Глава 32. Пять чувств (1/2)

— Больной ублюдок, — выплюнул Вэй Усянь.

— А чего ты ожидал?

Хоть глаза Белого Бедствия и источали неприкрытую угрозу, тот низменно вёл себя спокойно. Не повышал голос, не делал резких движений. Его внешний вид и поведение не сочетались друг с другом. Вероятно, если бы это лицо скрывала маска, всё выглядело бы гармонично.

— С чего ты взял, что я чего-то ожидал?

— Сужу по твоему виду.

Вэй Усянь выдохнул и развернулся к нему спиной. Пытался успокоиться, чтобы не разжигать в своей голове пламя войны. Хотя бы в своей голове…

Решил попробовать по старым чертежам…

— Если я спрошу, ты ответишь мне правду?

— Да.

— Хорошо, — кивнул он. — Ты убил для того, чтобы?..

— Это ты убил их, — отрезал Белое Бедствие.

Раздражался… Ужасно бесился. А спокойный голос его собеседника только подливал масла в огонь. Вэй Усянь не знал, как себя сейчас с ним вести. Не бросался на него только потому, что понимал, что из этого ничего хорошего не получится.

Это изначально плохая идея, которая не принесёт за собой никакого результата. Все его атаки будут отражены или от них увернутся. И дело даже не в этом… Вэй Усянь не нападал, потому что боем не достичь понимания.

Если он хочет знать причины, то ему следует начать с вопросов и желательно при этом стоять на месте. Этого будет достаточно, чтобы попытаться выяснить ситуацию и может удастся хоть немного прочувствовать его эмоции.

— Ты хотел сделать им больно?

— Они мне безразличны.

— И что это значит? Как мне понять твой ответ?

— Обычно те, кому я делаю больно, хоть что-то значат.

— Для тебя?

— В трёх мирах.

— Ясно. Тогда, почему ты выбрал для них столь жестокую смерть, если умеешь разрывать людей на составляющие? Даже мельче.

— Я тянул время.

— Для чего?

— Они должны были дожить.

— До чего?

— До того момента, когда ты придёшь.

— Зачем?! — прикрикнул Вэй Усянь, оборачиваясь к собеседнику.

Белое Бедствие замолчал, лишь уголки его губ дрогнули в загадочной улыбке. Тёмный заклинатель махнул рукой и развернулся вокруг своей оси, поднимая голову высоко вверх. Смотрел в небеса.

— Это какой-то бред. Давай по порядку.

Он потёр лоб и пригладил вечно ниспадающую на глаза чёлку назад. Выдохнул, собирая части пазла.

— Чтобы они дожили, пока я не приду. Чтобы я их убил, верно?

— Наблюдательно.

— Чтобы эти шесть жизней записались на мой счётчик?

— Вероятно.

— Но они и так погибли бы от моей руки. Даже если бы ты не вмешался. Так зачем?

— Подумай, — после небольшой паузы он продолжил: — У тебя было четыре недели, чтобы найти ответ на вопрос «почему я не могу носить твой подарок». Нашёл ответ?

— Нашёл, — отмахнулся Вэй Усянь. — Ты — бог. Тёмная энергия оставит на тебе след и к тебе будет куча вопросов.

Белое Бедствие внутренне изумился, но внешне лишь коротко усмехнулся.

— Ты прав.

— Спасибо, что носишь. Но сейчас я, по-прежнему, не понимаю, к чему было столько жестокости.

— Такова моя натура.

— Ложь.

— Я сказал тебе подумать.

Вэй Усянь вдруг задумался о том, не начнётся ли в городе резня, если они всё-таки туда дойдут. Настроение сейчас было всяко совсем другим. Недопонимание между ними сигало за грань.

Они разговаривали только потому, что Вэй Усянь изо всех сил держал себя в руках, а Белое Бедствие изначально не нервничал.

— Я хочу в город, — коротко бросил он, и направился в нужную сторону, проходя мимо Белого Бедствия. — И сделай так, чтобы меня не узнали.

— Решился?

— Ты бедовый идиот. Я не понимаю, зачем ты это сделал, но пойму позже. Мне нужно время. А сейчас мне нет до тебя дела. Ты раздражаешь меня.

— Это удел твоей пресловутой влюблённости.

— Разве я говорил, что мои чувства к тебе изменились?

