17. Возвращение украденного (2/2)

— Проходи сюда, врач скоро подойдет!

Вздохнув, я открыла пошарпанную дверь, ступая в темное помещение и осматривая его. В палате было две койки, на одной из которых явно кто-то спал, а остальное разглядеть было невозможно из-за кромешной темноты ночи. Хмыкнув и усевшись на свободную койку, я зажгла лампу, освещая комнату. Какая разница, всё равно врач скоро придет.

На соседней кровати кто-то зашевелился, и из-под одеяла высунулось недовольное рыжее лицо.

— Я же сплю, — пробурчав и потерев глаза, произнесла девушка, а затем уставилась на меня, — Лис?!

Ее крик был достаточно оглушающим, и я немного поморщилась, а затем пригляделась.

— О, Петра! — удивленно произнесла я, удовлетворенно усмехаясь, — Вот это я удачно попала…

Девушка тут же вскочила с кровати, смотря на меня во все глаза. Выглядела она гораздо лучше, чем при нашем последнем общении: лицо приобрело нормальный оттенок, и рукой двигала она вполне свободно… Другими словами, было ясно: Рал пошла на поправку.

— Лис… Ты… Как?! — хлопнув себя по щекам, выдавила Петра, — Разве ты не должна была вернуться к себе?!

— А, это, — помрачнев, махнула рукой я, — Заминка небольшая вышла. Я теперь, вроде как, тут навечно. Ну, или пока не убьют.

Рал буквально прыгнула ко мне на кровать, пристально разглядывая. Её внимательный взгляд уже даже начал немного раздражать, поскольку девушка будто пыталась разоблачить двойника, что притворяется мной, и я в нетерпении подняла бровь.

— Ну, чего ты так на меня смотришь?

— Волосы подобрала, — выдала Петра, слегка отодвигаясь и будто стесняясь своего напора.

— Да, нелегкие выдались деньки, рыжая, — вздохнула я, поморщившись и пытаясь не обращать внимание на пульсирующую боль в руке.

Воцарилось то, что называют неловким молчанием, и здоровой рукой я распустила волосы, что тут же упали мне на плечи. Это простое движение будто расслабило меня, и я усмехнулась, смотря на Рал:

— Рада тебя видеть, кстати. Выглядишь гораздо более живой, чем в нашу последнюю встречу.

Петра кивнула, улыбнувшись, а затем нахмурилась, смотря на меня:

— Да, но… Ты-то тут какими судьбами?

Указав взглядом на окровавленные бинты, я выдохнула, откидывая голову на прохладную стену. Как-то странно было сейчас вот так разговаривать с Рал, после всего того, что произошло. Как будто целая жизнь успела промчаться перед глазами, столько всего нового стало известно – а Петра будто выпала из этого потока. По сути, я ведь даже не вспоминала о ней все эти дни. Чувства вины за это не было, ведь последнее, что я слышала о её состоянии, так это то, что она переведена в нормальную больницу – если бы рыжая отбросила коньки, нам бы об этом непременно сообщили.

И всё же какое-то неприятное ощущение зудело в груди.

— Все… живы? — с заминкой спросила Петра тихим голосом, будто боясь услышать ответ.

— Дай-ка подумать… — я напрягла память, силясь вспомнить погибших, с которыми была знакома, — Много кто умер, на самом деле. Особенно, когда мы гонялись за Бронированным и Колоссальным.

— Да, капитан Леви писал об этом, — пробормотала она, краснея, и я неосознанно подняла бровь.

Ну конечно, глупо было бы думать, что все просто вычеркнули её из своих жизней, как это почти сделала я. Тем более, ничего удивительного нет в том, что Леви поддерживал связь с единственной оставшейся в живых из своего прошлого отряда. И все-таки странно, что он ни разу не упоминал об этом – не заставлял передавать приветы и всё такое. Да и представить мужчину, что исправно сообщает новости Петре, было как-то дико. Не походило это на него.

И о чем же они там вообще общались?! Если Леви держал её в курсе всех операций, то в любом случае должен же был упомянуть меня хотя бы боком! А по реакции Рал было абсолютно точно понятно, что о моем провале с возвращением она понятия не имела.

