Глава 19. Практическая магия (2/2)

— Если я им не пользуюсь, это не отменяет того факта, что он мой.

— Ты позвал его, когда он прилетел к тебе?

— Нет. Это он взывал ко мне. Я лишь последовал его воле.

— Цзюнь У сказал мне, что, чтобы управлять этим мечом, нужно овладеть стихией огня.

— Верно.

— Как ты этому научился?

— Что ты спрашиваешь?

— Ладно… Что мне сделать, чтобы понять его природу? Как мне стоит тренироваться с ним, чтобы достичь гармонии? Он не принимает меня. Сколь много раз я бы ни пытался — перекинуть пламя с клинка на моё тело — невозможно. Это говорит о том, что я делаю что-то не так. Укажи на мои ошибки и скажи, как их исправить.

— Взамен?

Вэй Усянь немного напрягся, но быстро отпустил ситуацию. Вряд ли. Это очень вряд ли. Совсем не в стиле Белого Бедствия. Лучше просто спросить.

— И что ты хочешь?

— Построй мост.

— Какой мост? Куда?

— В небеса.

— Я не понимаю. Это в прямом смысле, или я должен понять какой-то скрытый смысл?

— В прямом.

Мужчина потёр лоб, задумываясь над сказанным.

— Так. Ещё раз. Ты хочешь, чтобы я возвёл мост, который дотянется до небес, так?

— Да. Можешь?

— М-м. Могу. А что это за пожелание такое?

— Почему нет?

— Почему ты не отвечаешь прямо? Ты говорил, что если тебя спросить, то ты ответишь правду.

— Эти сравнения не равносильны. Я не говорил, что не могу отвечать наводящими вопросами или уклоняться от ответа, если считаю, что ты не готов слушать то, что хочешь. Я сказал, что я не лгал тебе.

— Ладно…

Вэй Усянь не понимал его. Нет, то, что он говорит ему — понятно. Непонятно всё остальное. Одно сплошное непонятное Белое Бедствие. Мужчине было с ним действительно сложно. Особенно после того, как между ними произошло то странное событие.

Он достал из-за пояса Чэньцин, покрутил её в пальцах и поднёс ко рту.

— Флейта?

— Да.

— Почему?

— Ну… А как я, по-твоему, должен построить этот мост?

— Я постоянно вижу, как ты справляешься с тёмной материей без флейты. Ты собираешь энергию в области вокруг себя, концентрируя её. Так, как это делают со светлой ци, так же ты делаешь с тёмной.

— Да, ты прав. Неплохие наблюдения, но ты путаешь мягкое с тёплым. То, что ты видел — это детские шалости. А то, что ты просишь — это объём. Один-два потока — это одно дело, а контроль такого количества Иньской ци, чтобы построить мост в небеса — это только Чэньцин.

— А мёртвые?

Вэй Усянь отрицательно покачал головой, прижимая флейту к губам.

— Только Чэньцин.

Он начал играть и ветер легко закружился вокруг. Радиус его действия значительно отставал от скорости звука, но Белое Бедствие видел, как пространство, которое охватывает стихия, увеличивается.

Волосы Вэй Усяня начали раскачиваться в разные стороны. Каждый цунь воздушного потока отливал серебристым песком. Так казалось на первый взгляд. Через несколько мяо эти посеребрённые полупрозрачные кристаллы обретали плотность.

Становились непроглядно-чёрными. Воздух менялся. Становился чище. Из него уходила вся Иньская ци, что парила в нём ранее. Чёрные кристаллики собирались в облака, образуя туманные потоки.

Белое Бедствие, не отрывая глаз, смотрел, как мужчина, что стоит перед ним, в кратчайшие сроки собрал столько Иньской ци, что она уже начала приобретать форму моста.

— С помощью флейты ты управляешь объёмами, природой, и формой, а без неё только двумя последними?

Вэй Усянь мягко кивнул, чтобы не нарушать поток воздуха, который он направлял в инструмент. Прямо в лесу, сбоку от Безликого Бая, начала выстраиваться лестница в небеса. Это было потрясающе. Во всех смыслах и отношениях.

