Глава 9 (2/2)

— И тебе, — кивнул Шустрый. — Ну что, готов вновь почувствовать это?

— И хочу, и нет, — хмыкнул Остролап. — Я к нему привязался.

— Зато ты сможешь больше времени уделять Ястребку.

— Знаю. Ты нашел кого-нибудь?

— Да, я поговорил с тем же, кто раньше рассказывал мне информацию. Там творятся очень интересные дела.

— Расскажи-ка.

— Пусть он сам тебе все расскажет. Я привел его сюда.

— В очередной раз убеждаюсь в том, что не прогадал с помощником, — улыбнулся Остролап. — Зови.

Шустрый кивнул за спину. Из-за кустов вышел уже знакомый Остролапу кот.

— Снежок? — опешил глашатай.

— Вы знакомы? — удивился Шустрый.

— Да, мы встречались один раз.

Бродяга боязливо приблизился.

— Тебе нечего бояться, — заверил того Шустрый. — Остролап не причинит тебе вреда. А я, с вашего позволения, займусь Луноглазкой.

Помощник Остролапа побежал к своей ученице, которая ждала уже его. Остролап одним глазом стал наблюдать за происходящим в Овраге.

— Рассказывай, Снежок, — приказал Остролап.

— Что?

Остролап посмотрел на бродягу, раздумывая съязвить или нет. Желание было большим, но он решил не издеваться над и без того напуганным котом.

— Все, что ты рассказал Шустрому. Потом я буду спрашивать сам.

— После того, как все бродяги разбежались, — начал Снежок, — я долго скитался в одиночестве. Но потом меня нашла кошка. Мы мило поговорили, после чего она предложила мне вернуться. Я сначала не понял, что та имеет в виду. Она объяснила, что собирает всех бродяг, которых удается найти. Я пошел с ней. Оказалось, что она успела собрать больше десяти котов, которые занимались обустройством лагеря. Такой красоты и такого порядка я никогда не видел! Все коты знали, что делали, и все были заняты. Я быстро влился в их жизнь, тем более я знал там почти всех.

Снежок замолчал, не зная, как продолжить дальше.

— Что за кошка? — спросил Остролап.

— Она представилась Надеждой, — ответил Снежок. — Добрее и справедливее нее я никого не видел. Как я понял, она хорошо общалась с Пухом. А когда тот перестал к ней ходить, она забеспокоилась и начала искать его. На привычном месте никого не было. Тогда она нашла Лома, который был верным котом Мии. Он ей все рассказал, а она решила вновь объединить нас.

— В третий раз объединяются, никак не объединятся, — хмыкнул Остролап.

— Надежда — очень хорошая кошка.

Снежок возмутился насмешливому тону Остролапа, но быстро принял свой обычный напуганный вид. «Значит, эта Надежда запала ему в душу как руководитель, — понял Остролап. — А это значит, что у нее есть какие-то таланты к управлению»

— Сколько вас сейчас? — спросил Остролап.

— Уже очень много. У нас есть свой собственный лагерь, и все коты как никогда дружные. Мы совсем как племя.

— Уж прости, но до племени вам очень далеко, — сказал Остролап. — В племени при смерти предводителя коты не разбегаются, а выбирают нового. А если вами перестанут управлять, вы опять передеретесь и разбежитесь.

— Надежда этого не допустит! — горячо сказал Снежок.

Остролапа очень заинтересовала такая реакция. Бродяга, находящийся на чужой территории в окружении злых воителей, все равно находил в себе силы защищать свою «предводительницу». Значит, она действительно справлялась с возложенными на себя обязанностями весьма неплохо.

— А какое место в жизни бродяг занимаешь ты? — спросил Остролап.

— Я охочусь, — ответил Снежок.

— А есть рядом с Надеждой какие-нибудь коты, которые помогают ей управлять вами? Вряд ли она справляется в одиночку.

— Есть, — поморщился Снежок. — Молодые, злые и бестолковые. Они сами ничего не делают, только едят!

«Если это так, — задумался Остролап, — значит, они близки ей? Кто они? — Остролап посмотрел на Шустрого, раздумывая над словами бродяги. — Зачем бродягам вновь объединяться? Неужели они так и не поняли, что такая жизнь не для них? И что это за Надежда, раз о ней трусливый кот во враждебном месте так выражается и защищает ее? Надо бы познакомиться с ней».

