Глава 11. Я вижу, Вас интересует тьма (1/2)

— Почему?

— Разве не ты только что сказал, что не испытываешь необходимости ни во мне, ни в этом месте?

— Всё так, но ты зачем-то держал меня здесь два месяца. Зачем? Чтобы в последствии просто взять и отпустить?

— Я не отпускаю тебя, а выгоняю. Отпустить — подразумевает собой то, что ты волен уйти и вернуться, когда захочешь. В твоём случае: ты уходишь и больше сюда не возвращаешься, иначе я убью тебя.

— Почему?

— Ты мне надоел. Твой характер и выходки раздражают меня. Ты шумный и импульсивный. Таких, как ты, я обычно наказываю строго и болезненно.

— Почему же со мной ты сдержан в таком случае?

— Потому что ты сломаешься. Причина в твоей слабости, а не в твоей выдающейся личности, как ты мог подумать. Если я нажму на тебя — ты упадёшь. Я уже говорил тебе, что преследую свои цели. И говорил, что мне нужен от тебя только Тёмный Путь. Ты слаб, Вэй Усянь. Без меня и этого места, неизвестно в какое безумие ты бы впал. Ты опасен для окружающих и все твои потуги защитить людей, все пламенные речи, громкие слова — пустой звук на фоне того, как легко и быстро ты можешь оборвать жизни простых людей в состоянии беспамятства. Кого ты собрался защищать?

Он думал. Опустил голову и усиленно думал, переваривая полученную информацию. Во всём этом для него не было чего-то нового. С учётом того количества времени, что он провёл в размышлениях, у Вэй Усяня было достаточно возможностей для проведения параллелей и анализа ситуаций.

Мужчина был согласен с ним. Это угнетало его. А ещё больше его угнетал тот факт, что без этого места, что по праву называется «укрытием» — у Вэй Усяня нет шанса на мирное сосуществование.

— А как же Ци Жун?

— Это не мои проблемы. Ты сцепился с ним — ты и разгребай.

— Ты сказал, что хочешь видеть Тёмный Путь. Как ты будешь наблюдать за ним, если я уйду отсюда?

— Ты знаешь, что Ци Жун находится на коротком поводке?

— Догадываюсь.

— Очень коротком. Очень. Очень-очень-очень… коротком.

— Когда ты так делаешь, я теряю смысловую нагрузку сказанного тобой.

— Кого волнует чужое горе?

Вэй Усянь поджал губы, не зная, что на это можно ответить. Он решил вернуться к теме, чтобы попытаться развить её.

— Я знаю, что он находится в твоём подчинении.

— Я бы назвал это страхом смерти, — он хихикнул.

— Это не так важно, если честно. Так или иначе — «король» — твоя игрушка.

— Нет. Те, кто подпадают под эту категорию, так или иначе волевые и сильные представители своих рас. Ци Жун — это инструмент, который…

— Подтирает за тобой дерьмо?

— Можно и так сказать.

Бывшему заклинателю пришла в голову подозрительная мысль. Странно, что она посетила его только сейчас, ведь казалась ему максимально логичной и обоснованной. У всего есть своя цель и методы её достижения, пути решения, цена…

Он поднял взгляд на маску, придирчиво рассматривая её извечную мимику.

— Фонарь поймал меня по твоему приказу?

— Нет, — коротко, быстро.

— Тогда. В тот раз, когда ты пришёл ко мне.

— Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

— А позже, когда он ловил меня?

— Нет.

— Может раньше? Когда он охотился за мной, но ещё не поймал?

— Нет.

— Почему же ты тогда пришёл за мной?

— Разве это важно?

— Непомерно. Мне нужны ответы.

— У меня нет нужды в том, чтобы давать тебе ответы.

Белое Бедствие развернулся к выходу, что не закрывался с момента его прихода, и сделал шаг навстречу открытой поверхности.

— Нельзя постоянно только брать! — он крикнул, повышая голос.

Безликий Бай обернулся через плечо. Медленно и демонстративно. Это пугало Вэй Усяня и заставило отодвинуться чуть дальше, но не слишком сильно, чтобы его движение оставалось неразличимым для глаза. Или почти неразличимым.

