24. Главное правило реальности (2/2)

Дернув головой, я выдавила из себя усмешку и приземлилась на стул, переводя взгляд на документы. Всё же я сюда не оборонять свои границы пришла, верно?

<s>Спасти</s> Спастись от холода.

— Ну, рассказывай, что делать надо.

Леви несколько секунд еще напряженно смотрел на меня, но затем снова опустил голову к бумагам, кивнув мне на ближайшую стопку. Подробно объяснив, что именно от меня требуется, мужчина замолчал и зарылся в документы. Нервно вздохнув, я принялась заполнять бумаги. В целом, пока всё выходило хорошо. Не так уж и плохо, как могло бы быть. Аккерман не выкинул меня из кабинета, а, наоборот, принял помощь – на данный момент это было самое главное. По моим расчетам, капитан мог легко запрячь на эту работу любого из разведчиков, но он этого не сделал, следовательно, никого не хотел видеть, и то, что сейчас я заполняю эти чертовы отчеты, уже говорило о некотором успехе. О небольшом шаге.

Периодически чувствовала на себе колючий взгляд Леви, который словно выжидал, что я вот-вот начну говорить о том, о чем не стоит, но я лишь методично выводила буквы, стараясь не напортачить. Сосредоточенность на работе практически избавила меня от той скованности, что была в начале, и через время я уже расслабленно оперлась головой на руку, периодически мотая ногой. Капитан, по-видимому, тоже снизил градус своего недоверия, поскольку от документов больше не отвлекался.

Спустя пару часов мне начало казаться, словно эти чертовы бумаги действительно нескончаемы, ведь другого объяснения тому, что стопка еще не готовых отчетов поразительным образом практически не уменьшилась, у меня не было. Раз за разом я брала новый лист, заполняла его по шаблону, ставила печать, скрепляла с нужной папкой, откладывала в стопку готовых, и заново. С непривычки рука уже начала ныть, и периодически я встряхивала ею, дабы избавиться от неприятных ощущений. Но хуже всего было другое – несмотря на очевидную прохладность кабинета, у меня постепенно начинали слипаться глаза. Иными словами, ничего хорошего в моем положении не было.

Когда я недовольно простонала, принимаясь за новый лист, Леви вдруг направился к двери.

— Ты куда? — недоуменно брякнула я.

Капитан устало посмотрел на меня и, цокнув, объяснил, что идет за чаем, а затем оставил одну. Зевнув, сверкнула глазами в сторону открытого окна, жалея о том, что не могу его прикрыть, а потом уронила голову на руки, стараясь хоть немного отдохнуть. Работы действительно предстояло много… Уставшие от непрерывного сидения мышцы шеи приятно потянулись и расслабились, и я мерно вдыхала аромат дубового стола, размышляя, насколько долгой будет ночь.

Запах крепко заваренного чая постепенно достигал моего носа. Глаза упорно не хотели открываться, и мешало лишь абсолютно неудобное положение тела, хотелось выпрямиться, лечь на какую-нибудь более мягкую и подходящую для сна поверхность, и желательно чем-нибудь укутаться в придачу…

Стоп, какой к черту сон?!

Вздрогнув, я открыла глаза, немного подскакивая на стуле. От резкого движения голову слегка прострелило, и мозг нехотя, очень медленно начал складывать дважды два. Леви бросил на меня быстрый взгляд, но ничего не сказал, продолжая источать хмурую ауру. На столе стояли две чашки с чаем.

— Что ж ты не рассказывал, что эта работа заменяет любое снотворное? — нервно усмехнувшись, потянулась я, — Знала бы, пришла раньше.

Капитан перевел на меня темный взгляд, в котором прямо-таки поселилась усталость, затем невозмутимо отпил чая.

— Не думал, что ты такая слабачка.

Колкая фраза не стоила ничего, поскольку факт оставался фактом: я заснула прямо на столе, а Леви, вместо того, чтобы разбудить меня пинком, продолжил заполнять отчеты.

— Ну, не всем же быть сильнейшими воинами человечества, — зевнула я.

— Помнится, ты сама хвалилась, что спишь по два часа.

— Странное дело, да? После возвращения из Шиганшины мне стало требоваться чуть больше сна.

Практически сразу же захотелось прикусить себе язык. И кто просил упоминать эту чертову экспедицию? Лицо Леви оставалось беспристрастным, но я ощутила снова возросшую напряженность и настороженность.

— Ладно, — я встала из-за стола, — В таком состоянии я тебе точно не помощник. Приду завтра.

Буквально кожей ощутив хмурый взгляд, которым меня одарил Аккерман, я махнула ему рукой и направилась к выходу. Так будет правильно.

— Заняться тебе больше нечем. Мне без разницы.

Надеюсь, что это не так.

— Ну, а как иначе? — хмыкнула я, отворяя дверь, — Я же не хочу, чтобы всемирно известный капитан повредил от такого обилия писанины рабочую руку.