Сначала Тёмный заклинатель мастерил устройство лестницы вместе с перилами, вероятно, думая о безопасности. После того, как лестница под плавным углом устремилась в небеса на пять инь<span class="footnote" id="fn_32011565_2"></span>, мужчина убрал перила, перестраивая их в последующие ступени.

Белое Бедствие в абсолютной тишине, и будучи крайне сосредоточенным, наблюдал то за Вэй Усянем, то за чёрной дымящейся лестницей в небеса. Он понял, почему Повелитель Тёмного Пути начал менять её вид.

— Остановись.

Тот посмотрел на него непонимающим взглядом, но играть не перестал.

— Я сказал, чтобы ты остановился.

Вэй Усянь враз опустил флейту вниз. Лестница осталась на месте, но её строительство прекратилось. Это временно. Очень скоро даже то, что существует уже, начнёт крошиться без управления Чэньцин.

— Что не так?

— Не терзайся. Я понимаю твои проблемы.

— Действительно? И в чём же заключаются «мои проблемы»?

— В недостаточной концентрации Иньской ци в воздухе вокруг тебя. Сколько времени тебе понадобилось бы для того, чтобы скопить необходимое количество материи?

— Не уверен. Много. Может около полугода.

…а ему не хватило трёх лет.

— Я покажу тебе.

— Что?

Белое Бедствие двинулся в его сторону и Вэй Усянь отшатнулся. Не испугался, нет. Но… смутился? Что-то такое резко ожило внутри него, что заставило его сделать пару шагов назад.

— У нас был уговор. Ты показал мне мост. Я покажу тебе контроль над стихией.

— Как это «покажешь»? Я видел его в твоём исполнении, но не понимаю, как этого достичь. Я думал, что ты расскажешь мне сухую теорию.

— Ты прекрасно справился со своей задачей. Наш уговор претерпел изменения. Если я тебе покажу, ты лучше поймёшь. Практика — не теория.

— Но я не…

Он запнулся, когда Безликий Бай поднял его руку, вложил в неё меч и закрыл ладонь, прижимая пальцы мужчины к рукояти.

Снова какое-то дурацкое внутреннее чувство. Вэй Усянь упорно игнорировал его.

— Что мне делать?

— Чувствовать.

Его так дёрнуло, что он еле проконтролировал своё тело, чтобы остаться на месте. Ко всему прочему, его руку всё ещё держали. Это совсем не было похоже на Белое Бедствие.

За всё время общения с ним, ему хватит пальцев на одной руке, чтобы пересчитать все прикосновения к себе. Справедливо будет заметить, что большинство из них были вынужденными. Как и это.

— Что я должен почувствовать? — максимально непринуждённым тоном.

— Ты уже должен чувствовать. Ты сбиваешь себя. О чём ты думаешь?

Вэй Усянь от удивления поднял брови, но попытался не поддаваться.

— Ну знаешь. В пору было предупредить меня о том, что мне нужно что-то почувствовать. Так никто не обучает людей.

— Я не обучаю тебя. Я показываю. Единожды. У нас был уговор. Ты выполнил свою часть, а я выполняю свою. Чувствуй.

— Хорошо…

— Чувствуй. Чувствуй. Чувствуй. Чувствуй.

— Прекрати… Меня это сбивает.

— Чувствуй!

— Да перестань!

Он хотел отдёрнуть руку, чтобы прийти в себя и успокоиться, но не смог физически. Его захлестнуло такое странное чувство... Вэй Усянь всё пытался подобрать слово в своей голове, которое подошло бы под ситуацию, однако не находил.

Ничтожность.

Собственная ничтожность и беспомощность. Он не смог выдернуть руку из цепких пальцев этого чудовища потому, что ему не хватило сил. Внезапно. Ему не было больно. Просто его держали так надёжно и правильно, что физически вырваться оказалось не так просто. Разве это не ужасно?

— Освободи голову, иначе всё пропустишь. Это мгновение. Не потрать его в пустоту.

— Я весь внимание.

— Лжец.

— Нет, правда. Я сосредоточен. Я готов.

Едва он закончил говорить, как духовная энергия Белого Бедствия потекла через его тело. В ладонь, в рукоять меча, дальше по клинку. Пламя вспыхнуло на кончике, как и всегда. Как и всегда оно расползлось в обе стороны по лезвию, окутывая меч.