Шустрый тем временем показывал своей ученице новый прием. Когда Остролап впервые увидел это, он был очень удивлен, ведь учил Шустрого совсем не так. Но вмешиваться не стал, потому что наставник сам должен учить и воспитывать своего оруженосца.

Но потом, понаблюдав за их тренировками побольше, Остролап как учитель проникся настоящим уважением к своему бывшему ученику. Оказалось, что Шустрый совмещал сразу несколько подходов. Во-первых, он все-таки взял у Остролапа то, чему того учил Дождевик. Луноглазка, когда ошибалась, сама доходила до того, где и как ошиблась. В то же время Шустрый поддерживал жесткость на тренировках и не давал ученице много свободы, что было характерно для Грозного. Но на этом он не остановился. Шустрый не стал полностью отказываться от показа и объяснения приемов. А именно на этом отказе строилось обучение и самого Шустрого, и его наставника. Такой подход к обучению отнимал много времени, но результат был почти фантастическим. И Остролап действительно был горд за своего бывшего оруженосца.

Подул неприятный ветер, выдернув глашатая из своих мыслей. Он повернулся к Снежку.

— Прости, я отвлекся. Что ты говорил?

— Ничего, — помотал головой бродяга.

Остролап поднял бровь, но вновь решил не язвить. Снежок вдруг спросил:

— Как наши котята?

— Они уже давно не ваши, — ответил Остролап. — Они теперь наши ученики и чувствуют себя весьма неплохо. Одна из них сейчас перед тобой.

Остролап кивнул в сторону Шустрого. Но продолжить расспросы не дал.

— Ты сможешь устроить мне встречу с Надеждой?

— Зачем? — забеспокоился Снежок.

— Успокойся, — поспешил ответить Остролап, — я ее не трону. Я всегда был сторонником разговора, а не когтей. Мия, к сожалению, к разговору не была расположена. Я просто хочу поговорить с ней.

— Тогда ты придешь к ней сам, — твердо ответил Снежок, но под конец фразы его голос дрогнул.

— Снежок, ты немного путаешь, кто мы, — снисходительно улыбнулся Остролап. — У меня нет времени, чтобы мотаться туда-сюда. А твоей предводительнице, я думаю, будет интересно поговорить со мной. Мне есть что ей предложить.

— Я сообщу ей, — кивнул бродяга. — Но если она не согласится, я не смогу ее привести. — Снежок неуверенно потоптался на месте. — Шустрый обещал мне мышку.

— Мышку? — прищурился Остролап. — Приведи Надежду, и будет тебе мышка.

— Но я ведь все рассказал! — запротестовал Снежок. Но под жестким взглядом глашатая его пыл поутих.

— Иди, — приказал Остролап.

Снежок удалился, а Остролап подозвал к себе своих учеников, и они вместе пошли в лагерь, оставив Шустрого с Луноглазкой наедине — остальные тренирующиеся ушли до этого.

В лагере царила привычная суматоха. Раненые успели немного восстановиться, поэтому принялись за восстановление разрушенной стены. Прямо посередине поляны валялись ежевичные ветки, которые всем лагерем вплетали на место сломанных.

Остролап почувствовал себя дома. В племени витал дух единения всех со всеми. С одной стороны Валун вместе с сыновьями и сестрой вынимали из стены непригодные и пригодные, но расплевшиеся ветки. Сам Валун никогда не ладил с сестрой даже тогда, когда были котятами. Остролап думал, что разлад в их отношения внес отец, уделявший все внимание дочери, забыв про сына. Вполне возможно, Валун в глубине души был обижен на сестру за то, что не получил должного внимания от отца. Но, возможно, были и какие-то другие причины. Но, даже несмотря на их холодность друг к другу, сейчас они стояли бок о бок, вместе объясняя Грозолапу и Камнелапу, какие ветки можно использовать, а какие придется выкинуть.

— Смотрите, — сказала Златогривка, — эта ветка надломана. Если мы ее вплетем обратно, то при нападении ее будет легче сломать.

— А задача стены — как можно на дольше задержать врагов, — добавил Валун, кивнув сестре.

— А не проще будет выкинуть все ветки, не разбираясь, какие сломанные, а какие нет? — спросил Грозолап.

— Тогда будет тратиться гораздо больше новых веток, — объяснил Валун.

— Да и зачем так делать, если есть целые ветки, которые так же, как и новые, могут выполнять свою роль, — вставила Златогривка.

Оруженосцы кивнули, показав, что все поняли, и принялись за работу. К ним подключились и Валун со Златогривкой.