— Разве я только брал? Ты ничего не получил от меня взамен?

— Ты про еду?

— Про клинок. Ты хотел видеть, как работает Атем дес драхен. Разве я не показал тебе? Разве нет? Разве я не дал тебе в ответ то, что ты просил? Не дал? Ты не получил отдачи? Вэй Усянь. Разве нет? Нет?

— Перестань!

Белое Бедствие хихикнул, отворачиваясь обратно.

— Забирай свои вещи и уходи.

— У меня нет вещей.

— Можешь взять то, что посчитаешь нужным.

— Я, правда, должен уйти?

— Да.

— Почему?

— Я уже отвечал на этот вопрос.

— Но мне некуда идти.

— Преследуй свою цель. Ты уже очистил своё имя? Ты простил меня за то, что я убил твоего кого-то там? Настолько глупого и слабого, что он, даже узнав в моём лице меня, всё равно встал на пути, преграждая мне дорогу своим могучим смертным телом. Ты уже простил мне эту «выходку»?

Вэй Усянь решительно поднялся на ноги, поубирал все свои свитки и начинания в разного рода заклинания, и сунул флейту за пояс. Чёрные потоки, что служили ему и руками, и бездонным хранилищем наводили порядок внутри пещеры слишком быстро, чтобы этому нельзя было отдать должное.

— Я никогда этого тебе не прощу и не забуду, однако я умею мыслить трезво и оценивать ситуации. Вместо того, чтобы бездумно бросаться на тебя в очередной раз — я могу использовать тебя в своих целях, чтобы добиться какого-то результата. Цзян Чэна это не вернёт, но умирать просто так я не намерен.

— Ты репетировал эту речь?

— Ещё бы, — съязвил он. — Каждое утро натощак и каждый вечер перед сном. Обязательно перед зеркалом.

— Тебе стоит поторопиться. Сегодня у меня нет времени на тебя. Я пришёл, потому что ты сплоховал.

— Как ты узнал?

— Я знаю всё, Вэй Усянь.

Мужчина устало закатил глаза, но промолчал. Это совершенство — кладезь знаний всех трёх миров, не иначе.

— Да-да-да, ещё бы. Ты зовёшь меня по имени.

— И что?

— Но я не знаю твоего имени. Как тебя зовут?

— Можешь называть меня так же, как и все.

— Я — не все. Ты знаешь моё имя. Назови своё в ответ. Это правила приличия. Этикет.

— Этикет нужен людям. Я слишком много времени не имею ничего общего с человеческой расой, чтобы опираться на её устои, — он вышел за пределы пещеры и развернулся к Вэй Усяню, ожидая.

Тот, как раз, никуда не торопился особо. Подобрал меч с земли, копошился что-то, создавал видимость активной деятельности.

— Не скажешь, значит?

— Не скажу.

— Ты не поторапливаешь меня больше. Разве ты не спешишь?

— Ты не за того меня принимаешь. Я похож хоть на кого-то из тех, кого ты знаешь?

Вэй Усянь задумался, хоть и не нуждался в этом. Он совершенно точно знал ответ на вопрос, но делал вид, что у него есть варианты и его голова что-то или кого-то отсеивает.

— Допустим, нет.

— Ты не имеешь ни малейшего понятия обо мне. Тебе не дано понять. Никому это не дано.

— Почему так категорично?

— Ты в любом случае уйдёшь отсюда, если я так сказал. Я сказал тебе раз. Подгонять тебя или суетиться нет смысла.

— Ты хоть когда-то суетишься?

— Нет.

— Ты ни разу не ударил меня, не считая ситуаций, когда я нарывался сам. Не отреагировал на лепёшку из останков, на целую кучу моих выходок. Никто бы такое так спокойно не терпел. Но ты даже ничего не говорил мне. Кто ты такой?

— Я — верховный порядок.

— Таких уравновешенных больных ублюдков просто не существует. Даже здоровых людей, таких взвешенных и безэмоциональных, не сыскать.

