуститься отсюда будет крайне тяжело самостоятельно. Меч не понесёт его, а иных путей у него не было. Конечно, есть Тёмный Путь, но с этим были небольшие сложности.

— Ты думаешь, я не справлюсь без тебя? Я всегда справлялся один. Мне никто не нужен.

Вэй Усянь склонялся к тому, что будет прыгать с обрыва вниз и тормозить себя в полёте.