— Исходя из твоих слов, можно полагать, чт…

— Ой, заткни уже фонтан. Ты идёшь? Без тебя уйду.

— Не забывайся.

— Хватит угрожать мне. Ты требуешь, чтобы я не ставил тебе условий, но с чего ты взял, что можешь ставить мне их сам? У тебя нет власти надо мной. Смирись.

— У меня есть власть над всеми в трёх мирах.

— Кроме меня. Ну что ты можешь мне сделать? — Вэй Усянь развернулся и медленно пошёл в обратном направлении. Понял, что диалог не закончен и они никуда не пойдут дальше, пока не договорят. — Убьёшь меня? Как страшно. Будешь пытать? Видели, знавали, плавали. Что ты можешь мне сделать?

— Ты говоришь о радикальных мерах. Но есть много других.

— Каких? Трахнешь меня против воли? Сильно сомневаюсь.

Белое Бедствие осёкся. Лёгкая улыбка, что жила на его губах, растаяла. Он застыл, словно неживой. Вэй Усянь как раз преодолевал оставшееся между ними расстояние.

Они смотрели друг другу в глаза, но никто не порывался говорить что-то ещё. Вэй Усяню было что сказать, он просто ждал ответа. Понимание, что ему всё-таки не ответят вскоре пришло.

— Ты показался им на глаза без маски.

— Меня это не заботит.

— Они могли кому-то сказать.

Белое Бедствие обернулся на куски горевшей плоти, а когда повернулся обратно, Вэй Усянь был уже слишком близко.

— Вряд ли они кому-то скажут что-то.

— Могли по системе.

— Второй ранг.

— Всё-то ты знаешь. Достал. Иди сюда.

Вэй Усянь схватил его за ворот верхнего платья и рывком дёрнул на себя. Знал, что не сдвинет с места, как это и произошло, поэтому одновременно подался лицом вперёд сам. Их губы сомкнулись в грубом поцелуе.

Отторжения он не почувствовал. Безразличие. Как и всегда. Никакой реакции. Поцелуй был таким же односторонним.

И плевать. Свою порцию морального удовлетворения Вэй Усянь получил. По крайней мере ему хватило этого, чтобы немного успокоиться и привести свои мысли в порядок.

Он обязательно узнает причину того поступка. И был уверен, даже больше, чем уверен, что она есть. Всё не меняется в один день за один раз, когда он годами наблюдал другое. Плюс щекотливые отягощающие обстоятельства в виде чувств Вэй Усяня.

Тут явно было что-то нечисто, и Тёмный заклинатель не собирался вестись на показательное выступление, которое служило чем-то таким, чтобы намеренно оттолкнуть его. И ничем другим. По крайней мере именно так он думал.

А вдруг ошибается?

Сухой поцелуй подошёл к концу и их губы разомкнулись. Вэй Усянь удовлетворённо выдохнул, а Белое Бедствие чуть поджал губы. Едва-едва. Лазурные глаза смотрели на грозовые серые. В них не было удивления, но было что-то другое.

— Ты идёшь? — спросил Тёмный заклинатель, распрямляя заломившуюся ткань на некогда безупречных одеждах.

— Почему ты это делаешь?

— Потому что влюблён. А ты почему не сопротивляешься, если у тебя нет ко мне чувств?

— Наблюдаю.

— Наблюдал бы ты, если бы это был не я. Ага, конечно. Я уже почти вижу, как ты смиренно стоишь, пока тебя кто-то целует.

— Почему нет?

— Не делай из меня идиота. Ты бы не позволил.

— С чего ты это взял?

— С того, что ты робкий, как мальчишка. Если бы каждый желающий целовал тебя, ты бы не дёргался и не убегал от меня.

— Мне непонятны твои порывы.

— Мгм. А порывы других тебе были бы очевидны, —едва не закатывая глаза.

Вэй Усяня вдруг осенило… Он изумлённо приподнял брови и неприлично пялился на мужчину перед собой.

— Не может этого быть.

— Что ты уже придумал?

— Только не говори мне…

Безликий Бай отличался терпением и уравновешенностью, поэтому мог позволить себе смиренно ждать, пока у Вэй Усяня в голове происходит информационная война.

— …тот поцелуй, когда я сбил маску с твоего лица. Это был твой первый поцелуй?

