18. Неприятные открытия (1/2)
Инаугурация прошла более, чем успешно. Народ был настолько очарован юной королевой, что чуть ли не на руках был готов её носить. Хистория, кстати, исполнила свою мечту – бледная и дрожащая, как осиновый лист, ударила Леви, зарядив ему по плечу и заставив всех ребят содрогнуться в ужасе от возможной реакции капитана. Тот, однако, удивил всех еще больше – он, мать его, улыбнулся и поблагодарил всех! Остальные были настолько поражены таким ответом, что весь оставшийся день пересказывали случившееся, добавляя всё новые придуманные детали; по одной из версий Конни вообще следовало, что Леви чуть ли не в слезах кинулся их всех обнимать, признаваясь в бесконечной любви, а Саша уверяла, будто капитан даже разрешил ей брать его порцию в столовой. Всё это забавляло, но мои мысли сейчас были сосредоточены немного на других вещах – в один из моментов неловкого молчания с Петрой, которая, кстати, снова вернулась в строй и на свое законное место ко мне в комнату, зашел Леви и позвал в коридор. Удивленные глаза Рал, которая явно не ожидала такого нормального общения между мной и капитаном, были отброшены на задний план, ведь Аккерман сообщил мне одну простую вещь – я могу воспользоваться королевским архивом.
И вот тогда всё встало на свои места: то, почему так внезапно изменился Кенни, почему Микаса настолько сильно привязана к Эрену, почему Леви так одержим защитой Смита… Чертова кровь чертовых Аккерманов. Привязка к человеку. Сила, которая проявляется далеко не у всех Аккерманов, а только у тех, кто встретил своего избранного. Они посвящают себя одному-единственному человеку, и если Аккерман запечатлился на ком-то, то эта же сила крепко связывает их со своими избранными. Откинувшись на спинку стула, я обреченно прикрыла глаза, пытаясь структурировать всю полученную информацию. Личные телохранители короля, получается. Гонимые им же после изменения памяти всего человечества, как те, на которых эта способность не подействовала.
От злости на причуды судьбы захотелось раскидать все эти бумаги, сжечь их, разорвать, но я лишь сильнее сжала кулаки и ударила ими со всей дури по столу. Всё это было настолько чудовищно ужасно, что я тут же поспешила собрать все документы и снова запрятать их куда подальше, чтобы больше никто не смог их увидеть. Особенно Леви. Хотя ему, думается, вообще было бы всё равно – инстинкт защищать своего хозяина от этого никуда не денется.
Быть прикованным на всю жизнь к одному человеку, не иметь возможности самостоятельно распоряжаться своей судьбой, быть настолько несвободным, насколько это вообще возможно – это было, наверное, самым ужасным, что могло бы произойти с человеком. По моему личному мнению, естественно. Сглотнув, горько усмехнулась тому, как меня вообще угораздило влюбиться в человека, что всецело принадлежит воле другого – он же за него умрет, не раздумывая ни секунды.
Но хуже всего было даже не это, а то, что, согласно документам, если избранные умирают, то и Аккерманы резко теряют волю к жизни. И единственное, что удерживает их при жизни после такой потери — какое-то незавершенное дело, невыполненное обещание, данное своему избранному. Страшно было подумать, как вообще этот факт был обнаружен…
Выскочив из архива как ошпаренная, я стремительным шагом двинулась на улицу, ведомая лишь одним желанием – как можно скорее закурить. Но, открыв дверь, я столкнулась – конечно, с кем бы вы могли подумать, – с Леви.
— Нашла, что искала?
Пропустив вопрос мимо ушей и промчавшись мимо озадаченного Аккермана, я опрометью вытащила сигарету из пачки и тут же её подожгла, впуская в легкие крепкий табак.
— Эй, — недовольно окликнул меня подошедший Леви, — Рассказывай.
Я ошалело посмотрела на тлеющую сигарету, а затем выдохнула, стараясь придать голосу максимально спокойное звучание:
— Вкратце, — я еще раз затянулась, — Род Аккерманов всегда был личным телохранителем короля благодаря своей силе. А после изменения памяти населению выяснилась еще одна особенность – на конкретно Аккерманов это никак не действовало. И тогда король, боясь того, что правда станет известной, боясь предательства со стороны своих защитников, взялся их преследовать. Вот и всё.
— Хм, — Леви подозрительно глянул на меня, — А про Кенни там ничего не написано?
— Только то, что король Ури не разделял взглядов своего предшественника и после встречи с Кенни решил всё же налаживать связи с последним, как ему казалось, из Аккерманов.
— И что же из этого тебя так удивило?
