Глава 7. Знакомство на «нейтральной территории» (2/2)

Белое Бедствие хихикнул, не в силах сдержать смешок.

— Тогда… — он невольно втянул живот и отступил чуть назад. Внутри что-то больно скрутилось. — Может есть какой-то способ, чтобы всё исправить? Я готов пойти на любые условия, чтобы вернуть Цзян Чэна.

— Вернуть?

— Таким существам, как ты, подвластно всё. Я вижу это всякий раз своими глазами. Ты проходишь сквозь стены.

— Не прохожу.

— Твоё оружие способно источать пламя.

— Это не мой меч.

— Ты держишь в своих руках один из трёх миров. Он целиком подвластен тебе.

— Не один из трёх.

— Возможно есть какое-то заклинание, которое смогло бы исправить эту ситуацию?

Белое Бедствие склонил голову в сторону. Наблюдал за тем, как Вэй Усянь разглагольствует и жестикулирует. Его глаза бегали, а руки перемещались из стороны в сторону в разных направлениях. Было очевидно, что тот нервничает и несёт всё, что приходит ему в голову.

— Нет.

— Нет — нету, или нет — ты не будешь ничего делать?

— Оба сразу. Ты несёшь чушь.

— Неужели совсем ничего нельзя придумать? Я готов к любым последствиям. Верни его и я подпишусь на что угодно.

— Скука.

— Нельзя бездействовать. Такой, как ты, обязательно должен уметь что-то, что помогло бы в данной ситуации.

— Прекрати торговаться со мной. Ты отдаёшь себе отчёт в том, что говоришь?

— Да! Я думал об этом!

— Первый шок прошёл, предварительное горе тоже и сейчас ты питаешь надежду. Пытаешься со мной торговаться и договориться по-хорошему. Ты закипаешь внутри? Вэй Усянь. Ты хочешь пронзить меня этим клинком?

Повелитель Тёмного Пути опустил руки и покрепче сжал в ладони рукоять безымянного меча. Хотел. Он безумно хотел разорвать его в ничто этим мечом и… Он вспомнил. Его осенило. Только сейчас. Впервые с тех пор, как Вэй Усянь здесь, мужчина вспомнил, что чего-то не хватает.

— А где Чэньцин?

— У меня.

— Ты больше не отдашь её мне?

— С её помощью тебе не достать меня. Зачем тебе флейта? Я дал тебе меч. Используй его. Ты сможешь.

— Я не понимаю, — он замотал головой из стороны в сторону, словно вытряхивал из неё всё лишнее, что путало его. — Зачем тебе принимать удары мечом просто так? Мне понятно, что это всё можно вынести и всё такое, но зачем просто так? Одно дело, если ты кого-то защищаешь, или если ты виноват и это твоё наказание. Но ты не относишься ни к одному из двух. Так зачем?

— Я хочу посмотреть на то, что ты можешь мне предложить.

— И ради этого ты готов получить сквозные удары мечом?

— Ты думаешь, что это что-то ужасное?

— Я думаю, что это дикость.

— Дико слышать про дикость от дикаря.

Белое Бедствие хихикнул, но оставался неподвижным. Как величественное изваяние. Белое, роскошное, неприкосновенное. Вэй Усянь замечал в его поведении минимум лишних движений. Да, он любитель поболтать, однако больше ни за чем замечен не был.

— Почему я дикарь?

— А как назвать твоё поведение? Разве нет? Разве нет?

— Нет. Я запутался. И ищу выход. Я хочу вернуть всё на свои места. Я вернусь в плен к Ци Жуну, а ты верни назад Цзян Чэна. Договорились?

Хихикал, прикрывая нарисованные губы длинными пальцами. Рукав съехал чуть вниз, показывая в свет часть запястья.

— Нет. Это ничего не изменит.

— Почему?! Почему нет?!