По крайней мере всё указывало на то. Поведение, оцепенение, нерешительность, страх, отрицание чужих чувств. Тёмный заклинатель видел целую кучу факторов, исходя из которых и произнёс своё изречение.

Конечно, он тоже не особо опытен, но был довольно популярен всю жизнь и тот поцелуй не был первым для него. Он достаточно раскрепощён и уверен в себе, чтобы вытворять всё, что в голову взбредёт.

Высокая самооценка, яркая внешность, острый ум, впечатляющие навыки. Разве он не прекрасен, как ни посмотри?

Белое Бедствие, безусловно, тоже прекрасен. Однако слишком воспитан и застенчив.

— Почему ты молчишь? Я попал в цель? Ты никогда прежде не целовался?

— Меня утомил твой вид.

Безликий Бай поднёс ладонь к лицу Вэй Усяня. Слабое свечение появилось вокруг его ладони. Он махнул ей вниз, и на лице Тёмного заклинателя вмиг осела белая маска с радостной широкой улыбкой.

— Ну скажи. Ты целовал кого-то прежде? Точнее… Тебя кто-то целовал?

Белое Бедствие в мгновение ока изменил облик и его силуэт начал размываться в пространстве. Вэй Усянь отскочил от него, чтобы не попасться, как в прошлый раз. Это правда было больно, поэтому рефлекс был доведён до автоматизма за один опыт.

— А я?! — возмутился он.

— Держись крепче.

— За тебя?

— За меня.

Сказано — сделано. Вэй Усянь вцепился в его ладонь обеими руками. И вдруг внезапно прозвучало совершенно дикое и невозможное:

— Ближе.

Он обнял его за талию и покрепче прижался. Не знал, что конкретно ему нужно делать. Действовал интуитивно. Чувствовал небольшой мандраж из-за того, что его могло вновь покалечить расколотое пространство. Или это не так происходит?.. Не углублялся.

— Удивлён, что ты можешь призывать к действию.

— Ты ничего обо мне не знаешь.

— А ты покажи мне, — вкрадчивый шёпот.

Белое Бедствие невольно упирался подбородком в лохматую макушку. Вэй Усянь так и не заплёл себе ничего. Так сиганул… Он опустил взгляд, размышляя на тему его безобразного развязанного поведения.

Видимо, это заняло слишком много времени, поэтому Тёмный заклинатель сдвинул маску радости в сторону и поднял к нему вопросительный взгляд. Эти чистые и искрящиеся грозовые глаза, что смотрели на него безо всякого подтекста. Прямо и честно.

В них, безо всяких сомнений, читалось явное «что?».

— Ты… слишком быстро закипаешь и остываешь, — пояснил Безликий Бай.

— Ты и сам ни черта обо мне не знаешь. Я умнее, чем ты думаешь. Мне нужно больше времени с тобой и больше времени в принципе, чтобы суметь понять то, что руководит тобой. Исходя из чего ты делаешь то или это. Я не забыл о предшествующей ситуации. Я лишь на время отпустил её, чтобы не разжигать пламя войны между нами. Мне осточертело ругаться с тобой.

— Почему ты считаешь, что сможешь понять, если просто подумаешь?

— Если ты мне не поможешь, то не смогу. Но ещё ни разу не было ситуации, чтобы я встрял, и ты не помог мне. С момента нашей встречи ты всегда рядом. Пусть иногда и незримо. Я знаю, что не один.

— Не нужно на меня рассчитывать.

— Нет-нет. Ты меня не понял. Я не надеюсь, что ты придёшь, когда мне будет нужно. Я знаю, что ты придёшь.

— Самонадеянно.

— Это не должно тебя долбать, — удовлетворённо крякнул Вэй Усянь и опустил голову, вновь покрепче прижимаясь.

Пальцы обвивали отчётливую мужскую талию, которую никогда в жизни не рассмотреть в этих одеяниях, если не пощупать. Он аккуратно перемещался подушечками пальцев по пояснице, надавливая на неё. Якобы хотел сцепить руки в замок, но преследовал две цели.

— Твоя речь — произведение искусства.

— Так же, как и твоя магия.

Это прозвучало достаточно тепло, чтобы вызвать смешок у Белого Бедствия. Предплечье в длинном белом рукаве поднялось вверх. Вэй Усянь видел это боковым зрением.

— Отправляемся, — коротко скомандовал Безликий Бай.