И тут в памяти всплыло, что Петра ведь была до безумия влюблена в своего капитана, над чем я не раз подтрунивала мысленно. Боги, изменилось слишком много всего, чтобы мы могли продолжать общение на обычной ноте… Не то чтобы я воспринимала её как соперницу – это было бы слишком глупо и неуместно. Скорее, ощущала свой полнейший проигрыш в деле, в котором, казалось бы, имела четкую позицию.

Не влюбляться.

И тут, надо же, какое дело…

— Ну, надеюсь, ты не обижаешься на то, что я тебе не писала, — слова прозвучали несколько более резко, чем планировалось, и я, в попытках сгладить это, потрепала рыжую по голове, — Не то чтобы я была смертельно занята… Просто даже в голову не пришло. Я обычно таким не занимаюсь.

— Всё нормально, — Петра слабо улыбнулась и откинулась на стенку, поглядывая на меня, — Странно так видеть тебя здесь…

— Верно, — пробормотала я, почему-то горько усмехаясь. В коридоре раздались глухие быстрые шаги, еще сильнее подчеркивая необычную тишину нашей палаты. Создавалось ощущение, словно этого момента нет, будто я его украла у каких-то других людей, что заслуживали его куда больше, чем я, нагло своровала, поменявшись с ними местами и заставив вместо этого сражаться с самым, безусловно, огромным титаном.

— Ко мне приходили на днях, допрашивали насчет капитана Леви и командира, — Рал тряхнула головой и испытующе посмотрела на меня, — Сказали, что Разведкорпус теперь вне закона.

Вкратце пересказав ей события минувшей недели, я успокоила Петру, заверив её в том, что теперь, когда у нас будет новая королева, разведку ждут очень хорошие времена. Однако всё еще сложно было представить, как тот же самый Леви преклоняет перед Хисторией колено и почтительно целует протянутую руку.

И снова наступила пронзительная тишина, прерываемая лишь периодическими звуками из коридора и вздохами Рал. Я продолжала думать, как бы аккуратно выведать у неё, о чем же там они переписывались – конечно, это было наивно и глупо, но желание узнать всё, а главное то, почему же Леви не упомянул факт моего провалившегося возвращения, терзало изнутри. Проще было бы залезть в её тумбочку и самолично всё прочитать, но…

— Я спрашивала капитана Леви о тебе, — нахмурилась Петра, теребя в руках край простыни и своими словами заставляя меня непроизвольно задержать дыхание, — Удалось ли тебе вернуться и как это было… Но он ничего не ответил на это, просто проигнорировал. Я подумала, это значит, что всё прошло успешно. Видимо, у вас такие же напряженные отношения, как и раньше, да?

На этих словах Рал грустно усмехнулась, будто расстраиваясь тем, что я не смогла поладить с её обожаемым капитаном. О, нам удалось поладить, ты даже не представляешь, насколько хорошо нам это удалось…

— Мм… Не совсем, — отречено произнесла я, поджимая губы, — Сейчас всё немного лучше, чем было.

— Я так рада! — девушка тут же лучезарно улыбнулась и откинула голову на стену, подбирая ноги под себя, — Мне кажется, из вас выйдет просто потрясающая команда.

Просто потрясающая… Мельком взглянув на рыжую, задумалась, когда же придет этот гребанный врач – боль в руке превратилась в противно-ноющую, тянущую, зудящую, и хотелось как можно скорее уже покончить с нею. В голове творился самый настоящий бардак из эмоций, мне хотелось, с одной стороны, вывалить всё произошедшее Рал на голову, как ушат холодной воды, чтобы хоть как-то облегчить свои терзания и перенести их на другого человека, но вот с другой стороны… С другой стороны, вообще не хотелось, чтобы она узнала об этом. И пусть её шансы с капитаном изначально были равны нулю (так мне очень хотелось думать), всё равно не было желания разбивать все эти воздушные замки собственной рукой. Всё же не зря говорят, что розовые очки бьются стеклами внутрь.

«И почему ты так уверена, что я бы отказал ей?»

