Глава 2 - Исследования (2/2)
Рационализм и логический ум Уэнсдей и творческое мышление, плюс знания в психологии Алиссии были отличной синергией. Их отношения чем-то напоминали дружбу с Энид, такие же противоречивые. Разве что Алиссия была гораздо менее жизнерадостной, учитывая её непростую судьбу.
Довольно скоро они поняли, что ключ к способностям всех неконтролируемых изгоев — эмоции и травматические переживания. Контролируемые изгои, например, оборотни, обращаются только в полнолуние. А неконтролируемые, вроде вендиго, фениксов, да и хайдов (если их не будят фанатики вроде Лорел), просыпаются тогда, когда их носитель теряет контроль над своей жизнью. И после пробуждения вернуть его уже почти невозможно.
В книгах, найденных в закрытой части библиотеки, были свидетельства того, что существовали носители, которые проживали жизнь в мире и гармонии, даже не подозревая, что внутри них дремлет монстр. Но гораздо чаще встречалось обратное — травма, боль, пробуждение монстра, ещё больше боли, травм и трагедий.
Ни Уэнсдей, ни Грег, ни Алиссия не смогли бы сказать точно, чьей была идея технологии, помогающей выпускать негативные эмоции без пробуждения внутреннего монстра. За основу они взяли браслеты, которые использовались Университетом уже многие годы — Уэнсдей видела их на Тайлере перед судом. Они улавливали эмоциональные и физические импульсы, происходящие во время трансформации, и отключали сознание человека до того, как он обратится в монстра. Новая версия браслета действовала на опережение.
Это определенно стало самым значимым открытием за многие годы существования Университета.
Уэнсдей ужасно гордилась собой, потому что сделала что-то действительно значимое.
Первые испытания проводились на тех, у кого были гены монстров, но ещё не было обращения, и шли чрезвычайно успешно.
Алиссия была так счастлива, что её сын теперь сможет жить нормальной жизнью. Они даже устроили маленький праздник в библиотеке Университета. И это был один из лучших вечеров со времен окончания Невермор.
Но триумф был недолгим — вторая фаза испытаний с треском провалилась.
Браслет не работал с теми, чья магическая сущность уже была пробуждена. Запереть обратно уже выпущенного монстра одним лишь контролем эмоций было невозможно. Малейший триггер, ассоциация, воспоминание, и предохранители в браслете слетали, а монстры вырывались наружу.
Но ни Уэнсдей, ни Алиссия не собирались сдаваться.
В последний месяц у них появилась дополнительная мотивация, потому что в их отдел стало приходить всё больше дел, очень похожих друг на друга. Изгои, которые даже не считались опасными, теряли контроль и нападали на нормисов, часто вообще без причины, как будто сошли с ума. Два случая были смертельными, двое отделались травмами, но отводить внимание СМИ и политиков становилось всё сложнее. Если сначала это казалось странностью, потом совпадением, то четвёртый случай говорил о том, что это требует тщательного расследования.
***
Уэнсдей сидела в своём кабинете, уперевшись локтями в стол и положив голову на ладонь. Глаза болели от долгого чтения, рядом стоял остывший эспрессо. Казалось, что ответ так близко, но она никак не могла его ухватить.
Палец с аккуратным чёрным маникюром нажал на кнопку вызова секретаря:
— Запросите в лечебнице все личные дела изгоев, потерявших контроль, за последние пять лет.
— Хорошо, мисс Аддамс, — ответили на том конце.
Когда ей принесли увесистую стопку, Уэнсдей начала листать её с интересом, но без эмоций. За два года работы здесь она видела столько всего, что испугать или удивить её было сложно.
Эта работа сильно изменила её. И даже стремление к мрачности и романтизация смерти, так свойственные Аддамсам, притупились. Ведь когда видишь столько боли и страданий, начинаешь больше ценить жизнь.
Она читала такие похожие истории одну за одной, и стопка уже сократилась вполовину. А потом Уэнсдей подняла очередное дело, взгляд упал на фото, и она забыла как дышать. Перед ней лежало его дело.
Уэнсдей моргнула, отгоняя воспоминания, но внутри неприятно саднило.