Чуть поодаль Ураган с семьей брали принесенные из леса ежевичные ветки и вплетали их в стену, заделывая дыры. К ним присоединился и Дуболап. Котята Урагана были взрослее котят Валуна, поэтому со знанием дела взялись за работу. Но опыта им все же недоставало, поэтому Ураган с Белоушкой ласково указывали на ошибки, помогая их исправить.

— Пятнолап, — обратился Ураган к сыну, — бери под командование брата и сестру и заделывайте соседнюю дыру. Мы с мамой займемся этой.

— Почему Пятнолап вечно командует? — запротестовала Белышка. — Я тоже могу руководить!

— Не сомневаюсь, дорогая, — улыбнулась Белоушка. — Но здесь Пятнолап справится лучше.

— Зато в охоте ты обскочишь и его, и Дуболапа, — подмигнул дочери Ураган. — Ты ведь лучшая охотница племени!

— Не лучшая, — поправила друга Белоушка, — но очень скоро ею станет.

— А Дуболап скоро станет лучшим воином племени, — подмигнул брату Пятнолап.

— Не надо преувеличивать, — скромно сказал оруженосец.

— Скромность — это хорошо, — хмыкнула Белоушка. — Кажется, мы заболтались. За работу!

Котята, несмотря на их несмышленый возраст, тоже пытались чем-то помочь племени. Черныш и Травинка крутились около кучи новых веток, аккуратно разделяя и подавая их, когда было нужно. Чернобурая лежала рядом и, прищурившись от яркого солнца, одним глазом следила за сорванцами, которые в секунду передышки так и норовили что-нибудь учудить.

— Отдай! — запротестовала Травинка. — Я первая ее взяла!

— А вот и нет, — показал язык брат. — А вот и я первый!

— Говорю, отдай!

— А ты отними.

— Ах, так!

Травинка набросилась на своего брата и замолотила по нему своими крошечными лапками. Тот попытался сопротивляться и скинуть нападавшую.

— Травинка! Черныш! Что за поведение? — с напускной строгостью спросила Чернобурая. — Разойдитесь.

Но котята в пылу великого сражения за ветку ежевики не услышали мать. Черныш, который был больше сестры, смог скинуть ее, после чего прыгнул на нее сам. Травинка не успела среагировать, и котята покатились по поляне. Итог был понятен.

— Ай! — скуксилась Травинка. — Больно!

Котята не заметили, как попали в ежевику. Сухие и колючие ветки оплели маленькие тела котят, и те быстро в ней запутались.

— Что же за наказание, — проворчала Чернобурая. — А ну-ка не дергайтесь!

— Больно-о! — заплакал Черныш, а сестра подхватила.

— Говорю, не дергайтесь. Вы запутаетесь еще сильнее.

Котята успокоились и, всхлипывая, смирно стояли, ожидая, пока мать освободит их из ловушки.

— Сколько раз вам повторять, — ворчала Чернобурая, — нельзя играть рядом с ежевикой. Она же служит для защиты от врагов! Взрослые и большие коты не всегда могут через нее прорваться, что уж о вас говорить?

— Прости нас, — пропищала Травинка.

— Здесь не за что просить прощения, — мгновенно растаяла Чернобурая. — Вы же еще котята, и я не ругаю вас. Просто нужно хотя бы иногда слушаться маму, чтобы не получать травм.

Даже сварливая и вечно недовольная Ветка принимала участие в восстановлении. Она находилась неподалеку от котят, поэтому сразу бросилась на помощь запутавшимся негодникам. Две кошки достаточно быстро сумели освободить котят. На тех кроме пары царапин ничего не осталось, поэтому они быстро пришли в норму и продолжили распутывать ежевику. На этот раз к ним присоединилась Ветка, помогая им в этом и нежно подсказывая.

У Остролапа защемило сердце от нежности и любви, которую он испытывал ко всем этим котам. Это были его коты, и он гордился ими. Весь лагерь делал одно дело, а что, как не совместная работа, лучше всего объединяло котов? Остролап не сомневался, что даже если бы не было тех неудобств, которые причинили Грозовому племени другие воины, его коты все равно были бы сплоченными. Он чувствовал, что находится в семье.

Но были и другие мысли, совсем не такие приятные. Ураган, Валун, Чернобурка… У него тоже были котята, но очень далеко от него. Недостижимо далеко. У него могли бы быть котята, которые были бы рядом, но Стрела погибла. Остролап мотнул головой, отгоняя неприятные мысли и образы. У него было все хорошо, ведь он уже со всем определился. А значит, у него все это будет.