Слова Леви, сказанные, казалось, давным-давно, громким приговором прозвучали в голове, и я резко выдохнула, прикрывая глаза. Да нет, не может такого быть… Представить его с Петрой казалось сравни переслащенной конфеты, и не только потому, что это обрывало все мои возможные перспективы – их и так не очень-то много, в текущей-то ситуации. Это было настолько тошнотворно-приторно, настолько мерзко просто потому, что не могло такого произойти. Никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах нежная и добрая девочка, до беспамятства влюбленная в своего холодного и черствого командира, не получала его любовь в ответ. Такое легко могло произойти в фильме, в какой-нибудь розово-сопливой книжёнке, но только не в реальной жизни, в реальности просто невозможно достичь этой невыполнимой мечты, этого надуманного грезами волшебного замка.

Но здесь, в этом мире, всё ведь иначе.

Внезапно прилив раздражения и настоящей злости к Петре заполнил всё мое естество, и я с силой сжала зубы, стараясь не проронить ничего ядовитого. Спокойно, эта девчонка ни в чем не виновата… Ни в чем, кроме своей беспросветной тупости. И сидит же на этой чертовой кровати и смотрит своими огромными глазищами, вытаращившись, словно маленький испуганный Бэмби!

— Лис, ты в порядке? Рука? — взволнованно спросила Рал, прикладывая на мгновение руку к моему лбу, и я всеми силами заставила себя не дернуться от неё как ошпаренная.

— Всё нормально, Петра, не волнуйся, — быстро проговорила я, — Просто ноет, ничего страшного.

Выдохнув, перевела взгляд на противоположную стену, уставившись в неё. То, что мне удалось сдержать этот порыв бессмысленной злобы, было сродни чуду, и это по какой-то причине приободрило меня. Да, верно, я просто слишком вымоталась. И если физические перегрузки я переносила более-менее нормально, то к дополнительным моральным терзаниям моя до недавнего времени холодная и расчетливая душа была совершенно не подготовлена.

Дверь в палату с противным скрипом распахнулась, и в помещение вошел сначала терпкий запах табака, а за ним и седой бородатый мужчина в халате. Довольно вздохнув, я приготовила руку на осмотр, из которого следовало две вещи: первое – мне несказанно повезло, что выстрел не задел ни плечевой, ни локтевой сустав, и второе – меня ожидает долгожданное путешествие в мир Морфея, которое обеспечится нехилой такой дозой болеутоляющего в перемешку со снотворным. Удовлетворенно прогнав слегка растерянную Рал со своей кровати, я успешно расположилась на здоровом боку и прикрыла глаза, ожидая момент, когда беспокойство и тревога за людей, находящихся сейчас на передовой, что я удачно старалась игнорировать, отойдут на второй план.

Глаза я открыла ровно в ту секунду, когда с улицы раздались радостные возгласы людей. Отметив, что солнце уже встало и что, по всей видимости, расправа над папашей Хистории прошла успешно, я подскочила с кровати и поспешила на выход, отмечая, что Рал в палате также не наблюдается. Рука была профессионально обработана и крепко замотана, швам предстояло находиться на положенном месте еще как минимум неделю, так что я с чистой совестью покинула госпиталь, наспех накидывая темно-зеленый плащ.

На улицах было самое настоящее безумство – толпы людей, делящиеся эмоциями и пересказывающие случившееся события, порядком мешали нормальному быстрому передвижению, и после третьего болезненного столкновения рукой с неповоротливым болваном я взмыла на тросах вверх, благоразумно решив передвигаться по воздуху. Заприметив на стене сборище знакомых силуэтов, из которых особенно выделялись Смит с одной рукой и едва достающий ему до плеча Леви, направилась к ним.

В воздухе царило какое-то приятное оживление и радостное волнение, отчего всё мое отвратительное внутреннее состояние, с которым я отправлялась спать, полностью испарилось. В одном из дворов люди подбрасывали Хисторию в воздух, именуя своей королевой – видимо, девчушке всё же удалось сделать всё по-своему. Криво улыбнувшись, я приземлилась на стену, оглядывая весь собравшийся народ внизу. И хоть в их спасении не было моего прямого участия, я вдруг явственно ощутила восторг, гордость и волнение – за то, что все эти люди сейчас бегают, обнимаются, дышат только потому, что разведка и гарнизон смогли вовремя остановить титана. Они живы, благодаря тому, что каждый из солдат в свое время сделал выбор пойти в кадетский корпус. Защищать людей. Это чувство было чем-то новым, совершенно незнакомым мне, но от этого еще более поражающим и удивляющим; логически заточенный мозг продолжал задавать вопросы по типу «зачем рисковать собой ради спасения других?» и «не лучше ли спокойно сидеть в стенах?», и этот когнитивный диссонанс от столкновения холодного разума и внезапно горячего сердца захватывал дух. Я всё еще не понимала слишком многого, но даже той толики, что сейчас была доступна мне для осознания мотивов самоотверженности солдат, вполне хватало, чтобы не считать их совсем уж круглыми идиотами.

