Часть 6. (2/2)

Рамос быстро пробегается взглядом по мужчине от бежевых туфель до абсолютно не гармонирующих с остальным образом смоляных волос, пока тот останавливается в метре от Серхио и тоже, как и он секундой назад, всматривается в весенний сад и беззаботную детскую улыбку.

- Её написал мой муж и подарил мне на нашу с ним годовщину. Это было где-то четыре года назад, но я до сих не могу налюбоваться, - продолжает психотерапевт с тёплой улыбкой на лице, так и не давая слегка растерявшемуся Серхио ответить. - На ней изображена наша шестилетняя дочь.

Мужчина поворачивает голову обратно к Рамосу, подавляя в себе смешок, когда сталкивается с искренне удивленным и любопытным выражением лица. Маленькие искорки в глазах также не уходят от его внимания.

- Ох это, - негромко проговаривает Серхио, запинаясь и гулко сглатывая, отчего-то начиная чувствовать легкое смущение, будто только что он узнал что-то сокровенное и личное, совсем не для него предназначенное, хотя с ним вроде как добровольно решили этим поделиться, - это здорово. Да, очень мило. И картина безумно красивая. Вам определенно повезло, сеньор...

- Камило Хименес.

Спешно подсказывает Камило, видя, что Серхио смущается ещё сильнее от того, что не знает даже имени своего психотерапевта. Он вновь подавляет в себе слишком широкую улыбку от милой растерянности защитника и протягивает тому руку, которую Серхио моментально пожимает.

- Серхио Рамос.

- Да, сеньор Рамос, я знаю.

Еще один, на этот раз уже несдержанный смешок, и Серхио готов поклясться, что прямо сейчас хочет лишь уткнуться лицом в обивку стоящей рядом кушетки, лишь бы скрыть свои явно порозовевшие щеки. Он пока не понимает, от чего из-за слов мужчины сердце заходится в учащенном ритме, а лицо начинает немного гореть.

- И да, пожалуй, вы правы. Мне действительно повезло. Только везение - понятие очень растяжимое. Возможно, вам тоже уже подвернулась удача, сеньор Рамос, вы просто ещё этого не знаете.

Мужчина отходит от Серхио, ненадолго оставляя их в тишине. На удивление, довольно уютной и спокойной, скорее всего именно из-за Камило, который с первой секунды умело располагает к себе. Ростом он был чуть ниже Серхио, но из-за в меру широких плеч это становилось практически незаметно. Его светло-голубой костюм двойка сидел идеально на стройном теле, подчеркивая довольно редкую для мужчин узкую талию и стройные ноги в дорогих, как ранее уже подметил защитник, бежевых туфлях. Белая, явно очень мягкая на ощупь рубашка была расстегнута на три верхние пуговицы, открывая вид на абсолютно гладкую, немного смуглую кожу груди без единого волоска. Рамос не мог бы дать ему и двадцати пяти лет на первый взгляд. Вот только лицо ясно давало понять, что этот мужчина давно уже перерос юношеский возраст. Его черные как смоль волосы были длиннее среднего - немного ниже мочки уха - и лежали волнами, красиво открывая миру взор на чёрные, в меру густые брови и такие же чёрные глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Именно глаза говорили о том багаже жизненного опыта, что Камило уже успел приобрести. В темном омуте до сих пор плескалась какая-то детская резвость, удивляя Серхио тем, что мужчина смог не растерять её с такой работой. Но где-то в глубине также присутствовали отточенные за долгие годы профессиональные навыки и мудрость, которые и заставляли поверить во все, что говорил этот человек и в ответ довериться ему. Его губы то ли от природы, то ли от совсем незаметного бальзама имели мягкий бело-лиловый оттенок, а аккуратный ровный нос был покрыт бледными веснушками, убавляя тем самым его возрасту лет семь.

Камило был необычайно красив и обаятелен. Теперь Серхио испытывал своего рода стыд от того, что даже не поинтересовался хотя бы простыми фактами из биографии своего психотерапевта, такими как имя, возраст и образование. Все это время ему было, честно говоря, плевать на эту информацию, лишь бы специалист был в состоянии помочь ему хоть с чем-то. Да и доверие к неврологу превышало любопытство, поэтому Рамос лишь взял из его рук бумажку с адресом и номером телефона, согласившись на то, чтобы тот сам записал его на приём. Тогда его апатичное состояние превосходило надо всем. Теперь же Серхио чувствовал себя провинившемся школьником, стоявшем перед своим учителем, имя и предмет которого так безбожно забыл.

