Глава 26. Когда небеса движутся — всё сущее следует (2/2)
«Твоя мания преследования — это отдельный вид романтично-извращённого искусства, но тебе не кажется, что я нахожусь на другом уровне доверия, и наши с тобой отн…»
«Сказал же, что не следил».
«Тогда как? И где ты? Почему система? Ты не во дворце?»
«И ты действительно спрашиваешь у меня, почему я постоянно прошу тебя закрыть рот? Это что, можно вынести?»
«А что я такого сказал?»
«Не что. А сколько».
«Не занудствуй. Кочерыжка бессердечная».
«Прек…»
«Так, где ты?»
«Здесь».
«Как ты узнал?»
«Слышал твой скулёж. Это могло означать только то, что ты закончил».
«И что? Это не значит, что я сразу же буду искать тебя. Зачем ты мне нужен?»
«Значит. Ты всегда так делаешь. Тебе скучно без меня. Ты каждый раз ждёшь меня, если я ухожу. И всегда там, где я. Я удивляюсь, как ещё не надоел тебе, но благодарен за твои чистые и яркие чувства ко мне. Ты изменил меня».
Вэй Усянь притих, переваривая полученную информацию. Он потёр глаза и почесал лоб.
«Ух ты… А с чего это вдруг тебя так пробило? Нет, мне, конечно, приятно, это безусловно, но ты не… Как бы это так сказать помягче? Ты не тот человек, который будет говорить вслух о своих чувствах. Я, сколь трудно мне это не далось, принял и осознал реальность много лет назад, а ты берёшь и ломаешь систему…»
«Я знаю, как тяжело тебе было в столице. Знаю, что ты держал себя за горло обеими руками и переступал через себя. Свои эмоции, чувства, принципы».
«Мы договаривались».
«Я знаю, чего это стоило тебе. Ты не сказал мне ни слова ни в процессе, ни после».
«А что я должен был сказать?»
— Я знаю, что ты сделал для меня.
Вэй Усянь обернулся на голос и чуть улыбнулся, протягивая вперёд руки.
— Ты ждал моего решения триста лет. Триста лишних лет я шёл к этому, а ты ждал меня. Всё честно. Тебе это было нужно. Глубина твоих мотивов мне ясна, но не до конца. Аргументов у меня в любом случае нет. И тебе не нужен был я, чтобы сделать это.
Чжэньчэн поддался на призыв к действию и подошёл ближе. Ладони мягко легли на талию, приобнимая. Вэй Усянь сразу же повис на нём, цепляясь за плечи.
— Ты всегда нужен мне.
— Ты ждал моего решения из уважения ко мне. Из уважения к нам, нашим отношениям. А мог сделать по-своему и я бы не сумел тебя остановить. А ещё, ты позволил мне спасти Его Высочество. Так что тебе не нужно утешать меня. Я в порядке. Правда.
— Не правда. Это не так. Ты заставляешь себя думать, что это так. И меня тоже.
— Мне просто нужно немножко времени, Чжэньчэн. Не акцентируй на этом, ладно?
— Я лишь хотел, чтобы ты знал, что я всё увидел. Всё заметил и оценил. Высоко.
— А как я жался в тени твоей спины под стропилами, не желая оказаться в их глазах предателем. Это ты тоже оценил высоко?
— Это ничего. Ты сделал всё, что было в твоих силах. Не думай об этом.
— Ты какой-то… слишком добрый сегодня.
— Только по четвергам.
— Но сегодня вторник…
— Разве?
— Тебя кто-то покусал и заразил счастьем?
— Разве я никогда не был нежен и мягок с тобой?
— Дела — это одно, слова — другое.
— Хорошо. Никогда не говорил о своих чувствах?
— Редко. Очень редко.
— Значит, я расширяю твои горизонты.
— Ты уже расширил. Не только горизонты.
— Не мели чепухи, пожалуйста. Держи себя в руках.
— А что ты сразу стесняешься?!
Вэй Усянь поднял голову, сверля мужа взглядом, а Чжэньчэн отвернулся, будто говорят не с ним.
— Ага! То есть, трахать меня ты не стесняешься. В процессе говорить и делать разнообразные вещи, которые не вписываются в твоё воспитание и которым я тебя научил. А просто говорить об этом со мной ты стесняешься… Глянь.
— Ты закончил?
— Да, я закончил! Но ты не меняй тему. Подожди!
— Мне нужно подняться в столицу и перестроить её. Если ты закончил, то приберись здесь. Выкинь отсюда этот мусор и убедись, чтобы они ушли с Тунлу. А я отправлюсь в столицу и подготовлю её к вознесениям.
Чжэньчэну удалось отвлечь Вэй Усяня. Если знать, на что давить, то его мысли легко спутать и сбить с пути. Он знал о желаниях, увлечениях и пристрастиях своего мужа.