Но не только это его беспокоило. Глядя на то, как его коты сплоченно делают одно дело, он невольно задумывался: «А нужен ли здесь я? А вдруг я лишний?» Но эти мысли отогнать было гораздо легче, ведь он точно знал, что нужен Грозовым котам, как и они нужны ему.

На другой стороне разрушенной стены Ястребок помогал сестре вплетать ежевику. Юная ученица почему-то решила, что должна делать все одна, и это еще никто не успел заметить. Ледогривка даже примерно не представляла, что и как нужно было делать.

— Давай сюда, — с невиданной доселе Остролапом нежностью сказал оруженосец. — Смотри, все лапки себе исколола.

— Я сама справлюсь, — насупилась ученица.

— Какая же ты мышеголовая, — пробормотал Ястребок, отодвигая сестру. — Ты же могла попросить помощи.

— Стоять! — распорядился Остролап.

Двое котов недоуменно посмотрели на глашатая.

— Ястребок, что ты делаешь? — спросил Остролап.

— Помогаю сестре, — удивленно сказал тот. — А что, не должен?

— Это разве помощь? Когда я тебя учу, ты видел хоть раз, чтобы я отгонял тебя и начинал делать все сам?

— Это было бы странно, — хмыкнул оруженосец.

— Вот и я про то же. Если ты хочешь кому-то помочь, не нужно отгонять его. Надо показать на своем примере, как делать правильно, после чего кот должен вернуться к работе. Это будет помощью. В данном случае ты сам ничего не знаешь, но хочешь помочь. Это, конечно, похвально, но в итоге что мы получим?

— Ничего.

— Мы получим двух оруженосцев, которые будут исколоты ежевикой. И у Вспышки с Пепельной прибавится работы. Нужно было позвать кого-то постарше, чтобы вам помогли. Не нужно стесняться, пора привыкнуть, что вы в семье.

— К этому сложно привыкнуть, — робко сказала Ледогривка.

— Понимаю, — кивнул Остролап. — Сам был в вашей шкуре. Поэтому я здесь. Смотрите.

Остролап первоначально осмотрел подушечки лап Ледогривка. Ничего критичного не было, но они покраснели.

— Лучше показаться целительнице, — сказал глашатай.

— Но я хочу помогать! — запротестовала Ледогривка.

— Подумай о том, какая из тебя будет помощница, если твои лапки воспалятся. Ты можешь понаблюдать за тем, что я показываю, но после ты пойдешь к Пепельной.

— Ладно, — согласилась ученица.

Остролап встал так, чтобы оруженосцам было все видно, и стал медленно вплетать ежевичную ветвь в стену.

— Нам нужно сделать так, чтобы не было больших дыр, через которые сможет пролезть котенок. Это делается для того, чтобы ни один, даже самый маленький кот, не смог пробраться через заграждения. Когда вплетаешь ежевику, нужно быть аккуратным, чтобы не уколоться. Для начала осмотрите ветку и найдите те места, где колючек нет. В дальнейшем нужно будет браться именно за них. Также не забывайте, что вплетать ее надо так, чтобы она держалась очень крепко и не расплелась, когда на нее будут наседать. В целом все, осталось только внимательно посмотреть за мной.

С этими словами Остролап вновь принялся вплетать ежевику, стараясь, чтобы оруженосцам было видно каждое его движение. Спустя немного времени ветвь была успешно вплетена. Остролап закрепил ее, не забыв показать это ученикам, после чего сказал:

— Вот и все. Ничего сложного здесь нет. Нужно только много терпения и аккуратности. Ну, и опыта, конечно.

Он посмотрел на оруженосцев. Те синхронно кивнули.

— Раз все понятно, Ледогривка, иди к Пепельной, Ястребок, начинай работать. Я к тебе пришлю Ветку на помощь, ты не против?

Оруженосец поморщился, но промолчал.

— Отлично. Я пока пойду, мне нужно успеть поговорить с Кометой.

Предводительница, к слову, тоже восстанавливала стену чуть поодаль. Остролап кивком показал, что им нужно поговорить, а сам пошел к Ветке. После этого они с Кометой зашли в ее палатку.

— Ты хотел о чем-то поговорить? — спросила предводительница.

— Да, — кивнул Остролап. — У нас в последнее время очень много дел, и времени на это я никак не мог найти. Но мне нужно это сказать.