- Вам будет комфортнее перейти на неформальный стиль общения или придерживаться рамок ”врач-пациент”?

Серхио упускает момент, когда Камило, перестав перебирать какие-то бумаги на своём столе, вновь обращается к защитнику, повернувшись всем корпусом в его сторону и облокотившись ягодицами на край стола. В его руках покоится толстый блокнот в мягкой обложке и чёрная гелевая ручка. Терпеливо дожидается ответа, не торопя, склонив голову немного вбок. Само очарование.

- Давайте без формальностей, - слегка сморщившись, отвечает через несколько секунд Серхио. - Не люблю чувствовать себя... пациентом.

- Хорошо. Если честно, я так и подумал, - улыбается мило, что-то записывая у себя в блокноте и жестом приглашая Рамоса присесть в кресло. - Мне тоже не особо по душе все эти напускные манеры и белые халаты. Хоть коллеги и говорят, что иногда это помогает оставаться беспристрастным по отношению к клиенту.

Спокойно пожимает плечами, присаживается напротив Серхио, закидывая ногу на ногу, и кладет сложенные в замок ладони себе на коленку. Совершенно противоположно защитнику, который широко расставляет ноги в стороны, оставляя руки покоится на подлокотниках.

- Белый халат у меня, конечно, имеется, но практически всегда остаётся висеть в шкафу.

- У вашего мужа, случайно, нет фетиша на это? - вырывается прежде, чем Серхио осознает смысл сказанного.

Все это время до приема он представлял, каким натянутым и сухим скорее всего будет их разговор, и мысленно настраивал себя на полтора часа лишь скучного диалога между врачом и его пациентом. Сейчас, удивившись лёгкости между ними, Серхио позволил себе расслабиться и забыться, из-за чего и не сдержал неуместный в их ситуации вопрос. Не смог побороть чистое любопытство.

- Простите, это было бестактно с моей стороны, - мгновенно пытается исправиться, как скороговорку проговаривая извинения.

Камило смотрит на него удивлённо с секунды, прежде чем прыскает со смеха, прижимая ладонь к губам и слегка содрогаясь в плечах.

- Как вы догадались?

Он все ещё улыбается широко, пока растерянный защитник незаметно выдыхает облегченно, позволяя такой же, но чуть менее широкой улыбки расползтись по лицу.

- Просто будь я на его месте, у меня бы был.

Естественно не к вам, прошу прощения, если звучало грубо, но вот к моему мальчику точно. Серхио не вкладывает в свои слова определенного подтекста, хоть и понимает, что звучит все же неоднозначно. Это понимает и Камило, однако прекрасно видит, что не его Рамос представлял бы в своих фантазиях в белом халате. На первый взгляд Серхио, конечно, может таким показаться из-за своей манеры поведения и речи. Беспечный и слегка наглый. Да, все в нем буквально кричит о желание доминировать и получать что захочется. Но Хименес не заслужил бы этот кабинет с престижным статусом профессионала своего дела, если бы судил людей по первому взгляду.

- Не буду лгать, в другой ситуации я бы счел это за флирт, - проговаривает принужденно, не убирая легкой улыбки с лица.

У защитника возникает чувство, что мужчина совсем не видит в нём своего больного пациента. Они будто сидят за столом в каком-нибудь недорогом ресторане, в который решили зайти отдохнуть после работы, поддергивая друг друга не значащими ничего более простых подколов фразами. Это оказывается приятно, хоть Серхио и видит этого человека первый раз в своей жизни. Иногда с таким вот незнакомцем и правда оказывается намного легче быть собой, чем с самыми близкими тебе людьми. Рамос, к сожалению, осознает это исходя из собственного опыта.

- Возможно, - после небольшой паузы уклоняется он от ответа с усмешкой на губах. - Но, думаю, вы поймёте, что это совсем не так, когда узнаете причину моих посещений.