— Ты ведь помешан на проклятиях, разве нет? Такой, как ты, должен знать, что смерть — это высшее проклятие. Пути назад нет. В какие тупики ты себя заводишь в этот раз?

— Ты — это другое! Тебе подвластно подобное.

— Я призрак, а не бог. Моя задача разрушать, а не созидать. С такими просьбами обращайся к богам. Иди молись им.

Вэй Усянь вспомнил о Цзюнь У. Он задумался об этом ненадолго, но быстро вернулся, решив, что у него ещё будет время, чтобы взвесить всё.

— Ты отпустишь меня?

— Убить меня ты уже не намерен?

— Тебя нельзя убить.

— Всех можно убить.

— Я не знаю, как это сделать. Нет смысла об этом говорить. Верни мне Чэньцин, а я отдам тебе твой меч.

— Это не мой меч. Он просто часть коллекции. Я могу забрать его в любой момент. Не торгуйся со мной, Вэй Усянь.

Повелитель Тёмного Пути услышал в его голосе что-то зловещее и неадекватное. То, что он не видел его лица, совсем никак не помогало ему понять этого человека. Его настроение или мотивы. Белое Бедствие был закрыт для него со всех сторон. А вот наоборот всё было совсем по-другому.

— Зачем ты забрал меня? Что тебе нужно? Если ты пришёл, чтобы взыскать долг, то мне пока что нечем с тобой рассчитаться. Понимать бы ещё, что бы ты хотел от меня получить, кроме клинка в сердце? Не намерен с тобой рассчитываться, если что. Ты убил Цзян Чэна! С тобой даже разговаривать не о чём. Видеть тебя не могу. Зачем ты пришёл? Как отсюда выйти? Зачем ты вообще держишь меня здесь? Сколько дней я тут нахожусь?

Если изначально Белое Бедствие слушал его и даже задумался над ответом, то сейчас ему просто нравилось наблюдать за нескончаемым потоком слов и расхаживаниями из стороны в сторону. Вэй Усянь размахивал руками и мечом и, вроде как, не сильно ждал ответ. Не понятно, помнил ли он вообще, что Безликий Бай всё ещё здесь.

Монолог занял какое-то время. Это длилось до тех пор, пока список вопросов, не имеющих ответов, не закончился. Мужчина задал их все, и только после этого опомнился. Рядом с Белым Бедствием трудно не забыться. Тот просто стоит и молчит. Пока он ничего не делает, можно подумать, что его тут и нет вовсе.

— Где я, в конце концов?!

— В пещере.

— Зачем ты меня сюда привёл?

— Представление закончилось так и не начавшись. Я недоволен.

— Какое ещё представление? Как я вообще очутился здесь? Ты что, нёс меня?

— Да. Весишь как корзина с фруктами.

— Это ещё что должно значить?

— Сам реши.

Белое Бедствие вытащил из рукава флейту и бросил инструмент хозяину. Вэй Усянь дёрнулся раньше, чем понял, что это всего лишь Чэньцин. Он опасался его. От этого мужчины можно ожидать всего, что угодно.

С лёгкостью поймав флейту, он быстро убрал её за пояс и, с особым пренебрежением во взгляде, рассматривал оппонента.

— Отдаёшь?

— Она мне не нужна.

— А зачем забрал?

— Я не забирал. Я подобрал её после того, как ты её выронил и впал в беспамятство.

— Зачем ты меня сюда принёс?

— Чтобы ты пришёл в себя.

— Какое представление? Ты говорил что-то о представлении.

— Я хочу видеть Тёмный Путь в твоём исполнении. Это всё пока что.

— Зачем ты убил Цзян Чэна?

— Он мне мешал. Не задавай мне одни и те же вопросы дважды. Мне не нравится отвечать на них повторно. Это странно.

Это выводило Вэй Усяня из себя. Он закипал так быстро, что сам поражался себе.

— Странно?! Странно?! Это ты говоришь мне о странностях?

