Глава 1 - Пролог (2/2)

— Я не играл, Уэнсдей! Не думай так, — он резко встал и подошёл к стеклу с другой стороны, прислонившись к нему ладонями с двух сторон от неё.

Уэнсдей усмехнулась.

— Это не сработает, Тайлер. Я больше не верю тебе. И расскажу на суде всё, что знаю. Надеюсь, приговор будет соответствовать тому, что ты сделал.

Тайлер выглядел растерянным, словно обиделся от её слов. Всплеснул руками и возразил:

— Я говорю это не из-за суда. И готов к любому приговору. Но я хочу, чтобы ты знала — я не хотел всего этого. С тех пор как Лорел пробудила Хайда я не контролировал себя в полной мере. Если она призывала его, или стоило мне разозлиться, и я был уже не я. Но в остальное время я был собой, я не играл, правда! — под конец он почти кричал, но явно старался сдерживать эмоции. Получалось плохо.

Уэнсдей вздрогнула, не позволяя себе верить ни единому слову. Она уже доверилась ему однажды, и больше не повторит эту ошибку.

— Ты жестоко убил шесть человек, Тайлер, — ледяным тоном произнесла Уэнсдей, словно уже была на суде и выносила приговор. — Это слишком даже для меня. А мои рамки далеки от обычных, ты знаешь. Также ты навредил тем, кто мне дорог — ранил Юджина и Энид и содействовал нападению на Вещь. Последнее, что меня тут интересует, это твои чувства в этот момент.

Тайлер отшатнулся от стекла, на его лице отразились злость и растерянность одновременно, а глаза заблестели так, словно он вот-вот заплачет.

— Это не я, Уэнсдей! Лорел контролировала меня, я не мог ослушаться приказа! Так устроен хайд… А когда ты меня пытала, угрожала шокером и молотком я потерял контроль окончательно. И только здесь пришёл в себя… Я даже почти ничего не помню!

Он всё ещё пытался оправдываться. «Довольно жалко и неубедительно», подумала Уэнсдей. Гнев поднимался из груди от того, что он до сих пор изображал из себя несчастного мальчика. Как будто он тут жертва, а не маньяк и убийца. Да и ещё попытался втянуть её в игру с чувством вины.

— Это и есть твоя линия защиты? Что виноваты природа хайда, Лорел Гейтс и я? Но только не ты сам, — Уэнсдей сжала руки в кулаки, чтобы не начать ими размахивать и еле сдерживала голос на приемлемой громкости. — Допустим, я бы сошла с ума и поверила тебе. Тогда получается, что бедный несчастный Тайлер несколько месяцев знал, что происходят убийства. Которых, как ты сказал, не хотел. Ты знал про план Лорел, про мою роль в нем. И не сделал ничего, даже попытки остановить это! Потому что страшно, потому что не хочется брать ответственность, — слова слетали с губ Уэнсдей как яд, и она буквально чувствовала их отравляющую силу, глядя в глаза Тайлеру. Она сделала резкий вдох и продолжала: — Так что ты либо лжец, либо трус и слабак. Даже не знаю, что хуже.

Уэнсдей не прерывала их зрительного контакта ни на секунду, поэтому видела, как менялось это лицо. От жалостливого почти заплаканного выражения к плохо контролируемой ярости — плотно сжатым губам, неестественной собранности.

А потом резко холодная маска, как будто эмоции высосали, оставив только оболочку. И взгляд, который она так хорошо помнила, поэтому что он вызвал ужас и создал в груди огромную рану. Тайлер уже смотрел на неё так в полицейском участке.

— Жаль, я не убил тебя в том лесу, — голос тоже стал другим — более низким, глубоким, со стальными нотками.

— Вот ты и показал своё истинное лицо, — парировала Уэнсдей, хотя перемена в нем выбила её из колеи. На миг она засомневалась в правдивости своих слов. И его тоже. Вдруг охватило ощущение нереальности происходящего, как будто это был дурной сон. Один из таких, что могут вдохновить на романы. Но этот был совсем не вдохновляющим.

— Ненавижу тебя и таких так ты, — ядовито выплюнул Тайлер. Его глаза маниакально блестели и были почти полностью чёрными, ведь зрачки сильно расширились. Лишь где-то на дне блестели слёзы. Он снова подошел к стеклу почти вплотную, и она видела, как оно слегка затуманилось от его дыхания.

— Поверь, это взаимно, — Уэнсдей ответила громко, звонко и почти весело, как будто это был лёгкий обмен любезностями. Звук её голоса раскатами прокатился по коридору. Браслеты на запястьях Тайлера загорелись красным. Уэнсдей сделала шаг назад. Её лицо, как обычно, осталось непроницаемым, но сердце рухнуло в пятки.

А затем она разорвала их зрительный контакт и резко развернулась. И уже хотела было уйти, когда он снова заговорил.

Уэнсдей не видела его лица в тот момент, но перемена в голосе была впечатляющей

— Нет, нет! Я не хотел это говорить! Не уходи, только не так, пожалуйста, — кричал Тайлер. Это было похоже на истерику. Она обернулась, и увидела, что он стоял, вцепившись руками в стекло так, что подушечки пальцев побелели. Глаза блестели, на лице отражалась паника.

Теперь она почти не сомневалась в этом — за десять минут она увидела двух разных людей. Это было как ведро холодной воды на голову — резко и отрезвляюще. Возможно, впервые в жизни Уэнсдей не знала, что сказать. А потом, повинуясь какому-то странному порыву, сделала шаг к стеклу и приложила руку с обратной стороны от его. Они стояли так несколько секунд, и паника постепенно сходила с его лица, сменившись вязкой и тяжёлой тоской, которая повисла в воздухе.

Грудь Уэнсдей неприятно сдавило, стало тяжело дышать.

— Прощай, Тайлер, — пробормотала она, быстро отвернулась и пошла прочь, не позволяя себе обернуться. Кровь гудела в ушах, а невысказанные вопросы, которые будут мучить её сквозь время, застряли в горле.

На суде они не виделись. Уэнсдей рассказала все, что знала, максимально беспристрастно. Но атмосфера, воспоминания, куча людей вокруг давили так сильно, что стоило её речи закончиться, как она выбежала на улицу, не дожидаясь приговора. Затем долго бродила по улицам незнакомого города, пытаясь разобраться в том, что давалось ей так тяжело — своих чувствах.

Через два дня, уже дома, Уэнсдей узнала приговор. Суд учёл, что Тайлер был под влиянием, а также неизученную природу хайда, и наказание было довольно мягким — по крайней мере для того, что он совершил. Принудительное лечение с возможностью освобождения в случае, если природу Хайда получится взять под контроль. Отбывать срок Тайлер должен был в колонии-лечебнице Университета Тегминалис — единственной способной его удержать. И помочь, возможно.

Лорел, которой чудом удалось выжить после анафилактического шока и сотрясения мозга, назначили пожизненное в тюрьме строгого режима.

Уэнсдей прочла об этом в газете, отбросила её на письменный стол, и с нарочито равнодушном видом пошла заниматься своими делами. Она хотела перевернуть эту страницу своей жизни и забыть его навсегда. Конечно же, эта задача была невыполнимой.

Пройдут годы, прежде чем они с Тайлером увидятся в следующий раз. Но все эти годы он будет занимать её мысли.