19. Последний глоток свободы (1/2)

Сидеть на ночном дежурстве было вполне сносным занятием, как по мне. Зачастую все пытались отлынивать от него всеми правдами и неправдами, чтобы иметь возможность хорошенько выспаться перед очередной тренировкой, но для меня сон никогда не был привилегией, так что… Так что практически каждую ночь я сидела здесь, на крыше, с одиннадцати до трех часов ночи, пока не сменится караул, и молча курила, разглядывая ночное небо и размышляя о жизни. Последнее было скорее минусом, нежели плюсом, поскольку мысли снова и снова возвращались к этой аккерсвязи, как я её сама прозвала в голове.

Сзади раздался какой-то шорох и чей-то сдавленный крик. Поспешно повернувшись, я достала лезвие, крутя его вокруг себя и думая, кого это нелегкая принесла в два часа ночи. Вскоре, кряхтя и отряхиваясь, вылез Эрен, потирая ушибленное бедро и направляясь ко мне.

— Лис, привет, заменить тебя пришел, — парень неловко улыбнулся, потирая сонные глаза.

— Так еще целый час, — подметила я, делая новую затяжку, — Или ты от Микасы сбежал?

То, как ревностно Микаса следит за своим другом, давно стало предметом своеобразных насмешек в отряде. Громче всех смеялся Жан, который больше всех и страдал от их связи. И если ранее постоянные попытки девушки уберечь Эрена от всего и вся меня забавляли, поскольку свидетельствовали о странном девичьем флирте, то теперь, учитывая, что она Аккерман, ситуация переставала быть смешной. Больше всего было жаль Кирштейна, который до сих пор мучился от неразделенной любви и надеялся на изменение чувств девушки. Как теперь стало понятно мне, её чувства не изменяться никогда.

— Н-нет, с чего ты это взяла, — глаза Йегера округлились, и он покраснел, отмахиваясь от меня, — Мы же в разных комнатах находимся.

— Это мне хорошо известно, — вздохнула я, не понимая, как такое очевидное проявление любви остается абсолютно незамеченным самим Эреном.

А любил ли он Микасу? Или же находил её слишком назойливой и надоедливой, опекающей, словно мамка?

— Я решил выйти на дежурство пораньше, — тихо сказал Йегер, присаживаясь рядом.

— Кошмары замучили? — понимающе хмыкнула я, подмечая пока еле заметные синяки под его глазами, — И что снится?

Говорят, что если поделишься своими страхами и ужасами с другим человеком, то тебе станет легче. Со мной это никогда не работало, но, если это поможет хотя бы Йегеру, я готова выслушать. Всё же узнавать о кошмарах других более приятное занятие, чем наблюдать свои.

— Тогда, в пещере, — парень впился глазами в темный горизонт, — Когда Хистория коснулась меня, я будто увидел прошлое. Увидел, что именно сделал мой отец. Как он убил всю семью Рейсов и съел Фриду. Я видел это его глазами, видел, как они молили о пощаде… — Эрен говорил отрешенно, будто уже тысячу раз проговаривал это в своей голове, — Я не могу понять, почему мой отец так поступил. Почему он убил ни в чем не повинных людей, и почему скормил себя мне... Будто он совсем другой человек…

На этом моменте я поперхнулась и поспешно похлопала себя по груди, дабы прийти в норму. Со всеми этими Аккерманами у меня совсем не было времени подумать о более насущных вопросах – например, о том, что Эрен, мать его, съел своего отца.

— Да, — откашлявшись, наконец сказала я, — Отец у тебя был, видно, выдающихся способностей человек. Это ж надо такое придумать… Обратить тебя в титана и заставить поглотить себя… Вопрос тут вот в чем, Эрен: всё это время твой отец был разумным титаном, но при этом не делал ничего с этими силами. Почему? Откуда он знал, куда идти, чтобы заполучить нужную сыворотку? И, главное, как он сам стал титаном?

На деле, с учетом имеющейся у меня информации, можно было смело сделать вывод, что Гриша Йегер пришел из-за стен, с того, другого мира, где нет титанов. О том, что этот другой мир существует, Эрен, понятное дело, пока не знал – его в такие подробности не посвящали. Но как он оказался на этом богом забытом острове, на котором оказываются все титаны? У него что, внезапно оказался уникальный ген, позволяющий сохранять ему разум? Или рядом так кстати оказался носитель разумного титана, которого Гриша попросту поглотил, не раздумывая?

— Не знаю, — печально ответил парень, переводя взгляд на свои скрещенные руки.

