30 (2/2)
Ей интересно, сможет ли она захлебнуться в собственной рвоте. Наверное, нет. Отец периодически говорит, что она ничего не может сделать правильно — значит, облажается и здесь. Точно так же, как в прошлый раз, когда старается, но выбирает неверное положение лезвия. Так жаль.
В прихожей громко хлопает входная дверь. Аманда вытирает рот рукой и мрачно поглядывает в сторону приоткрытой двери. Не понимает, почему отец возвращается домой раньше обычного. Ей приходится подняться и привести себя в порядок. Потом и убраться придётся тоже.
Она привыкает.
— Ты сегодня рано, — говорит она, когда они с отцом сталкиваются в гостиной. На её плотной толстовке следы крови и пыли.
— Планы поменялись, — он смотрит на неё холодно и щурится, — ей кажется, что презрительно — замечая кровь и выглядывающие из-под рукавов повязки. Хорошо, что всё-таки не видит синяки. — Ты снова не в себе. Я позвоню миссис Браун — уверен, она готова будет принять тебя даже в выходной.
Аманда знает, что миссис Браун никогда не против — она хороший психиатр и она не заставляет её говорить больше, чем она может себе позволить. А ещё Аманда знает, что ей не поможет дополнительный приём. Не он ей нужен.
— А как же «как дела в школе» или «как здоровье»? — где-то глубоко в душе она всё ещё надеется, что он обратит на неё внимание. Заметит, что ей нужна помощь, какую не сможет оказать ни один психиатр. Помощь, какую нельзя просто купить. Она уверена, что это читается в её тусклых серых глазах.
— Ты же знаешь, что у меня нет времени на такие глупости, — её отец хмурится и раздраженно взмахивает рукой. Глупости. — К тому же, мне звонили из школы — говорят, у тебя начались проблемы с поведением.
Аманда не представляет, как вести себя иначе. Не имеет понятия, как ещё реагировать на попытки одноклассников смеяться над тем, что она переживает. Не знает, может ли она не пытаться бить в ответ и не получать от них, не в силах дать адекватный ответ. Разве это так плохо? Отец сам неоднократно говорит, — но не ей — что за своё место нужно бороться, нужно уметь выживать.
Есть ли у неё место? Голова начинает кружиться.
— Уже год прошёл, тебе пора прийти в себя, — его тон такой холодный. Его взгляд такой пустой. И её для него как будто не существует. — Если получится договориться с миссис Браун на завтра, я тебе сообщу. А пока иди, займись своими делами.
Весь этот год каждую ночь она переживает свой кошмар снова и снова. Она просыпается от собственных криков, но её отцу нет до этого никакого дела. Он её не слышит.
Ей придется заняться своими делами.
На следующее утро она не идёт в школу. Сквозь толстую прозрачную стенку в тюрьме «Сан-Квентин» на неё с насмешкой и странным восхищением смотрят такие живые, такие яркие глаза.