Глава 26. Когда небеса движутся — всё сущее следует (1/2)
Принцесса, Жасмин, Милашка и четвёртая девочка, которую он чаще всего и называл «девочка», крутились вокруг него.
Всякий раз, когда он поднимался и куда-то шёл, чтобы что-то взять или наоборот отнести, собаки, мирно и тихо посапывающие недалеко от него, поднимались на лапы, задорно виляли хвостами и кружились вокруг его ног.
За время, пока не было Чжэньчэна, он успел поиграть с собаками, помучиться над воспоминаниями принца и его мужа, раз уж представилось немножко свободного пространства, именуемого «ожиданием». Не супруга. Ждал кого-то, кто меньше, чем друг, больше, чем подчинённый.
Вспомнил о том, что надо сварить кашу и мясо, пополнить запасы крупы и, конечно, поговорить с Лин Шан. Ведь именно её он и ждал.
Обещал и себе, и ей, что позовёт её, как только выдастся возможность.
Среди круга общения Вэй Усяня есть только один призрак, который может считаться приближённой последнего из Четырёх Великих Бедствий. Поскольку безопасность и анонимность Безликого Бая стоит выше всего остального, то даже её трудно назвать кем-то, кто работает на Вэй Усяня.
По сути, если не обращать внимания на детали, такие как, например, отсутствие встреч, обратная связь возможна только в случае острой опасности её жизни или места, которое она оберегает, то она сама по себе.
Однако она уже несколько столетий выполняет одно единственное задание, которое ей дал Вэй Усянь. Службу несёт исправно и не допустила ещё ни одной грубой и, тем более, фатальной ошибки.
Она единственная из призраков, кто общается с ним напрямую и имеет хоть какую-то связь. Знает о том, что Вэй Усянь всегда находится вместе с Белым Бедствием. Не уточняла, в каких отношениях состоят эти двое, да и не за чем. Разве это не ясно?
И более ничего.
Тёмный заклинатель зовёт её только тогда, когда есть дело и когда нет Чжэньчэна, или просто пообщаться, но Белого Бедствия в любом случае не должно быть рядом. У них разногласия. Точнее у него с ней.
По каким-то непонятным причинам она не нравится Чжэньчэну, и его отношение к ней неоднократно озвучивалось вслух настолько понятно и едко, что Вэй Усяню стало ясно: ещё раз тот её увидит — ляпнет. В прямом смысле этого слова.
Именно поэтому он принял решение позвать её, быстро узнать всё, что хотел, и отправить обратно. Благо, заметить её присутствие на Тунлу Чжэньчэн не способен из-за особенностей её призрачной натуры.
Хорошие новости с места её службы порадовали его и немного расслабили. По крайней мере он выдохнул с облегчением, после того, что натворил в Небесной Столице.
Вэй Усянь прогулочным шагом возвращался обратно во дворец Уюн. У него не было никакой конкретной цели. Отмазаться фразой «подышать свежим воздухом» он не мог.
— Это даже не смешно…
Ему скорее нужно было привести в порядок собственные мысли. Он пнул носком маленький камушек и остановился. Поднял голову высоко к небесам и всматривался в облака.
Ничего, что могло бы привнести понимание в ситуацию, связанную со столицей, визуально не было. Небеса не горели. Не было дыма. Ничего совсем. Хотя он знал, что пожар, который там сейчас царит, самый большой и смертоносный из всех, которые он когда-либо видел или создавал.
Мужчина долго-долго смотрел в небо. Скользил взглядом из стороны в сторону, поворачивался, зачем-то намеренно задерживал дыхание, но ничего не происходило.
С поверхности земли нельзя увидеть то, что происходит в столице небожителей. Как можно увидеть что-то, что завязано на духовной энергии его мужа, когда тот не хочет этого? Никак.
— Никто не имеет ни малейшего понятия о том, насколько он ужасающе силён.
Вся столица, дворцы, атрибуты и артефакты. Перестроить всё, что там есть, воссоздав заново, или, если есть другие намётки, переделать под чистую — не проблема. Ему понадобится непростительно мало времени, чтобы изменить всё.
— Он нарушает баланс в природе. Даже тот, кто обладает знанием обо всём, что касается его способностей и умений, хотя бы в теории — всё равно не способен победить его. Я не справлюсь с ним.
Подул ветер. Вэй Усянь прижал ладонь к щеке и уху, отодвигая и убирая волосы в сторону. Мужчина опустил взгляд перед собой и зашагал вновь, забывая о камушке.