— Поразительно, правда? — веселый голос за спиной отвлек меня от мыслей, заставляя повернуться, и я наткнулась на Майка, что сияющим взглядом так же рассматривал народ внизу.

— Да, — усмехнулась я, и направилась к знакомым лицам, — Это действительно поразительно.

— А ты чего так быстро из госпиталя убежала? — Майк не отставал, продолжая идти рядом со мной, — Врачи у нас, вроде, не мясники! Хотя я и сам бы, наверное, не смог спокойно валяться на койке, когда тут происходит такое! Видела бы ты, что было! Этот ваш Эрен Йеген…

— Йегер, — машинально поправила я.

— Да, да, точно, Йегер! Так вот, он вдруг – бум! – и превратился в титана, а потом – бац! – закинул бочку с порохом прямо в открытую пасть титану, да так, что у того голову напрочь снесло! А затем полетели куски плоти, и мы все отправились их разрезать…

Постепенно болтовня Майка перешла в разряд фонового шума, и я сосредоточила всё свое внимание на серьезно разговаривающих Смита и Леви. Последний выглядел слегка раздраженным, то и дело фыркая, а вот его собеседник был, как всегда, абсолютно спокоен.

— Кстати, Лис, — парень слегка прикоснулся к моей руке, обращая на себя внимание, и смущенно улыбнулся, — Я ведь не спросил про твое самочувствие. Никакой слабости не ощущаешь? Тебе закрыли рану?

— А? — я озадаченно остановилась и обернулась к нему лицом, удивленная такой заботой, — Да, всё хорошо, Хомпинг мне всё обработал, так еще и поспать дал – так что я вполне довольна.

— О, тебя дядя Кан осматривал? Моя мама вечно твердит, что Кан Хомпинг – лучший врач в этом городе, если не во всем человечестве, — произнес Майк, пряча улыбку и пожимая плечами, — С другой стороны, что ей еще говорить о собственном брате?

— Так он твой дядя, получается, — произнесла я, удивляясь их совершенной непохожестью как внешне, так и внутренне: врач показался мне человеком максимально серьезным и скупым на какие-либо слова, — Никогда бы не подумала.

— Да, все так говорят, — парень почесал рукой голову, — Меня изначально в медики хотели отправить, но я там столько всего поразбивал, что эту затею быстро отбросили… Так и что дальше будешь делать? Опять выходить за стены, изучать неизведанное?

— Посмотрим, — уклончиво ответила я, пытаясь понять, чего он от меня хочет, — Долг солдата и всё такое…

— Да, понимаю, никогда не знаешь, где окажешься завтра, — Майк как-то печально усмехнулся, — Надеюсь, еще увидимся? Могу показать тебе самый лучший паб в этом городе!

Неуемная энергия этого парня уже начинала немного раздражать, а перспектива провести в его обществе несколько часов, да еще и под алкоголем, совсем не радовала. О чем мне с ним разговаривать вообще? Но не успела я открыть рот, чтобы отшить этого парня, как Майк вдруг отдал честь:

— Капрал Леви!

— Капитан Леви, — ледяной тон сзади меня оповестил о приходе брюнета, — И чем это, по-твоему, ты занимаешься, рядовой? Пытаешься споить моих подчиненных? Деморализовать военную силу разведки? Думаешь, у такого червя, как ты, есть на это право?

— Ну это уже было слишком, — нахмурено пробормотала я, смотря на испуганного парня, растерявшего всё свое красноречие.

Бровь Леви раздраженно дернулась на мое высказывание, но взгляда своего от Майка он так и не отвел.

— Еще раз услышу, что ты пытаешься что-то сделать с моими подчиненными за моей спиной – вылетишь из гарнизона в два счета. Харрис, за мной, — мужчина бесцеремонно схватил меня за локоть и потащил подальше от застывшего Майка.

