Глава I: Огонёк, что хочет высечь искру в камне (2/2)
Наконец Чжун Ли ставит точку, протирает бамбуковую кисть от лишних чернил, кладёт письменную принадлежность на специальную подставку и, сложив ладони в замок, обращает свой зоркий, янтарный взор на вошедшую в его кабинет хозяйку «Ваншэн». Взгляд Чжун Ли очень пронзительный, а красная подводка лишь добавляла его острым глазам ту самую проницательность, с которой он смотрел на вещи, на людей: будто он видел суть всего и каждого. Но Ху Тао никогда не поддавалась его внимательному взгляду и выдерживала зрительный контакт с ним, пусть иногда это было и затруднительно — его взгляд будто выискивал что-то в ней, от него становилось некомфортно и появлялось инстинктивное желание смотреть в пол, будто виноватый.
— Вы что-то хотели, госпожа Ху? — монотонно, как и всегда, спросил Чжун Ли. Выражение его лица было нечитаемым, а по тону речи не проявлялись никакие эмоции. Устав играть в гляделки, мужчина вновь опустил свой взор в бумаги, а Ху Тао усмехнулась, гордясь своей крохотной «победой».
— М-м, да нет, — протянула Ху Тао и прошла в помещение, предварительно закрыв за собой дверь, — Продолжай-продолжай, я просто побуду здесь немного и уйду, ты ведь не против? — улыбнулась она, подмигивая.
— Разумеется. Я не вправе прогонять вас, госпожа, — кивнул Чжун Ли и принялся в обратном порядке выполнять те же действия, что и до этого: достал бамбуковую кисть, обмакнул её в чернила и продолжил выводить иероглифы на том же листе бумаги. Его движения — однообразны, монотонны, можно даже сказать медлительны. Но на работу механизма не похожи: нет, в нём определённо есть жизнь, только вот эмоции скрыты за огромной, выдержанной годами стеной.
Ху Тао немного походила по кабинету, который оказался чистым и убранным, время от времени искоса бросая взгляды на Чжун Ли, который больше не поднял головы. Догадавшись, что консультант перешёл в «режим тотального игнорирования всего», Тао усмехнулась и совсем уж бесцеремонно села на край стола.
— Ого… Ты так медленно пишешь, — заметила девушка, слегка наклоняясь к Чжун Ли и вглядываясь в документ. Да ему, блин, нужно было писарем идти работать — переписывал бы книжки красиво для литературного магазина, да жил бы себе спокойно… А в итоге пришёл в похоронное бюро, где ему собственная начальница покоя не даёт.
Чжун Ли не ответил, что было вполне ожидаемо. Однако, вместо этого, через пару минут усердного ручного труда мужчина выпрямился и слегка прокашлялся. Заметив Ху Тао, он вежливо попросил:
— Госпожа Ху, чай… Не соизволите подать мне его? — спросил консультант, даже не возмутившись на бесстыдное, откровенное и неуважительное поведение девушки перед ним.
Ху Тао сначала не поняла, о чем идёт речь, и лишь опустив взгляд вниз она увидела, что возле неё стояла чашка с чаем. И так удачно совпало, что Тао, даже не заметив, прикрыла кружку своей рукой, тем самым не давая Чжун Ли доступа. Она ухмыльнулась и шутливо выдала:
— Знаешь, Чжун Ли, а я тут так подумала… Я тоже чай хочу, — взболтнув ножками в воздухе объявила Ху Тао. А ведь отобрать чай у собственного консультанта — идея неплохая…
Лицо Чжун Ли не дрогнуло. Тао так и продолжала прикрывать чашку собой, а мужчина вторгаться в её личное пространство не стал. Секунд десять-пятнадцать очередной игры в гляделки и Чжун Ли вздохнул:
— Тогда, госпожа, я могу заварить вам чай. Разрешите? — такой простой и логичный ответ, но Ху Тао чуть воздухом не поперхнулась, услышав его. Она ожидала чего угодно, но никак не того, что Чжун Ли просто предложит ей… Чай. Его невозмутимость действительно находится на каком-то ином уровне, отличного от человеческого.
— Хм, а давай, — положительно ответила Ху Тао и мужчина в тот же момент встал со своего места. Его лицо оставалось таким же спокойным, янтарные очи тоже раздражения не проявляли. Ху Тао умела считывать настроение людей по их жестам, выражению лиц и говорящим самим за себя глазам, но Чжун Ли она не могла прочитать. Он лишь схватился пальцами за край одной из своих перчаток, остановившись у другого стола, что был приставлен к стене.
