Глава 25. Солнце и луна взошедшие одновременно (1/2)

— Давай ещё раз, — Вэй Усянь вздохнул. — Ты сказала, что расскажешь всё, что знаешь?

— Да, — она уверенно кивнула.

— Едва я успел зайти.

— Да.

— Обычно, ты начинаешь с криков и обвинений. Оскорбляешь меня и ведёшь себя крайне резко и негативно.

— Я передумала.

— С чего бы?

— Я женщина. Нам свойственно меняться в настроении несколько раз за день.

Вэй Усянь отпустил ивовую ширму и прошёл вглубь, на ходу мастеря себе стул.

— Это штамп. Установленная традицией застывшая форма. Я знал много женщин, все они были разные. Нет конкретной модели поведения, которую можно было бы приписать всем и каждой. Каждый человек уникален и индивидуален. Если ты женщина, это не значит, что все женщины конченые, как ты. И если ты конченая, то была бы такой же, даже будь ты мужчиной.

— Сейчас ты провоцируешь меня.

— Ладно. Я больше не буду, если ты серьёзно настроена на разговор.

— Да.

— Даже забуду о том, что ты ужасным, пренеприятнейшим способом нанесла мне урон. Поправимый, но обидный.

— Я задела твои нежные чувства или пострадала твоя гордость?

— Ни то, и ни другое. Или всё сразу. Решай сама. Мне безразлично.

Он сел, закидывая ногу на ногу. Наклонил пласт так, чтобы она свободно видела его, а он её. По чёрной дымящейся платформе потекла кровь. Когда он зашёл, ему не казалось, что её там так много. А столько, сколько Вэй Усянь видел, — ненормальное количество.

— Ты в порядке? — мужчина сощурился, окидывая деву взглядом.

— Да. Просто тугие верёвки.

— Что надо было делать, чтобы…

Он поднялся и пошёл к ней. Ослабил одну из чёрных помощниц и пальцем отодвинул её в сторону. Мужчина искренне удивился и это было написано на его лице. Он встретился с ней взглядом, сурово отчитывая.

— …чтобы прорезать ткани и мышцы до кости. Ты ненормальная? Зачем? Разве я плохо с тобой обращался?

— Я не помню.

— Чтобы сделать это, ты должна была всё время, что меня не было, неустанно, раз за разом вредить себе. Я просто хочу поговорить с тобой. Если бы ты слушала меня, то уже давно была бы свободна.

— Спрашивай.

Её длинные красивые ресницы, казалось, не могли широко раскрыться из-за своей собственной тяжести. Это настораживало Вэй Усяня.

— Я не владею ни одним заклинанием, что могло бы залечить раны на твоих руках и ногах. У меня… конечно, есть один знакомый, кто мог бы… Но это откровенно вряд ли.

— А что так?

— Он бог. Мне кажется, что не такой, как другие, но вряд ли он возьмётся за твоё лечение. Да и ждать его в гости дольше, чем твои увечья заживут сами.

— Среди твоих друзей есть боги?

— Бог. Он один. И я бы не назвал это дружбой. Мы просто знакомы, и как-то раз он мне сильно помог.

Призрачная дева воодушевилась. Ей казалось это очень интересным моментом. Мало кто из призраков может похвастаться тем, что выжил после встречи с богами. А также, быть обладателями слабых рангов. И отрицать дружбу, называя её простым знакомством.

— А кто он?

Ей хотелось знать. Интерес звенел в её крови. Ещё чуть-чуть и она начнёт ёрзать от нетерпения. Она думала, что это кто-то безызвестный. Может чиновник средних небес, а может, кто-то из столицы, но занимающийся чем попало.

— Я не знаю. Это Бог Войны. Пожалуй, это всё, что мне о нём известно. Ни титула, ни названия храмов, ни обязанностей. Я же сказал, что мы едва знакомы, если говорить по сути.