То, с какой наглостью Леви влез в разговор, абсолютно его не касавшийся, выводило из себя. И пусть я и сама собиралась отказаться, но кто он, черт возьми, такой, чтобы решать что-то за меня?!

— Ты что себе позволяешь? — зашипела я, вырываясь из хватки и складывая руки на груди.

— Нам надо найти Кенни, если еще живой, — Леви продолжал буравить взглядом горизонт, не смотря в мою сторону, — Твои поклонники подождут.

Я тяжело вздохнула, проглатывая мысль о том, что весь этот резкий выпад был совершен из-за ревности. Так или иначе, как бы это ни тешило мое самолюбие, ни один мужчина не имеет права решать за меня – мы друг другу никто, а значит, ничего друг другу не должны.

— В чем смысл было скрывать от Петры то, что я застряла тут? — ядовито выпалила я, откидывая волосы назад, — Или не перестаешь надеяться, что я свалю?

Леви удивленно поднял брови, но тут же бросил на меня мрачный взгляд:

— Встретила Рал, значит.

— Представь себе, — яростно прошептала я, следя за тем, чтобы наш диалог никто не услышал.

Мы наконец дошли до спуска со стены, и мужчина начал привязывать тросы к креплению, а затем бросил:

— Может, мне еще надо было ей в красках расписать, как мы трахались?

С первого удара попав именно туда, за что я больше всего переживала в отношении Петры, Леви не изменился в лице. Произнес эту фразу как всегда спокойно, с деланным безразличием и жестокостью, от которой мое лицо непроизвольно исказилось, отбрасывая злость.

— А потом позвать в паб выпить, — Леви продолжал методично наматывать на крепление веревки, с силой цепляя их за выступы.

— Прекрати, — прошептала я, не понимая, откуда в нем сейчас столько желчи и злобы.

Веревка в руках брюнета остановилась.

Я понятия не имела, по какой причине ему нужно было сейчас бить по этим точкам, это было настолько бессмысленно и ненужно, что сбивало с толку. Леви профессионально огрызался, выжигая любое желание понять, почему он это делает, и я вдруг осознала, что для меня это уже слишком. Я не могу сейчас разбираться со всем этим, мне бы с самой собой наладить диалог!

Мужчина прикрыл глаза, выдыхая, и, воспользовавшись моментом, я схватилась за трос, отправляясь вниз. Подальше от него. Не знаю, что такого ему сказал Смит, чтобы вызвать подобную бурю негодования и раздражения, но я уж точно не хотела быть никак причастной к этому. Приземлившись, тут же подошла к поисковой группе, стараясь вообще не приближаться к Леви, который теперь был странно молчалив. После пятнадцатиминутной ходьбы всем вместе, разведчикам пришлось разделиться – с обреченностью заметила, что стою в паре именно с Леви. Сжав зубы, взяла на несколько шагов вперед него, чтобы точно на глаза не попадался – желание сказать что-нибудь обидное было настолько сильным, что я с трудом себя сдерживала.

— Нам нужно взять немного правее, туда, куда третья группа не доберется, — угрюмо произнес мужчина, догоняя меня, а затем, вздохнув, добавил, — Извини. Я не должен был так говорить.

На мгновение мне показалось, что я ослышалась. Говоря откровенно, услышать от него извинения было сродни чуду света, и я обреченно запрокинула голову к небу, ругая себя за то, что эти простые слова каким-то образом растворили всё негодование. Ну, или почти всё.

— Ты бываешь редкостным придурком, знаешь?

— Ты тоже не белая и пушистая, — огрызнулся Леви, но потом поморщился, — Знаю.

Краем глаза посмотрела на него, отмечая на лице смесь из сожаления, усталости и волнения.

— Как рука? — через несколько секунд тишины спросил он.

— Пойдет. Отдых пошел на пользу, — ухмыляясь, ответила я, немного покрутив ею, — Ладненько. Давай найдем этого твоего Кенни.

***</p>

Я уставилась на половину обожженного мужчину, что своим видом уже неплохо так смахивал на живой труп. Кенни лежал под деревом, прислонившись к его стволу как к единственно оставшейся опоре в этом мире, и поверхностно дышал, периодически кашляя. Неприязненно поморщившись, уже хотела позвать Леви, как вдруг Аккерман заговорил:

— А я тебя помню, — криво усмехнулся он, заходясь в новом приступе кровавого кашля, — На крыше вместе с коротышкой была. Верно говорят, что подобные кучкуются с подобными, а?