— Но я вообще-то хотел посмотреть…
— Тогда быстрее выгоняй их и пойдём вместе. Вымойся и переоденься. От тебя неприятно пахнет.
— Чудно.
Вэй Усянь подтянул к себе одежды с груди и зарылся в них носом. Понюхал ещё плечо и рукав рядом. Он скривился, отмахиваясь от себя же.
— Это называется «воняет», Чжэньчэн. Это не неприятно пахнет. Пахнут розы. А это какой-то ужас.
— Я не…
— Да-да-да… Ты не выражаешься. Хотя вообще-то выражаешься! Ну это тебя достать сначала надо знатно…
— Это твоё дурное влияние.
— Не знал, что ты такой податливый, любимый.
Вэй Усянь потянулся к нему и его любезно встретили на полпути, целуя в губы. Чжэньчэн погладил его по волосам и неоднозначно посмотрел на свою ладонь после. Он повернул её к супругу, демонстрируя.
— Что? Сажа?
— Сажа.
— Я трубу чистил.
— Вымойся.
— Почистишь мои трубы?
— Ты грязный.
— А ты неженка. А ещё брезгливый. Это просто сажа. Что ты дёргаешься?
Вэй Усянь схватил его за руку и быстро-быстро, пока тот не понял, что к чему, пользуясь доверием к себе, его же ладонью испачкал нефритовую кожу щеки Чжэньчэна. Теперь на ней был грязный чёрный развод.
— Ну ты…
Тёмный заклинатель расхохотался. Вывернулся из объятий и сбежал на безопасную дистанцию.
— Только не злись, ладно? Успокойся. Это просто шутка. Я играю с тобой. Не нужно делать из этого трагедию. Я же знаю, что ты очень собран и твоё самообладание лучшее в трёх мирах.
— Мне поймать тебя?
— Не надо, — Вэй Усянь отрицательно закачал головой. Ещё и руками себе помогал, выражая крайнее нежелание.
— Разве? Разве сейчас не моя очередь играть с тобой? Присмотрись хорошо. Разве это не она? Разве нет? Вэй Ин. Присмотрись. Что ты видишь?
— Ну-ну… Что начинается? Я взбудоражил тебя?
— Что. Ты. Видишь? Перед собой.
— Тебя.
— Разве это не моё время, чтобы играть с тобой?
— Вообще-т…
Он не успел даже додумать это предложение до конца, не то, что договорить. Чжэньчэн исчез. Это было сигналом к бегству. Вэй Усянь хотел переместиться в другую локацию дворца, но едва приготовился к заклинанию, как белая фигура стремительно вошла в поле его зрения слева.
Белое Бедствие, словно по воздуху, влетел в его личное пространство и остановился ровно перед ним. Аристократичные длинные пальцы схватили его за челюсть, крепко фиксируя на месте.
Первой реакцией было дёрнуться, что Вэй Усянь и сделал. Бесполезно. Его так крепко держали, что он не был уверен в том, сможет ли открыть рот, чтобы что-то сказать.
Мужчина не видел в глазах мужа безумия или злости. Это скорее всего было что-то безобидное и, по его меркам, весёлое. Однако Вэй Усяню было…
— Больно. Ты делаешь мне больно.
— Наслаждайся.
— Ты сломаешь мне челюсть.
— Не преувеличивай.
— Лучше бы ты схватил меня за волосы сзади и прижал задом к своим бёдрам.
— Ты постоянно перебираешь и ставишь мне условия.
Пальцы сильнее сжались. Вэй Усянь чувствовал, как сводит челюсть. Он закрыл рот, попытался как-то неловко улыбнуться, поднял руку и хотел вытереть рукавом сажу с лица мужа, но рукав был грязнее, чем ему казалось.
Он сделал всё только хуже. Ему было смешно, но в глазах плясал испуг. Пока Чжэньчэн этого не видит, он в безопасности.
— Кра… — невозможно. Мужчина дёрнулся, чтобы немного ослабить хватку. Это почти не возымело эффекта. — …красивый.
— Вытер?
— Да, — он уверенно кивнул.
— Лжёшь.
— Да откуда ты знаешь?!
Вэй Усянь пищал и трепыхался в наигранных попытках освободиться. Ему действительно было весело, хоть и больно. Он хотел, чтобы Чжэньчэну тоже было весело.
Белое Бедствие смотрел на него глазами, в которых не преобладала ни одна эмоция. Вэй Усянь не видел ничего плохого, но и хорошего тоже. Он похлопал мужа по запястью, давая понять, что нужно немного сбавить напор.
Просьбе подчинились. Пальцы немного разжались, и Тёмный заклинатель вернул себе способность свободно разговаривать.
— Ты злишься на меня?
— Нет.