— Говори, пока можешь, — хмыкнула Комета.

— Я долго думал. Правда долго. Но наконец я могу точно тебе это сказать. Но перед этим я хочу, чтобы ты знала все.

— Все? — не поняла Комета.

— Все, что делается за твоей спиной, — вздохнул Остролап. — Я почему-то решил, что справлюсь один, поэтому знать об этом никому не надо. Да и не хотел, чтобы ты мешала мне, ведь я часто шел на нарушение Закона.

— Не нужно оправдываться, Остролап. Что сделано, то сделано. Но я рада, что ты решил поговорить об этом.

— Сомневаюсь, что в дальнейшем ты обрадуешься, — невесело усмехнулся тот. — Итак. После Великой битвы я примерно понимал, что мир обязательно будет, но будет недолгим. Я понимал и то, что племя Теней, эти гордые, мстительные и во многом мышеголовые коты, не оставят нас в покое. Им захочется нашей крови взамен той крови, что принесло наше прошлое племя им. Поэтому я начал размышлять над тем, как противостоять этому, учитывая, что наше племя сильно ослаблено. Чтобы восстановиться, нам нужно было гораздо больше времени, чем могло нам дать племя Теней. Я понимал еще и то, что Речное племя так же не останется в стороне. Они чувствуют вину перед племенем Теней, обвиняя во всем, опять же, нас. Племя Ветра я пока откинул, потому что думал, что мы будем если не союзниками, то они, как минимум, останутся в стороне. Здесь я ошибся, но в основном был прав. И начал действовать. Когда племя Теней начало искать повод для нападения на нас, я понял, что время пришло. Я привлек Шустрого, и мы вместе натравили племя Теней на Речное. Это дало нам немного времени. Дальше я понимал, что нужно ослабить и племя Теней, и Речное племя. С Речным я примерно понимал, что делать, но вот как быть с Сумрачными котами, я долго не мог придумать. Но мне подвернулась удача, и Шрам сам подошел ко мне.

— Шрам? — удивилась Комета. — Зачем?

— Если ты не будешь перебивать, ты все поймешь, — хмыкнул Остролап. — У Шрама в племени оказались проблемы. Его предводитель вынудил его выбрать себе в помощники Кленовника, который в свою очередь стал слишком деятельным. Шрам, как достаточно умный кот, понимал, что для их племени это совсем не нужно. И он обратился ко мне за советом, чем я сразу воспользовался. Он стал действовать по моим советам, и совсем скоро надоедливого Кленовника не будет на этом посту. Шрам взамен пообещал делать все, чтобы предотвратить или уменьшить количество нападений на нас. Когда уйдет Кленовник, ему будет гораздо проще, что сильно облегчит нам жизнь. С Речным племенем оказалось все гораздо интереснее. Я решил настроить кого-то из них против предводителя. Причем этот кто-то должен был пользоваться безусловным уважением и поддержкой среди соплеменников. Мой выбор пал на Одноуха, потому что Полосатый отпадал сразу. Я с ним поговорил и позволил ему думать, что он мной манипулирует. Им сильно не хватало пищи, и я намеренно сказал, что наша сторона реки полна рыбы.

— Так это все-таки ты спровоцировал их на нападение?!

— Да, — вздохнул Остролап. — Прости, что соврал, тогда все было очень сложно, поэтому я не хотел ничего объяснять. Я специально спровоцировал их на нападение. Речные воины были сильно ослаблены голодом, поэтому я думал, что атаковать они будут или вместе с племенем Теней, или после них. Но я быстро понял, что вместе им нападать нет смысла, потому что Одноух оказался весьма умным котом. Он знал, что гораздо проще прийти на готовое, чем в такое тяжелое время воевать и получать раненых. Поэтому я придумал, как сделать так, чтобы власть Гребня сильно пошатнулась. Если Речные воины пришли бы за рекой, полной рыбы, а на деле оказалось, что рыбы нет, так они еще и проиграли бы, это очень сильно ударило бы по предводителю. Но он оказался куда тупее и предпочел победу жизни глашатая. Вопрос о его изгнании стал лишь вопросом времени.

Естественно, Одноух пришел ко мне, чтобы я помог ему. Но я специально дождался того момента, пока там начнется дележка власти, после чего пришел к нему на помощь. Он хотел, чтобы все прошло мирно, я же постарался, чтобы проблем у него стало гораздо больше. Он стал предводителем и логично отстранил от власти самого ярого своего противника.