— Закрой рот, — брезгливо поджав губы, бросила я, — Всё равно подохнешь, как собака, нечего сейчас лаять.

— Ладно тебе, — Кенни поднял руку в примирительном жесте, а затем оценивающе посмотрел на меня, — Непростая ты девка, да? С десяток моих перебила, — мужчина с трудом втянул воздух, и я громко окликнула Леви, не желая, чтобы этот кусок говна откинулся прежде, чем с ним поговорит капитан.

Подойдя, Леви коротко кивнул и, коснувшись моего плеча, встал перед мясником, закрывая меня от него.

— Во как оно! — рассмеялся Кенни, внимательно наблюдая за нашим взаимодействием, — Неплохой выбор, пацан, одобряю. Даю свое благословление, чтоб его…

— Дальше я сам, — глухо бросил мне Леви, на что я с неудовольствием отошла, жалея, что не смогу услышать их диалог.

Отойдя достаточно далеко, чтобы не смущать своим присутствием, но при этом не выпускать их из поля зрения, приземлилась на траву, доставая сигарету. Странный все-таки он человек, этот Кенни Аккерман. Вроде бы несколько часов назад стремился убить Леви, а теперь благословения раздает… Так или иначе, было смертельно интересно, почему однако всё сложилось именно так, как сложилось, и мне оставалось лишь надеяться, что капитан по прибытии обратно расскажет мне весь их диалог со всеми деталями.

Отчаявшись что-либо разобрать в сцене перед глазами, я откинулась спиной на траву, выпуская дым в голубое небо. Невольно в голове всплыла недавняя перепалка с Леви. Значило ли это, что для него любое мое упоминание неизбежно сводилось к факту наших непонятных недоотношений? Или же это значило то, что мужчина действительно мог рассматривать Петру как возможный вариант?.. А, может, у него и в правду есть какие-то чувства к ней – всё же я появилась в их жизни значительно позже и не знаю слишком многого… Думать в таком русле категорически не хотелось, даже несмотря на то, что капитан ясно дал понять – никакие отношения ему не нужны.

Парадокс заключался в том, что я и сама была не уверена, нужны ли они мне. С одной стороны, хотелось перестать метаться из стороны в сторону, но с другой, я совершенно не знала, зачем мне вообще всё это. Зачем мне все эти любовные перипетии, что уже сейчас вносят раздор в мои мысли и чувства? Никому не принадлежать и не владеть ни кем – вот залог стабильного душевного состояния.

В то же время, факт того, что часть меня уже в каком-то смысле принадлежит Леви, и что я, как бы странно это ни звучало, всё же владею в определенной степени им же, нельзя было отрицать. Это было слишком очевидным, слишком броским и таким ярким, что я всерьез задумывалась над тем, как этого никто не видит. Кенни хватило трех секунд, чтобы понять, что к чему, так неужели тот же самый Смит не догадывается?

Таким образом, я разрывалась между двумя противоположностями: между тем, чтобы отбросить сомнения и помочь их отбросить Леви, и тем, чтобы оставаться сильной и независимой. Печальность истории заключалась в том, что в этой ситуации я действительно ничего не решаю – а даже если бы решала, очень сильно сомневаюсь, что смогла бы сделать хоть какой-нибудь выбор. Я просто остаюсь барахтаться в этой гребанной золотой середине.

— Пойдем, — голос Леви вырвал меня из размышлений, и я лениво потушила сигарету, вставая с травы.

— Выяснил что-нибудь интересное? — закинула на удачу я, бросая взгляд в сторону мужчины.

— Он отдал мне сыворотку. Ту самую, с помощью которой можно превратить человека в титана.

— Отдал… Сам? — удивленно подняв бровь, спросила я.

— Да, — глухо бросил Леви, упорно продолжая идти вперед, — Кенни оказался моим дядей.

Я остановилась как вкопанная, с подозрением смотря в спину Леви. Дядя. Из всех существующих вариантов этот казался мне самым маловероятным – думаю, даже шанс того, что он мог быть его отцом, подходил больше, хоть рост немного и портил картину. Но почему тогда он ушел? Как он мог бросить своего родного племянника в том богом забытом месте?!