— Ну, а имя? Ты знаешь, что он Бог Войны, но не знаешь, как его зовут?

— В том-то и дело. Я не знаю имени. Он представился так, как его называют в Небесной Столице. Но я уверен, да и это очевидно, что с именем это никак не связано.

— Как же он назвался тебе? — сгорала от нетерпения, но держала себя в руках.

— Цзюнь У.

Призрачная дева повела бровью. Не поверила в услышанное. Её выражение лица и манера говорить изменились. В голосе слышалась откровенная насмешка.

— Небесный Владыка?

— Не понял.

Вэй Усянь успешно перенял эстафету и теперь уже он был готов гореть, чтобы узнать, что она имела в виду.

— Цзюнь У — это «господин». Владыка.

— Да, мне известно это. Ну и что?

— Тебя это ни на какие мысли не наталкивает?

— Да мало ли, как там в столице всё устроено.

Её брови дрогнули, взлетая, и вернулись на место. Она пропустила смешок.

— Сколько ты живёшь?

— Э… Ам… — пытался посчитать.

— Как призрак.

«Десять. Вэй Ин. Почти одиннадцать».

— Почти одиннадцать, — он кивнул сам себе.

— Ясно. Ну. Ты ошибаешься.

— А сколько живёшь ты?

— Четыреста восемьдесят шесть, — отчеканила.

— Ты каждый день считаешь?

— Я просто помню.

— Расскажи мне.

— Что?

— Всё! — много эмоций. Он и сам это услышал, поэтому сразу же исправился, понижая голос и делая интонацию полегче. — Всё, что знаешь о богах и столице.

— Я знаю, что Цзюнь У — это Небесный Император. Знаю некоторых генералов в лицо и достаточное количество богов по именам. И я скажу тебе сразу, что Цзюнь У практически всегда находится в столице, управляя ей. Он бы не стал носиться с тобой, помогая. Тебя откровенно обманули.

Задумался, связывая одно и другое. По большей части свои собственные ощущения при контактах с ним.

— …но какой в этом смысл, если я не знал, что Цзюнь У — это Небесный Император?

— Ну вот сейчас узнал. Эффект произведён. Наверное, это работает так. Я не знаю.

«Только в том случае, если это не…»

Вэй Усянь погрузился в размышления, едва не захлёбываясь в них. Это длилось столько, сколько ему было нужно. Он сам себя выдернул, обращая внимание на капающую на землю чужую кровь. Лучше подумать об этом позже.

— Я уберу путы с ног и рук, чтобы твои увечья зажили. Не пытайся сбежать, ладно?

— Теперь мои ноги точно больные, так что я буду сговорчивее.

— Не я сделал это с тобой, — фыркнул Вэй Усянь.

Несколько движений пальцами и кистью, и чёрные дымящиеся путы рассеялись в воздухе. Призрачная дева опустила руки и потёрла в области запястий, осторожно огибая ужасные раны.

— Объясни мне, что произошло.

— Ничего не произошло. Мне нечего терять, понимаешь ты? Либо я скажу, и ты отпустишь меня, как и обещал, либо ты убьёшь меня. Вариант очевиден. Но я думала, что ты не сдержишь своё слово.

— Передумала?

— Да.

— Что сподвигло?

— Ты хорошо ко мне относился всё это время. Даже несмотря на мою последнюю выходку ты просто ушёл, а мог избить меня.

Вэй Усянь снова вздохнул, отворачиваясь в сторону. Сел на своё место, скрещивая руки на груди.

— Я не занимаюсь подобным. Я не твой господин, который дышит жестокостью. Я могу убить женщину, чтобы выжить. Но я не буду избивать её, издеваться, или делать что похуже. Понятно тебе, товарищ женщина?

— Понятно, — она кивнула. — Ци Жун не хозяин мне.

— Да, я заметил. Итак, в таком случае, вопрос номер один: почему Фонарь не хозяин тебе?