На Совете я подошел к Жуколапу и сказал ему, что мы договорились с Рванозвездом о том, что он сделает его глашатаем, а тот якобы нарушил договор. Теперь Жуколап не только недолюбливает предводителя, но и подозревает его в захвате власти с помощью нас. Я абсолютно уверен в том, что он будет всячески мешать Рванозвезду нормально восстанавливать племя, из-за чего Речные коты еще долго не будут представлять угрозы. Что же касается племени Теней, там, как я уже говорил, Кленовник скоро будет отстранен от звания помощника глашатая, из-за чего Шрам будет действовать более мирно.

У Остролапа сбилось дыхание, и он сделал небольшую передышку. Комета во все глаза смотрела на своего глашатая и не понимала, то ли ругаться, то ли хвалить его.

— Звучит весьма неплохо, — наконец отозвалась она. — Но что насчет того, что у нас нет своей территории? Это ты как собираешься решать? И зачем нужно было выставлять себя такими жалкими на Совете? Мне, если честно, с трудом хватило выдержки.

— И ты справилась просто великолепно, — улыбнулся Остролап. — Нужно превратить поражение в победу. Чем дольше другие племена будут думать, что мы жалкие и слабые, тем на дольше время они оставят нас в покое.

— Зачем на нас нападать, если мы и так смирно исполняем их волю? — прищурилась Комета. — Молодец. Продолжай.

— Насчет нехватки территории я частично решил вопрос. Я договорился и с племенем Теней, и с Речным племенем о тайной помощи нам. Мы временно будем охотиться на их территории, и об этом никто из соседних племен не узнает, а значит, не будет мешать. Также Рванозвезд попросил меня найти Гребня; взамен я потребовал Нагретые Камни.

— Зачем ему Гребень? — не поняла Комета. Но ответ пришел к ней быстрее, чем смог сказать Остролап. — Чтобы следующие предводители смогли получить дар, который он теперь получить не в силах. — Остролап кивнул. — Благородно. Как же ты будешь искать его? И будешь ли?

— Пока не знаю, — честно признался глашатай. — Сейчас я налаживаю контакт с бродягами. Если я решу найти Гребня, они в этом помогут.

Комета кивнула, ожидая продолжения речи Остролапа. Она понимала, что он к чему-то подводит, но пока не понимала к чему. Глашатай тяжело вздохнул.

— На территории племени Ветра ты говорила о том, что я гораздо лучше всех котов, которых ты знала. Но ты должна понимать, что это не так. Я очень часто иду на нарушение Закона, я вру и манипулирую котами для своей выгоды или выгоды племени, а мои лапы по плечи в крови. Я совсем не хороший и уж точно не идеальный. Но раз ты заговорила про любовь, то я обязан дать тебе на это четкий ответ, который никогда не изменится. Будучи наедине с собой, у меня было много времени, чтобы подумать. Ты отличная кошка, Комета, и прекрасный друг. Ты умеешь управлять котами, и я как глашатай могу с уверенностью сказать, что у нашего племени за очень долгое время не было предводителя лучше, мудрее и добрее. И я люблю тебя как предводителя и как друга. Это я для себя уже давно решил. Настал черед ответить тебе и себе на последний вопрос: люблю ли я тебя как кошку?

Остролап тяжело вздохнул и закрыл глаза, собираясь с мыслями. Он знал, что должен сказать. Да и не только в этом дело — он хотел сказать. Но это было тяжело. Груз надуманного предательства давил на него, сжимая все изнутри. В голове он часто прокручивал варианты разговора, но он и подумать не мог, что все будет так сложно.

— Остролап, — Комета слегка коснулась носом его макушки, отчего тот слегка вздрогнул, — я приму и пойму любое твое решение. Тебе не нужно бояться или стыдиться этого.

— Я знаю, Комета, — не открывая глаз и не поднимая головы, покачал головой глашатай. — Но это оказалось сложнее, чем я думал. — Он вновь вздохнул, но заставил себя открыть глаза и посмотреть прямо на Комету. — Да, Комета, я люблю тебя. И я хочу быть с тобой.

Зрачки предводительницы резко расширились, будто она чего-то испугалась. Было видно, что она надеялась на эти слова, но думала, что он скажет другое. Она секунду молчала, осознавая, что сейчас произошло. Наконец, она открыла пасть, чтобы сказать что-то, но Остролап не дал ей этого сделать.