Вэй Усянь как раз делал шаг в сторону выхода из пещеры, но невольно остановился, когда интонация голоса изменилась так резко и странно. В какую-то дикую нездоровую сторону. Громко, живо, с надрывом. А потом на спад, как будто тот прогорел и угас. Это было страшно.

— У меня есть эмоции. Есть. Их много! Много! Очень много. Показать… тебе?

— Не нужно.

— Ты боишься меня?

— Могу я остаться здесь?

— Нет.

— Ясно.

Мужчина возобновил шаг, но подходить особо близко не решался. Или прикрывался тем, что не видел смысла. Он прошёл мимо Белого Бедствия, боковым зрением замечая, как маска радости и грусти поворачивается ровно за ним.

В этот момент Вэй Усянь был несказанно рад тому, что его сердце не бьётся и никто не может услышать его панику. По лицу этого тоже не скажешь, если не знать достаточно близко. Таких навыков у Безликого Бая не было. Значит, бывший заклинатель может чувствовать себя в безопасности.

Наверное.

— Ты выгнал меня, потому что я в твоём понимании «плохо себя вёл»?

— Да.

Вэй Усянь услышал за своей спиной наступающие шаги, поэтому продолжил движение вниз, чтобы не находиться с ним на одном уровне и не идти слишком близко. Что-то в Безликом Бае сегодня настораживало его больше, чем обычно. Может всё дело в том, что он лишается своего убежища прямо сейчас.

— Это моё наказание?

— Да.

— Как же ты будешь следить за тем, что тебя интересует, если я уйду?

— У меня свои методы.

— Будешь следить за мной?

— У меня нет на это времени и желания. Там, где ты — всегда проблемы. К тому же, едва ты выйдешь из-за завесы, которую я тебе обеспечил — тебя хватятся твои извечные преследователи.

— Ци Жун когда-нибудь остановится?

— Да.

— Когда добьётся того, чего хочет?

— Ты слабее его. Твой ранг ниже. Тёмный Путь не может решить все твои проблемы. Без флейты ты не сможешь даже испугать его. А он очень пугливый, уж поверь.

— Что мне тогда делать? Если принять за чистую монету то, что ты говоришь мне — я обречён. Рано или поздно он поймает меня снова.

— Это не мои проблемы. Выкручивайся, как хочешь. Я тебе не родитель.

— Но ты забрал меня и спрятал. А сейчас просто выбрасываешь обратно. Тебе не кажется, что это как-то слишком… — он как раз подбирал подходящее слово, чтобы закончить мысль.

— Не кажется.

— Но я не закончил.

— Не имеет значения, что ты скажешь.

— Вот как. Понимаю.

Вэй Усянь чуть поник, опуская взгляд ровно под свои ноги. Пинал небольшой камушек, размышляя обо всём, что произошло с ним в последнее время. В последние два месяца и чуть раньше.

Начиная с момента, как он точно выяснил для себя, что Цзян Чэн мёртв, но потом почему-то всё ещё питал какие-то надежды на то, чтобы увидеть его живым. Пытался продать то ли своё тело, то ли свою душу в рабство, лишь бы только Цзян Чэна не касалась рука этого мужчины.

Ничего не вышло, и это не удивительно.

С тех пор они не разговаривали и в полной тишине добрались до подножья горы. Вэй Усянь встретил по пути призраков и визуально насчитал порядка двадцати особей. Было странно, что они никак не реагируют на них. Он думал, что это нормальная реакция, когда ты хочешь посмотреть на то, что слышишь. Но ни один из них так и не поднял головы.

Мужчина вообще не понял, что делали те призраки. Больше всего напоминало, будто они копались в земле и что-то искали в ней. Вряд ли, конечно, это было именно так, но со стороны Вэй Усянь видел именно это.

Ему было интересно понять, что же они все такое делают, но он не решался спрашивать. Ему просто не хотелось у того больше ничего спрашивать. Сегодня Белое Бедствие раздражал его больше обычного, и клеить с ним разговор не было совершенно никакого желания.