— Садись. Я расскажу тебе историю.

— Какую? Зачем?

— Садись.

— Не буду. Я не хочу тебя слушать.

— Я сказал, сядь.

Интонация и громкость голоса совершенно не изменились, но внутри пещеры из ниоткуда взялся ветер и чувство гнёта. Вэй Усянь сел прямо там, где стоял. При чём, он даже не понял, сел по собственной воле, или его всё-таки усадили. Мужчина воткнул клинок в землю рядом с собой, сложил руки на груди, и его лицо исказилось в максимально недовольном взгляде.

— Я хочу убить тебя.

— Я дал тебе меч.

— Если бы в такой способ можно было добиться результата — ты бы мне его не давал.

— Результата не добиться ни в один из способов. Смирись. Но если ты очень хочешь, ты. Можешь. Попробовать. Пронзить меня. Ещё. Один. Раз.

— Нет.

Вэй Усянь опустил голову, и прикрыл глаза, будто почувствовал что-то бесконечно неприятное, болезненное.

— Боишься?

— Нет.

— Боишься. Тебе больно?

— Нет.

— Лжец.

— Ты можешь вернуть Цзян Чэна? Есть какой-то способ? Заклинание? Жертва? Что угодно!

— Я тебе уже говорил, к кому тебе обращаться за подобным.

— Ты знаешь, кто такой Цзюнь У?

— Я много кого знаю.

— Он справится с этим?

— Спроси у него.

— Я не знаю, как его отыскать. Какие у него храмы? Как они называются?

— Я не твой советник. Тебе надо — ты и ищи. Разве тебя не тошнит от моего вида?

— Тошнит. И я безумно хочу разорвать тебя на клочки.

— Но сидишь и торгуешься со мной, потому что я в твоём лице и убийца, и спаситель в одном флаконе. Ты боишься допустить очередную ошибку. Смертельно. И не бросаешься на меня только потому, что тебе страшно. Страшно вновь увидеть лицо того человека. Я могу показать тебе и так.

— Не надо! Не надо, прошу.

— До смертельной раны в сердце? Или уже с ней?

Вэй Усянь поник и отвернулся. Был похож на обиженного ребёнка, но одновременно с этим выглядел так, словно ждёт любого удобного случая, чтобы пронзить Белое Бедствие. Сам призрак не обращал внимания ни на его взгляды исподлобья, ни на перемены в его настроении, ни на швыряние самого себя об стены собственного разума. Безумие Вэй Усяня было ему отчасти знакомым.

На его вопрос не отвечали, но он и не стремился получить ответ в этот раз. Это казалось ему скучным. Куда более интересной ему казалась реакция на ситуации, которые он ещё не создал для него. Он начал с того, что считал самым коротким маршрутом к достижению цели.

— Армия, верная короне.

— Что?

— Залог успеха любого королевства — это сильная армия, верная короне.

— И что это должно значить? О чём ты?

— Ты считаешь это утверждение верное?

— Понятия не имею. Ты спрашиваешь об этом у человека, который всё сознательное детство провёл на улице и дрался с собаками за кусок какого-то третьесортного дерьма. Меня не воспитывали в королевской семье или при дворце. Я вырос на улицах. Среди холода, голода, злых торговцев, красивых девушек и собак. Ничего про верность короне мне не известно.

— Но ты прикипел к тому человеку, как я понимаю.

— Он — моя семья.

— Был.

— Есть!

— Нет, нету. Он был твоей семьёй.

Вэй Усянь сжал челюсти, отчётливо ощущая, как давление из них перетекает в виски и скрипит где-то в мозге.

— Выпусти меня отсюда.

— Жизнь порой несправедлива. Иногда все мы что-то теряем. Иногда совершаем ошибки. Есть вещи, которые нельзя исправить. Каким бы сильным ты не был или не стал. Есть вещи, с которыми просто приходится жить. Можешь начинать учиться.