— А для тебя ситуация с изменением памяти нормальная, значит? — истерично усмехнувшись, парировала я, — Этот сверхъестественный мир просто не устает меня удивлять, правда.
В целом, голос звучал более или менее нормально, да и полуправду всегда говорить легче, чем придумывать новую ложь, так что надежда на то, что Леви может повестись и не копать дальше, была.
— А почему сила появляется? — угрюмо продолжал задавать вопросы мужчина, — Вряд ли ни с того ни с сего.
Сука, и нужно же ему быть таким дотошным…
— Не совсем, — прокашлявшись, ответила я, вздыхая, — Стрессовые события становятся определенным триггером. Как мне кажется, всё это зависит от количества адреналина в крови – как только он достигает определенного значения, мобилизуется скрытый потенциал организма. Поэтому и возраст не имеет значения.
Леви несколько секунд посверлил меня взглядом, будто пытаясь определить степень искренности моих слов, а затем устало кивнул:
— Это не стоило того, чтобы так заморачиваться, но… Теперь хоть что-то стало понятным. Спасибо.
Я облегченно выдохнула, пряча пачку за пояс. Предстояло обдумать слишком много всего.
— Не за что. Самой было интересно, — взглядом упершись в малый ковш Медведицы, произнесла я, — Мне пора возвращаться, рыжая будет волноваться.
— Мне нужно обсудить некоторые вопросы с Хист… с королевой, это ненадолго, — начал Леви, но я тут же его перебила, усмехаясь.
— Что ж, удачной беседы с бывшей подчиненной! Увидимся на утренней тренировке.
Отсалютовав ему на прощание, я как можно более спокойно дошла до Восьмого, который, завидев меня, довольно махнул гривой. Медленно отвязав его от стойла, запрыгнула в седло и неспешным шагом направилась к выезду из города, мечтая как можно скорее пустить коня галопом.
Провести еще час езды от столицы до штаба в компании Леви представлялось мне уж слишком суровым испытанием. За то время, что он проведет у Хистории, я, скорее всего, смогла бы привести мысли в порядок, но…
А знает ли Смит? Знает ли он, кто такой Леви? Эрвин никогда не отличался тупостью, наверняка он попытался узнать всё что можно о загадочном бандите из Подземного города, что так резко сменил свои идеалы на диаметрально противоположные. И если он знает, то почему молчит? Не хочет раскрывать все свои карты? И если Леви сказал ему о том, что именно я хочу найти в этом проклятом архиве, то теперь Смит наверняка попытается не упускать меня из своего поля зрения.
А если Эрвин не знал, то я, сама того не подозревая, дала ему подсказку.
***</p>
Плюхнувшись на кровать, я неспешно стягивала с себя ботинки, уткнувшись взглядом в закрытую дверь, освещаемую огнем свечи.
— Тебя долго не было.
Петра повернулась на кровати лицом ко мне и облокотила голову на руку, выжидающе смотря на меня. Я неопределенно пожала плечами и поставила обувь на нужное место. Рал напряженно вздохнула и забарабанила пальцами по деревянному краю кровати.
— Я уже начала волноваться, что до отбоя не вернешься. И что придется отчитываться перед командиром.
— А, — я криво улыбнулась, поворачиваясь к ней, — Запрет уже давно снят. Мне можно находиться где угодно ночью, так что… Не переживай.
— Это замечательно, — Рал подняла уголки губ и села, прижавшись спиной к стене, — И всё же… Где ты так долго пропадала?
Пройдясь босыми ногами по холодным скрипучим половицам, я села на кровать, усмехнувшись. Конечно, Петре бы очень хотелось знать, куда это я отправилась на столько часов с капитаном… Я беспричинно и жестоко наказывала её этим молчанием, этим отстраненным поведением, постоянным избеганием, наказывала за то, что, на самом деле, она была права с самого начала, а я ошибалась. Наказывала за ребячливую жизнерадостность, романтическую легкость и глупую веру, боясь, что, в конечно итоге, стану такой же. А быть такой же мне чертовски не хотелось, это казалось слишком страшным, слишком жалким и чересчур открытым.
— Ездила с Леви в столицу, — наконец лениво протянула я, зевая, — Нужно было уладить кое-какие вопросы.
— Но вернулась ты одна, — тут же ответила Петра.
— Ну, я решила всё то, что нужно было мне, — вздохнула я, обреченно понимая несправедливость такого отношения к ней, — Не стану же я его ждать, еще чего.
Девушка попыталась спрятать улыбку, а затем подскочила с кровати, хватаясь за расческу:
— Слушай, Лис, давно хотела тебя попросить, — рыжие локоны легко проходили сквозь зубья, — Пока я валялась в больнице, моя боеспособность сильно снизилась… А для того, чтобы и дальше оставаться в отряде капитана, у меня должны быть очень хорошие показатели, так что, может ты… Сможешь завтра потренировать меня?