Не сказать, что он тут же сереет от произнесенных слов, но улыбка становится более натянутой, вымученной, что, конечно же, не остаётся незамеченным для Камило. Все же он слишком хороший специалист.

- Не волнуйтесь, я это уже понял, Серхио. Еще когда увидел вашу реакцию на мои слова о своей семье.

- И что же это такого было написано на моем лице?

- Зависть, - просто отвечает Камило, легонько пожимая плечами, от чего Рамос тут же напрягается всем телом и хмурится. - Нет-нет, не нужно думать, что это плохо. Вовсе нет, уверяю вас, так как ваши чувства не несли в себе негативное значение. Вы не хотели забрать у меня то, что мне принадлежит, а скорее желали просто получить похожее, но своё собственное, не так ли?

Слишком точно. На секунду Серхио пугается того, насколько легко его смогли прочитать, бросив лишь один недолгий взгляд. Не особо приятно, когда в твои скрытые ото всех мечты и желания начинают лезть чужими руками, но для этого он и здесь, а значит жаловаться не имеет права. Лишь спешно облизывает пересохшие губы, несколько раз отрывисто кивая.

- Не бойтесь того, что с каждым сеансом, я, возможно, буду знать о вас чуть больше, чем вы сами. Для этого и нужны наши встречи, - мужчина снова берет в руки блокнот и откидывается на спинку кресла. - Для начала давайте немного поговорим о вашей жизни в целом. Что-то в силу рода вашей деятельности и следующей за ней популярностью я уже знаю, но хотел бы услышать лично от вас, Серхио, если вы не против начать наше знакомство с этого?

- Просто рассказать что-то о себе?

- Да, именно, - Камило вновь улыбается подбадривающе и, видя некое замешательство собеседника, продолжает максимально спокойно и тепло. - Понимаю, что доверять человеку, о котором практически ничего не знаешь, довольно трудно. Чтобы вам было комфортнее, давайте я начну. Так ведь и правда будет честнее, согласны?

Серхио лишь отрывисто кивает.

- Отлично. Итак, моё имя вам уже известно. Можете коверкать его как вам будет угодно - в этом мою дочь вы все равно не переиграете, - смеётся коротко, сразу же начиная почти что светиться от слов о ребёнке. - Мне 27 лет, в мае этого года будет 28, имею высшее медицинское образование по специальности врач-психиатр, а в этом центре работаю уже три года. Некоторых клиентов, правда, иногда напрягает мой возраст - не верят, что у меня достаточно знаний и опыта, чтобы им помочь - поэтому если вы после этой встречи захотите поменять специалиста, пожалуйста, не стесняясь, скажите об этом мне. Я посоветую вам своего более возрастного коллегу.

- Не думаю, что это понадобится, - слегка задумчиво проговаривает Серхио, смотря на чистое голубое небо за окном, такого же цвета, как и пиджак Хименеса. - Возраст в этом плане ничего не решает. Я сам за 32 года так ничему и не научился.

- Еще не поздно. Я бы даже сказал, никогда не поздно. Как бы пафосно это ни звучало, но это правда.

- Во сколько лет вы вышли замуж? - вопрос следует практически сразу же.

- Мне было 19, - проговаривают в ответ с легкой улыбкой, при этом отмечая для себя любые изменения в лице Серхио, почти что сканируя каждую его эмоцию глазами. - Моему мужу - 24 в то время. Предвещая ваш вопрос, его зовут Дамиан. Мы встречались с ним чуть больше года перед тем, как обручиться. Знаю, что вы можете подумать. Некоторые так и говорят - слишком рано и необдуманно. Но вот прошло почти десять лет с нашего знакомства, а я никогда не жалел ни об одном своем решении. Ни когда выходил за него замуж, ни когда в декабре того же года мы взяли из приюта почти что двухлетнюю девочку. Нашу дочь - Абегэйл.

- Та девочка с картины, - в ответ кивок. - Ей сейчас 10?

- Будет в этом году. Что самое интересное, она родилась в тот день, когда мы с Дамианом начали встречаться. На третий день марта. Мы тогда в приюте сразу обратили на это внимание и поняли, что судьба и ничто другое привело нас к ней.