— Ты убьёшь меня?

— Если бы собирался — ты бы не задавал мне этот вопрос сейчас.

— Тогда что тебе надо от меня?

— Любовь народа или власть над ними?

Вэй Усянь склонил голову в сторону и смотрел на него. Понимание причин этого человека было всё так же далеко, как и прежде. Не ясно, чего тот хочет, не ясно, зачем ему сдался, совершенно бесполезный против него, Вэй Усянь, не ясно, почему тот пришёл сюда спустя десять дней, или сколько? И рассказывает ему какую-то чепуху, в которой, о святой ёжик, кто бы мог подумать, Повелитель Тёмного Пути тоже совершенно не разбирается.

Они говорили на совершенно разные темы. Он, конечно, пытался отвечать ему что-то вразумительное, но правда ничего не понимал в том, о чём велась речь. Помимо прочего его уже порядком утомило присутствие и голос Белого Бедствия.

Вэй Усянь терпел из каких-то невообразимых последних сил, чтобы не сорваться на него и не сделать опять чего-то такого, что будет ему дорого стоить. Самое странное, что Безликий Бай не проявляет к нему никакого интереса. Не приказывает и не просит ничего показать или сделать.

Совершенно не ясно, зачем тот вообще пришёл. Помимо жгучего чувства вины и желания разорвать обидчика Цзян Чэна на лоскуты, Вэй Усянь чувствовал что-то ещё. Только совсем не мог дать определение этому. Даже не мог определить крайность этого ощущения, то есть хорошо это или плохо.

Так они просидели несколько часов, которые, в условиях этого места тянулись, как дни. А для кого-то как минуты. Каждому своё.

Закончив рассказ о чём-то, что Повелитель Тёмного Пути не сможет даже пересказать, Белое Бедствие впервые пошевелился, делая шаг навстречу. Мужчина напрягся, но сидел на месте. Нельзя выказывать свой страх. Или опасение. Он старался не давать этому определение.

Широкая ладонь в белом рукаве зависла недалеко перед лицом Вэй Усяня. Он нахмурился и в мимолётном приступе гнева отбил её наотмашь.

— Ты думаешь, я буду принимать твою помощь? Пошёл ты к чёрту, больной урод.

Эта провокация, как и все другие, не возымела никакого эффекта, кроме смешка. Ведь это действительно было забавно. К тому же, Безликий Бай видел движение Вэй Усяня задолго до того, как оно достигло его.

— Ты подумал, что я протянул тебе руку помощи? Чтобы ты поднялся?

— А разве нет?

— Зачем бы мне это делать? Ты ни с кем меня не перепутал? Ты не забылся? Вэй Усянь, ты не забыл, кто я?

— Нет.

— Кто я?

— Сам отвечай на свои вопросы.

— Кто я?

— Ты и сам знаешь, кто ты! Зачем ты спрашиваешь у меня подобное?

— Кто я?

У него в голове возникли ассоциации с вопросом «тебе больно?». Мужчина мотнул головой, невольно вспоминая насколько нестерпимо тогда двигался клинок в животе. Его передёрнуло. Губы невольно произнесли ответ, который мозг Вэй Усяня не собирался произносить.

— Белое Бедствие.

— Я протянул руку не тебе. Я протянул руку, чтобы ты отдал мне меч. Не зазнавайся.

Ему вмиг стало так стыдно, что он вообще смог предположить подобное. Да ещё и в первую очередь. А ведь действительно. С чего бы Безликому Баю протягивать ему руку помощи? И почему Вэй Усянь сам не понял, что на самом деле ему было нужно?

Он не знал, что на это сказать и как выйти из этой ситуации сухим. Якобы он ничего такого не думал и его помощь ему не то, что не нужна, но неприемлема.

— Особенно после того, что ты сделал! — неосознанно закончил свою мысль вслух.

