Глава 31. Научиться чувствовать (18+) (1/2)

Послевкусие было более неприятным, чем показалось на первый взгляд. Буря оставила порезы не только на одежде, но и на теле. Несколько камней попали по рёбрам, из-за чего образовались синюшные гематомы. По всему телу и даже на лице были косые кровавые полосы.

Вывод был сделан как нельзя точно: ветер очень острый.

Вэй Усянь почувствовал, что что-то не так после того, как закончились все диалоги, он посидел, долго посмотрел в одну точку, и вот когда собирался встать и пойти жить полную жизнь — что-то пошло не так.

Он вдруг обнаружил, что одежда мокрая. На чёрных тканях это не бросалось в глаза, однако общее чувство комфорта сильно пострадало. Порезы заживут достаточно быстро, а вот с одеждами совсем другая история.

Ему нужно было только дотерпеть до того момента, как ему принесут новые.

— Ты молчишь очень долго.

Вэй Усянь со свистом втянул воздух, возвращаясь в реальность.

— Да я задумался просто.

— О чём?

— О том, что ты изранил меня, подрал и бросил одного. Не в луже собственной крови, но близко к тому. Мне не нравится такое отношение. Сделай что-то с этим.

— Не ставь мне условий. Я не обязан.

— Да почему же ты всё воспринимаешь в штыки?

Белое Бедствие лишь поднял руку перед собой, сгибая её в локте, а пальцами второй нырнул в длинный белый рукав. Слабое сияние показалось лишь на мгновение, сразу же исчезая.

Изящная кисть вынырнула наружу, удерживая в пальцах чёрные, новенькие, будто только что забранные у ткачихи, одежды. Вэй Усянь засиял, от восторга хлопая в ладоши.

— Ну наконец-то! Дождался.

Пальцы принялись ловко и быстро развязывать верхние одежды. В этом не было нужды, поскольку за несколько недель он дорвал их в такое ничто, что можно было с лёгкостью выбраться через дыры.

Чёрная тряпка слетела с его плеч и, с особым ускорением, которое ей придал Вэй Усянь, улетела в ближайшее дерево.

— Бросай, — вылезая из рубашки. — Я поймаю.

— Я не буду бросать.

— Почему?

Вэй Усянь вынырнул наружу, роняя на землю потрёпанную жизнью рубашку. Перекинул волосы за спину и принялся быстро закручивать их в какую-то рульку. Наматывал на запястье, слой за слоем крепил друг к другу, а после всего заколол веткой, которую только что подобрал с земли. Подул, конечно, чтобы она была чистой. Несколько раз.

Белое Бедствие вздохнул. Это было видно по плечам. Молчал, но Тёмному заклинателю было ясно как день, что тот пребывает в ужасе.

— Ну что ты? — он улыбался, пальцами проверяя прочность конструкции.

— Ты заколол волосы палкой?

— Ага. Удобно, правда? — хихикал, источая лучезарность.

— Нет.

— Фу. Зануда, — он хлопнул в ладоши и протянул руку. — Ну же. Бросай.

— Ты не услышал меня в первый раз?

— Почему ты не будешь бросать?

— Если тебе надо что-то — подойди и возьми.

— Ты кидаешься от меня. Я держу дистанцию. А ты всё портишь.

Он увлечённо отряхивал голое плечо, на которое только что упала сосновая иголочка. Смотрел в заданном направлении и не заботился о последствиях, потому что не предвидел их.

— Вэй Усянь.

— Чего тебе?

— Вэй Усянь.

— Ась?

— Вэй. Усянь.

— Да что такое?!

Он наконец перевёл взгляд на Белое Бедствие и сразу же осел, невольно отступая на шаг назад. Мужчина сглотнул и отвёл взгляд. Чувствовал себя неуютно. Словно на вражеской территории.

Белое Бедствие стоял, как и прежде, ничего не поменялось. Только аура вокруг него изменилась. Духовная энергия струилась, разрастаясь во все стороны ореолом. Вэй Усянь не видел её, но чувствовал, как она сочится, искажая пространство вокруг владельца.

Он испугался. Это правда. Сила, исходящая от первого демона совершенно другого уровня. Тут просто не о чём разговаривать, но…

…испуг прошёл довольно быстро. Вэй Усянь опустил взгляд и выдохнул. Заставлял себя прийти в чувство и не обращать внимания на давку.