Его история кажется сказкой. Серхио сидит напротив, похоже, самого счастливого человека, имеющего жизнь, о которой защитник всегда мечтал, и думает, когда у него все пошло не так. И мог ли тогда он это предотвратить, чтобы сейчас так же рассказывать кому-то о предстоящем дне рождения собственного ребёнка. Их ребёнка.

”Я много думал об этом. Может не сейчас, а через годика два. Мне кажется, мы справимся и сможем подарить малютке все, что ему будет нужно. Тебе будет 31, мне - 22. Хороший возраст, чтобы стать родителями, как думаешь?”

Нет, наверно, не мог. Если даже его храброму мальчику это не удалось, то он явно был бессилен. Побежден самим собой.

- Наверно, именно поэтому вы главный специалист здесь, - через некоторое время негромко проговаривает Серхио, ловя вопросительный взгляд Камило. - Вы счастливы, а счастливый человек сможет облегчить боль даже самого безнадёжного пациента.

- Вы считаете себя таким?

- Нет. Если бы считал, это бы выставляло меня жертвой. Но я не жертва. Кто угодно, но не она.

Становится противно от того, что даже так он звучит, будто только и хочет, чтобы его пожалели. Ему не это нужно. Он не этого заслужил. Но все почему-то считают своим долгом смотреть с сожалением на бедного мужчину, которого бросил бывший муж. Руки неприятно покалывает, раздражение на самого себя и ситуацию в целом внезапно поднимается откуда-то из желудка, царапая пищевод, заставляя начать судорожно откашливаться.

Камило ставит перед ним уже наполненный стакан с водой и смотрит немного настороженно.

- Вы женаты, Серхио? - говорит, однако, спокойно, садясь обратно в кресло.

- Замужем, - осечка и следующей за ней отрывистый вздох. - Был.

”Свадьбу сыграем в конце августа, да? В это время жара немного спадёт, и всем гостям будет вполне комфортно в открытых беседках. Тем более, рядом с морем должно быть не так душно. Я тут посмотрел несколько вариантов и хотел спросить тебя. Мне кажется, Пальма-де-Мальорка звучит неплохо, как думаешь, любимый?”

- Могу я спросить, когда вы-

- В августе. Прошлого года.

Камило лишь кивает сам себе, делая пометку в блокноте. Изменившееся настроение защитника улавливает сразу, как и потяжелевший воздух в самой комнате, неприятно оседающий в лёгких, будто пепел. Он подозревал это, так как заметил еще тогда, в самом начале из встречи - во взгляде Рамоса была не только лёгкая тень зависти, но и въевшаяся, казалось, в каждый сантиметр его тела скорбь, что захлестывала практически всю радужку карих глаз. Теперь, добавив ещё один кусочек пазла в картину, Камило понимал, отчего Серхио не хочет быть в его глазах жертвой. Скорбь практически всегда сопровождается болезненным чувством вины.

- Вы не были инициатором развода, но думаете, что являетесь его причиной, не так ли?