И ладонь легла на середину спины Тёмного заклинателя, резким и не совсем мягким касанием прижимая его к себе. Это было похоже на рывок. Вэй Усянь врезался лицом в острую ключицу и хотел уже было недовольно фыркнуть, но не стал.

Прибалдел, проще говоря.

— Эй.

— . . .

— Ты завяжешь мне волосы, как и обещал?

— Я не обещал.

— Завяжешь?

— …нет.

— Ну пожалуйста.

Чем он занимался? Оттягивал. Да, диалогами он оттягивал момент, чтобы Белое Бедствие отвлекался на разговор с ним и подольше пообнимал его.

— Прекрати. Я уже сказал, что не буду этого делать.

— В этом нет ничего плохого или постыдного. Пойди же мне навстречу. Не нужно колоться на ровном месте. Я часто уступаю тебе, уступи и ты мне хотя бы раз.

— Ты почти такого же роста, как и я. Почему ты пригибаешься, чтобы лечь на меня?

Резкая перемена темы была слишком внезапной. Но Вэй Усянь не растерялся. Он улыбнулся, потёрся лбом о его одежды и вновь прижался щекой.

— Чтобы лечь на тебя. Я пригибаюсь, чтобы у меня получилось обнять тебя. Вообще, изначально я хотел услышать биение твоего сердца, но у меня так и не получилось добиться этого. Поэтому сейчас я просто обнимаюсь с тобой.

— Закрой лицо.

— Ты скажешь мне, почему был так жесток по отношению к тем призракам?

— Нет.

Пространство сжалось. Вэй Усянь чувствовал, как его затягивает внутрь заклинания. Он зажмурился и приготовился к самому худшему. Пальцы невольно сжались на одеждах Белого Бедствия. Ожидал, когда же ему станет нестерпимо больно.

Ладонь, что лежала на его пояснице вдруг прижалась плотнее. Вэй Усянь ощутил, как из кончиков пальцев отчётливо разливается духовная энергия, покрывая его тело, словно щит. Он понял. В этот раз ему не будет больно.

В этот раз он под защитой Белого Бедствия.

— Не дёргайся, — прилетело сверху.

— Стою, — мрак вокруг него начал сгущаться. Он прикрыл глаза, чтобы не утонуть во тьме. Эти ощущения были совершенно новыми для него. — Ты заботишься обо мне.

— Ты опять говоришь ерунду, Вэй Усянь.

— Вэй Ин, — сквозь улыбку исправил он.

Шум листвы и скрип высоких деревьев сменился гамом оживлённой улицы и разговорами прохожих. Вэй Усянь настолько отвык от этих звуков, что не знал, что ему нужно сейчас делать. Он улыбался, словно ребёнок, которому дали то, что тот так желал.

Его ресницы подрагивали, а уголки губ то приподнимались выше, то немного опускались. До его обоняния доносились разные запахи всяких вкусностей. У него мгновенно заурчал желудок, подталкивая своего владельца совершить правильный шаг.

Люди о чём-то переговаривались, веселились, смеялись. Для простого дня это слишком оживлённо как-то. Либо Вэй Усянь слишком давно в последний раз показывался на люди и кое-что изменилось.

Он всё-так же крепко сжимал в пальцах чужие одежды, тиская их, и не смел открыть глаз, чтобы увидеть всё воочию. Переживал, что если откроет их, то перед ним будет лишь густота и высота леса или бескрайнее поле с золотистыми колосьями или любой другой растительностью.

Ладонь, что лежала на его спине, больше не прижимала его. Мужчина не заметил, когда та исчезла, но сейчас мог дать точную оценку и безошибочно утвердить, что Белое Бедствие больше не прикасается к нему.

Скорее всего это произошло тогда, когда они прибыли на место. Конечно, Вэй Усянь и не думал, что его обнимают. Но ощущения всё равно были приятными. В своей голове он в который раз убедился, что хочет эти руки на своём теле и губы на своих устах.

Он не ошибался. Действительно чувствовал это нелепое физическое и моральное притяжение к нему.

— Ты отпустишь меня?

— А? — вырываясь из вороха мыслей.

— Я сказал, отпусти меня.

Вэй Усянь распахнул глаза и упёрся взглядом в каштановую прядь волос, что лежала на плече его спутника. Он чуть прищурился и прикрыл один глаз, чтобы лучше видеть.