Как никогда прежде в его руках, огонь не остановился у начала гарды. Пламя перекинулось на рукоять, обхватило эфес вместе с ладонью Вэй Усяня. Расползалось по предплечью вверх, покрывая оранжевым огненным свечением всё его тело.

Он знал, что это не будет горячо, однако не предполагал, что данное ощущение будет настолько комфортным. Это было похоже на какой-то мягкий бесформенный пласт, что служил прочным щитом.

Если бы Вэй Усяня попросили описать это чувство словами, то, скорее всего, он бы не нашёлся, что сказать. Слишком непривычно для его устоявшегося мировоззрения. В данный момент Белое Бедствие переворачивал представления мужчины с ног на голову. В какой раз.

Смотрел на то, как его держат за запястье, что было охвачено огнём. В данный момент он не помнил о том, что клинок намеренно не обжигает управляющего. Ему казалось, что Белое Бедствие держит его, невзирая на пламя.

— А ты?..

Они не поняли друг друга. Вэй Усянь спросил у него, чувствует ли он жар огня, а Белое Бедствие подумал, что его спросили, может ли эта оболочка растягиваться и на него. Поэтому кивнул ему, и пламя раскинулось по его руке вверх, охватывая.

Тёмный заклинатель не стал переспрашивать суть своего вопроса. На данном этапе ответ может и был очевиден, но не совсем. Рядом с Белым Бедствием мужчина сомневался во всём, что было для него нормальным.

Например, он твёрдо уверен, что огонь обжигает. Кожа обгорает, плавится, появляются раны, кровь запекается и так далее. Процесс разрушений серьёзен и несёт обязательные последствия. Ужасные или нет — зависит от того, насколько близким и долгим было знакомство с пламенем.

Но кто сказал, что Белое Бедствие будет реагировать на огонь точно так же? Вот конкретно сейчас Вэй Усянь думал над тем, что этот мужчина вполне мог бы взяться рукой за раскалённый пласт металла и не почувствовать дискомфорта. По крайней мере, не пострадать так, как любой другой.

— Ты только даёшь. Он только берёт. Бери взамен.

Эта фраза вырвала его из размышлений. Вэй Усянь поднял взгляд на маску. Не чувствовал ни осуждения с его стороны, ни заинтересованности.

— Что брать?

— Ты управляешь им с помощью духовной энергии. Ты даёшь — он её берёт.

— И это понятно. Ведь ты сам мне изначально сказал, что духовная энергия провоцирует пламя.

— Да. Это действительно было в начале. Сейчас ты стремишься к другому уровню владения.

— Как мне понять, что нужно делать?

Белое Бедствие отпустил его руку и пламя, обнимающее Вэй Усяня, враз исчезло, будто погашенное резким дуновением ветра или умерщвлённое тазом ледяной воды.

Тёмный заклинатель понимал, что это было сделано для демонстрации, чтобы натолкнуть его на какую-то мысль, что-то показать. И… ему было дико не по себе, когда в итоге он так ни к чему и не пришёл. Молчал, словно от него не ждали ничего.

— Лестница была потрясающей. Почему она рушится?

— Я не могу одновременно поддерживать такое большое количество Иньской ци в действии. Управлять ей достаточно сложно. Чем её больше — тем больше она влияет на управляющего и окружение. Чэньцин служит посредником. Благодаря ей я способен делать намного больше, куда меньшей ценой. Иными словами, она рушится, потому что я не контролирую тёмную энергию.

— Исчерпывающе. Попробуем ещё раз.

Белое Бедствие потянулся к его руке и Вэй Усянь почувствовал, что самое время взбрыкнуть, чтобы не чувствовать себя обделённым.

— Ты же говорил, что покажешь единожды. Получается, очередная ложь?

— Очередная? — язвительный смешок просочился из-под маски. — Кто из нас теперь путает мягкое с тёплым?

— Ну давай-давай. Скажи мне, в чём я не прав.

— Скажу. Вспомни наш уговор. Ты делаешь лестницу — я говорю тебе то, что хочешь ты. Я сделал лучше: показал тебе, чтобы ты почувствовал тягу.

— Тягу?

— А ты её не почувствовал. Теперь я снова спросил и получил твой ответ. Взамен я предлагаю тебе попробовать ещё раз. А ты пренебрегаешь?