— …и не хочу. Я всегда буду на его стороне.
Крутился вокруг собственных мыслей, но ничего нового придумать не мог. А мучить старое — не имело смысла. Не за чем переживать о содеянном после того, как ничего исправить уже нельзя. Если бы ему было, что сказать, он бы сказал, когда боги были ещё живы.
— Я знаю, что он поступает радикально и жестоко. Но не могу с ним спорить без аргументов. А ими я не обладаю. Он всегда впереди меня. Гораздо умнее и предусмотрительнее. Не мне судить его. Не мне. По крайней мере за этот раз.
Мужчина остановился, когда понял, что находится на поверхности горы над дворцом. Дальше идти смысла нет. Хода внутрь не существует. Он прикрыл глаза, создавая пространственно-временное заклинание, и переместился под землю, во дворец.
Не был уверен точно, но ему казалось, что супруга тут всё ещё нет. Не помнил, сколько времени прошло, но ему казалось, что недостаточно, чтобы сделать всё, что необходимо, чтобы боги не восстановили свои тела.
Пытался прикинуть в уме, сколько же раз тому нужно будет переместиться, чтобы покрыть всю необходимую площадь. Был уверен, что каким бы крутым не был его муж, таким количеством духовной энергии тот не обладал. Это невозможно.
Храмов невероятное множество. Чтобы сжечь их все, нужна не одна неделя. Это точно. Ему и самому было интересно, как его супруг справится «быстро».
— Ведь он так сказал, верно?
Вэй Усянь застыл, замирая в неудобной позе на полушаге. Думал, пытался рассчитать время и количество. Точная цифра была ему неизвестна, но он пытался высчитать в среднем.
— Если у каждого божества в столице было пятьдесят храмов, у кого-то больше, у кого-то меньше — понятно. В среднем берём пятьдесят. То богов в столице было несколько тысяч. Возьмём три. Три на пятьдесят…
Его брови дрогнули. Он потёр лоб и продолжил движение. Хотел вернуться к собакам и Его Высочеству. Это как раз удобное время, чтобы восполнить кучу деталей.
Вэй Усяню крупно повезло, что Фэн Синь и Му Цин отсутствовали в жизни принца девяносто пять процентов времени. Ему надо было корректно восстановить всего ничего. Лишь жизнь в Сяньлэ. Это из сложностей.
А то, что было после третьего вознесения не казалось ему сложным вообще. Во-первых, это уже практически его время, и бо́льшую часть из жизни принца с этими двумя он наблюдал лично.
— Кто бы мог подумать, да? Вся их привязанность к нему и перемирие после третьего вознесения. Где же они должны были быть? Хм-м-м… наверное, рядом с ним. А знаешь, где они были?
Он присел на корточки, улыбнулся и погладил Принцессу по голове между ушками. Потёр в пальцах тонкую кожу пушистых кончиков и похлопал по холке.
— Пра-а-а-авильно. Они были в заднице. Единственный, кто действительно всегда был рядом с принцем, это Собиратель Дождей. Без своих «друзей» Его Высочество точно справится. А без мужа уже нет. Поэтому мы и потеем тут с вами, да? Вы мои хорошие.
Собаки окружили его. Тыкались мордой в ноги, оббивали хвостом, изредка гавкали. Привлекали к себе внимание всеми доступными способами.
Сделать так, чтобы каждая вдоволь нагладилась и наобщалась — это целое искусство. Чаще всего у Вэй Усяня получалось удовлетворять коммуникативные потребности собак. Ему было весело с ними и не в тягость. Но бывали и другие ситуации…
Мужчина похлопал ладонью по бедру, позвал собак за собой и сел возле принца. Хотел продолжить, чтобы поскорее закончить и выпустить его отсюда как можно быстрее. Он снова погладил собак, те улеглись возле него, и Вэй Усянь принялся за дело.
Время тянулось. Он отыскал всё, что хотел. Не убирал тех двоих из памяти принца. Передумал. Сделал так, что Фэн Синь и Му Цин отказались следовать за ним на небеса. Не стали чиновниками средних небес.
Они договорились с принцем, что останутся в Сяньлэ и будут присматривать за родителями Се Ляня, за Ци Жуном, который в то время ещё имел титул «Князь Сяоцзин». А потом произошло то, что произошло.