— Каштановая, — ужаснулся мужчина и оттолкнулся от него, несколько раз моргая.

Всё в порядке. Всё так, как и должно быть. Просто, кроме лица, этот шифратор в момент перемещения изменил себе ещё цвет волос и одеяние. Стал похож на какого-то заклинателя. А раньше больше напоминал монаха.

— И ты не сказал, а спросил. Глупый, что ли?

Внешне неизвестный ему мужчина протянул белую шёлковую ленту.

— Спрячь.

— Но мои волосы…

Вэй Усянь потянулся к затылку и, к его огромному удивлению, нащупал там высоко поднятую многоуровневую причёску. Помимо этого, на его лице вновь плотно сидела маска, а одежды изменили свой внешний вид. Единственное, что осталось неизменным — Атем дес драхен на поясе.

Но не было кое-чего другого. Исключительного и очень важного. Он протянул руку, проверяя. И правда нет. Чувства не подвели его.

— А где?..

— У меня.

— Украл?

— Отдать?

— Отдай.

— Не отдам.

Вэй Усянь приподнял брови. Его лицо вытянулось от удивления. Сказать, что он прозрел — ничего не сказать. Это что сейчас такое было?

— Ты играешь со мной?

Неизвестный мужчина с каштановыми волосами ничего не ответил. Лишь его рука с лентой опустилась, и шёлковая нить медленно уползла в рукав. Будто по собственной воле. Он сделал шаг в сторону, обошёл своего спутника, и направился вперёд по густонаселённой улице.

— Даочжан, погоди. Куда же ты без меня?

— Даочжан?

— Не очень похож, конечно. Но мне же нужно к тебе как-то обращаться. Имени своего ты мне не говоришь. Называть тебя Белым Бедствием здесь нельзя.

— Ты никогда не называл меня Белым Бедствием.

— Правда?

— Вполне.

— Я не зацикливался. Даже и не знаю, что тебе сказать на это. Точнее, не вполне знаю, — хихикал Вэй Усянь, ровняясь с ним плечами.

Догадывался, что ему на это ничего не ответят, поэтому сразу переключился на улицу и прохожих, совершенно забывая о мужчине, который шёл рядом с ним. Рассматривал торговую улицу и вкусняшки, что лежали на прилавках.

Все люди были либо с ярким гримом на лице, либо в масках. У девушек были шикарные платья с длинными подолами. Всё выглядело так торжественно, ярко. Ошибки быть не может. Это точно. Теперь ему было понятно, чем сегодняшнее сегодня отличается от любого другого.

— Сегодня праздник, — восторженный шёпот.

Его внешний вид соответствовал действу. Белое Бедствие придал ему облик как нельзя кстати подходящий под настроение города. И причёска, и маска, и одежды. На лице Вэй Усяня засияла счастливая улыбка.

Торговая улица простиралась так далеко вперёд, что ей не было конца и края. Широкий проход между прилавками был повсеместно забит людьми. Бегали дети, все громко разговаривали, шутили, смеялись.

Обсмотрев всё вокруг себя несколько раз, Вэй Усянь повернул голову к Белому Бедствию, чтобы поблагодарить его, однако внешний вид мужчины перед ним враз вышиб из его головы все мысли.

Холодное отстранённое лицо, глаза, что смотрели ровно перед собой в пустоту. Никакой конкретной точки. Это было очевидно. Одна рука убрана за спину, ровная осанка, высоко поднятая голова.

Даже в чужом обличии в нём прекрасно просматривался он сам. Кстати, Вэй Усянь заметил, что Белое Бедствие обычно держится расслабленнее, чем Цзюнь У. Его походка более игривая и хитрая. К Цзюнь У же не придраться вообще.

— Что-то не так? — украдкой спросил Тёмный заклинатель, останавливая взгляд на плотно сомкнутых губах.

— Разве?

— Ты выглядишь так, будто тебе здесь не нравится. Тут слишком шумно для тебя?

— Шум преследует меня постоянно. Он не создаёт мне дискомфорта.

— А где он тебя преследует? Или ты про меня?

— В столице. В мире людей. Везде.

— А что на счёт меня?

— Умеренно.

Вэй Усянь усмехнулся и взял его под руку, легко подталкивая вперёд.

— Ну же, идём.

