15 (1/2)

– Не дыши в лицо, мне щекотно.

Джэхён хмыкнул и подул куда-то в лоб. Тэён зажмурился, чтобы чёлка не попала ему в глаза.

На часах было начало первого. Самое время, чтобы лечь, заснуть и проснуться отдохнувшим и свежим. Но свежими им уже не быть. Либо нужно будет сначала тащиться в душ, а потом возвращаться в кровать. Либо спать грязным. Тэёну не нравился ни один, ни другой вариант.

Они сидели на кровати лицом к лицу; бёдра Тэёна были перекинуты через бёдра Джэхёна, обнажённые тела находились на расстоянии буквально нескольких сантиметров друг от друга – минимальная дистанция, чтобы не соприкасаться слишком чувствительной, влажной кожей. Джэхён в самом начале ухмыльнулся, сказав, что он никогда не думал, что однажды превратится в лесбиянку и будет заниматься сексом в позе ножниц. Тэёну, уже уставшему за день, его комментарий показался глупым и совсем не к месту. И он не мог не злорадствовать неприкрыто, когда именно у Джэхёна участилось дыхание и затуманился взгляд буквально через пару минут после того, как они начали. «Это просто потому, что у меня спермотоксикоз,» – задыхаясь, прошептал он. Тэён не стал пытаться его переубедить и просто прикусил его за бицепс.

Он не понял, о каком спермотоксикозе могла идти речь, если теперь они занимались сексом либо каждый день, либо через день. Удивительно, как никто ещё ничего не заподозрил.

Сейчас жар внутри них угас. По крайней мере, минут на двадцать. Тэён чувствовал, как постепенно возвращалось странное ноющее в груди чувство. Оно преследовало его давно, наверное, уже с год. Но раньше оно приходило и уходило, никогда не задерживалось надолго. А теперь ему было легче вспомнить, когда это чувство не висело у него над душой, натягивая нервы и медленно отравляя настроение. Из-за этого чувства ему не хотелось смотреть кому-либо в глаза, а в особенности, Джэхёну. Вот и сейчас ему очень хотелось отвернуться.

Он положил голову себе на плечо, прижимаясь щекой так, как будто это была чья-то чужая рука. Джэхён убрал чёлку от его лица, зарываясь пальцами дальше и глубже в волосы, сжимая на затылке. Тэён закрыл глаза и приоткрыл губы – реакция была почти инстинктивная. Он знал, что значил этот жест и каким образом ему нужно поучаствовать в этой игре. Джэхён привёл его голову в вертикальное положение, поглаживая большим пальцем затылок.

Внезапно Тэён вспомнил обещание, данное самому себе совсем недавно.

– Перестань. Отпусти, – сказал он негромко. Сначала ему показалось, что голос потерялся где-то в горле. Но, поскольку хватка Джэхёна заметно ослабла и у него получилось освободиться, он понял, что всё-таки произнёс это вслух.

Это лишь первый шаг. Даже не шаг, а толчок. Импульс, которому ещё предстоит вызвать движение.

Не сказав ни слова, Тэён выбрался из их недо-объятия и встал на ноги. Он нашёл на полу свои брифы и натянул их на грязное тело. Было неприятно, но это было нужно сделать.

– Ты куда собрался? – спросил Джэхён. Голос – командирский. Такой, как будто Тэён должен ему подчиняться, слушаться его постоянно и делать так, как он хочет. Внутри Тэёна сжималась раскалённая пружина всякий раз, когда Джэхён разговаривал с ним таким тоном вне постели. Тэён знал, он прекрасно знал, что это такое. Это не вопрос, это – манипуляция. Это хитрая схема, нужная для того, чтобы связать Тэёна по рукам и ногам, чтобы он больше не мог двигаться самостоятельно. Джэхён пытался приковать его к себе, как раба, за ногу и таскать везде, где ему заблагорассудится.

Но Джэхён его больше не обманет. Тэён не позволит ему себя обмануть.

– Я оделся, – сказал Тэён сквозь зубы. За его спиной Джэхён фыркнул недоверчиво.

– С чего ты вдруг вообще..? В чём дело?

Тэён промолчал. Он пытался найти в полутьме носки, но нашёл только свои спортивные штаны.

