навязанные мечты (1/2)

L’enfer — Stromae</p>

Бархатная чёрная перчатка слегка приспустилась, подправив изделие, Мишель закрыла глаза.

Парижская суматоха и расслабленность действовали на девушку по особенному. Спустя четыре года она вновь почувствовала себя дома. Магазин антиквариата напротив напоминал ей о юности, подойдя ближе светловолосая коснулась потертой вывески с их фамилией.

«Де Вьен».

Белая пелена перед глазами и лица родителей. Теперь она звучала по другому, теперь это не та маленькая сиротка, оставшаяся совершенно одна на улицах тёмного Парижа с пятьюдесятью евро в руках.

Старая дверка издала неприятный скрип, шум от каблуков моментально перебил разговор трёх людей. Пожилой мужчина в шляпе почтенно снял головной убор, сжимая его. Молодая девушка с чёрными волосами прикрыла рот небольшой ручкой, открывая обзор на серебряное кольцо, которое Шель скорее всего даже не заметила.

Однако взгляд Мишель был направлен на него. На брата, которого француженка не видела уже очень давно.

Отросшая оранжевая щетина покрывала молодое лицо, среднестатистический французский пиджак и расстегнутая на пару пуговиц белая рубашка вяло болтались на хилом тельце мужчины.

Лоран смотрел прямо в глаза, не отводя взгляда.

Неловкая тишина возникла между родственниками, улыбнувшись, Шель подошла ближе, снимая бархатные перчатки, начиная на родном французском:

— Лоран, давно не виделись. — протягивая руку, светловолосая была уверена в своих действиях, однако в глубине души боялась быть отвергнутой как раньше.

— Мишель… — так и не взяв нежную руку сестры, парень повернул голову, кусая щеки.

— Добро пожаловать! — звонкий голос молодой девушки и тёплое касание заставили француженку вздрогнуть. — Жаклин. Жаклин Де Вьен.

— Моя жена. — найдя в себе силы посмотреть в глаза сестре, Лоран вяло представил присутствующих друг другу.

От сказанных слов глаза девушки слегка расширились, скрывая удивление, Мишель лишь кивнула, бросая быстрое вот как.

Молчание напрягало, понимая, что сейчас начнётся семейная драма, мужчина в шляпе поспешно удалился.

— Давно вы поженились? — пытаясь хоть как-то начать диалог, светловолосая с интересом рассматривала незнакомку напротив.

Неровное каре, ярко голубые глаза и родинка чуть выше уголка пухлых губ.

Она была в легком красном берете, спадавшем на левую сторону, французский шарфик изящно смотрелся на тонкой шейке.

Когда-то в далёком прошлом юноша с папой разговаривали про девушек, Жаклин была идеалом Лорана.

Но Мишель не ожидала, что брат решит жениться так рано, за все время парень никогда не приводил подруг домой, тщательно избегая вопросов мамы про его отношения.

— Полгода назад. — мягким голосом ответила Жаклин. — Лоран много рассказывал о тебе.

Понимая, что данные слова были сказаны лишь из вежливости и хорошего воспитания француженки, Мишель наигранно улыбнулась.

— Ничего я не рассказывал. Не надо вежливости, Жаклин. — хватая какие-то бумаги, Лоран жестом указал сестре на дверь. — Пойдем, расскажешь зачем приехала.

Пытаясь что-то сказать в своё оправдание молодая жена судорожно начала теребить край своей блузки.

— Все нормально, Жаклин. — аккуратно касаясь кисти девушки, светловолосая вышла, видя лишь удаляющуюся спину брата, который был очень рад её приезду.

Заходя в какое-то традиционное парижское кафе, где столик стоял на столике, а запах сигарет чувствовался даже издалека.

Атмосфера Франции поднимала настроение Шель, даже толпы людей и забитые полностью улицы не мешали француженке.

Каждая вторая, а то и первая женщина поражала своей красотой и изысканностью.

Небрежный стиль, с виду похожий на то, что девушки не сильно заморачивались над своим внешним видом, был изюминкой вечно модного Парижа.

Хотя каждая коренная жительница знала, сколько времени было потрачено для создания такого образа. Ярко-красная помада красовалась почти у всех, даже парочка мужчин прошлись с такой.

Закурив сигарету и заказав две чашки крепкого кофе, Лоран спросил:

— Зачем приехала? — вальяжно раскинув плечи, мужчина кому-то помахал совершенно не обращая внимание на сестру.

— Я хотела узнать как у тебя дела, Лоран. — понимая, что брат совсем не заинтересован в разговоре, француженка погрустнела.

Он изменился, стал более мужественным, его волосы на лице из юношеских усиков превратились в настоящую мужскую бороду. Мускулы увеличились, а обручальное кольцо красиво украшало руку молодого человека.

— Нормально дела, Шель, живу с любимой женщиной, содержу этот старый родительский магазин. На юриста так и не поступил. — с ноткой сожаления произнёс Лоран, рассматривая одежду светловолосой. — Видел, что ты добилась того, чего вы так с мамой хотели.

Ехидная улыбка и закатанные глаза заставили француженку понервничать, ведь парень никогда не был против, а наоборот даже изредка поздравлял Мишель в маленьких победах. Однако сейчас его лицо выдавало смешанные эмоции.

— Почему ты так отреагировал?

— Я не хочу рушить твою сказку, живи в ней. — бросая пару евро на стол, мужчина собирался выйти. — Я пойду, рад, что с тобой всё хорошо, сестра.