Обеими руками обнимал плечо недружественного мужчины, но не придавал этому значения. Сразу же отвлёкся, припадая взглядом то к одному, то к другому. Рассматривал еду, украшения, одеяния прохожих. Это всё было так увлекательно, словно в первый раз.

Они медленно шли то вместе с людьми, то против потока. Изредка Вэй Усянь сталкивался с кем-то плечами, но не по своей вине. Перед ним сразу же извинялись, кланялись, улыбались и торопились дальше по своим делам.

Это казалось ему чем-то невозможным и диким. Чем-то таким, чему совершенно нет места в его новом мире. Это не то, что может существовать рука об руку рядом с Белым Бедствием. Хотя… Вот же оно.

Вэй Усянь зацепился взглядом за девушку среднего роста в нежно-лиловом, вперемешку с белым, одеянии. Она ему кого-то очень сильно напоминала. Тёмные волосы, собранные на затылке в обильное разнообразие кос, и свободная ниспадающая на поясницу длина.

Он невольно потянулся к ней, отпуская руку Белого Бедствия. Девушка обернулась и Вэй Усянь осёкся. Конечно, ему было известно, что это не она. Он просто хотел чуть поближе рассмотреть её со спины.

Мужчина грустно улыбнулся сам себе, ведь под маской радости никому не было видно его истинных чувств. Он пошёл в её сторону, оставляя Белое Бедствие позади.

— Эй, дацзе<span class="footnote" id="fn_32544108_0"></span>, — весело начал Вэй Усянь, подходя ближе. Его взгляд упал на закрытую корзину, которая висела на предплечье красавицы. — Что такого вкусного ты купила? Покажешь?

— С какой стати мне показывать незнакомцу содержимое?

Тёмный заклинатель расплылся в улыбке. Запрыгнул на свободное место на прилавке и деловито уселся на него. Развёл ноги шире, упёрся обеими ладонями в край столешницы между ног, сжал плечи и хихикал.

— Ни к чему быть такой грубой, ведь я просто поинтересовался. Как тебя зовут?

Девушка смерила его странным взглядом. На ней не было маски, лишь много жёлтого грима, поэтому её эмоции и взгляды были хорошо видны. Она медлила какое-то время, после чего выдохнула, будто смирилась с чем-то.

— Лю Линшу.

— Здорово, — засиял он. — А я… — а вот об этом он не подумал заранее. — Лань Шан, — сказал первое, что пришло в голову.

— Рада знакомству, — улыбнулась девушка и слегка приклонила голову.

Вэй Усянь кивнул ей. Времени удивляться выбранной им самим фамилией не было. Это потом. Всё потом.

— Так дацзе покажет, какую еду она купила?

— Здесь нет еды, — она приоткрыла крышку, показывая Вэй Усяню содержимое корзины.

Тёмный заклинатель едва не с головой нырнул внутрь, рассматривая принадлежности.

— Это камень для растирки туши? — он указал пальцем на предмет, который едва-едва выглядывал из-под всякой всячины.

— А. Да, — она кивнула и вытащила его наружу, протягивая Вэй Усяню.

— Я думал, что на таких праздниках люди покупают еду.

Она звонко рассмеялась, и он сразу же подхватил её смех.

— Говоришь так, словно сам не человек.

— И то верно.

Он покрутил в ладонях камень и вскоре отдал его обратно.

— Спасибо дацзе за радушие.

— Если тебе нужен камень для растирки туши, то я купила его недалеко отсюда. Если посмотреть правее, то ты увидишь там ряды. Кажется, это был второй спра…

— Будет лучше, если дацзе Линшу проводит меня.

— Ты что, сам не дойдёшь?

— Мне казалось, это праздник, и ты гуляешь. Я понесу твою тяжёлую корзину. Давай её сюда. Давай-давай.

Вэй Усянь спрыгнул с прилавка и едва схватился за ручку корзины, как вдруг в поле его зрения попал Белое Бедствие. Тот стоял совершенно неподвижно и незаинтересованно. Будучи обтекаемым людьми, до него никто не дотрагивался и все обходили стороной.

Стоял прямо посреди оживлённой улицы, но так, словно он дерево. Или бездонная яма. Его бесстрастное, безучастное лицо отталкивало всех и каждого. И в том, что делал Вэй Усянь тот тоже совершенно не был заинтересован.