— Значит отпусти. Мне неудобно.
— Ты постоянно ставишь мне условия.
— Ничего. Переживёшь.
— Ты наглый.
— А ты без тормоза. Я сказал, отпусти меня.
— Заставь меня.
— Садист. Извращенец.
— Заставь. Меня.
Вэй Усянь поднял руку и резко опустил на предплечье мужа, ударяя. Количество духовных сил, вложенных в удар, переполошило пространство. Собаки занервничали и начали гавкать. Одежды и волосы закачались. Земля вновь посыпалась с потолка.
Ничего не изменилось в стойке и хватке Чжэньчэна. Лишь лёгкая улыбка засияла на его лице.
— Попробуй ещё.
— Бесишь.
— Попробуй. Ещё. Раз.
Вэй Усянь вытянул руку в сторону и повернул запястье, закручивая чёрный вихрь. Следом, в ладонь прилетел Атем, мгновенно вспыхивая. Чёрный столб затягивал в себя пламя, разрастаясь.
— Я сожгу здесь весь воздух.
— Тогда твои собаки задохнутся.
— Они не тупые. Убегут.
— Я справлюсь без воздуха.
— В первую очередь ты божество. И только потом первый Князь Демонов. Ты дышишь и твоё сердце бьётся. Без воздуха тебе тяжело.
— Больше решительности, Вэй Ин. Заставь меня отпустить тебя.
Пальцы на челюсти вновь болезненно сжались. Вэй Усянь махнул запятьем, задавая тёмной энергии траекторию движения. Направил её ровно в супруга.
— Это хорошее решение, чтобы заставить противника увеличить дистанцию.
Белое Бедствие потянул его на себя, коротко целуя в уголок губ, и отпустил, отступая назад. Вихрь пронёсся между ними и рассеялся в воздухе, исчезая в мгновение ока.
Вэй Усянь потёр щеку и челюсть, разминая её. Правда больно. Он угрюмо зыркнул на мужа, недовольно фыркая.
— Методом от противного?
— Не то, чтобы. Просто играл с тобой.
— Учти, я тоже могу сделать самое.
— Хорошее построение предложения.
— Исчезни. Достал.
— Обиделся?
— Нет.
— Ты очень часто лжёшь мне.
— Я вымоюсь, переоденусь, закончу с Собирателем Дождей и принцем, и мы сможем вернуться в столицу. Она ещё горит?
— Конечно.
— Нужно будет тушить?
— Я всё сделаю. Не переживай об этом.
— Я пошёл, — он коротко кивнул и развернулся. В этом случае не спиной, а, скорее, задницей к Чжэньчэну.
— Вэй Ин?
— Иди чистить сажу в трубах, — отмахнулся.
— Красиво. Завуалированно.
— Вот и проваливай.
— Ты дуешься не потому, что тебе было больно, а потому, что я не был таким, как хочешь ты. Хотел поиграться со мной, а я всё испортил, верно?
— Проводи работу над ошибками в одиночестве. Задолбал.
Вэй Усянь уже почти повернул за угол, как его плечи обхватили и потянули на себя. У него был выбор: резко пресечь или поддаться.
…он мелкими шажками засеменил назад за своим похитителем.
— Лицом к стене, спиной ко мне, или лицом в зал?
— Второе.
Чжэньчэн развернулся вместе с ним, облокотился спиной о стену и прижал к себе супруга. Грязного, в саже, неприятного пахнущего. Пальцы нежно отодвинули тяжёлые пряди в сторону, открывая шею.
Язык коснулся кожи, прижимаясь. Губы сомкнулись, оставляя громкий влажный поцелуй.
— В следующий раз просто скажи мне, что делать. Я плохо понимаю, пока ты не скажешь мне. В постели у тебя хорошо получается управлять мной.
— Потому что в постели ты понимаешь, что без меня даже подрочить не сможешь нормально! А в повседневной жизни ты постоянно скалишься на меня и говоришь, что я указываю тебе, что делать! Ты психически нездоровый человек, у которого скачет настроение и взгляды на ситуации!
— Не ругайся.
— То ты шкеришься, угрожая мне не говорить тебе, что делать, то сам просишь говорить, что делать. Ты хочешь достать меня вусмерть или да?
— Ну тише. Тише. Я буду лучше следить за собой.
Вэй Усянь выдохнул, накрывая ладонями его предплечья.
— Просто определись, ладно? Я подстроюсь под тебя любого. Мне не в тягость. Но у тебя же нет конкретной модели поведения. Ты постоянно меняешься.
— Я тоже пытаюсь соответствовать тебе, чтобы тебе было комфортно со мной, — он сделал небольшую паузу. — Никогда ничего и никого не боялся.
— Но сейчас боишься, да?
— . . .
— Ты боишься потерять меня.