— Это еще не все, — Остролап поморщился, как будто его ударили. — Перед тем, как ты скажешь свое решение, я хочу, чтобы ты знала абсолютно все. У меня есть котята в другом племени.

Сердце Остролапа болезненно сжалось, когда он увидел, как потухли глаза его любимой кошки. Он никогда не хотел причинять ей боль, а он знал, что это будет больно. Но он не мог больше врать и скрывать. Он четко решил для себя, что откроется ей полностью. Наверное, впервые настолько. Стреле он мог рассказать что угодно, кроме планов относительно племени. Комете же он может рассказать вообще все. Поэтому он не хотел, чтобы между ними были какие-то секреты.

— В племени Теней? — тихо спросила она.

— Да, — кивнул Остролап.

— Значит, Углегрив, Тигролап и Пчелолапа — твои дети?

— Да, — повторил глашатай. — Я знаю, что это осознавать очень неприятно и даже, наверное, больно, поэтому не буду торопить тебя.

— Остролап, — Комета посмотрела в глаза глашатая, и тот едва не отпрянул от неожиданности. Она смотрела на него… с любовью? После того, что она узнала, она все равно даже не думала отказываться от него. Но почему? Неужели… — То, что было в прошлом, в прошлом и остается. А мы будем двигаться дальше.

— Где Остролап? — послышался вдруг голос с поляны.

— Как вовремя, — усмехнулся глашатай.

— У тебя много дел, — с невиданной Остролапом нежностью, улыбаясь, сказала Комета. — Иди.

Она коснулась носом его носа. Он замер, но после секундного промедления ответил ей тем же и вышел из палатки.

— Чего, Шустрый? — слегка недовольно отозвался Остролап, увидев, кто его ищет.

— К тебе пришли трое, ждут у Оврага.

— Отлично, уже иду.

— Тебе нужна помощь?

— Нет, я справлюсь, — Остролап подбежал к куче с добычей и вытащил из нее самую тощую мышь. — Вот, отнеси Снежку.

Шустрый кивнул.

Остролап вышел в лес. Солнце уже спешило спрятаться за горизонт, и пошел снег. Сезон Голых Деревьев постепенно отступал, и было не так холодно, так что легкий снежок не раздражал. Глашатай валился с лап от усталости. Столько событий всего за один рассвет. Но он уже начинал привыкать к такому ритму, потому что в последнее время каждый рассвет был таким.

Пока он шел к месту встречи, внутри него ощущалась непривычная легкость, а на теле постоянно проступали мурашки. Но они были не от холода. Неужели все это реально? Неужели такое с ним могло произойти? Кошка, которую он любил, ответила ему взаимностью, несмотря на все то, что он делал. Он просто не мог поверить в это, не мог осознать. Он понимал, что сейчас совсем не время для таких мыслей, но выкинуть их из головы просто не мог.

Он не заметил, как оказался на месте встречи. На него смотрела кошка. Она была небольшая, с внимательными зелеными глазами и серой с черным шерстью, которая была аккуратно прилизана, из-за чего лежала очень красиво, особенно для бродяги. На вид ей было около трех лет, но ее глаза выдавали в ней не по годам мудрую кошку. Где-то в глубине души Остролап понял, что он с ней чем-то похожи. Было в ней что-то, что одновременно притягивало его и отталкивало.

Рядом с ней сидели два кота. Они были похожи друг на друга: оба молодые, коричневые, с шерстью, торчащей в разные стороны, и наглыми оценивающими взглядами. Оба кота сразу вызвали у Остролапа неприязнь.

— Ты Остролап? — приятным голосом спросила кошка.

Тот кивнул.

— А ты, я так понимаю, Надежда.

— Правильно понимаешь, — мило улыбнулась та. — Что ты хотел обсудить со мной?

Остролап прищурился.

— Это твои сыновья?

— А мы играем в охотника и дичь? — подняла брови та, после чего слегка рассмеялась. — Да, это мои сыновья. Наверное, я поступила невежливо, не представив их сразу. Это Когтеух, — она кивнула на сидящего справа от нее кота, у которого было порвано ухо. — А это Зубоскал.

— Ты назвала их на манер воителей? — поднял брови Остролап. — Зачем?

— Подкармливаешь моих котов? — будто не слыша вопроса, спросила Надежда.

— Я попросил привести тебя, за что Снежок получил мышь, — спокойно пожал плечами Остролап.