— Ты пытаешься меня испугать? У тебя получилось. Что теперь?

— Начни следить за тем, что говоришь или делаешь.

— С чего бы? Ты мне не повелитель. Я такой, какой есть. Смирись, пожалуйста, иначе у нас ничего не получится.

— У нас и так никогда ничего не получится.

— Это ещё почему?

— Ты боишься меня.

— Чушь, — Вэй Усянь махнул рукой.

— Ты сам сказал.

— Я сказал, что ты испугал меня. Испуг и страх — это разные вещи. Я не боюсь тебя. И брось ты уже мне эти тряпки, или мне до поросячьего визга стоять в одних нижних штанах?

— Я же сказал, что не буду бросать.

— Погоди-ка… Или ты любуешься моим внешним видом? Я не совсем хорошо выгляжу. Слишком лохматый и непричёсанный, но в остальном в идеальной форме. Мне подойти поближе, чтобы ты рассмотрел получше? — он улыбнулся, делая шаг навстречу.

Белое Бедствие безразлично бросил одежды вперёд, попадая аккурат в руки Вэй Усяня. Тот усмехнулся, хоть это и было неожиданно. Ещё чуть-чуть, ему пришлось бы пошатнуться.

— Выдаёт себя с головой… — самодовольное едва слышимое бормотание под нос.

Он поднял ногу, перекинул через колено ханьфу и принялся надевать рубашку. Стоял на одной ноге так ровно, словно каждый день практикуется. Вообще в этом была доля правды.

Вэй Усянь действительно много времени проводит в тренировках с мечом. Отработка баланса и равновесия в числе его ежедневных заданий. Только это не так выглядит обычно.

— Ты же говорил, что не будешь бросать.

— Ты начал говорить чушь.

— Почему ты отрицаешь то, что я нравлюсь тебе?

— Я сказал, что ты говоришь чушь.

Вэй Усянь продел руки в рукава и вынырнул через горловину, весело улыбаясь. Ему не нужно было думать, чтобы понять то, что ему сказали.

— То есть, ты не отрицаешь, что я нравлюсь тебе. Ты лишь просишь, чтобы я не говорил этого вслух. Понимаю. Хорошо, я постараюсь.

Едва он опустил руки, чтобы натянуть на живот полы рубашки, как понял, что за что-то зацепился. Дёрнул, но лишь усугубил.

— А́у.

— Что?

— Не посмотришь? Кажется, зацепился палкой за ворот. Других вариантов быть не должно. Если ещё раз дёрну либо сломается палка, что совсем не страшно, либо будет дырка в рубашке. А вот это уже будет обидно.

— Либо ты останешься без волос. Не забывай, что их текстура не такая, как ты себе думаешь.

— Я в курсе. Глянешь, нет?

Белое Бедствие пошёл вперёд, а Вэй Усянь цапнул с колена ханьфу и развернулся спиной. Смиренно ждал в не совсем удобном положении: не мог до конца опустить руки из-за натяжения.

Он понимал, что к нему приближаются, но не слышал ни одного звука. Даже шороха одежд. Это было странно. Как это тот умудряется так ходить? Засранец…

Ветка хрустнула. Натяжение исчезло. Ворот упал на шею, а рулька расплелась и тяжёлой копной упала на плечи. Вэй Усянь встрепенулся, оборачиваясь. Ошалелыми глазами смотрел на Белое Бедствие.

— Ты что, намеренно её сломал?

— Да.

— Зачем?

— Потому что это ветка, которую ты поднял с земли.

— Ну и что?! Она так хорошо держала волосы. Негодяй.

Белое Бедствие вытащил из рукава белую ленту и, без лишних слов, повесил её на плечо Тёмного заклинателя.

— Возьми её.

— Вместо палки?

— Да.

Приятно. Неожиданно. Кто бы мог подумать…

— Спасибо, — он слабо кивнул, стягивая нежную текстуру с плеча. — Пачкаться она, конечно, будет как зверь. Но всё равно спасибо. Правда.

Белое Бедствие кивнул в ответ и отступил в сторону, практически возвращаясь на своё место. Вэй Усянь завязал волосы, затягивая их высоко на затылке. Они порядком утомили его. Его голову посетила блестящая идея.