Четыре года она врала, что ситуация с Тайлером никак не повлияла на неё, и все, включая родителей, Энид, Ксавьера, в это поверили. Но сама она прекрасно знала, чьё лицо возникло перед глазами, когда при их первой встрече Грег спросил, кого она потеряла. Она знала, из-за кого злится на Невермор и всю эту систему, где есть изгои среди изгоев.
Ведь на самом деле её исследование хайдов остановилось не просто так. Она изучила уже достаточно много, чтобы убедиться в том, что Тайлер не врал во время их последней встречи. И хайд это не только монстр. Хайд и его носитель — два разных человека в одном теле. Один — обычный, со своими достоинствами и недостатками, а другой — худшая половина, сосредоточение гнева, злобы и ненависти. Всё как по книжке Стивенсона.
Когда хайд пробуждается, они с носителем борются за контроль, пока один не победит. Если замешан хозяин хайда и наркотические вещества, то сила хайда крепнет стремительно, а носитель оказывается заперт в собственном теле, пока ему не разрешат выйти.
Гнев, боль, обиды питают хайда, и в итоге он получает полный контроль, а носитель исчезает навсегда, запертый в собственной голове, как в клетке.
Из всех историй пробужденных хайдов Уэнсдей не нашла ни одной с хорошим концом. Хайд убивал носителя, носитель кончал жизнь самоубийством, проводил недолгую жизнь в психушке на седативных, хайда убивали в процессе его преступлений…
Никакого проблеска надежды, малейшего шанса.
В первые дни в Тегминалис Уэнсдей думала о том, чтобы прийти к Тайлеру, почти каждый день.
В их последнюю встречу эмоции перекрыли её, хотя тогда она считала себя хладнокровной. Но боль была слишком сильна, а ненависть слепила и застилала разум. Сейчас Уэнсдей на многое смотрела иначе.
Она бы пришла, узнать как он, потребовать объяснений, задать вопрос обиженной шестнадцатилетней девочки «А было ли между нами хоть что-то настоящее?», просто посмотреть в глаза…
Но Уэнсдей знала, что с учётом вновь обретенной информации, наверняка получила бы ответы, после которых не смогла бы просто уйти и выбросить его из головы. И снова нырнула бы в те чувства и ту боль, что разрывала её сердце все эти годы.
А больше не будет ничего, потому что носителя хайда нельзя спасти.
Именно поэтому она восхищалась Алиссией, которая любила несмотря ни на что и боролась без гарантии победы. Сама Уэнсдей так не умела.
И повторяла, что ей все равно, чтобы не признавать, как ей мучительно больно.
Его лицо смотрело на неё с фото, сделанного вскоре после ареста. Пустые глаза, ни единой эмоции на лице. Но память сама дорисовала улыбку, взгляд, которым он смотрел на неё.
Уэнсдей протянула руку и дотронулась до фотографии. Медальон на шее обжег кожу, как будто его бросили в огонь, и её затянуло в виденье.
Уэнсдей видела знакомые ворота особняка Гейтсов. Тайлер вышел оттуда, нервно оборачиваясь по сторонам. На был нем белый пиджак, залитый краской, но под ним не рубашка, а чёрная футболка. Влажные волосы, в руках какой-то пакет. Видимо, это была ночь после Рейвена и нападения на Юджина. Значит, вот где Тайлер приводил себя в порядок после кровавых нападений.
Он вышел за ворота и быстро пошёл вдоль дороги, нервно оборачиваясь. Но не успел уйти далеко, так как темноту разрезал свет фар.
— Проклятье, — тихо выругался Тайлер, когда голубой кадиллак подъехал и остановился около него.
Лорел Гейтс вышла из машины, и даже сейчас, несмотря на прошедшие годы и то, что это было просто видение, Уэнсдей накрыл порыв жгучей ненависти.
— Тайлер, — приторно проворковала Гейтс, а затем поменялась в лице и стальным голосом произнесла: — Куда ты собрался?
Как будто у неё тоже была биполярка. «Чёртовы психи!» — подумала Уэнсдей.
— Я иду домой, — ответил Тайлер довольно грубо.
— Нет, милый, — Лорел снова включила вкрадчивый мягкий тон.