Но внутри напрягся. Надежда не просто казалась умной, она действительно ею была. Остролап дважды попытался поставить ее в неудобное положение, возвысить себя над ней, но она не поддалась. Она явно давала понять, что они если и не равны, то она уж точно не какая-то обычная бродяга, с которой можно вот так разговаривать. Остролап позволил себе предпринять еще одну попытку атаковать. Он задумался и, прищурившись, посмотрел на Надежду.

— Ты была одиночкой?

— Ты хочешь, чтобы я рассказала о себе? — спокойно ответила та.

— Хочу побольше узнать о новых соседях.

— Мы не несем вам угрозы, а лес для нас неинтересен.

Остролап сдался и решил просто поговорить. Придется разговаривать с ней как с равной.

— Если не будет сложно, — кивнул он.

— Да, я долгое время была одиночкой, — ответила Надежда. — Я неплохо общалась с Пухом. Но от него перестали приходить какие-то вести, и я решила узнать, в чем дело. Но вместо Пуха я нашла другого кота, который рассказал мне, как вы поступили с добрым, пусть и слабым котом.

— Нас там не было, — пожал плечами Остролап.

— Я имела в виду воителей, — отозвалась Надежда. — В память о нем я решила объединить бродяг и показать им, как нужно жить вместе.

— Откуда это знать одиночке? — спросил Остролап. — Воительницей ты явно не была, хоть и пытаешься ей казаться. Я так понимаю, именно придуманное воительское прошлое позволило тебе так легко собрать вокруг себя котов.

— А ты умен, — слегка наклонила голову Надежда.

— И сколько вас?

— Достаточно много, — уклончиво ответила кошка.

— Больше двадцати? — уточнил Остролап.

Надежда не успела ничего ответить. Наконец подал голос один из сыновей.

— Гораздо больше, — осклабился Когтеух, за что мгновенно получил оплеуху.

Сыновья, по крайней мере один, оказались далеко не такими умными, как их мать. И далеко не такими воспитанными. Уже сейчас Остролапу было видно, что они наглые и воинственные, а теперь еще он мог сказать, что они еще и мышеголовые.

«Если гораздо больше, это значит, что их как минимум тридцать. А может быть, и больше. Учитывая их единство, которое логично, потому что Надежда выставляет себя воительницей, они могут не просто доставить неприятности, но нести угрозу».

— Я знаю, как тяжело обстоят у вас дела с дичью, — сказал Остролап. — Возможно, в будущем я предложу вам кое-что.

— Если ты смог подчинить себе кого-то из моих котов куском тощей мыши, это не значит, что это будет интересовать меня, — заметила Надежда.

— А территории тебя интересуют? — улыбнулся Остролап. — Настоящие охотничьи лесные территории?

Он увидел, как загорелись глаза кошки. Увидел и запомнил это. Но Надежда быстро смогла взять себя в лапы.

— Я же сказала, что нас не интересуют лесные территории, — сдержанно ответила та.

— Если мне будет что предложить, я передам это через тебя, — глашатай указал лапой на Когтеуха. — Уверен, что у твоей матери много дел. Ты не против?

— Конечно, нет! — прежде чем успела что-то ответить мать, осклабился он. — Ты знаешь, где меня найти?

— Встретимся через семь рассветов на границе, — распорядился Остролап. — Там я скажу, нужна ваша помощь или нет.

— Договорились, — кивнул Когтеух.

Надежде понадобилось много выдержки, чтобы промолчать. Остролап прекрасно понимал, что с ее сыном все будет гораздо проще. Надежда же, хоть и вызывала у Остролапа уважение и какое-то ощущение родства, была слишком опасна и самостоятельна. Тупым же Когтеухом можно будет без труда руководить.

— Тогда до встречи, — сказал Остролап и развернулся, чтобы уйти.

— Ты не будешь контролировать нас? — слегка удивилась Надежда.

— Зачем? — не оборачиваясь, спросил Остролап. — Ты же сама сказала, что лесная территория тебя не интересует. Ты же хочешь показать, что вы не несете угрозы, чтобы с тобой не случилось того же, что с твоими предшественниками, так ведь?

С этими словами уставший Остролап отправился прочь. Быстро вечерело, глаза слипались, но дел еще было много. Но успокаивало и придавало сил то, что спать он ляжет не один. Давно забытое чувство счастья вновь стало понемногу наполнять Остролапа.

«Все будет хорошо», — обнадеживающе крутилось у него в голове.