28. Недосмотренный сон (2/2)

Я говорила как можно более равнодушно, стараясь не придавать тому происшествию никакого значения, и Зое, кажется, это вполне удовлетворило – сейчас она была озабочена только моим физическим состоянием.

— Это всё странно, — Ханджи задумчиво посмотрела в сторону, ощупывая лимфоузлы на шее, — Такая сильная реакция… Галлюцинации были?

— Я тоже об этом подумала, — усмехнулась я, но тут же снова зашлась в кашле, — О том припадке. Нет, но голова трещит примерно так же.

— Так… Тридцать восемь и три, но это без учета того, что ты приняла холодный душ, — ученая как-то зло смотрела на градусник, словно это он был виноват в случившемся, — Ладно. Снимай мокрую одежду, а то еще сильнее заболеешь.

Услышав стук в дверь, Зое поспешно направилась туда, забирая сухие вещи и снова запирая замок, а я тут же принялась вытирать тело, чтобы облачиться в уже новые шмотки. Ханджи пристально наблюдала за процессом моего переодевания, что-то обдумывая.

— У тебя воспаление легких, поэтому и температура так подскочила, — задумчиво заключила она, — Я дам тебе одну микстуру, это быстро приведет тебя в порядок.

— Надеюсь, эффект от неё не такой, как от предыдущей? — беззлобно хмыкнула я, — Что же это у тебя за руки такие золотые, что воспаление легких за один прием проходит…

— Я могла бы рассказать тебе ингредиенты и секрет приготовления, но ты всё равно ничего не вспомнишь, — вздохнула девушка, — И еще мне нужно взять у тебя кровь.

— Да, ты права, вряд ли я запомню все эти лекарственные чудо-травы… Мне обязательно оставаться тут?

Ханджи печально улыбнулась, потрепав меня по голове, и закусила губу.

— Нужно, чтобы кто-то наблюдал за тобой ночью, а то ты у нас девушка вольная, вдруг захочешь опять убежать… Не переживай, Лис, побочных эффектов у неё практически нет.

— Практически? — я выгнула бровь.

— Забей.

Зое некоторое время внимательно смотрела на меня, а затем быстро оглянулась на дверь и тихо спросила:

— У вас с коротышкой… Всё нормально?

Не сдержавшись, я усмехнулась. Да, всё просто чудесно!

— Убивать друг друга пока не собираемся.

— Это не ответ, — Ханджи тяжело вздохнула, — Ладно. Я скоро вернусь, только схожу за микстурой и объясню Леви, что делать. Прости, мне попросту больше не на кого тебя оставить.

Девушка быстро скрылась за дверью, оставляя меня в одиночестве. Вопросов возникало больше, чем ответов. Например, почему мой доселе стойкий организм выдает вот такие подарочки от всего лишь одной прогулки по холоду? Зачем мне оставаться здесь, а не переселиться в пустующую комнату? Ответ Ханджи не вносил никакой ясности, так что я просто откинулась на кровати, стараясь размеренно дышать.

Да, матрас и в правду идеальный.

***</p>

— Всё поняла?

Ханджи внимательно смотрела на меня, закупоривая склянку с остатками микстуры.

— У меня воспаление легких, а не отек мозга, — всё еще морщась от горечи во рту, произнесла я, — Никуда не ходить, лежать здесь всю ночь, ничего не пить и не есть на протяжении десяти часов.

— Отлично, — ученая нахмурилась, переводя глаза на Леви, — Ты тоже… Следи.

Метнув в неё озадаченный взгляд, я укуталась в одеяло, выдыхая. Странно всё это было: Зое буквально разжевывала мне простые правила, которые не смог бы понять только совсем уж идиот, а Аккерман продолжать стоять словно каменное изваяние, подозрительно косясь на зелье ученой.

— Тогда я пошла. Хорошей ночи, Лис. Завтра будешь как огурчик, обещаю! — девушка напоследок прикоснулась к моему лбу, а затем вышла из комнаты.