— Не может. Заставить меня силой — кишка тонка, а добровольно я не собираюсь на это подписываться.

— Но ты всё же служишь ему. У него есть рычаги давления на тебя?

— Не служу, — она отрицательно покачала головой. — У нас договорённости. Я делаю что-то, что нужно ему, а он даёт мне то, или иное, что нужно мне. Мы партнёры, если так можно выразиться.

— Фу…

— Да, я согласна. Мне он тоже не нравится.

Вэй Усянь расслабил все остальные верёвки. Область под грудью, живот и бёдра были свободны. Она начала съезжать вниз по платформе. Мужчина сразу же наклонил её сильнее, чтобы призрачная дева не упала.

Медленно накренял, делая движение плавным и понятным. Она аккуратно перехватывалась ладонями за края, вопросительно посматривая на своего похитителя.

— Садись. Поговорим.

Пласт остановился, занимая горизонтальное положение. Девушка села, вновь потирая запястья, огибая глубокие раны до кости. Зрелище то ещё, конечно.

— Тебе больно?

— Это не самое ужасное, что со мной происходило, поэтому, нет. Я в полном порядке.

— Зачем же ты это сделала?

— Я не заметила. Не заметила, что дошло до такого.

Как?! Просто как?! Как это можно было не заметить? Это же дичайшая боль. Он точно знает это, потому что был в схожей ситуации, только там всё было хуже. Не стал ничего говорить вслух по этому поводу.

— Вопрос номер два: как ты научилась пользоваться системой духовного общения?

— Это знание приходит само собой. На уровне рефлекса. Изначально ты не знаешь, что горячее — это горячо. Но знает твой мозг, инстинкт самосохранения. Ты не можешь держать руку на раскалённой стали. Твои нервы взбунтуются, доводя боль до предела. С системой похожая ситуация. Твой мозг будет изначально знать, как ей пользоваться, как только ты получишь ранг.

— Хорошо. Ясно. Заклинания?

— Сотни. Тысячи. Сотни тысяч. Я не практикую. Ничего не покажу. На словах могу рассказать о некоторых из них, но информация может быть недостоверной, потому что теория — не практика.

— Почему ты не пользуешься заклинаниями?

— У меня нет собственных духовных сил. Только заимствованные.

— Как это?

— Духовную энергию можно передавать. У меня есть достаточное количество верных подчинённых. Я пользуюсь чужой. Моё тело уже привыкло и справляется с контролем, но при смертной жизни я никогда не культивировала. Не достигла ни одной ступени. Я не могу ничего заклинать. Мне не хватит сил.

— Печальная история.

Вэй Усянь удивился и где-то глубоко в душе восхитился. Как эта психованная девка стала такой сильной и доползла до третьего ранга, если не имеет духовной энергии. Думал об этом какое-то время, пока его не осенило. Вспомнил их сражение. Точно. Навык владения холодным оружием.

— Ты воин?

— Да. В прошлом.

— Генерал?

— Нет. Капитан кавалерии.

— В любом случае есть воинское звание.

— Да, есть, — она кивнула.

— Значит, ты хорошо ездишь верхом.

— Лучше, чем ты думаешь.

Он исподлобья глянул на неё. Смотрел, и не узнавал. А куда подевалась больная сука, которая влепила ему по самому святому, но крайне бесполезному?

— Как ты собиралась убить меня?

— Поймать. Тебя нельзя убивать. Только Ци Жун вправе лишить тебя жизни. Такой приказ получают абсолютно все. Он сказал, что заставит молить тебя о пощаде, вылизывать его сапоги, а потом убьёт. Эту историю своего восхождения он рассказывает каждый день.

— Ну ясно. Это понятно, — тяжёлый вздох. — Рассказывай всё, что знаешь о заклинаниях, сложности их изучения. Рассказывай всё, что знаешь о том, что отличает твой ранг от первых двух и от четвёртого. Сможешь?