Рамос на секунду устало прикрывает глаза, отсчитывая в голове удара собственного сердца. Больно, но это как раз то, что ему нужно. Что, как он сам думает, он заслужил.

~~~</p>

- Он назначил что-нибудь? Лечение, терапию, таблетки какие-нибудь? Не знаю...

- Пока нет. Мы просто говорили.

- Будто от одних разговоров тебе станет легче.

Недовольно бурчат в трубку, и Серхио даже так может представить нахмуренные брови тренера и морщинки на его лбу. Непроизвольный смешок все же срывается с губ.

- Эй, что смешного?

- Я, похоже, тебя удивлю, но туда для разговор и ходят. Тем более никто в первый же сеанс не выпишет мне рецепт на пол листа.

На том конце, похоже, остаются не удовлетворены ответом, но Рамос лишь улыбается устало, молча закидывая размороженную пиццу в духовку. В девять вечера последнее, что ему хочется, - это пересказывать дословно весь разговор с сеанса. Займёт это больше часа, а такой роскоши Серхио себе позволить не может. Конечно, будет ложно утверждать, что ему неприятно беспокойство тренера, но желание отдохнуть морально от людей и их вопросов пересиливает.

По телевизору спортивный канал показывает отрывки тренировок клубов, готовящихся к ответным матчам 1/8 Лиги Чемпионов. Не особо интересно, но как фон подойдёт. Защитник садится на невысокую табуретку и, положив голову на руки, упирается взглядом в стекло, смотря за своим поздним ужином, чтобы тот не подгорел, параллельно слушая одним ухом Зидана. Его мысли крутятся вокруг отдельных фраз Камило, но зацепиться за одну конкретную он не может. Их было слишком много. В голове все расплывается, будто он медленно тонет в вязкой жидкости. Сопротивляться не хочется, отчего глаза начинают постепенно закрываться, а голос тренера становится все отдаленнее.

За сегодня большего всего он устаёт от воспоминаний. Рассказывать всё своему психотерапевту, пропуская через себя все болезненно обостренные к событиям чувства, оказывается выматывающе. Как он и предполагал, но от готовности к событию его тяжесть не уменьшается. Все слова, которые Камило выслушивает от Серхио, перед этим проходят по горлу последнего и каждый раз почти что застревают там, царапая нежные стенки изнутри. Рамос чувствует их колкость, но не может ничего сделать. Только снова откашливается надрывисто. Давится, скулит молча где-то глубоко внутри, но продолжает говорить, а Камило не перебивает. Смотрит, на удивление, не с жалостью или строгость, а будто с понимаем, спокойно и даже с легкой улыбкой на лице вставляя свои комментарии. Наверно, именно поэтому Серхио не останавливается, рассказывая все без прикрас. И теперь в который раз за вечер, прокручивая в голове их диалог, убеждается - Камило бесспорно хороший человек, от того и прекрасный врач.

Возможно даже, после их сеанса Рамос становится менее строг к себе, хотя словам Хименеса ”Обычно в разводе всегда виноваты двое - каждый в большей или меньшей степени, но двое, Серхио” все ещё не верит. Идеализировать человека неправильно, так как тогда ваша любовь будет больше похожа на манию и зависимость, чем реальное возвышенное чувство. Любовь и состоит в том, чтобы мириться со всеми сторонами человека и принимать его скрытых в глубине акуленков, которые иногда довольно больно кусаются, как своих. Рамос понимал это достаточно хорошо, ведь у него тоже были свои недостатки: безобидные, с которых Серхио обычно умилялся, и колкие, которые иногда раздражали его до скрежета. Но он был его, Рамоса, мальчиком. Целиком и полностью, со всеми своими колючками и клычками. Единственный важный аспект - его недостатки не шли в никакое сравнение с Серхио, поэтому он не был виноват. В этом защитника не мог переубедить никто, даже Камило.

- В любом случае, ты знаешь, что я горжусь тобой, Чехо, - продолжает тем временем Зидан, и Серхио вдруг цепляется за эти слова, выходя из своих мыслей. - Не каждый бы решился на это, и твой поступок-

- Не стоит ничего, - перебивает резко и грубее, чем хотел. - Пожалуйста, не нужно, Зи. Я знаю, ты хочешь как лучше, и я очень ценю твою поддержку. Без неё не знаю, где бы был сейчас. Но не нужно возносить это так сильно, будто я приношу себя в жертву ради чего-то. Это не так. Я просто делаю, что должен был уже давно.

- Он бы так не посчитал.

- Откуда тебе знать?

- Просто знаю.