— Я хороша только в том, чтобы слушать и задавать нужные вопросы, дабы докопаться до истины, Эрен, прости, — усмехнувшись, я положила руку ему на плечо, — Понимаю, что ты не до конца осознаешь, как человек, которого ты считал образцовым отцом, оказался способным на такие ужасные поступки, но… Если тебе нужна поддержка, это к Армину или к Петре. Единственное, что могу сказать – нельзя судить, не зная полной картины. Возможно, у него и выхода другого не было, кто знает.

Парень поднял на меня печальные глаза и тяжело вздохнул:

— Этого мне уже никогда не узнать.

— Как знать, — задумчиво хмыкнула я, — Ты ведь узнал всё это благодаря прикосновению Хистории. Может, стоит еще разок её коснуться?

— Не думаю. Мы столько лет вместе жили в кадетском корпусе, сражались вместе… До этого ничего подобного не происходило, но… Спасибо, Лис. И не только за это.

— М? — я подняла бровь.

— Ты всегда обращалась со мной не как с каким-то мутантом. Я имею в виду, в самом начале, когда все только узнали о моей силе и боялись внезапного обращения, ты относилась ко мне как к обычному солдату. Как к равному себе, — на этих словах я сощурилась, и Эрен поспешил объяснить, — Н-нет, я, конечно, понимаю, что я гораздо менее опытен и всё такое, просто… Просто я благодарен тебе. Ты и капитан Леви постоянными тренировками давали мне почувствовать себя обычным человеком.

Забавно… Я особо не контактировала с Йегером, ограничиваясь дежурными встречами на тренировочном поле, и никогда не сражалась с ним плечом к плечу; не поддерживала его, но и не опасалась. Действительно, порой банальные для нас вещи могут оказать сильное влияние на другого человека.

— Ты жалеешь, что обладаешь силой титана? — тихо спросила я, вглядываясь в небо.

— Нет, — тут же ответил Эрен, — Я имею в виду, было бы гораздо проще, если бы я был обычным, но… Эта сила поможет мне уничтожить всех титанов, защитить близких мне людей. И всё человечество, — поспешно добавил он.

— Тебе не стоит стесняться того, что ты ставишь своих друзей выше человечества, Эрен. Наверное, это звучит странно из моих уст, как представителя этого самого человечества, но… У нас всех есть свой особый стимул выступать за стены. И было бы лицемерием прикрываться лишь защитой всех людей, находящихся за стенами.

— А какой стимул… у тебя?

— А вот этого я тебе не скажу, — я откинулась на спину, предоставив Йегеру самому наблюдать за обстановкой внизу, — На то он и мой.

— Да, конечно, прости, я… Не хотел лезть не в свое дело, — парень замахал руками, извиняясь.

На несколько секунд воцарилась тишина, прерываемая лишь звуками летающих светлячков.

— Слушай, надо бы тебе имя придумать, — усмехнулась я, — А то Райнер – Бронированный, Бертольд – Колоссальный, Леонхарт – Женская Особь, а ты у нас просто Эрен. Нужно придумать что-то крутое и грозное, понимаешь?

— Я как-то даже не думал об этом, — Йегер растерянно оглянулся на меня, — У меня вроде нет никакой отличительной черты… Я просто титан.

— Глупость какая. Попробуй связать прозвище со своими стремлениями… Ты же у нас хочешь уничтожить всех титанов, верно? Можешь быть Мстителем. Хм, Мстительный Титан… Нет, звучит как-то тупо и даже немного зло, будто каждому, кто тебя заденет плечом, ты голову снесешь… Может, Уничтожитель? Вроде звучит неплохо, но на Уничтожителя ты пока что не тянешь…

— Ты правда считаешь, что я бесполезен? — его несчастный вопрос выдернул меня из размышлений, и я с удивлением посмотрела на него, — Тогда, когда Райнер и Бертольд меня схватили…

— А, ты об этом, — вздохнула я и начала загибать пальцы, — Ну, тебя постоянно похищают, Разведкорпус находился на гране уничтожения из-за отказа выдать тебя, юношеская пылкость не позволяет тебе строить достаточно разумные стратегии, из-за чего ты часто проигрываешь другим разумным титанам… Но благодаря тебе мы вычислили трех врагов в наших рядах, ты дал надежду всему человечеству, мы узнали о многих вещах, что держались долгое время в секрете, у тебя есть ключ от этого загадочного подвала, так что… Нет, Эрен, я не считаю тебя бесполезным. Я сказала это, чтобы понять мотивы Бертольда и уговорить его отпустить тебя. Если бы я считала тебя слабым куском дерьма, то и пальцем бы не пошевелила ради твоего спасения, можешь быть уверен.

Эрен благодарно кивнул, сжимая кулаки и обещая стать сильнее.