— Слу-у-ушай… А ты не мог бы обрезать их? В половину. Тогда мне было бы значительно легче.

— Нет.

— Почему? Почему нет? Тебе жалко, что ли?

— Страдай.

— Тю… — он недовольно фыркнул.

Стянул с плеча верхние одежды и принялся продевать руки в рукава и завязывать пояс.

— Если я кому-нибудь скажу о тебе, ты убьёшь меня?

— Да.

Это было так быстро, что Вэй Усянь растерялся.

— Правда?

— Правда.

— И тебе совсем не будет жаль потерять меня?

— Не ты первый. Не ты последний.

— Я первый. И твой интерес ко мне доказывает это как нельзя лучше. Но Тёмный Путь — это ещё не всё. Я знаю, чт…

— Вэй Усянь.

— Ну чего?

— Если ты кому-нибудь скажешь — я убью тебя.

— Понял, — он какое-то небольшое время помолчал, а затем украдкой спросил: — Я разочарую тебя, если сделаю это?

— Да.

— Это... честно.

— Предельно.

— А волосы почему не хочешь отрезать?

— У твоего ранга они не будут расти. В курсе?

— Ну да. Ну и что? Я замучился с ними.

— Страдай.

Вэй Усянь каким-то странным взглядом сопроводил мужчину перед собой. Ему показалось, что что-то тут не так, но он не стал настаивать. В конце концов ему под силу и самому это сделать. Просто вряд ли его рез будет ровным.

— Ну и ладно… Тогда завяжи мне что-то покороче.

— Сам завяжи.

— Вот ещё… Это ты всё разрушил и сломал мою веточку. Здорово, что ты подарил мне ленту, но не мог бы ты вернуть всему прежний вид?

— Вэй Усянь…

— Можешь называть меня по имени при рождении. Мы с тобой практически друзья. Ты убийца, а я — изгой.

— И убийца.

— Тогда ты тоже изгой.

Вэй Усянь улыбнулся, скрутил в пальцах ленту и бросил её Белому Бедствию. Наблюдал, с каким раздражением тот поймал её и держал в руке.

— Моё имя Вэй Ин. Можешь обращаться ко мне так.

— Ты бросил мне ленту и теперь ждёшь, что я подойду?

— Да, а почему нет?

— Если тебе что-то надо — иди сам.

— Я же говорил, что не нарушаю твоё личное пространство. Ты вообще слушаешь меня? — Вэй Усянь махнул гривой и лениво пошёл к Белому Бедствию. — Ну хорошо. Ты сам позвал меня.

— Почему это звучит так, словно я совершаю ошибку?

— Не знаю, ошибку или не ошибку, но если я нахожусь достаточно близко, чтобы дотянуться до тебя, то почему бы мне не прикоснуться к тебе?

— Зачем?

— Потому что я вл…

— Не говори ерунды.

Белое Бедствие не фыркнул, но прозвучало это приблизительно так, как и должно было, если бы тот фыркнул или отмахнулся. Вэй Усянь думал, что тому не позволяют манеры сделать нечто подобное. В позе и голосе не изменилось ничего. Он выдавал себя только потому, что перебил. Грубо встрял.

«Стесняется…» — мысленно хихикал Вэй Усянь, но сохранял спокойное и отрешённое выражение лица.

Ему нельзя было его вспугнуть или заставить смущаться слишком сильно. Сбежит. Разговаривать с ним и вести себя любыми способами стало одновременно легче и сложнее. У Вэй Усяня постоянно появлялись и исчезали очередные трудности.

«Я смирился. У меня такая жизнь».

Мужчина загадочно улыбнулся, поднял руки, и, положив их на плечи Белому Бедствию, подушечками пальцев аккуратно поглаживал и прощупывал.

— Преддверие очередного бесстыжего поползновения?

Вэй Усянь рассмеялся. Ему стало так смешно, что он запрокинул голову назад и хохотал так громко и заразительно, что через некоторое время услышал тихие смешки из-под маски. Склонил злодея на свою сторону смеха.

Немного успокоившись, он посмотрел в упор в белую маску и уголок губ дрогнул, поднимаясь вверх. Ладони поползли за спину. Вэй Усянь прильнул к нему, чуть склоняясь и прижимаясь щекой к груди.