Всегда хотела рыжие волосы. Огненные, яркие пряди, что подобно пламени бы выделяли меня из толпы людей, прямо как мою мать. Но, чем богаты, тем и рады – природа наградила меня темными локонами, что подобно ночи обрамляли лицо; они идеально сливались с тенью, в которой мне так часто приходилось прятаться, дабы не быть обнаруженной. Их цвет был среднестатистическим. Обыденным. Обыкновенным. Таким, которому никогда не стать приметой, что позволит меня найти. Для моего рода деятельности это был вполне разумный цвет. Словно гены знали, какая жизнь уготована, и поэтому сжалились, одарив папиным темным оттенком.
— Так что? — Петра помахала рукой перед моим лицом, отвлекая от медитативного созерцания её волос, — Поможешь?
— Почему ты не попросишь Леви? — слова вырвались прежде, чем я успела подумать, но было поздно забирать их обратно, и я так же мягко добавила, — Он всё же более подкован в этих вопросах.
— Э-э, ну, — девушка покраснела, отмахиваясь от меня гребнем, — Я не хочу просить капитана.
— Почему? — недоуменно нахмурилась я, искренне не понимая, по какой причине Петра не желает просить помощи у предмета своего воздыхания.
— Да не хочу, и всё тут! — Рал окончательно смутилась и разозлилась, бросая расческу куда подальше и снова приземляясь на кровать, — Будто у него дел других нет.
Наклонив голову вбок, я наблюдала за её тщетными попытками привести себя в душевное равновесие.
— Я не буду помогать, пока не объяснишь, — ультимативно заявила я, прищуриваясь.
— Ну и не надо тогда!
Девушка обиженно отвернулась, возмущенно пыхтя, но через несколько секунд глубоко вздохнула, пробурчав:
— Просто… Вдруг он увидит, как сильно теперь я слабее остальных, и вообще выгонит меня из разведки…
— Чего?! — я звонко рассмеялась, запустив в неё подушкой, — Самой-то не стыдно чушь такую нести?
— Эй! Ты спросила – я ответила!
— Ладно-ладно, — я подняла руки в примирительном жесте, всё еще посмеиваясь, — Позанимаюсь я с тобой. Как-никак, ты здорово помогла мне на первых порах… Жаль, дурь из твоей рыжей башки никуда не денется от этих тренировок…
— Спасибо, Лис, — Петра облегченно улыбнулась, — Спасибо тебе.
Я задумчиво опрокинулась на кровать, размышляя. То ли я уже стала совсем параноиком, то ли эта благодарность действительно была совсем не за будущие тренировки.
***</p>
Утро встретило меня неожиданной облачностью и недоваренной овсянкой. Скривившись и кое-как проглотив эту смесь, скорее напоминающую пресный клей, нежели съедобную кашу, я заметила нечто странное.
Леви был в столовой.
Это было странным, потому что с провальной пятьдесят седьмой экспедицией Аккерман больше никогда не принимал пищу вместе со всеми. Мужчина всегда удалялся в свой кабинет, будто предпочитая разделять трапезу с призраками своего мертвого отряда, нежели чем с живыми людьми.
А тут, надо же. Сидит за одним столом со всеми нами, прямо напротив меня. Пьет свой гребанный чай.
Будто почувствовав нахмуренный взгляд, Леви поднял на меня глаза, равнодушно уставившись в ответ. Петра перестала весело щебетать с Армином и теперь нервно поглядывала то на капитана, то на меня.
— А нормальная пища у нас будет, капитан? — решив перевести тему на более насущный вопрос, надменно спросила я, — Королева-то у нас всё-таки из разведки. А на таком дерьме мы долго не протянем.
Саша, которая все же активно уминала уже порцию Жана, что недовольно скривился при одном лишь виде завтрака, согласна замахала головой, бухтя с набитым ртом:
— Не протянем, это точно! Нам бы мяса…
— Мясо сейчас на вес золота, — отрезал Аккерман, не отрывая взгляда от меня, — Но поставка сносной еды скоро будет, раз тебя это так заботит, Лис.
— Прекрасно, — я оскалила зубы в улыбке, отодвигая от себя тарелку с остатками, — Потому что тому, кто готовил вот это, нужно отрезать руки. И подать их на стол. Посъедобнее будет.