— Да. Без проблем.

— Каждую мелочь. Даже то, что кажется тебе совсем незначительным. Я могу спрашивать, но мне кажется, что рассказывать от себя у тебя получается лучше.

Призрачная дева кивнула и ударилась в рассказы со всевозможными деталями. Её история о знаниях получилась весьма исчерпывающей и длительной. Вэй Усянь не думал, что она так ответственно подойдёт к вопросу.

Он уже понял, что она готова говорить. Только не понял почему. Ну и ладно. Но мужчина не предполагал, что не придётся тянуть и додумывать за неё. Она представлялась глупее, чем выяснилось на деле, и была не такой простой, как казалось на первые десять взглядов.

Её речь была чистой и слаженной. Объясняла коротко и понятно. Если были нюансы, она грамотно указывала на них, объясняла их важность, вытекающие, возможные последствия и так далее. Лаконично и доходчиво.

Из её слов можно было книгу писать. У Вэй Усяня почти не было вопросов в процессе. А там, где он учтиво хотел встрять: поднимал палец вверх, обращая на себя внимание, и открывал рот, чтобы заговорить, дева жестом руки давала ему понять, чтобы он подождал. Как будто знала, чертовка, что именно тот хочет спросить у неё.

И таки попадала в цель.

Этот сеанс общения был крайне исчерпывающим и познавательным. По крайней мере Вэй Усянь понял, как работает система и всё, что касается призрачного мира за границей человеческого восприятия.

Это было здорово. Ему понравилось.

— …ну и в итоге ты получаешь медленное вливание. Ко всему вышеперечисленному. Это понятно, или сложно?

— Более чем, — кивнул Вэй Усянь. — Спасибо.

Он встал со своего места, подошёл к девушке и взял одно из её больных запястий в свои руки. Рассматривал, медленно поворачивая его из стороны в сторону.

— Что ты делаешь?

— Думаю, чем могу тебе помочь.

— Для меня это не рана. Они скоро заживут.

— Как-то раз я получил схожие травмы и тоже думал, что они заживут, ведь я призрак, да? Так же, как и ты. Но знаешь что?

— Что?

— Они не заживали. Дни проходили, а раны не затягивались. Если восстановление тканей и происходило, то медленнее, чем у человека.

— Это возможно в случае отравления крови чужой, более сильной духовной энергией.

— Что это значит?

По её меркам он стоял очень близко. Нежно держал за руку и проницательно смотрел в глаза. Она сглотнула и отвела взгляд, свободной рукой заправляя за ухо выбившуюся прядь.

Да, она всё ещё помнила, что он чертовски привлекательный.

— Ци Жун ранил тебя, верно? Ты говоришь о ситуации, когда ты находился в его руках?

— Ты там тоже была?

— Нет. Мне доложили. Так вот. Отравление делает буквально то, что означает. Он травил тебя собой на протяжении продолжительного времени. Это накопительный эффект. И когда ты сбежал, ты сам себе нанёс те ужасные раны. Запустил процесс, который он ещё копил. Ты рано начал его.

— Вот сейчас не ясно. Зачем ему это? Какой итог?

— Итог: подчинение. Спасти твою жизнь сможет в последствии только он. Тебя травила его духовная энергия — она же и спасёт. В такой способ Ци Жун хотел привязать тебя к себе. Проторчи ты у него достаточно долго, и тебе пришлось бы батрачить на него только для того, чтобы не умереть.

— Пф. План — говно. Он бы сильно разочаровался во мне.

— Ты бы предпочёл смерть?

— Естественно. Никогда в жизни, смертной или любой другой, я не стал бы подчиняться такому, как он.

Она смотрела в его ясные глаза и чувствовала, как под рёбрами что-то урчит. Это не желудок. Это где-то внутри клокочет восхищение. Девушка кивнула ему.