— Сначала объяснись. Мальчик выжил, ты ослушался моего приказа. Как так вышло?! — последнюю фразу она почти выплюнула. «Интересно, менять тон каждые несколько секунд это такая тактика, чтобы выбить из колеи? Тайлер у неё научился?» — подумала Уэнсдей. Но дальнейшее повергло её в шок.
— Я остановил Хайда, — прямо сказал Тайлер с вызовом, резко обернулся к Лорел и скрестил руки на груди.
— Ты что?.. — в глазах Лорел плескались ужас и непонимание.
— С меня хватит, Лорел. Я ухожу! — выплюнул Тайлер ей в лицо и снова развернулся в том направлении, куда шёл.
— Это так не работает, мой мальчик. Хайд не может оставить хозяина и ослушаться приказа!
Она быстрым шагом пошла за ним, схватила за плечо и развернула к себе.
— Хайд не может, а я могу! — зло отрезал Тайлер и резко сбросил руку Лорел. — Ты втянула меня в этот ад! Ты говорила, что моя мама хотела мести. И Хайд верил тебе! Но я помню маму, и она стремилась только к тому, чтобы никто не пострадал. И точно не хотела, чтобы я стал таким! С меня хватит!
Он сделал шаг назад, отходя дальше от Лорел, и развернулся к ней спиной. Его руки были сжаты в кулаки, и Уэнсдей буквально физически ощущала его внутреннюю борьбу. Кажется, его губы шептали «Дыши, дыши, дыши».
А Лорел опешила настолько, что не сразу смогла найти слова. Но потом все-таки заговорила:
— Без меня ты не сможешь контролировать хайда и сойдешь с ума.
— С тобой это явно будет быстрее, — выплюнул Тайлер и снова пошёл прочь.
— Хорошо, беги! От меня, от себя! — яростно закричала вслед Лорел. — Посмотрим, сколько ты выдержишь без дозы! И моего контроля!
Тайлер не обернулся. Лицо Лорел исказила гримаса. Она стояла несколько секунд совершенно растерянная, а затем резко развернулась, открыла багажник машины и вытащила оттуда какую-то металлическую штуку, похожую на лом.
— Тайлер! — крикнула Уэнсдей, сама не зная зачем. Это же прошлое, они находятся в видении.
Тем временем Лорел быстро догнала Тайлера и с силой ударила по голове. Со спины — как низко, и так в стиле Гейтс.
Тайлер упал без сознания, и она потащила его в сторону особняка.
«Как вы мне все надоели!» — бубнила Лорел себе под нос. «Придётся опять увеличивать дозировку».
Видение оборвалось, и Уэнсдей ожидала, что вот-вот очнется у себя в кабинете. Но нет, оно продолжилось в другом месте.
Красная машина Тайлера неслась по дороге к выезду из Джерико на огромной скорости. На заднем сидении валялась дорожная сумка.
Тайлер вёл нервно и резко, вцепившись руками в руль, за окнами мелькали деревья.
На сидении рядом зазвонил айфон, и на экране высветилось «Лорел». Тайлер не взял трубку, лишь бросил телефон экраном вниз и продолжил езду. На его лице отражались страх и уверенность одновременно. Губы слегка дрожали.
Но вдруг он резко ударил по тормозам, и машину занесло в поворот, а из-под колёс вылетел стопл песка и камней.
Пикап почти слетел в кювет, но Тайлер успел вовремя остановиться.
И неожиданно закричал, трясясь всем телом и ударяя руками по рулю снова и снова. Затем взвыл и уткнулся лицом в клаксон, отчего машина издала протяжный и громкий звон.
Когда Тайлер поднял голову, его лицо было уже другим — холодным и непроницаемым, а взгляд — затягивающим в себя, опасным и ужасающим. Взгляд Хайда.
Он сел прямо, спокойно развернул машину и поехал обратно.
Телефон зазвонил снова. Тайлер взял трубку, и Уэнсдей услышала свой голос:
— Я ушла вчера слишком резко, но нам надо поговорить. Давай встретимся завтра в 20.00, — она помнила этот момент и эту фразу. Звонок за сутки до кровавой луны, после злополучного поцелуя. Сейчас она позовёт его в лес, где будет пытать.
— Где? — спросил Тайлер, и видение оборвалось снова.