Хмурится на секунду, переводя взгляд на экран телевизора. Не хочется думать об этом, но все же. Какого бы мнения он был насчёт всего этого? Поддержал бы? Гордился? Помогал? Или же посмотрел укоризненно своими кофейными глаза, в которых можно было бы прочитать только ”А я говорил”, ”Наконец-то одумался” или ”Ты хоть знаешь, сколько мне пришлось вытерпеть ради этого?”. Зидан тоже молчит на том конце, будто ждёт, начнёт ли Серхио задавать вопросы или нет.

Ты ведь и сам знаешь - чуть не срывается вдогонку, но француз вовремя осекается. Может быть и знает, но сейчас не верит. Это видно даже обычному человеку без корочки медицинского университета, а Зидану, его лучшему другу, и подавно.

- Ладно, не грузись сильно, тебе сейчас отдохнуть нужно.

В ответ только утвердительно угукают. Его обиженная мордашка всплывает перед глазами, но Зинедин все же сдерживает едкий комментарий, лишь улыбаясь тепло. До завтрашней вечерней тренировки у защитника будет достаточно времени переключиться. За много лет уже научился искусно оставлять все мысли за кромкой поля - об этом Зидан особо не переживает, поэтому ещё раз напомнив не засиживаться допоздна, уже собирается сбросить звонок, как что-то его останавливает. Потому что Серхио не отвечает.

- Ты уже уснул что ли, Чехо?

Не мог, ещё минуту назад было все хорошо. Теперь же тишина напрягает. Но его дыхание отчётливо слышно в трубке, от чего Зидан все же пока не ныряет с головой в панику в ту же секунду.

- Чехо?

Частота вдохов постепенно увеличивается, а пульс в ответ учащается на фоне общего состояния, вызывая приступ тахикардии. Если бы Зидан мог, то почувствовал бы, с какой силой Рамос начинает сжимать в ладони телефон. Он честно держался эти месяцы, но кто знал, что одна картинка сможет настолько быстро выбить из него весь воздух. Его влияние на защитника пугает.

- Зи, - хрипло, сквозь сжатые до боли зубы, - ты можешь приехать, пожалуйста.

- Что случил-

- Пожалуйста, прямо сейчас.

Сбрасывает звонок, и телефон из ослабевших рук тут же падает на пол стеклом вниз, каким-то чудесным образом не оставляя ни одной трещины. Его взгляд не отрывается от экрана телевизора, припаянный к тому почти что намертво, словно он сам теряет контроль над собственным телом. Он был предупрежден, но совсем не готов. Нет, абсолютно точно не готов к этому.

Корочка забытой в духовке пиццы подгорает, оставляя черные пятна, пока спортивный канал продолжает беззаботно вещать новости в мире футбола. Бегущей строкой мелькает перед глазами:

”Несколько дней назад французский клуб в обновлённом составе без особого сопротивления со стороны соперника выиграл первую встречу 1/8 финала ЛЧ с разницей в два мяча. Главный тренер парижан, однако, не спешит давать комментарии по поводу предстоящей ответной игры, лишь еще раз подчёркивает, что в команде никто не собирается расслабляться и недооценивать возможности соперника. Напоминаем, что в первой встречи премия Man of the match заслуженно досталась 23летнему вратарю ПСЖ - Игорю Акинфееву. Пресс конференция ответного матча состоится... ”

Кашель вновь неприятно жжёт слизистую. Очередной приступ, и его улыбка на весь экран, что бьёт под дых сильнее любого вылета с Чемпионата Мира. Он выглядит счастливым, улыбаясь своим одноклубникам на открытой для прессы тренировки.

Да, он выглядит счастливым с другими. Так, как никогда не выглядел рядом с тобой.

Серхио прикрывает глаза, роняя голову на руки. Он не мог так безбожно потеряться в нем, не оставив здесь и частичку себя. Не мог настолько отдать ему контроль над собой, что теперь привести все в порядок кажется невозможным. Не мог, да, но сделал, так как слишком любил.

И теперь лишь спешно вытаскивает бутылку коньяка из дальнего ящика над раковиной, всеми силами пытаясь не думать, делая ещё хуже. Пытается, но и здесь проигрывает, так как до сих слишком любит.

Пол бутылки оказывается выпито до приезда Зидана. Две с половиной - после.

Сожаление придет утром, он сам это осознает, а пока трясущиеся руки спешно набирают сообщение, стирая несколько раз и тыкая в экран вновь. Его улыбка, сощуренные от солнца глаза, загорелые руки в чёрных перчатках, ладони на чужом плече и шепот на ухо какому-то молоденькому нападающему.

Он все осознает, но безысходность вкупе с алкоголем выиграет эту партию, а значит неважно, что будет утром. Важно, что сейчас, спустя пол года, в специально наглухо забытом чате появляется новое сообщение.

поздравляю с победой. уверен, с такой игрой вы пройдёте дальше. /04:27</p>

Он прижимает ребро ладони к губам, подавляя всхлип, чтобы не разбудить спящего на диване тренера. На этот раз трусость уступает место эгоизму.

знаешь, ты был прав. я опять проиграл тебе. /04:34</p>

себя. /04:35</p>