Мужчина опустил взгляд на рукоять клинка, который висел без ножен за его поясом. Атрибут тёмного заклинательства варваров нужно вернуть. У него не было ни одного сомнения по этому поводу. Его можно назвать кем угодно. Всеми последними словами, но не вором.

Территория, принадлежавшая к горной цепи, закончилась. Об это свидетельствовала трава, редко, но всё же прораставшая из-под земли. Вэй Усянь не сразу обратил на это внимание, но почувствовал под ногами что-то непривычно мягкое.

За два месяца проживания на сплошных горных породах, ощутить траву под ногами — за счастье. Запястье опустилось на эфес, грациозно свисая с него. Он шёл дальше, думая о своём, ровно до тех пор, пока не почувствовал, что шаг за его спиной растворился в воздухе.

Вэй Усянь остановился и повернулся к нему лицом. Смотрел на маску, и на красивые гладкие волосы, обрамляющие её. Ему было нечего говорить Безликому Баю, и спрашивать ничего не хотелось. Он испытывал чувство пустоты из-за того, что ему непременно нужно покинуть гору, однако говорить об этом вслух не собирался.

— Драконы существуют? — бессознательно.

Едва Вэй Усянь понял, что что-то спросил, и что именно спросил, он отшатнулся, отступая назад. Хотел что-то сказать в своё оправдание, чтобы очиститься перед самим собой в первую и единственную очередь, но в ответ получил короткое:

— Я никогда не видел.

Драконы, так же, как и фениксы, как и множество других существ — лишь сказки да поверья. Вэй Усянь впервые задумался о существовании таких существ в тот миг, когда увидел, сколь много находится за завесой. Как много он не знает и не видел.

Когда Безликий Бай просто выпрыгнул вместе с ним на высоту семи чжанов, когда он увидел заморский меч, способный дышать пламенем. Или изрыгать его, подобно драконам. Извергать? Он не знал, как правильно. Теперь мужчина постоянно думал о чём-то таком, что раньше казалось ему смехотворным.

Этот мир подарил ему Белое Бедствие.

Нельзя передать ни словами, ни действиями то чувство крайнего разочарования и восторга, которое испытывал Вэй Усянь. Ненависть и благодарность. Интерес и отвращение. Так много противоречивых чувств. Так много… Слишком много.

— Твой меч, — он зацепился пальцами за рукоять, но неожиданный вопрос его отвлёк, и он замер на месте, задумываясь.

— Корона и вера — два столпа этого мира. Это суждение правильное?

— Я… — хотел сказать, что не знает, но передумал. Вэй Усянь поднял взгляд на маску, фокусируясь только на ней. — Нет, не правильное.

В ответ прозвучал лишь короткий смешок. Исходя из этого, совершенно не ясно, считают ли его слова приемлемыми, или же это очередной повод для насмешки. Так или иначе ничего уточнять по этому поводу ему не хотелось.

— Твой меч, — снова начал он, но архаическая величественная фигура перед его глазами растворилась, оставляя за собой лишь пустоту.

Вэй Усянь смотрел, как искажения воздуха размывают его, и Безликий Бай исчезает. Несколько мгновений спустя, мужчина видел перед собой лишь подножие горы с одной стороны и густой лес с другой.

Между этими двумя объектами будто проведена невидимая линия жизни и смерти. Такая ровная и аккуратная, что нельзя не восхититься. Трава и всё зелёное вмиг пропадает, когда обычная почва сменяется глиной и камнями горной цепи.

— Вот значит, как выглядит жизнь и смерть. Никогда бы не подумал…

Он развернулся в сторону леса и сделал шаг вперёд, но внезапно остановился и повернулся обратно. Мужчина сделал несколько шагов к той самой невидимой границе и протянул руку вперёд.

Верил на слово, что его не пустят обратно, однако хотел видеть своими глазами и понимать на деле, что это значит. Визуально его ничто не могло остановить. Стоило ему потянуться достаточно далеко, как пальцы упёрлись во что-то невидимое, но прочное.

— Стена? Барьер, значит.