— Твой рот живёт своей жизнью? Твои мысли и слова расходятся между собой.

— Не твоего ума дело.

— Не позволяй себе разговаривать так со мной.

Вэй Усяню даже не хотелось спрашивать «не то что?». Ему этот вопрос как-то даже в голову не пришёл. Вместо этого он в очередной раз осознал свою бесполезность и никчёмность перед этим существом. Спасибо за напоминание.

— Меч.

Повелитель Тёмного Пути выдернул его из земли и передал обратно владельцу. Даже ни одной мысли при этом у него не возникло, чтобы попытаться воспользоваться этим шансом. Был категорически уверен, что не успеет и неспособен сделать что-то так, чтобы Белое Бедствие этого не понял или не успел за этим.

Тот убрал оружие в печать и пошёл в сторону глухой стены. Вэй Усяня вмиг охватила какая-то непонятная паника. Он подскочил на ноги, но за ним не пошёл.

— Ты уходишь?

— У меня нет времени развлекать тебя. Справляйся сам.

— Сколько дней я здесь уже нахожусь?

— Двенадцать.

— А сколько я пробыл у Ци Жуна?

— Сам подумай.

— Мне кажется, что месяца два, или три. Но я не могу посчитать и вспомнить. Окружающая среда не соответствует моему самоощущению.

— Почти семь месяцев.

— Как ты узнал, что я у него? Почему ты вообще явился мне?

— Ци Жун.

— Что он сказал тебе?

— Хватит вопросов.

Белое Бедствие взмахнул рукой, поправляя полы своих одежд. Стена перед ним разъезжалась в стороны, готовясь выпустить мужчину наружу.

— Я остаюсь здесь?

— Да.

— Ты убьёшь меня?

— Не сегодня.

— Но зачем ты держишь меня здесь? Я твой пленник?

— Нет.

— Тогда зачем?

— Если ты выйдешь отсюда в таком состоянии — тебя поймают.

— Ну и что? Тебе-то какая разница? Какое тебе дело до моих проблем?

— Я хочу видеть Тёмный Путь.

— Давай я покажу тебе всё, что ты захочешь и ты выпустишь меня отсюда. Мне надо найти Цзюнь У.

— Можешь помолиться ему отсюда. Может он услышит тебя.

— Выпусти меня.

— Нет.

— Но почему?

— Ты знаешь, какие слухи ходят о тебе?

— О. Люблю сплетни о себе. В них я трахаюсь каждый день.

— Сиди здесь.

— Погоди-погоди. Ну так же нельзя. Тут даже света солнечного нет! Выпусти меня отсюда!

— Рано.

Белое Бедствие зашёл в проход, и стена за ним сразу собралась в единое целое снова. Вэй Усянь вновь остался наедине с собой и свет померк. Теперь пещеру освещали только свечи, что были понатыканы тут.

— Свечи-то вообще-то не бесконечные!

Он бросил гневный взгляд на уголок, в котором были сложены свечи. Пока мужчина жил тут двенадцать дней, он постоянно тратил их, чтобы не сидеть в полной темноте, и запас подходил к концу.

Но сейчас он видел, что количество оставшихся свечей значительно увеличилось и рядом с ними стояла корзина. Вероятно, там было что-то полезное. Вэй Усянь бросился к ней, открывая.

— Или вкусное.

Рассматривал булочки, фрукты и мясо. Не понимал, зачем и с какой целью, но ему хотелось что-то из этого. Сомневался, ибо думал, что идёт на поводу у Белого Бедствия и тот покупает его расположение в такой способ.

Мужчина гневно захлопнул корзину и отошёл от неё. Сел на циновку под излюбленной стеной и обхватил руками колени. Сгрузил на них голову и прикрыл глаза, погружаясь в размышления.

— Чёрт. Мне не нужно есть, чтобы жить. Он думает, что купит меня в такой способ? Лучше бы друга себе купил на эти деньги.