— Да, — растерянно произнес Леви, смотря на меня в пол-оборота, — Я тоже удивлен.

— Так ты, получается, Аккерман, — сглотнув и взяв себя в руки, сказала я, возобновляя шаг.

— Тц, хоть фамилия появилась, — беззлобно ответил он.

— Ну, главное, чтобы Микаса теперь родственными связями не апеллировала, — ухмыльнулась я, стараясь перевести разговор на менее болезненную тему.

— Как будто ей это кто-то позволит…

— Вы похожи с ней, кстати. Я имею в виду, убийственной силой и характером…

— Я спрашивал у нее, — задумчиво обронил Леви, нахмуриваясь, — Когда узнал фамилию Кенни. Спрашивал, был ли у нее в жизни такой момент, после которого эта сила будто пробудилась.

— А у тебя такой был? — вопрос прозвучал на несколько октав выше, чем планировалось, потому что факт того, что в этом мире еще и существуют какие-то супер-семьи, убивал окончательно. Чего ждать дальше, местного супермена? Или, может, телепата?

Леви кивнул, не отрывая глаз от футляра в руке, и меня вдруг озарило:

— Значит, ты подозревал, что вы с Кенни можете быть родственниками?

Мужчина тяжело вздохнул и поморщился, будто я уличила его в чем-то постыдном, и ворчливо ответил:

— Это было бы логично. Вряд ли очередной клиент матери решил позаботиться обо мне просто так. Легче было дать умереть, меньше мороки. Но он тогда сказал одну вещь, когда узнал мое имя, — глаза Леви сверкнули воспоминаниями, — «Я понял, Кушель. Лучше без фамилии». У меня моей не было, а он не называл свою, так что вывод напрашивался сам собой.

Леви говорил тихо, будто нехотя, словно заставляя себя произнести вслух то, о чем думал годами, и я нахмурилась, пытаясь представить, какого это – всю жизнь думать, что твой отец взял и бросил тебя. Не понимать, почему, каждый день гадать, что послужило этому причиной, надеяться, что вернется…

— Он сказал, почему?

— Да, — Леви посмотрел на меня, словно удивляясь тому, что наши мысли следуют в одном направлении, а затем горько усмехнулся, — Сказал, что не подходил он на роль отца… Забавно. Я вот, как раз-таки, думал, что это я ему чем-то не подхожу.

Еще одна вещь, которую стоило бы всем знать обо мне – поддерживать людей я не умею от слова совсем. Всем нутром я чувствовала, что нужно что-то сказать, как-то посочувствовать или что-то вроде того, да мне и самой было грустно за Леви, черт возьми… Но вот как это показать, да еще и без ущерба для его гордости, оставалось вселенской тайной.

— Давай просто сделаем вид, что я сказала нечто глубокомысленное и поддерживающее, — вздохнула я, проводя рукой по волосам, — Будешь сигарету?

Леви хмыкнул, поднимая краешки губ в полуулыбке, и кивнул, протягивая руку:

— Я не нуждаюсь в поддержке.

Облегченно выдохнув, я тоже затянулась. Мы продолжили идти размеренным шагом, постепенно приближаясь к стене, как вдруг пришедшая мысль заставила мои ноги остановиться.

— Леви, — нахмурено позвала его я, — Подожди. Кенни не хотел называть свою фамилию, твоя мать тоже молчала… Отец Микасы был в бегах, и у всех вас есть какая-то необъяснимая сила, просыпающаяся в определенный момент времени…

— К чему ты клонишь? — устало, но заинтересованно спросил Леви.

— Сама пока не знаю, — я нахмурилась, силясь собрать мысли в одну картину, — Мне нужно порыться в архивах. Сможешь устроить?

— Может быть, — хмыкнул брюнет, кивая стоящим в карауле солдатам, — Я займусь этим после инаугурации.

Что-то неуловимое вертелось у меня в мозгу, ожидая своего признания и подтверждения. Как легендарный мясник Кенни вдруг стал главой элитного подразделения, служащего королю? Что-то не сходилось во всей этой истории, и в этом смертельно хотелось разобраться.