– Понял, ты снова за своё, – Джэхён пытался говорить спокойно, но в его голосе вибрировало напряжение. – Хорошо, раз уж ты начал, тогда я тоже подолью говна. Мне не нравится, как с тобой разговаривает Доён.

Тэёна полоснуло. Он развернулся на одном месте.

– Да ты кто такой?! Кто ты, блядь, такой, чтобы следить за тем, кто и как со мной общается?! – Тэён взорвался; он шипел, чтобы никого не разбудить, но ему хотелось даже не кричать, а орать.

Джэхён, с вечным непроницаемым выражением лица, только пошевелил тесно сжатой челюстью. Он как будто собирал мысли, чтобы вылить на Тэёна всё разом.

– Меня тошнит от того, как он вечно шутит про то, что вы женаты или поженитесь, – зарокотал Джэхён низким голосом. – И те кольца, которые он купил год назад, – к чему они были? Что это за херня, а?! И почему это всё позволяешь ты?! Почему разрешаешь так с собой обращаться?! И, если уж совсем честно, то не ему одному, но и другим тоже. Ты позволяешь так с собой обращаться всем!

– Не лезь в наши отношения. Доён – мой близкий друг. То, что он говорит обо мне, касается только меня, это вообще не твоё дело. Никогда не было твоим делом и никогда не будет. Как и мои отношения с другими людьми, – отрезал Тэён и натянул худи через голову. В нос сразу же ударил запах духов Джэхёна – Тэён сдёрнул худи обратно.

– Так значит, тебе это всё нравится, да? – не успокаивался Джэхён; Тэён редко видел его настолько разозлённым, почти до потери самоконтроля. – Нравится, когда тебя выставляют в таком свете, даже публично?

Он вскочил с кровати и тоже начал одеваться. Тэён пытался выискать скрытый смысл в его словах.

– Я не понимаю, о чём ты, – сказал Тэён холодно, примеряя на себя маску безразличия Джэхёна; оказывается, в ней очень комфортно, когда хочется разнести всё вокруг. – Засунь себе все свои обвинения в задницу, Джэхён-а. Я не хочу разбираться в этом дерьме.

Он пнул ножку кровати. Он даже не почувствовал боли. Джэхён метнул на него яростный взгляд.

– Прекрати. Прекрати немедленно, – пророкотал он. – Твой инфантилизм и перепады настроения меня заебали хуже некуда. С тобой невозможно разговаривать. Ты вечно уходишь от ответов, говоришь размыто, а потом бесишься, как подросток. Чего тебе нужно, Тэён? Чего?!

Джэхён испепелял его взглядом. Больше нельзя было тянуть. Сердце сжалось: это тот самый момент.

Пора.

– Я хочу закончить на этом.

– Что именно? Этот разговор? – спросил Джэхён напряжённо.

– Нет. Всё, что мы делаем.

Они смотрели друг на друга сквозь темноту. Тэён не видел выражения лица Джэхёна, лишь общие очертания. Но он знал, что отворачиваться сейчас значило бы расписаться в собственной трусости.

– Отлично, – сказал Джэхён бесцветно.

«И это всё, что ты можешь сказать?!»

Тэёну будто дали звонкую пощёчину. Он обошёл Джэхёна, нашёл у себя в столе наполовину пустую пачку сигарет с зажигалкой, вышел из комнаты. Он с трудом удержался, чтобы не хлопнуть дверью погромче. И сразу же услышал, как Джэхён пнул что-то несколько раз изо всех сил. «Псих конченный,» – подумал Тэён и пошёл по коридору.

Некоторые окна в коридоре открывались, чтобы их можно было мыть. Когда они все были стажёрами, ребята постарше показали им, что есть одно окно, которое выходит на крышу балкона нижнего этажа. Крыша была маленькой по площади, но плоской, и она не попадала в обзор камер слежения. Никто из них никогда не злоупотреблял этим тайным местом, опасаясь, что из-за неосторожности они все могут лишиться возможности ненадолго скрыться от всего мира, когда покажется, что обстоятельства не просто загнали в угол, но ещё и сжали горло.

Тэён легко выскользнул на крышу, оставив окно приоткрытым, чтобы вернуться обратно. На улице было морозно и влажно, и он сразу же понял, что поторопился и забыл надеть носки. Значит, времени у него немного. Он достал сигарету и прикурил. Его подташнивало от дыма, и курить по-настоящему он так и не научился. Но когда он выходил из себя окончательно, сигареты его немного заземляли. Они всегда были началом пути к спокойствию. Хотя бы относительному.