Думаю, Йегер и сам понимал, сколько людей отдали свои жизни из-за того, что он оказался недостаточно смертоносен. Но понимал ли он, что в этом нет его вины? Подросток старался из-за всех сил, проходил через самую настоящую мясорубку, но этого было всё еще недостаточно для того, чтобы противостоять дуэту Бронированного и Колоссального. Его всё еще раз за разом спасали.

— Ладно, Эрен, — вздохнула я, поднимаясь на ноги, — Раз ты уже всё равно пришел, я пойду вздремну. И подумай над именем! Это важно, блин…

***</p>

Команда Ханджи, основываясь на секретных разработках военной полиции, смогла создать громовые копья, которые в теории должны были быть способны пробить броню Райнера. Как и полагалось мощному оружию, опасность при их использовании также была неслабой – нападающего самого могло разорвать это копье на мелкие кусочки, так что следовало сразу же улетать после удачного попадания. Весили они тоже нехило – пятнадцать килограмм каждое, а в совокупности с УПМ, которое, между прочим, далеко не легкая конструкция, выходило снижение маневренности. По крайней мере, у меня.

Так или иначе, приходилось раз за разом тренироваться, чтобы привыкнуть к новому весу и к новому, более сильному расходу газа. Всё это чрезвычайно злило, ведь у той же самой Микасы, например, таких проблем вообще не возникало – она и с тремя громовыми копьями передвигалась так, словно их и вовсе не существует. Постоянные натирания тугих ремешков постепенно превращались в шрамы, и я даже подумала, что теперь выгляжу как слишком переусердствовавшая в БДСМ мазохистка.

Но никто из отряда не жаловался, что еще сильнее подчеркивало для меня разницу между теми, кто прошел трудное обучение в кадетском корпусе, и теми, кто нет (в их числе была только я, естественно). Поэтому, когда лишь у меня сузились глаза, ощущая дополнительный вес, пришлось с обреченностью принять тот факт, что придется делать вид, будто всё в норме.

Эрен, который теперь мог создавать укрепления, заделал дыру в Тросте, что несказанно обрадовало всех – теперь таким же образом должна была быть запечатана и пробоина в стене Мария.

Сыворотку, которую Леви получил от Кенни, решено было направить на благое дело – спасти умирающего солдата, если будет пойман один из разумных титанов. Её хранение, как и решение, кому вколоть, поручалось Смиту – ну, как поручалось, Эрвин сам себя выбрал для этой роли. Это было вполне логичным решением, ведь кому как не командиру разведки держать при себе такое сокровище, однако я не могла не заметить странный взгляд, которым Смит наградил спину Леви после объявления такой новости. У капитана, ко всему прочему, прибавилась уйма бумажной работы, так что он буквально не вылезал из своего кабинета, потому какие-либо контакты с ним практически отсутствовали. Я не знала, была я рада или огорчена этим – после разговора со Смитом старалась как можно меньше встречаться с Леви глазами, словами, да всем, чем угодно, но спустя две недели я приняла неприятный факт – его не хватало. Не хватало обмена колкостями, совместной работы, внезапной философии…

Так или иначе, подготовка к Шиганшине шла полным ходом. Марло, тот паренек из военной полиции, что помог нам во времена скитаний, действительно перешел в разведку и теперь с сияющими глазами выкладывался на тренировках до последней капли пота; да и в принципе Разведкорпус пополнился новыми лицами, что с нетерпением и восторгом ждали предстоящей экспедиции. Четко прослеживалась разница между ними и остальными членами отряда Леви – вторые выглядели гораздо менее счастливыми и не кричали на каждом углу о том, что расправятся со всеми титанами, ибо знали, что такого не будет, и что новая вылазка, особенно такая масштабная, означает также много смертей.

С каждым днем мое настроение становилось все мрачнее и мрачнее, и я гадала, сколько подохнет людей на этот раз, и буду ли среди них я. Единственное, что действительно смогло меня обрадовать – это неожиданный подарок в виде мяса, который был любезно предоставлен нам в последний вечер перед экспедицией. Все были настолько поражены и обрадованы, что тут же кинулись его делить и уминать, а Саша так вообще с катушек съехала, вцепившись зубами сначала в кусок мяса, а затем и в руку Жана, что на пару с Конни пытался ее угомонить. По итогу бедняжку привязали к столбу, дабы не умяла все те двухмесячные запасы провизии, что нам предоставили.

Я сидела за столом со всеми членами отряда и Марло, отказавшись от предложения Ханджи присоединиться к ней, Моблиту, Петре, Леви и Смиту – я сослалась на соблюдение субординации. Трапезничать вместе со Смитом было бы самым напряженным событием этой недели, так что я развлекала себя тем, что волей-неволей бросала туда взгляд, проходясь то по отточенному профилю Аккермана, что упорно избегал счастливого взора Рал, то по Моблиту, что бережливо ухаживал за уже успевшей набраться Ханджи. Петре, кстати, удалось показать необходимые результаты, чтобы быть допущенной к бою, так что завтра её ждало возвращение в непрерывную борьбу с титанами.