***</p>

На следующий вечер я, как и обещала, снова пришла к Леви, предварительно угостившись пуэром – перспектива заснуть два раза подряд над проклятыми бумажками не сильно радовала. Усыпить бдительность и любопытство Петры оказалось уже не такой простой задачей – из-за перенесенного сотрясения она стала крайне беспокойно спать, просыпаясь по несколько раз за ночь, поэтому мой поздний приход вчера не остался незамеченным.

— Можешь называть это проснувшимся альтруизмом, рыжая, — потрепала её по голове я, — Ханджи и так завалена всей этой волокитой, так что моя помощь не будет лишней.

Рал подозрительно зыркнула на меня, но ничего не сказала. Девушка в принципе стало гораздо более раздражительной и мрачной в последнее время, и я могла только догадываться, что же привело её к таким изменениям.

— Нет, конечно, если тебе настолько трудно переживать ночные расставания со мной, пошли вместе… Только стульев там всего два, придется тебе устроить свой очаровательный зад на полу.

— Обойдусь, — Петра качнула головой, приглушая свет, — У командующей слишком душно в кабинете, и в таком состоянии я буду только мешать. Вот же черт…

Разведчица понуро пнула ботинок и умостилась на кровати. Нестерпимые боли в голове мешали даже тренировкам, отчего девушка ощущала свою бесполезность и злилась на себя за это. В то время как все с нетерпением ждали пополнения Разведкорпуса, Рал относилась к этому событию как к какому-то судному дню, будто после прибытия новой военной силы лично её просто выкинут за ненужностью.

— Петра, — вздохнула я, — Врач же говорил, это временно. После такого удара вообще чудо, что твоя черепушка не раскололась на части, поэтому тебе нужно соблюдать прописанный режим, чтобы вернуться к обычному состоянию.

— Знаю.

— У меня возникает ощущение, что ни черта ты этого не знаешь. Носишься как угорелая то с УПМ, то с громовыми копьями, то с ведрами воды… Если не хочешь вылететь из отряда, приглуши свою гордость и пожалей себя. Всё же, ты у нас слишком ценная боевая единица, чтобы ею разбрасываться.

Девушка слабо улыбнулась, кивая мне, и прикрыла глаза, и я с чувством выполненного долга отправилась к капитану.

На этот раз в кабинете было еще холоднее, словно Аккерман пытался таким образом вытравить меня из своего пространства, заставить уйти, но я ни сказала ни слова, просто снова села за бумаги. Мы не обменялись ни единой репликой, даже приветствия как такового не было, только обреченный вздох со стороны мужчины. На этот раз я стойко продержалась до четырех утра и только потом отправилась спать перед утренней тренировкой.

Так продолжалось еще пять дней. Порой я спрашивала себя, зачем собственноручно подписываюсь на эту бумажную каторгу, не приносящую мне ничего, кроме желания спалить все документы дотла, но каждый раз упорно закапывалась в ворох переработанного дерева.

Рассеянно поглаживая вороного коня, я наблюдала за Восьмым, который с явным удовольствием уплетал овес.

— Странный у тебя хозяин, да, прелесть?

Темные глаза внимательно смотрели на меня, будто понимая, о чем я говорю, а затем конь слегка фыркнул, подставляя морду ближе к руке.

— Что, скучаешь по прогулкам? Давно уже торчишь тут, — я нежно погладила его по носу, — Не переживай. Всё с тобой будет хорошо.

Конь навострил ухо, моргая. Вид у вороного Леви был немного печальный и потерянный. В то время как с другими животными практически ежедневно разведчики выходили на тренировки, этот красавчик с момента возвращения Аккермана в штаб оставался в стойле.

— Надо бы задать трепку твоему хозяину, совсем свихнулся со своей бумажной работой, да?

— Он всё ждет?

Повернувшись, увидела Петру, что печально смотрела на коня, но подходить ближе не решалась. Кивнув и напоследок погладив мягкую черную шерстку, я забрала пустые ведра и направилась к выходу.

— Может, кто-нибудь выведет его на прогулку? Совсем заскучает, бедный.

— Ты что? — Рал слегка округлила глаза, недовольно поджимая губы, — Ворон никого не признает, кроме капитана Леви. Сбросит тут же, не успеешь даже закрепиться на седле! Удивлена, что он вообще разрешил тебе его погладить.

Назвать вороного коня Вороном, надо же, верх оригинальности, Леви. Хотя, наверное, ему даже подходит.

— О, девочки, вы тут!

Запыхавшаяся Ханджи буквально влетела в конюшню, вытирая пот с лица. Вид у девушки был соответствующий: красные щеки, растрепанные волосы, грязные ботинки… Чем Зое занималась до того, как найти нас, оставалось загадкой.

— Куда летишь, командующая? — усмехнулась я, Петра же поспешно прижала руку к сердцу.

— Да… Черт… — уперев руки в колена, пробормотала Ханджи, улыбаясь, — Еле ноги унесла от Моблита… Я там… немного… фух! Эксперимент немного пошел не по плану, и половина…половина лаборатории теперь, ну… Скажем так, загрязнена!

— Снова занялась разработками?