Хотел проверить.

Он прикрыл глаза и невольно сглотнул, прислушиваясь. Это казалось ему чем-то невероятным. Невозможным. Что никак не влезало в рамки его восприятия. И не слышал…

Чувствовал себя как-то странно… Стоя с ним сейчас вот так, Вэй Усяню казалось странным то, что он прижимался к нему подобным образом, чтобы украдкой услышать заветный стук.

Будто застенчивая девица, согласившаяся на непристойное предложение.

— Почему?

Тихонько, едва не томно спросил Вэй Усянь и, поразившись самому себе, прочистил горло, задавая этот же вопрос снова, но более громко и с другой интонацией.

— Почему ты не слышишь?

— Да. Ты же сказал, что твоё сердце бьётся.

— Не говорил. Я спросил, с чего ты взял, что это не так.

— Это казалось мне логичным. Но исходя из твоих слов, я понял, что ошибаюсь. Так почему же я не слышу?

Белое Бедствие промолчал, но Вэй Усянь отчётливо услышал, как тот вдохнул и выдохнул. На моменте вдоха он закрыл глаза, а когда тот выдохнул, он медленно распахнул пушистые ресницы, словно сам совершил это действие.

Не мог проверить и знать наверняка, но был уверен, что лёгкие раскрылись, когда в них затягивали воздух. Чувствовал это, почти осязал.

— Ты дышишь.

— Да.

— Ты можешь обходиться без воздуха?

— Больше, чем люди.

— Есть предел, да?

— Всему.

— Мгм.

Вэй Усянь повернул голову, касаясь губами ткани верхнего платья. Двинулся в сторону, соскальзывая на плотный ворот рубашки. Тёрся, словно вырисовывал какой-то рисунок. Долго и медленно. Прощупывал очередной предел.

…но тот не наступал слишком долго.

— Вэй Усянь.

Тёмный заклинатель чуть улыбнулся, приподнимая голову.

— Вэй Ин.

— Мы не близки.

— Так давай будем близки. Не бойся меня.

— Мне неведом страх.

— Все чего-то боятся. И ты не исключение, каким бы исключительным не был. Тебе тоже бывает страшно, и ты обязательно чего-то боишься. В последнее время — меня.

Белое Бедствие легко шевельнул пальцами, которые едва-едва выглядывали из-под широкого длинного рукава. А может и нет. Может, Вэй Усяню только показалось, что было какое-то движение, ведь он руководствовался только своими чувствами.

В любом случае, маска на лице Безликого Бая растаяла, размываясь в разные стороны. Тёмный заклинатель отодвинул голову назад, опасаясь прошлого опыта. А затем и вовсе отстранился на вытянутые руки, оставляя только ладони лежать на плечах.

Чёрно-белое пятно становилось серым, а затем почему-то цветастым. Пока маска не исчезла вовсе, порывом воздуха разлетаясь в разные стороны. Будто взорвалась. Но никакой отдачи или удара ветром не последовало.

Лишь ниспадающая гладкая и длинная чёлка всесторонне завораживающего мужчины взлетела вверх, качнулась, и упала вниз, предварительно нежно огладив лицо Вэй Усяня.

— Тебя?

— М… меня, — то ли спросил, то ли утвердил Вэй Усянь.

Но сопроводил свои слова жестом: заворожённо кивнул, совсем не ожидая подобного поведения. В прошлый раз тот совсем не хотел отдавать маску и чувствовал себя без неё едва не голым.

Красивые голубые глаза вновь смотрели на него. Без агрессии. По-доброму. Или просто равнодушно. Вэй Усянь не понимал его взглядов. Слишком мало их выпало на его долю. Но лицо оставалось холодным, незаинтересованным.

— Назови причину, по которой я должен бояться тебя.

— Не конкретно меня, — лепет. — А моих чувств к тебе.

Уголок губ искривился, уста дрогнули в странной ухмылке. Короткий ядовитый смешок просочился наружу. Вэй Усянь прекрасно знал этот звук, так как слышал его десятки раз. Но только что впервые увидел.

— У тебя нет ко мне чувств.

— Как ты можешь с такой уверенностью судить о том, что творится у меня внутри?

— Я знаю это.

— Ты ошибаешься.