Вэй Усянь отрицательно закачал головой, протягивая руку с Атемом Белому Бедствию. Он пока что не понял, как играть с ним. Однако выяснил для себя, что шуток Безликий Бай не понимает. Был настолько уверен в этом, что мог возвести это в абсолют в своей голове.

— Ты когда-нибудь улыбаешься, потому что тебе весело?

— Всегда.

— Нет. Это явно не так.

— И как же на самом деле?

— Я пока не знаю. Но я думаю, что обязательно узнаю со временем.

— Самоуверенно. Мне не нравятся люди, которые считают, будто смогут превозмочь всё.

Вэй Усянь отрицательно закачал головой, снова подавая ему свою руку.

— Нет. Разве не благодаря тебе и только тебе меня до сих пор не убили? Думаю, что Ци Жун не смог бы бесконечно мириться с моей болтливостью. Отрицать то, что я не выбрался бы из той западни без посторонней помощи просто глупо. Это не единственная ситуация, в которой я целиком осознавал свою умопомрачительную бесполезность. Так что не переживай об этом. Я прекрасно осознаю своё место в мире.

Белое Бедствие наконец отреагировал на протянутую руку. Он снова накрыл ладонь Вэй Усяня, сжимая её в пальцах.

— Я даю через тебя. Он берёт. Он взял — я требую обратно. Чувствуй.

— Я… постараюсь всё понять. Честно. Сосредоточен больше прежнего.

Духовная энергия потекла через тело Тёмного заклинателя в клинок, снова облачая его в огненный доспех.

— Это твоя критическая точка. Отсюда ты упираешься в тупик в его использовании.

— Ты прав.

— Внимательно.

— Внимательно, — кивнул Вэй Усянь.

— Обратно.

Пламя поползло вниз от гарды. На рукоять, ладонь, по предплечью и дальше, пока снова не окутало мужчину целиком. Во второй раз это ощущалось несколько иначе, чем в первый. Приятнее, если честно. Как будто это было мягко. Ему было достаточно трудно подобрать слова.

— Сказав «обратно», ты в который раз попытался обратить моё внимание на то, что между ним и мной должен быть баланс, верно? Это двустороння связь. Я ему — он мне — это обязательное условие, да?

— Да. Иначе он практически бесполезен. Ну и что, что он способен источать пламя?

— Ну и что?! — поразился Вэй Усянь. — Ну как тебе сказать «ну и что?» …

— Ты не видел слишком многого.

— Понимаю. Значит, я должен…

— Ты должен забрать у него своё. Твоя духовная энергия даёт ему возможность создавать искры в воздухе и превращать их в огонь. То, что он делает — это твоя заслуга, а не меча. Без тебя он просто предмет. Как итог: ты даёшь ему духовную энергию, он тебе — стихию в её чистом виде. А теперь забери у него свою преобразованную энергию в том виде, что он тебе даёт.

Вэй Усянь изо всех сил погрузился в сказанное. Ему казалось, он всё время думал, что огонь, который источает клинок — это окончательная форма использования энергии. То есть, она используется как расходный материал, чтобы породить пламя, а на деле оказалось всё куда сложнее.

В корне не так, как он предполагал всё это время. Просто изначально так подумал и не имел поводов ставить это под сомнение. У него снова расширился кругозор. Теперь стало ещё понятнее. Даже то, что кажется новым уже здесь — всё равно нельзя принимать как аксиому.

Под сомнения нужно ставить всё.

По крайней мере пока ему не дадут точную информацию. Пока Белое Бедствие не скажет ему, как правильно.

— Я дал — он взял; он взял — я забрал.

— Да.

— Это касается управления мечом. А то, что сказал Цзюнь У о умении контролировать стихию огня? Ведь это не одно и то же, верно?

— Верно. Не думай об этом пока. Ты не научишься этому на ровном месте. Не с твоим рангом.

Это откровение послужило толчком для чего-то такого, что Вэй Усянь не смог проконтролировать. За один миг ему удалось обдумать эти слова вдоль и поперёк, после чего его губы, без приказа мозга, произнесли следующее:

— Я бесполезен? Как призрак.