— Да давно хотела попробовать сделать одну микстуру, но, как видишь, с пропорциями немного переборщила! — девушка подняла руки, которые всё были в копоти, — Так и сноровку недолго потерять с этими бумагами…

— Ой! — Рал округлила глаза, сжимая руки у груди, — Простите, Ханджи, на вас столько свалилось! А я совсем никак не помогаю… Обещаю, сегодня ночью точно приду к Вам!

— Э?..

Зое приподняла брови, явно не понимая, о чем это говорит Петра, а я просто застыла в каком-то ступоре. Черт, надо же было предупредить её…

— Петра, милая, ценю твое желание, но в подобной разгрузке я пока не нуждаюсь, — усмехнулась командующая, поправляя очки.

— А? — недоуменное лицо Рал постепенно начало приобретать пунцовый оттенок, и она тут же замахала руками, взвизгивая, — Я не об этом, Вы что! Я совсем, совсем не это имела в виду! Это… это… Мне тоже надо было помогать Вам с документами, как Лис, она даже звала, но я подумала, что голова будет болеть, и что буду только мешать, и…

Ханджи бросила на меня быстрый взгляд, и я выразительно округлила глаза, намекая, после чего Зое почесала голову, нервно посмеиваясь:

— А, ну да, конечно! Совсем из головы вылетело! Тебе не стоит так переживать, мы отлично справляемся втроем, так что ты лучше о себе пока позаботься. Скоро прибудут новые разведчики, нужно же будет их вводить в курс дела и обучать, и, думаю, ты с этой задачей отлично справишься!

— Есть! — с сияющими глазами Рал опять отдала честь, а потом вдруг её благодарная улыбка застыла, — Втроем?

— Ну да, я, Бернер и Лис. Ладненько, — Ханджи оглянулась, выискивая что-то глазами, — Мне уже пора возвращаться, совесть не позволяет бросить уборку лаборатории на одного бедного Моблита. До встречи! Разрешаю огреть по голове каждого, кто скажет, что встретить бабу с пустым ведром – к беде!

Помахав нам рукой, Зое стремительно направилась в сторону здания, и я улыбнулась. Было приятно видеть её такой, как прежде, не сильно загруженной и не такой задумчивой, как в тот вечер. По всей видимости, общение между ученой и её верным помощником снова наладилось.

Наблюдая за удаляющейся спиной, я почувствовала на себе подозрительный взгляд.

— М?

— Да нет, ничего, — Петра тут же отвела глаза, мрачнея.

— Что, расстроилась, что наша командующая отказала тебе в интиме? — усмехнулась я, слегка пихая девушку локтем, — Ну не переживай, может, среди новеньких будут симпатичные девушки.

— Лис! — гневно зашипела снова покрасневшая Рал, — Как тебе не стыдно вообще?! Думать, что я могла предложить такое…

— А ты у нас, значит, яростный консерватор? Только мужчина с женщиной, никакого разнообразия? — продолжала насмехаться я, выходя на свежий воздух.

— Не в этом дело! Я даже не думала над этим! Но как можно было придумать, что я заявлюсь с таким откровенным предложением к кому-то… К кому-то, кто выше меня по рангу?!

Я продолжала выхаживать по зеленой траве, слушая причитания девушки. Надо же, чуть не попалась… Постоянное скрывание того непонятного, что происходило у меня с Леви, уже входило в привычку.

— То есть тебя волнует только это? Ты слишком загоняешься по поводу субординации, какая вообще разница? — равнодушно пожала плечами я, — Кого это волнует? Кроме тебя, конечно…

— А у тебя, наоборот, отсутствует всякое уважение! Даже честь не удосужилась отдать командующей… Удивляюсь, что ты вообще руку королеве поцеловала!

— Ну, мозги-то у меня имеются.

Петра лишь возмущенно зашипела и, махнув на меня рукой, пошла в сторону столовой. Её ухудшающееся настроение не особо волновало – было ясно, как день, что, как только физически девушка придет в норму, расположение духа снова вернется на заоблачно-наивный уровень.

Где-то вдалеке на прохладной земле возились Кирштейн с Конни, а Саша со смехом подначивала их, уплетая невесть откуда взявшуюся булочку. Хмыкнув, я направилась в душ, намереваясь как следует погреться перед сном – к Леви идти сегодня не собиралась.

Всё шло согласно плану – он так или иначе уже привык к тому, что я прихожу, хоть каждый раз и делал вид, словно его это нисколько не волнует, а, следовательно, мое сегодняшнее отсутствие сыграет мне только на руку.

И, когда я появлюсь в следующий раз, завтра, можно уже будет переходить к более активным действиям. Чувствовалось, что стена недоверия и враждебности, которую Аккерман возвел между собой и всеми окружающими людьми, начинала постепенно истончаться, что вселяло в меня определенный оптимизм. Правда, идей, как вывести мужчину на разговор, не было совершенно, но когда меня это останавливало? Импровизация – наше всё.

Иными словами, дела шли неплохо.

Или же мне так казалось.