На этих словах Конни поперхнулся, но Жан тут же пришел к нему на помощь, дубася по спине. Мне же прилетел пинок в ногу от, видимо, Петры, что нервно посмеивалась и периодически метала в меня молнии взглядом. Микаса равнодушно жевала, следя за Эреном, которому так же пришлось есть под пристальным взглядом своей подруги.
— Пять дополнительных кругов, — спокойно отчеканил Леви, — Если не хочешь еще – замолкни.
Обстановка за столом сменилась на напряженную, и теперь все следили лишь за нашей хиленькой словесной баталией. Капитан выжидающе поднял бровь, и я снова улыбнулась, откидываясь на спинку стула и с вызовом смотря на него:
— Прекрасно.
— Еще пять кругов.
Я сощурилась, с ухмылкой смотря на него. Десять дополнительных кругов каким-то образом подняли мое настроение, хотя и созданы они были явно для обратного, и в глазах Леви на долю секунды, на какое-то мимолетное мгновение промелькнула ответная ухмылка.
Петра благородно решила составить мне компанию, аргументируя это тем, что ей они явно не помешают, и теперь лежала на земле, тщетно пытаясь отдышаться. Я сидела неподалеку от неё, вглядываясь в мутное небо и надеясь увидеть хоть один луч солнца.
— И надо же тебе было язык свой подкладывать, — кое-как выговорила Рал, приподнимаясь на коленях.
— Какая неблагодарность! Я ведь для тебя старалась. Кстати, — я перевела на неё взгляд, — А капитана-то нашего не видно…
— Нет-нет-нет, даже не начинай, — девушка замахала руками, нервно оглядываясь, — Поверь, он следит. Мы на первых порах тоже отлынивать пытались, да только капитан Леви всё видит.
— Заняться ему больше нечем, — фыркнула я, проходясь взглядом по окнам штаба. Знакомой фигуры там не наблюдалось, — Ладно, продолжим нашу тренировку?
— Да, сейчас, подожди немного, — несчастно простонала Рал, восстанавливая дыхание.
— Лис!
Повернувшись на голос, я заметила Моблита, что бежал к нам на всех парах.
— Тебя Смит вызывает к себе. Говорит, срочно!
Лениво поднявшись на ноги, я попыталась успокоить начавшее биться сильнее сердце и кивнула Петре:
— Прости, рыжая, дальше без меня.
***</p>
— Ты вызываешь у меня очень много вопросов, Лис.
Смит наконец нарушил пятиминутное молчание, которым наградил меня при входе в кабинет. Зная все эти идиотские стратегии, к которым прибегают руководители всех сортов, всё это время я расслабленно сидела на диване, всем своим видом показывая непринужденность. И пытаясь унять растущее беспокойство.
— Полагаю, это потому, что личность я нетривиальная? — с ухмылкой спросила я после секундной паузы.
Мужчина оградил меня мимолетным взглядом, а затем снова принялся заполнять документы.
— Ты решила остаться в разведке по собственной воле, — буднично начал он, — Спасла свой отряд в, казалось бы, безвыходной ситуации; не переметнулась на сторону военной полиции. Иными словами, эти действия доказывают то, что тебе можно доверять.
Не понаслышке зная, что за сладкой пилюлей всегда следует горькая, я лишь поджала губы, выжидая продолжения. Напрягало то, что в кабинете, помимо нас двоих, никого не было, и кто бы мог подумать, что я буду этому совсем не рада. Для меня это значило совсем не то, что теперь Смит понимает, что его жизни ничто не угрожает. Это значило лишь то, что разговор предназначен только для моих ушей. А значит, речь пойдет о чем-то личном.
— С другой стороны, — мужчина вздохнул, переворачивая бумагу, — Ты нарушила прямой приказ, не уничтожив определенные документы, и зачем-то решила полазить в королевских архивах.
Вот оно.
— Не подскажешь, что ты там искала?
С усилием заставив себя не напрягаться, я начала усердно размышлять, приходя к выводу, что сейчас всё завязано на Леви. Если Смит знает, что я была в архиве, то наверняка знает, зачем, следовательно, любая другая ложь изначально обречена на провал. Вопрос состоял в другом: знает ли Эрвин, что я нашла? Если Леви поведал ему о моих открытиях, то Смит наверняка понял, что я скрыла нечто гораздо более важное, чем причину преследования Аккерманов. Из чего исходило, что вариантов у меня два.
Боги, Леви, надеюсь, ты докладываешь ему не о каждом моем шаге.
— Мне показалось странным то, как связаны все три Аккермана, — нахмурившись, я уставилась на Эрвина, который теперь пристально смотрел на меня, — Трудно не заметить просто нечеловеческую силу, которая есть у них, плюс, была эта мутная история с фамилией, так что… Я решила поискать в архивах информацию об этом.