Белое Бедствие не нуждался во времени, чтобы дать ответ на этот вопрос. Это было быстро и коротко.

— Нет.

— Тогда?..

— Иди убивать, если тебе нужен ранг.

— Я не хочу убивать. Я хочу, чтобы меня оставили в покое.

— Ты постоянно убиваешь.

— Я вынужден. Иначе от меня не отстанут.

— Сколько тысяч ты перебил за это время?

— Не знаю.

Вэй Усянь, казалось, совсем позабыл о том, что его ладонь лежит в руке Белого Бедствия. Вот сейчас, когда его отпустили, и пламя неизбежно погасло, он почувствовал какой-то дискомфорт. От огня ли, аль от чего-то другого?

— Забери у него своё.

— Я понял. Буду тренироваться.

Безликий Бай развернулся спиной.

— Уходишь?

— Я пришёл, потому что меня звали.

— Я не звал тебя, — возмущение.

— Не ты.

Тёмный заклинатель опустил взгляд на меч, поджимая губы. Снова чесались. Он избавлялся от этого зуда зубами.

— Он пожаловался тебе на меня?

— Ты не понимаешь его.

— Я — не ты.

— Ему не нужен такой, как я. Для меня оружие — просто оружие. Духовным мечам со мной тяжело. Он мне не партнёр. Мне не нужен партнёр. Он — меч. Я не тот, кого бы он хотел, но у него нет выбора: он — мой.

— Почему тогда ты дал его мне?

— Мне не нужна причина, Вэй Усянь.

Силуэт таял перед глазами. Мужчина спохватился, дёргаясь вперёд, но остался стоять на месте.

— Имя. Назови мне его имя.

— Атем дес драхен.

Он мысленно повторил имя несколько раз, чтобы не забыть.

— Когда ты вернёшься?

Этот последний вопрос должен был разровнять между ними ту неловкость, которая вновь внезапно ожила, но поскольку силуэт исчез раньше, чем он спросил, то ответа, понятное дело, не получил.

Мужчина выдохнул, стараясь абстрагироваться от этих глупостей. Львиная доля его внимания пришлась на Атем.

— Я запомнил. И больше я не буду обращаться с тобой подобным образом. Я — не твой уровень и мне понятно, почему ты ненавидишь меня. Но знаешь, я не верю в то, что мы не могли бы подружиться. Ты только посмотри на мою харизму, обаятельность и способности к обучению. Я заговорю тебя до смерти, — он улыбнулся ему и вернул в ножны.

С мечом-то он расставил всё на свои места. Недопонимания разровнял. Теперь к нему в полной мере, в двойном размере, вернулась неловкость. Та странная ситуация, когда он набросился на Белое Бедствие.

— Чуть не глотнул…

Вэй Усянь сел на землю ровно там, где стоял, и принялся анализировать.

— Я сделал это, потому что вспомнил, как его повело, когда я сказал о вкусе семени. Мне показалось, нет, я был уверен и уверен до сих пор, что это точно удивило его. Удивлённым, правда, он выглядел очень недолго. Может это и не удивление было вовсе?

Он скрестил руки на груди и закрыл глаза. Чувствовал какое-то внутреннее волнение в своём мёртвом теле. Его сердце мертво. Как оно может переживать хоть о чём-то?

Вэй Усянь размышлял на тему того, как повёл себя с ним. Вспоминая этот момент снова и снова, мужчина понял, что отстранился только тогда, когда распахнул глаза и встретился взглядом с Белым Бедствием.

— Не оттолкнул.

Он думал, что его как минимум ударят, чтобы убрать от себя. Почему нет? Сам пришёл — сам ушёл. Где реакция? Она же должна быть, верно? Не каждый день находится кто-то, кто позволит себе подобную вольность в отношении этого существа.

А ещё тот, кто захочет.

Вспоминал. Помнил, что его точно не касались в ответ. Он вообще не чувствовал никакого отторжения или согласия. Такое ощущение, будто это произошло со стволом дерева, а не с живым существом.

— Возможно ли, что это была неспособность определить нужную реакцию?

Вэй Усянь открыл глаза, устремляя взгляд в пустоту. Путался среди того, что видел, и того, что ощущал тогда и сейчас.

— Если Бай удивился, то что тогда почувствовал я?