Бэйю. Болезнь тысячи лиц. Белое Бедствие. Падение королевства. Смерть родителей и Фэн Синя с Му Цином. Сначала он собирался повесить смерти этих двоих на Безликого Бая, но…
Он резко распахнул глаза. Выражение его лица было очень суровым и недовольным. Брови напряжённо сводились к переносице. Вэй Усянь морально убивал себя за то, что захотел повесить смерти этих двоих на Чжэньчэна.
У Белого Бедствия и так в достатке прегрешений. А он решил повесить на него ещё и те, которых тот не совершал.
— …формально. Формально не совершал, а в действительности — совершил. Но всё было не так, и принц об этом не знает. Нельзя так поступать с Чжэньчэном.
Он вновь закрыл глаза и придумывал какое-то нападение, в итоге которого и умерли эти двое. Так было куда лучше. Так ему нравилось. Теперь нужно было связать всё воедино и подвязать одно к другому.
Но с собаками бывали и другие ситуации…
Вэй Усянь был поглощён работой и сразу не различил тихого рыка. Он понял, что дело нечисто только тогда, когда кто-то из них уже сцепился с кем-то. Иногда они не могли поделить хозяина или количество внимания.
Мужчина открыл глаза и увидел, как Жасмин вцепилась в Милашку. Обычно прямо до драк не доходит, потому что он разнимает их раньше и задабривает. А сейчас они, видимо, не поделили, кто как лежит на ступнях Вэй Усяня, и решили выяснить этот вопрос.
Он больше не боялся собак, но, когда они начинали драться, его сердце охватывало чувство ужаса, а тело цепенело. Обычно, когда до такого доходит, их разнимает Чжэньчэн. Но сейчас его тут нет. Вэй Усянь один.
Можно, конечно, позволить им выяснить всё между собой, но это ни к чему. Потом будут раны, а может что похуже. Умом он понимал, что ему нужно встать и разнять их. Хотя бы позвать для начала. Но он не мог сдвинуться с места.
Смотрел, как заворожённый, и думал о том, что может сделать для них. Собачий рык, лай и периодический скулёж сбивали его с мыслей. И вообще этого всего не было бы, если бы не он.
Собаки не дрались между собой. Единственная причина, которая у них была: внимание хозяина. По другим причинам: никогда. Ни за еду, ни за место, ни за что. Они не враждуют. Сами по себе они — команда.
И только когда речь заходит о том, чтобы поспать у ног Вэй Усяня или погладиться лишний раз, тогда и начинается что-то ужасное. Они напрочь забывают о командном духе и готовы драться не просто до крови.
Именно в такие моменты Вэй Усянь и цепенел. Ему казалось, что он о чём-то думает, а на самом деле мужчина просто сидел и перепуганными глазами пялился на собачью драку.
Был так растерян и зажат в угол, что даже не мог додуматься до того, чтобы позвать Чжэньчэна на помощь.
Видел, как из Жасмин выдрали клок шерсти, в ответ та укусила Милашку за спину и раздался пронзительный собачий вой. Вэй Усянь дёрнулся, подскакивая на ноги, но не более. Его глаза застыли на питомцах, пальцы сжались в кулаки. Ещё немного и он попятится назад, чтобы убежать.
Две оставшиеся собаки подхватывали настроение, царившее в воздухе. Начали ходить по кругу и тихо рычать, будто ждали удачной возможности, чтобы ворваться в драку.
Вэй Усянь поджал губы и сделал полшага назад. В голове пустота. Ни единой мысли не посетило его голову с тех пор, как он очнулся из-за собачьей грызни.
Принцесса бросилась в драку. Собачье кубло каталось по земле, рычало, щёлкало челюстями, скулило.
Он не знал, что ему делать…
Тунлу содрогнулась. Ужасный грохот послышался откуда-то сверху, за пределами Уюн. Однозначно это было высоко в небе. Почва под ногами задрожала. Послышался чёткий звук удара молнии в вершину горы, а сразу же за ней рёв грома.
С потолка посыпалась земля и откололись маленькие камушки. Из-за вибраций вулканическая пыль подпрыгивала под ногами. Собаки разбежались кто куда и забились под первые попавшиеся на глаза предметы: кто под стул, кто под стол, кто просто в угол.
В любом случае драка прекратилась. Вэй Усянь отмер, опуская взгляд вниз. Он плавно выдохнул напряжение и приложил ладонь ко лбу.
— Ужасно… Спасибо, Чжэньчэн.
Мужчина пригладил чёлку назад, но она сразу же упала вперёд, едва не залезая в глаза. Он сел на своё место, повернулся к мирно отдыхающему принцу и положил ладони на его лицо. Пальцы обрамляли скулы и щёки.