На некоторое время мы погрузились в молчание. Я закрыла глаза, желая поскорее заснуть и не чувствовать эту отвратительную ломоту в теле. Какой абсурд…

Хотя во всем этом был один плюс – наконец-то смогу поспать на нормальной большой кровати, не беспокоясь о том, как бы случайно не свалиться с неё при очередном перевороте.

— Окно закрыть?

Веки тотчас же открылись, и я хмуро уставилась на Леви, что так и стоял на прежнем месте.

— Если мерзнешь.

Его руки были сжаты в кулаки, словно их хозяин пытался из-за всех сил сдерживать эмоции, и я усмехнулась:

— Нет, оставь… Свежий воздух.

Представить эту комнату теплой было практически невозможным, да и меня периодически бросало то в жар, то в холод, так что лучше уж всё остается прежним.

Мужчина медленно кивнул и присел на пол, возле кровати, облокачиваясь на неё спиной.

— Зря я тебя водой облил. Только хуже сделал.

Я ненадолго задержала дыхание. Вот теперь и в правду можно было говорить о галлюцинациях. Какая-то часть меня хотела злобно ответить, что да, ты сделал только хуже, не надо было вообще меня трогать, но…

— Не твоя вина, — зевнула я, — Надо же было что-то делать.

Голова кивнула. Было некомфортно не видеть его глаза, пусть и постоянно что-то скрывающие, но в то же время и сообщающие столько всего, что большего было и не нужно.

Мы молчали. Я рассеянно разглядывала темные волосы Леви, грубо и одновременно ювелирно отрезанные по краям, гадала, почему он сейчас сидит на полу, отвернувшись от меня и одновременно становясь будто ближе… Все события, произошедшие недавней ночью, казались какой-то выдумкой, сном, я понимала, что они были, но вот пересмотреть их, увидеть еще раз казалось нереальным, словно это было много лет назад и вообще каким-то фильмом или фантазией.

Сонливость постепенно подбиралась, расслабляя тело всё сильнее.

— Ладно, Лис, — Леви устало откинул голову на кровать, прикрывая глаза, — Твоя взяла.

— М?

Я непонимающе уставилась на его макушку, закутываясь в одеяло еще сильнее.

— Дальше продолжать этот цирк просто не имеет смысла, — Аккерман говорил тихо, словно бормоча, но при этом его слова звучали отчетливее всего на свете, — Я пытался бороться с этим, правда, пытался. Но ничего не выходит. Как бы ни старался… Как бы ни отгораживался, всё всегда возвращается к тебе, словно ты какое-то не проходящее наваждение, засевшее в моей голове. Каждый раз… Каждый чертов раз… Так что я сдаюсь. Потому что, несмотря на то, что меня называют сильнейшим, я слаб, Лис. Я лишь человек.

В голосе мужчины прослеживалось какое-то обреченное отчаяние, и я порывисто вздохнула, не обращая внимания на легкие прострелы в груди. Какое-то странное чувство тревоги поселилось внутри; то, насколько открыто говорил Аккерман, поистине пугало, и я не могла объяснить себе причину этого страха. Хотелось задыхаться, хотелось встряхнуть его, растормошить…

— Почему ты говоришь мне всё это?

Слова вырвались будто с надломом, обнажая чувства.

Брюнет вздохнул, не отвечая. Сон унесло еще на его прошлом монологе, и теперь я всё порывалась встать, но каждый раз останавливалась, помня указания Зое.

— Леви, — позвала его я, касаясь руками темных волос.

Словно почувствовав это невесомое прикосновение, Аккерман откинул голову еще сильнее, вынуждая зарыться в них пальцами – я так и сделала, перебирая жесткие пряди и задумчиво смотря на свою же руку. Попытку унять беспокойство можно было считать практически успешной, но что-то внутри беспрестанно твердило о плохом.

— Потому что я знаю, что ты этого не вспомнишь.