— А что с Хитч? — недоуменно переспросил Марло, выдернув меня из созерцания чужого стола.

— Ну… А вы разве не того? — нелепо намекнул Конни, поиграв бровями.

— Чего?! Нет, конечно, — покраснел Фройденберг, — Она вообще сказала, что мне не стоит идти в разведку, так как я ничего не умею и лучше бы я и дальше сидел спокойно в военной полиции!

— А ты ей что? — с придыханием спросил Жан.

— Как, что?! Сказал, что разочарован в ней!

— Ты идиот, — простонал Кирштейн, сползая по стулу, и я согласно кивнула головой, ухмыляясь.

Девчонка, конечно, очень глупо обернула свое беспокойство в грубость, чем оскорбила благородного Марло, однако кто же знал, что он тоже окажется тупым!

— Чего это я идиот… — обиженно буркнул тот.

— Правда не понимаешь?! Ну точно идиот! Лис, вот скажи, — Конни кивнул мне, — Он же идиот?

— Идиот. Ты бы лучше поговорил с ней по-человечески, пока мы в экспедицию не ушли, — обратилась я к Фройденбергу, — Чего зря ссориться, вы же вроде столько времени вместе служили…

— Да я с ней после этого вообще разговаривать не хочу! — отрезал Марло, мотая головой.

Я лишь многозначительно закатила глаза и отправилась в уборную. Так глупо и бездарно просрать шанс – это надо уметь. И ведь, если умрет там, в Шиганшине, жалеть будет именно об этом – о том, чего не сказал, не показал, не сделал. А в том, что у него есть, что сказать, сомнений не было – слишком очевидна была эта влюбленность, которую даже не особо разбирающийся в этих делах Конни смог заметить.

Почти собравшись обратно, я выронила ключи от комнаты, и, недовольно прорычав, наклонилась, желая поднять их. И тут взгляд зацепился за закатившийся под тумбу флакон с чем-то прозрачным. Недолго думая, я достала и с подозрением уставилась на него. Озаренная догадкой, я быстро достала пробку и понюхала жидкость. Она пахла именно так, как пах самодельный отвар Ханджи, который она в порыве экспериментаторства сделала, уверенная в том, что это будет быстрее восстанавливать энергию. Леви, которому Зое предложила быть дегустатором, откровенно послал её, заявив, что раз она эту дрянь сделала, то пусть она и пробует, и не смеет заставлять кого-то из его людей. Ханджи сдалась, и выяснилось, что единственный эффект, получаемый от целебного эликсира – это пищевое отравление. Видимо, проведя много часов в обнимку с унитазом, ученая настолько разозлилась на свое же изобретение, что закинула его куда подальше.

И вот теперь я держала его в руках. С непонятным ощущением того, что это просто знак вселенной, не иначе. Во флаконе было достаточно жидкости, чтобы назавтра весь день только и делать, что блевать, и я спрятала его себе в рукав, точно зная, что собираюсь сделать с ним.

Вернувшись ко столу, я застала новую порцию обсуждений военной стратегии – Марло спорил с Жаном, не согласный с тем, что его поставили в не самое активное место в отряде.

— Повторяю, у тебя нет никакого боевого опыта, вот ты и идешь в хвосте! — словно неразумному ребенку разжевывал Жан.

— Я не спорю, я всё еще слаб, но ведь на передовой я смог бы быстрее изучить поведение врага, — упорно гнул Марло свою линию.

— Да ну? Сразу начал храбриться, что готов отдать жизнь?

— Но ведь без такого настроя наш корпус не смог бы воевать…

— Послушай, все когда-то были новобранцами. Если мы будем бросать их в пекло, то кто нас потом сменит? Поэтому главная задача вашей группы – мотать на ус и вернуться живыми из боя! — Кирштейн с ухмылкой взглянул на Йегера, — Меньше всего толку от тех, кто, как этот проклятый смертник, бросается наперед не раздумывая, да?

— Жан, ты это сейчас про кого сказал? — поставив кружку на стол, вкрадчиво уточнил Эрен.

— Про тебя, разумеется… — выпучив глаза, ответил Жан, — Чертов смертник!

— Знаешь, мы тут недавно выяснили, что я вполне обычный парень, и если я смертник, то ты вообще тот еще трус, Жан!

После такого Кирштейн не выдержал и схватил Йегера за грудки, не замечая растерянного Армина, что сидел между ними.

— Да?! Задирать меня вздумал, болван?!