Вэй Усянь невольно подумал о том, какая нежная у него кожа. Эта мысль появилась спонтанно и так же быстро улетучилась. Мужчина обернулся, взглядом выискивая каждую из своих женщин.
Кто-то вылизывал лапу, кто-то прятал морду под хвостом, кто-то тихо скулил. Вряд ли от боли, скорее от страха, а кто-то его собака, которая, едва завидев взгляд хозяина, подскочила на лапы и подбежала к нему.
Залезла под пласт принца и положила морду на колени Вэй Усяня. Её сумасшедший хвост подмёл всю пыль с почвы, поднимая ту в воздух. Тёмные глазки преданно смотрели на него, и у Тёмного заклинателя сложилось впечатление, что эти глаза улыбаются ему.
— Ох вы и дуры, товарищи женщины. Какие же вы все конченые. И ты тоже.
Он чуть улыбнулся ей, мягко шлёпнул подушечкой пальца по носу, и придвинул пласт поближе к себе, чтобы собаку не было видно за принцем, и та не отвлекала его.
Мужчина вновь окунулся в процесс, сводя все ниточки воспоминаний в ровную непрерывающуюся линию. Ему нужно было ещё немного времени, чтобы закончить с ним и перейти к Хуа Чэну. А там дело останется за малым.
Хоть тот и видел за свою жизнь бессчётное количество богов и сражался со многими, но акцентировал своё внимание на них только невольно и чаще всего это было связано с Се Лянем.
Вэй Усянь махом ладони придвинул к себе второй пласт. Положил одну ладонь на лоб Князя Демонов, а вторую на лоб принца. Одинаковые воспоминания делал одновременно, чтобы не тратить времени зря. Они, конечно, от разных лиц, но суть одна.
В Сяньлэ воспоминания Хуа Чэна о них оборвутся из-за его смерти…
— На войне?..
…а после он не видел их длительный период времени. Впервые спустя несколько сотен лет. Не часто они попадались ему на глаза.
— Уберём это. А остальных трогать не буду. Их имён он не знает. Это кто-то, кто лез к нему, занимался разведкой и так далее. Я даже их лиц в его памяти не вижу отчётливо. Он и сам не помнит, как они выглядели.
Будучи поглощённым качеством своего творения, Вэй Усянь не обращал внимания на тяжёлые удары, которые раздавались за пределами Тунлу. Звуки были тихими и приглушёнными, поэтому он не замечал их, хоть и слышал.
Это происходило уже какое-то время. Периодически. Но постоянно. То близко, то далеко. Кроме того, что это похоже на удары, он больше ничего не мог сказать. Не различал.
Не считал время, ибо был поглощён работой. Собаки больше не беспокоили, поэтому ничто не могло отвлечь его. Вэй Усянь ощутил, как тёплые ладони накрыли его плечи и в шею пришёлся короткий сухой поцелуй.
Он мурлыкнул, открывая глаза. Потёрся щекой о ладонь на плече и, повернув голову в сторону, поцеловал костяшки пальцев в знак выражения того, как сильно он скучал.
— Где твои руки?
— Лежат на их лбах.
— Я вижу.
— Я делал это и в прошлый раз. Мне так сподручнее, быстрее и качественнее.
— Мне не нравится.
— Я скоро закончу. Потерпи, пожалуйста, и мы выпустим их отсюда. Они уйдут, и мы останемся только вдвоём.
— Вшестером.
— Кстати, об этом. Большое спасибо. Нереальное. Нечеловеческое. Огромнейшее просто. Как ты узнал? Ты снова следишь за мной?
— Нет. Атем взывал к тебе, но ты не реагировал, как я понял. Тогда он начал искать помощи тебе в моём лице. Я предположил, что проблема в твоих собаках.
— Значит Атем… Какой он внимательный.
— К тебе. Ты ему действительно нравишься.
— Ты бы ему тоже нравился, если бы он нравился тебе. Между вами не будет гармонии, пока ты пренебрежительно к нему относишься.
— Это просто оружие. Мне безразличны его эмоции.
— Это не просто оружие. У него есть душа и сознание. А ещё сознательность. Если бы не он — быть беде.
— Если бы не я — быть беде.
— Это верно, — Вэй Усянь улыбнулся. — Ты ударил молнией в Тунлу?
— Да.
— Это помогло. Они очень испугались. Они до сих п… — он окинул взглядом все места, где раньше лежали собаки, но теперь там не было ни одной. — А где они?
— Разбежались, когда я зашёл.