В голове проносились обрывки мыслей. Настолько быстро, что он не успевал их рассмотреть, понять хотя бы в общих чертах, о чём они. Всё внутри клокотало, молотилось, дрожало. Наконец-то он сделал это. Наконец-то он разорвал эту порочную связь раз и навсегда и направил свою жизнь в более правильное русло. Наверное, он был горд собой. Но почему-то гордость отдавала горечью. И дело было вовсе не в табаке.

Сигарета догорела почти до фильтра. Тэёну подумалось, что это своего рода метафора того, что он только что сделал. Эта болезнь, сжигавшая его, догорела до конца. Ей некуда больше перекидываться. Она погибла от собственного огня.

Он спрятал догоревший окурок в пачку. Обернулся – через приоткрытое окно за ним неподвижно следил Джэхён. Тэён не рассчитывал увидеть его лицо ещё раз. И тем более, увидеть его лицо более чётко, чем у себя в комнате. Ему не нужны были эти подробности: чёлка над ледяными глазами, строгая прямая линия рта, бледная ровная кожа с пробивающейся щетиной.

На секунду ему представилось, что сейчас Джэхён скажет что-то вроде «Ты что, совсем дурачок? Зачем ушёл без носков? Залезай обратно, пойдём тебя греть». Фантазия откликнулась острым, похожим на детский, трепетом – и она тут же разбилась о действительность. Джэхён молчал, как последний мудила, и почти не моргал. Ему было глубоко наплевать на всё, что не касалось его персоны и раздутого до неприличия эго. Ему было настолько важно сохранить лицо, что он был готов показаться отбросом без совести и стыда.

Тэён никогда не испытывал к нему ненависти. Никогда за все эти долгие годы. Но в тот момент он возненавидел его всем сердцем.

– Ещё раз, и мы на этом закончим. Навсегда, – голос Джэхёна прозвучал ровно, без эмоций; он как будто до сих пор не моргнул ни разу. – Если откажешься, то будем драться, до первой крови.

В их группе никогда ничего не решалось на кулаках. Меньше всего Тэён ожидал услышать что-то подобное. И поэтому он не рассматривал такой вариант. Ему не нужны были травмы, даже незначительные. Было логично закончить тем, с чего они начали.

– Пойдём, – пробормотал Тэён, пролезая обратно в коридор; во взгляде Джэхёна промелькнул полупрозрачный вопрос. – Обратно в комнату.

На этот раз Тэён выключил светильник. Он думал, что злость будет подталкивать его продолжать движение, но его главная движущая сила себя как будто исчерпала. Он стоял посреди своей комнаты, замёрзший и растерянный, с неприятным привкусом табака во рту. Джэхён подошёл к нему ближе. Настолько близко, насколько людям, разорвавшим все связи буквально только что, стоять не положено. Тэён путался. Путался в том, что ему теперь положено делать, как он должен себя вести. Руки по привычке легли на талию Джэхёна и притянули их тела друг к другу. Джэхён вздохнул тяжело, совсем не сексуально. Затем он снял с Тэёна капюшон. Первый поцелуй пришёлся на лоб, рядом с линией роста волос – лёгкий и простой, без подоплёки. Тэён закрыл глаза, сжал руки в крепкий замок. Второй поцелуй ощутился тяжелее, лёг на левую щёку. Третий, влажный, затяжной, – на правую. В низу живота зашевелилось тепло; по плечам и по позвоночнику пробежала дрожь. Он ждал ещё один поцелуй, но вместо него ощутил, как пальцы Джэхёна откидывают его голову назад за подбородок и проходятся по шее вниз, очерчивая кадык.

Что-то треснуло, рассыпалось пылью.

Тэён открыл глаза. Джэхён смотрел на него прямо, но уже мутным, затуманенным взглядом; общее выражение лица всё такое же бесстрастное. А Тэёну было нужно, чтобы оно полыхало страстью. Именно в эту ночь, именно сейчас. Он убрал от себя руки Джэхёна и набросился с жадными, уже ничем не сдерживаемыми поцелуями на его шею. От его напора Джэхён как будто с трудом устоял на ногах. Тэён, воспользовавшись его замешательством, повалил его на кровать, не переставая оставлять на его шее поцелуй за поцелуем.