— Вам с сахаром? — коротко уточняет он, и, сняв перчатку с ладони тыльной еë стороной касается небольшого фарфорового чайничка. Убедившись, что вода в нём ещё горячая, Чжун Ли потянулся к дверце шкафчика, в котором хранил свои вещи. Ху Тао мельком успела заметить, что банка с чайными листьями у него была не одна и в этот же момент её догадка получила прямое подтверждение, после того, как Чжун Ли озвучил второй свой вопрос: — Какой сорт предпочитаете?
— Да, одну ложку. Если чай слишком терпкий — то две. А сорт, хм… — Ху Тао намеренно выдержала паузу, притворившись что раздумывает, — Давай тот же, что пил ты.
Второй раз повторять Чжун Ли не пришлось и вскоре на столе появилась ещё одна, практически идентичная первой чашка с чаем — видимо, были из одного набора. Ху Тао губами прикоснулась к краешку тёплой керамики, маленькими глоточками, что обжигали горло, пробуя напиток. И недурно ведь вышло, во всём этот консультант умел — и в лекциях, и в заварке чая… Помнится, Сян Лин рассказывала, как однажды Чжун Ли дал ей парочку наставлений в приготовлении блюда. А если он и в готовке силён?.. С которой у Ху Тао, к слову, ничего не выходит.
Ху Тао покосилась на Чжун Ли, который продолжил выполнять свою работу. Аккуратные иероглифы появлялись вслед друг за другом на бумаге, а консультант, увлекшись их написанием, будто позабыл как о существовании остального мира, так и о девушке, что продолжала сидеть на краю его стола.
«Что вообще творится в его голове?» — раздумывала Ху Тао, сверху вниз смотря на сосредоточенное лицо Чжун Ли. Тот даже на пристальный взгляд не отреагировал.
Её выходка определённо бы разозлила или смутила любого другого, но Чжун Ли был другим.
Чжун Ли всегда был спокойным, даже слишком. Его спокойствие и вызывало восхищение, и пугало. Через что ему пришлось пройти, чтобы до такой степени отречься от всего мира? Какие секреты он хранит под маской обычного консультанта, о которых Ху Тао может лишь догадываться?
Только шорох бумаги изредка нарушал сложившуюся гробовую тишину в кабинете. Ху Тао наблюдала, а Чжун Ли не имел ничего против. Вернее, он даже своё равнодушие не показал — в той степени, что означает выражение «не против»…
Смотря за непоколебимым спокойствием консультанта, Тао поняла — она проиграла. В который раз.
И снова стало скучно, когда в кабинете наступила тишина. Ху Тао спрыгнула со стула и потянулась, разминая мышцы. Взглянула на Чжун Ли, и, похлопав его по плечу, попрощалась:
— Ну, ладно, — улыбнулась Тао и направилась к выходу из кабинета. В этот раз она отдаст победу Чжун Ли — но только в этот раз.
— Вижу, работу свою ты выполняешь честно, и нужды курировать тебя нет, хи-хи, — Ху Тао резко развернулась на каблуках своих туфель и коснулась двери, — Бывай.
Бросив короткое прощание напоследок, девушка ушла, оставляя Чжун Ли наедине с кипой бумаг и двумя пустыми чашками чая, что так и остались на столе.
***</p>
Ночи гавани Ли Юэ были удивительным зрелищем. Тысячи огней и фонарей продолжали неустанно освещать улицы портового городка, а из-за высоких пиков горы Тяньхэн показывался лунный серп, проливающий свой бледный свет на владения недавно покинувшего этот мир Гео Архонта.
Лишь редкие бродяги, неустанно охраняющие сутками напролёт город миллелиты и владелица ритуального бюро «Ваншэн» разделяли эту прекрасную, сияющую ночь.
Ху Тао бесшумно двигалась по опустевшим улицам. Выход ночью из города может стать опасной авантюрой и поставить под угрозу собственную жизнь, ведь там, за пределами стражи миллелитов таились монстры и разбойники, но Тао подобным запугать было невозможно: лишь она одна могла безрассудно бродить там, куда не ступит нога нормального человека, да слагать стихи, напевать себе под нос песенки собственного сочинения и от балды заниматься такими вещами, которые определённо поставят в ступор любого. Сыграть партию в карты в одиночку? Да без проблем!
Но в этот раз Ху Тао шла за город с целью.
Там, где нет света фонарей и бушует природа стрекочут насекомые, над головой сверкают миллиарды звёзд, а светлячки маленькими огоньками вспыхивают во тьме, прежде чем вновь погрузиться во мрак.
Ху Тао обращает взор своих горящих алых глаз вперёд — и перед ней статуя Архонта Моракса, что нынче считается погибшим.