— Они тебя боятся. Но больше уважают, наверное. Ты для них лидер. В прочем, как и для всех. А со мной они сходят с ума и нарушают правила этого замка.
— Их надо выгнать на поверхность. Никаких луж в замке. Ещё раз я т…
— Да-да-да. Мы с женщинами всё поняли. Такое было только один раз. Не нужно так долго злиться по этому поводу. Я не знаю, что них нашло тогда, но они всё поняли.
— Выгони их.
— Не буду. Сами выйдут, если захотят. У них есть возможность входить и выходить. Я им показывал. Они в курсе. Оставь их в покое, Чжэньчэн.
Белое Бедствие отпустил его плечи и развернулся, чтобы уйти.
— Не будешь препираться?
— Это ты препираешься со мной. А не я с тобой.
— Куда ты? — обернулся Вэй Усянь, успевая подцепить кончиками пальцев его ладонь.
— Менять одежду и мыться.
— Мне тоже нужно.
— Я со своей работой закончил. А ты со своей — нет. Встанешь отсюда только тогда, когда эти двое окажутся снаружи. Ты меня понял, Вэй Ин?
Белое Бедствие тряхнул ладонью, и она выскользнула из пальцев Вэй Усяня. Последний насупился. Надулся, как шарик, свёл брови на переносице и думал над планом мести.
Он собрал маленькую чёрную сферу в пальцах и запустил ей в тёмный удаляющийся затылок. Сгусток энергии прилетел точно в цель. Белое Бедствие обернулся, а Вэй Усянь быстро развернулся обратно и делал вид, что поглощён работой.
— Детство…
— Старикашка.
— . . .
— Унылый.
— . . .
— Занудный.
— . . .
— Неспособный на веселье. Чурбан бесчувственный. Кочерыжка. Коряга склочная. Труха стар…
Вэй Усянь нырнул корпусом вперёд, ощущая, как ему влепили смачный подзатыльник. Он схватился за голову и обернулся, но Чжэньчэн стоял на месте. Снял маску с лица и доброжелательно улыбнулся ему.
— Как ты?.. Чем?
— Ветер.
— Это не честно!
— А ты, значит, честно поступил? Чем твой способ честнее моего?
— А ты!.. Ты!..
— Ну не кряхти. Рассыплешься.
Чжэньчэн вновь развернулся и сделал шаг вперёд, как его снова одёрнули.
— Стой, погоди, — потирая ушибленное место. — Хотел спросить, — он повернулся лицом к мужу и сложил ладони на колени. — Ты уничтожил все храмы?
— Да.
— Сколько времени прошло?
— Может три стражи. Не уверен.
— Это всё равно очень быстро, — он покачал головой. — Там работы на неделю. Как ты это сделал?
— Точечно.
— Да, но как?
— Когда небеса движутся — всё сущее следует.
— Ага, да. А если простым языком?
— Молнии, Вэй Ин.
— Молнии…
Он думал о том, что для этого нужно знать расположение всех храмов в Поднебесной. Во всех её уголках.
— Молнии. Я могу идти?
— Э… Да. Возвращайся скорее, ладно?
— Хорошо.
Чжэньчэн, наконец, смог уйти, а Вэй Усянь развернулся обратно к пластам.
— Молнии… Вот же…
***</p>
К моменту, когда Вэй Усянь закончил, собаки вернулись на свои места. Облепили его ноги шерстяным кругом и дружелюбно посапывали, укладываясь друг на друга. Он выдохнул и сложил ладони на колени.
Пласты отъехали назад и остановились у стены один за другим. Вроде как местное украшение. Взгляд мужчины опустился вниз.
— Ну и почему нельзя так же дружно всегда? Ведь я не могу разорваться. Вы все мои женщины. Я вас всех люблю и забочусь о каждой. Руки, правда, у меня только две. Хотите сказать, что это мои проблемы, да? Или моя вина. Ну конечно…
Он выпутался из порочного круга женщин и аккуратно переступил через широкую коричневую спину. Потянулся, издавая жалобный полустон-полувсплип. Его тело затекло и ныло. Каждая клеточка кричала об этом громче остальных.
Вокруг никого не было. Только он, собаки и двое мужчин, пребывающих в беспамятстве. Он набрал полные лёгкие воздуха и открыл рот, чтобы громко-громко позвать мужа, но ощутил запрос в систему.
«Не надо».
«Как ты узнал? И скажи мне после этого, что ты не следишь за мной. Мы же договаривались».
«Я не следил».