Резко хватая руку брата, Шель сжала её, взглядом сажая Лорана на место. Её добрые разноцветные глазки в тот момент горели, испепеляя человека напротив.

Она впервые не дала ему уйти, словно приказывая рассказать то, что он скрывал.

Издав смешок, Лоран присел, закуривая ещё одну сигарету.

— Ты ведь так привязана к мамá, уверена, что хочешь знать? — играя бровью, пытаясь сохранить безразличный вид, парень все же сдался, выражая искренность и сожаление в своих глазах.

Кивая, Шель отпила горячего кофе, сжимая внутри все органы, она не понимала, что происходит, зачем брат вообще сказал что-то про Софи.

— Когда я был маленьким, мама пыталась таскать меня по всем модельным агентствам. Красивая рыжая внешность быстро привлекала, однако когда мне исполнилось восемь, я воспротивился этому. — смотря лишь в одну точку, Лоран продолжил, параллельно скуривая смесь никотина с травами. — Мишель, она даже меня назвала в честь брэнда. — рассмеявшись, мужчина откинулся на спинку стульчика. — Мамá взяла тебя из детдома только для того, чтобы создать собственную куклу, такого человека, которого не смогла создать в родном сыне, ей не нужен был ещё один ребёнок, ей нужна была марионетка.

Правда так и сыпалась, заставляя Мишель заново прокручивать в голове те моменты с матерью, где она будто под гипнозом водила девочку каждый день в разные модельные агентства.

— Помнишь, когда тебе было десять, София пыталась покрасить твои волосы в рыжий, но папа не разрешил. — дождавшись слабого кивка, Лоран аккуратно дотронулся до девушки, задевая тонкий пальчик своим мизинцем. — Она хотела чтобы они были как у меня, как у нашей семьи.

Мишель не могла поверить в сказанное, весь мир будто перевернулся, образ той женщины, что вдохновляла Мишель, питая своей энергией каждый день.

Те слова о любви, которые Софи говорила перед сном.

Вмиг разрушилось, всё, раскидывая внутренний мир ещё ребёнка в душе, на маленькие кусочки.

Не в силах больше разговаривать и слушать, девушка встала, шатающимися ногами направляясь к выходу.

Неужели ей всё это навязали? Неужели смогли обмануть восьмилетнего ребёнка, так жаждущего родительской любви. А ведь Мишель и вправду любила их, их всех, особенно маму.

А та цель жизни, к которой светловолосая стремилась, была вовсе и не целью, а чьим-то желанием.

Тёплый пиджак и руки обвили её плечи, прижимая ближе к себе. Лоран даже не сменил парфюм за эти годы, он впервые обнял её, впервые разрушил эту пропасть обид и непонимания между ними. Прижавшись сильнее, Шель вцепилась в грубую ткань, давая волю слезам. Тёплая жидкость стекала по её щекам, словно всё к чему она стремилась, все что ей было так дорого, в один миг стекало вниз с этими солеными каплями.

***

Три дня назад.

Рим.

После третьего неудачного прогона, Виктория кинула гитару, посылая всех подальше, а в особенности Дамиано. Ведь они уже второй час пытаются отрепетировать.

— Пойдём. — Итан тихо шепнул вокалисту, дабы Томас не услышал. — Покурим.

Выходя из помещения барабанщик притормозил, рассматривая ночное небо Рима, миллионы ночных светил освещали лица музыкантов.

— Им столько миллиардов лет. — выпуская кольца дыма, Итан вздохнул. — Большинство из них уже давно погасли, но их свет мы видим лишь сейчас.

Заинтересованный вокалист, которого тема космоса и всего, что с ним связано никогда не волновала, сейчас сосредоточено смотрел на небо.

Порой Дамиано всё же прислушивался к барабанщику, уходя вместе с ним в какие-то философские дали, перемешивая этот непонятный салат слов астрономией.

Лёгкий ветерок обдувал короткие кудри, сильнее впитывая запах никотина в волосы.

— Что у вас произошло? — решив, что формальности не нужны, барабанщик спросил прямо.

Такой вопрос и тон быстро привёл в чувства Дамиано, спрашивать как длинноволосый догадался не хотелось.

— Не было Нас, были лишь Мишель и Я. — сильнее стиснув зубы, вокалист закусил губу. — Ты ведь и так всё знаешь, Итан, зачем спрашиваешь? Ничего между нами нет и никогда не будет.

В любой другой день, когда ночной воздух также бы обдувал его длинный нос, а поистине усталые глаза смыкались каждую секунду, Дамиано не был бы так откровенен.

Он бы не сказал ничего, махая рукой.

Знал ли Итан?

Конечно знал, и жаль не с уст близкого друга, который скрывал свои эмоции.

***

Moonlight Sonata (Piano & Flute) </p>

Её мысли летали где-то высоко над облаками, совершенно не желая возвращаться обратно.

Белое игристое ударило в голову, но вместо приятной расслабленности, Мишель получила головную боль, которая и вынудила бедную девушку вернуться обратно в номер.

Показ был уже через сорок восемь часов, француженка собиралась все это время провести в комнате, укрывшись мягким одеялом, лишь изредка выходя на репетиции.

За эти пару часов отшельничества, Мишель продумала сотни сценариев в своей голове, какие-то из них доходили до того, что девушка просто бросает модельный бизнес.

Ноги гудели, а грудная клетка от корсета потихоньку начинала побаливать, и единственным желанием Шель сейчас было придти в номер, скинуть с себя ненавистные вещи и залпом выпить фужер местного шампаня, а после отбросив мысли, уснуть.