Он водил пальцами из стороны в сторону, разглаживая невидимую поверхность. Под его пальцами еле-еле виднелась слабая синева, которая переливалась и как будто убегала от его прикосновений. Если мужчина перемещал пальцы, то двигалась и синева, отдаляясь от них.

— Занятно. Что же… Нет, так нет. Спасибо за меч.

Вэй Усянь развернулся к лесу и лениво зашагал вперёд. Осталось только понять, куда идти, как далеко и зачем. А и насрать, собственно. Белое Бедствие ему действительно не нужен. Всё базировалось только на той злачной пещерке, вход в которую теперь закрыт.

Он был в этом уверен.

***</p>

Истошный вопль густо повис в воздухе. Тяжёлое дыхание мужчины было таким громким и болезненным, будто он дышал вслух.

— Прекрати.

— Не могу…

— Ты громко дышишь. Меня раздражает этот звук. Зачем ты вообще дышишь?

— Не знаю. Я не знаю…

— Я думаю, что твои мышцы сокращаются, это вызывает боль в твоём теле, и ты начинаешь дышать, чтобы отвлечь организм от болезненных зон. Эту теорию нужно проверить. И ещё знаешь что?

— Что?

— Я хочу посмотреть на работу мышц без кожи. И на то, как они реагируют на те или иные внешние факторы. Холод, кипяток, пламя, кислота.

— Зачем ты это делаешь?

— Делаю что?..

— Всё это!

— Потому что иначе я не узнаю того, что хочу.

— Просто убей меня.

— Это ещё зачем? Если я тебя убью, мне надо будет ловить другого. Вас, конечно, как собак нерезаных, но вы редко по одному ходите. Ловить вас — это целое искусство.

— Прошу, перестань. Отпусти меня.

— Ты же… просил убить… — задумчиво.

— Или убей!

— Как только, так сразу. Потерпи.

— Ты животное, Вэй Усянь!

Он впервые оторвал голову от стола и обернулся через плечо к мужчине, что висел привязанным к крестообразному деревянному сооружению. Его руки были подняты вверх, а ноги раздвинуты в стороны и крепко привязаны к четырём концам сооружения.

Верёвки были не нужны Вэй Усяню. Покуда у него есть Тёмный Путь, ему вообще практически ничего не нужно из подручных средств. В последние полгода он обращается к тёмному искусству едва ли не на постоянной основе. Не проходит ни дня, чтобы мужчина не прибегнул к чёрной материи. Ни одной стражи…

— Я? Это я животное? Почему ты оказался здесь?

— Таков был приказ.

— Чей? Чей приказ?

— Господина.

— Он твой господин, но не мой. Имя. Назови его имя.

— Блуждающий в ночи Лазурный Фонарь — Ци Жун.

— Ци Жун, — вторил ему Вэй Усянь. — То есть ты охотился на меня, чтобы отвести к Ци Жуну, видимо упуская тот момент, что, если бы я попал в его руки во второй раз, со мной бы там не церемонились. Ты думаешь, что я жесток по отношению к тебе. К тебе, такому сладенькому и беззащитному обладателю члена, ведь ты тут ни при чём, верно?

— При чём тут… Член?

— Кроме него, у тебя ничего выдающегося нет, извини. Ни мозга, ни физических данных, ни каких-либо знаний. Всё, что у тебя есть: подтянутое тело и размер члена. К сожалению, на этом далеко не уехать по жизни, но ты по-прежнему остаёшься тем, кто может пролить свет на некоторые мои вопросы.

— Ты будешь пытать меня?

— У меня нет цели пытать тебя. Я хочу только посмотреть на реакцию твоего тела, на те или иные факторы.

— Это те же пытки! И это бесчеловечно!

Мужчина сжал кулаки настолько, насколько мог. Его травмированное тело кое-где начало пропускать кровь, образуя алые потёки. Вэй Усянь окинул его незаинтересованным взглядом и отвернулся обратно к столу.

— Во-первых, ты — не человек. Я не трогаю людей. Я никого не трогаю, кто не трогает меня. Ты охотился за мной, словно я какая-то дичь на забив, но поймал тебя я, соответственно, теперь ты моя дичь. Вот и веди себя как дичь. Не смей уповать на то, что ты человек!