— У меня не та же ситуация, что была у тебя тогда. Со мной всё будет в порядке.

— Хорошо. Тогда не трогаю.

Вэй Усянь отпустил её предплечье, аккуратно возвращая на место. Собрался отойти.

— Постой.

— Что-то не так?

— Мне станет значительно лучше, если ты просто чем-то перевяжешь запястья и лодыжки. Раны глубокие. Могут быть осложнения. У тебя есть что-то для перевязки?

— Найду, — кивок.

Пока Вэй Усянь приводил в жизнь сказанное и искал по своим запечатанным загашникам необходимое количество чего-то, чем можно перевязать раны, призрачная дева пожирала себя изнутри за то, что сделала это.

Попросила о подобном. Не сдержалась. Ей хотелось, чтобы кто-то, вроде этого мужчины, поухаживал за ней. Хоть немножко. Хотя бы один раз. Уже слишком давно она не получала ни капельки заботы и внимания. Всё сама.

Хрупкая женская натура, что пряталась глубоко внутри, требовала отзывчивости и чуткости Вэй Усяня. Ей просто повезло, что он такой сострадающий, способный сочувствовать и самоотверженный. Он всегда поможет, если это в его силах.

Было бы кому помогать. А может, больше не надо?

В прошлый раз его убили как раз из-за того, что он слишком сильно хотел помочь другим. Защитить тех, кто слаб и невиновен. Идея — говно. Плыви он по течению, и с ним всё было бы хорошо.

Вэй Усянь так не считал. Тогда он не был бы самим собой. Он тот, кто он есть.

— Нашёл.

На самом деле не нашёл. Пополнять провизию ему негде. Чтобы что-то купить — об этом даже речи не идёт. Ему нельзя показываться на глаза кому бы то ни было. Максимум, на что он способен, это украсть. В последние месяцы он особо никуда не совался.

Последний раз он был рядом с людьми, когда воровал в кузнице водный камень, чтобы точить Атем. А до этого, когда искал храмы Цзюнь У. Ему нечего и не откуда было брать, но он всё же нашёл.

Рубашка, которую он только сегодня стирал, должна была подойти в качестве того, чем можно перевязать раны. Чёрные воздушные змеи, по приказу своего хозяина, порезали её на широкие белые полосы.

— Что это такое? — поинтересовалась призрачная дева, заранее зная ответ на свой вопрос.

— Это — за неимением.

— А.

Она закрыла рот, предоставляя мужчине область и свободу действий. Вэй Усянь протянул развёрнутую ладонь. Столкнулся с заминкой, но не придал этому никакого значения. Даже не заметил, что она помедлила, если честно.

В упор не видит чувств других людей к себе. Всех. Любых.

Он аккуратно придерживал пальцами лоскут и бинтовал безобразные порезы. В какой-то момент у него сложилось впечатление, что заработать такие травмы добровольно — невозможно.

Она должна была безостановочно неистово биться в истерике, чтобы разрезать руки и ноги до кости. А она сказала ему, что не заметила. Как? Очевидно… Лжёт.

…и насрать.

Вэй Усянь перебинтовал запястья и перешёл к лодыжкам. Присел перед призрачной девой на корточки и, для своего удобства, поднял пласт, на котором она сидела, выше.

— Ударишь — наше перемирие закончится.

— Да я и не думала… Зачем?

— А зачем в прошлый раз?

Он поднял голову, обращая свой взгляд в её глаза. Она сначала удивилась, потом нахмурила брови и недовольно фыркнула, отворачиваясь.

— Ты задрал меня тогда.

— Восхитительно.

Вэй Усянь опустил голову и принялся без особого энтузиазма перевязывать лодыжки. Глядя на раны, он всё равно невольно думал о том, что могло послужить причиной такого членовредительства. Решил, что это недостаточно важно, чтобы копать.

— Готово, — поднимаясь на ноги.

— Она была твоей?