— Но я ничего плохого тебе не сделал!

— Не успел, — отрезал Вэй Усянь. — Во-вторых, твои травмы и раны обусловлены тем, что я изучаю ранги призраков и разницу между ними. Я хочу знать, насколько сильно каждый ранг отличается от своего предшественника. Только и всего. Мне нужны физические параметры, способности к восстановлению, болевые пороги, они, кстати, никак не улучшаются с повышением ранга. Это я выяснил в процессе, благодаря таким, как ты.

— Не говори мне, что не получаешь от этого удовольствия!

— Я и не говорил.

Вэй Усянь улыбнулся, вернул кисть в тушечницу, и его рука, орошённая каплями чужой засохшей крови, потянулась к рукояти огненного меча, поднимая его со стола из чёрной материи.

— …но это не первопричина. Сугубо ради своего удовольствия я бы не делал этого. Просто убил бы тебя.

— Но за что?! Ведь я делаю это не по своей воле. Я ничего не имею против тебя… Я связан узами контракта с королём, и не могу пойти против его воли, пойми же ты. Отпусти меня, прошу тебя.

— За каким-то хером ты всё-таки заключил с ним контракт. Все вы. И вас никто не заставлял это делать. Так зачем?

Призрак молчал и Вэй Усянь поднёс ребро меча к предплечью, легонько дотрагиваясь кромкой лезвия. Мужчину ещё не успели поранить, но он уже был убеждён и готов сотрудничать.

— Защита… Он обеспечивает нам свою защиту, в то время как мы обязуемся выполнять любой его приказ. Изначально никто не знает, на какие гнусности нужно будет пойти, чтобы не нарушить приказ.

— Это ложь.

— Это правда!

— Я не отрицаю, что некоторые из вас действительно попались на эту удочку, и не знали, чем всё обернётся в итоге. Но таких максимум сотни. А прихвостней у него тысячи. Может даже десятки тысяч. Мне неведомо это. И ты не один из тех, кто слепо повёлся на защиту Ци Жуна. Ты знал, кто он изначально.

— Да с чего ты это решил?!

— Мне так кажется. Я так чувствую. Такой вкус у твоей грязной крови. Лживой и гнилой. Я выпил столько крови разных призраков за последние полгода, что по вкусу могу определить, что за кусок дерьма находится передо мной прямо сейчас.

Лезвие меча поддело кожу, пуская по кромке тонкую струйку крови. Вэй Усянь подтянул меч поближе к себе и демонстративно слизал алую жидкость, окрашивая свой язык в багровый цвет.

— Не нужно, прошу. Не делай мне снова больно. Я скажу всё, что ты захочешь знать. Всё, что знаю! Отпусти меня, умоляю.

— Тише. Тише ты. Мне не нужны твои ответы. Мне нужна реакция твоего тела. Это не будет длиться слишком долго. Соберись.

— Не надо…

Вэй Усянь вытащил из-за пояса кинжал и поднёс его к примотанной руке. Лезвие ребром погрузилось под кожу, срезая её от запястья до сгиба локтя.

Мужчина, что так искренне не понимал, почему именно он стал жертвой Вэй Усяня, видел только один выход в сложившейся ситуации: кричать от боли и надеяться то ли на снисхождение, то ли на милость смерти.

Тёмный заклинатель, подобно врачевателю с большим опытом, отделил нужный слой кожи, чтобы увидеть мышечные сплетения под ней. Ровный рез, ровные края, ровный, правильной формы прямоугольник, открывающий собой всю подкожную суть призраков.

Вэй Усянь отбросил кожу в сторону и уже сейчас своими глазами мог видеть, как напрягаются мышцы и сухожилия, когда страждущий сжимает пальцы в кулак.

— Крови много не будет. Ты всего лишь лишился кожи. Это не страшно, и для такого, как ты, пройдёт практически без последствий.

— Если закончить сейчас?

— Да.

— Разве ты закончил?

— Увы. Мы только начинаем. Расслабься.

— Пожалуйста…

— Не стоит. Это не поможет.