Любимый ворон и странный цветочный друг (1/2)

Юнги не знает, была ли у него такая же прекрасная ночь, как эта. Хотя… Вероятно, это и не имеет значения. Ночь с Чимином точно лучше, чем все те одинокие ночи, наполненные переживаниями и болью, которые до этого одну за другой переживал Рейвен. Теперь Мин наконец-то чувствует, он не один. Есть хотя бы один человек, который будет рядом с ним. Который сказал, что позаботится о нëм… Сказал, что любит его. Его… Одноглазого уродца, как он сам себя считал… Уродца, недостойного любви. Получается, всë-таки достойного? Получается, даже такого, как он, можно любить?

Любовью и теплом этой ночью была пронизана атмосфера между Чимином и Юнги. От такого количества любви Мин пару раз не выдерживал и плакал. Но плакал от самого искреннего и настоящего счастья. Плакал от того, насколько нежными и приятными были поцелуи, которыми Пак заботливо покрывал внутреннюю сторону бëдер Юнги. В этот момент Чимин открывался от бледных ног Мина и приближался к его лицу.

— Всë хорошо, Юнги. Я люблю тебя. Я рядом… — шептал Пак и одаривал губы Юнги нежным и очень долгим поцелуем.

А тот момент, когда Чимин вошëл в него… У Мина перед глазами засияли звëзды. Чимин навсегда запомнит это раскрасневшееся лицо с закатанными глазами, эти приоткрытые тонкие губы и тихие стоны. Чуть-чуть самообладания у главнокомандующего осталось, чтобы хоть как-то сдержать себя и свои стоны… Но те тихие звуки, которые Мин издавал, уже поражали Чимина в самое сердце. Слишком прекрасно это было…

Каждый томный стон Юнги, раздававшийся в такт толчкам Пака, отпечатывался глубоко в подсознании Чимина. Он запомнил каждую деталь этого прекрасного лица, украшенного предоргазменной негой…

***</p>

А на утро первым, что Пак увидел, было снова лицо Мина. Только теперь его лицо было лишь слегка румяным и таким умиротворëнным… Юнги сейчас был похож на самого настоящего ангела. Он спал, обняв скомканное одеяло, а согнутое крыло слегка прикрывало его обнажëнное тело.

Чимин не смог сдержаться, глядя на такую красоту. Он тихо наклонился к спящему Юнги и очень осторожно провëл рукой по мягким растрëпанным перьям Рейвена. Ощущения… Приятные. И всë равно Пака не покидает желание поухаживать за этими чëрными пëрышками.

Чимин проводит рукой по перьям ещё раз. И ещё раз, продолжая гладить эти прекрасные крылья.

Пак знает, что существование этих крыльев причиняет Юнги сильную боль. Но ведь это часть его самого… Чимину бы очень хотелось, чтобы Юнги любил себя целиком, чтобы он не ненавидел себя за отдельные части своего тела…

— Чем ты занимаешься? — вдруг раздаëтся хриплый и сонный голос Юнги. Чимин пугается, но руку не убирает. Он лишь поворачивается к Юнги с мягкой улыбкой.

— Доброе утро, Юнги. Как спалось? — интересуется Пак. От добродушной улыбки Чимина Юнги и сам заражается его настроением, становясь похожим на кота.

— Нормально… — Мин делает аккуратное движение крылом, убирая его подальше от Чимина. Нет, ему понравилось то, как Пак гладил его, но… Это сильно смущало Рейвена, о чëм свидетельствовал румянец на его щеках, — только… — смутившись, Юнги уткнулся лицом в подушку, — зад болит… — пробормотал он.

Чимин смущëнно покраснел, продолжая улыбаться.

— Как же я могу помочь тебе избавиться от этой боли? — интересуется Пак, наклонив голову набок. Невольно взгляд Чимина так и опустился на то самое больное место Юнги. Тот это заметил и накрылся одеялом.

— Никак. У нас дела есть, Чимин… — смущëнно бормочет Юнги, — Ай, Чимин! — краснея, возмущается Мин, когда Чимин вдруг нежно целует и кусает его за ушко, — нам правда не стоит так долго спать… Тем более вместе… Заподозрят всякое… — бормочет Юнги, но не особо сопротивляется поцелуям Пака.

— Ладно, встаëм, — улыбается Пак и отпускает Юнги, напоследок погладив через одеяло его зад. Потом Чимин первый встаëт с постели и принимается искать свою одежду. Из-под одеяла протягивается бледная рука Мина, держащая, собственно, Чиминову одежду, — спасибо, — улыбается Пак и забирает вещи, не забыв в благодарность поцеловать эту бледную ладонь.

— Ужасно смущаешь. Пожалуйста, не делай ничего такого при солдатах… У них… Странное отношение к этому. Точнее, у большинства из них. Я могу потерять авторитет, — бормочет Рейвен, продолжая прятаться под одеялом.

***</p>

Проходит где-то пятнадцать минут. Юнги всë же соизволил выбраться из-под одеяла немногим после того, как Пак оделся и принялся убирать то, что осталось на столе Мина после их вчерашнего выпивания коньяка.

Юнги оделся, не забыл нацепить и повязку. Теперь в глазах Чимина он выглядел уже не как разнеженный кот. Одетый во всë чëрное и массивное, с закрытым повязкой глазом, Юнги выглядел снова злым, грубым и опасным. Однако теперь Чимин знает, что Юнги такой не всегда.

— Пойдëм на завтрак в разное время. Ты выходишь через заднюю дверь, — слегка нахмурившись, сказал Мин, строго глядя на Чимина. Пака сильно умиляет тот контраст в поведении Юнги. Ночью он был совсем другой, да и ранним утром отличался особой очаровательностью. А теперь Мин снова включил в себе строгого главнокомандующего. Собственно, он нравится Чимину в любом образе.

— Как скажете, главнокомандующий! — хихикает Чимин, демонстративно приставив ладонь ребром ко лбу.

— И мы с тобой не разговариваем, пока я первый не обращусь к тебе, — добавил Юнги, ещё сильнее нахмурившись, — надеюсь, ты меня понял, и неприятностей у нас не возникнет.

— Не возникнет… Ой, ты забыл, — Чимин, очаровательно улыбнувшись, берëт с подоконника того самого плюшевого ворона. Продолжая улыбаться, Пак заботливо сажает игрушку в сумку Юнги, — его тут никто не заметит, не переживай. А мне будет очень приятно знать, что мой подарок всегда с тобой, — Чимин устремляет на Юнги такой милый и невинный взгляд… Отказать такому взгляду просто невозможно.

— Твоя невинность меня убивает, — проворчал Юнги, отведя взгляд в сторону и запрятав игрушку поглубже в сумку, — Всë, я ушëл. Ты выходишь через… Двадцать семь минут, — сказав это, Мин вышел.

***</p>

Чимин послушался старшего и вышел ровно через двадцать семь минут из задней двери.

В столовой первым его позывом было пойти именно к Юнги. Но здравый смысл сразу же пресëк это желание, и, забрав свою еду, Чимин устремился к самому дальнему столику, за которым сидел уже знакомый ему солдат с цветочными заколками в волосах. Пак же сам вызвался стать его другом, надо бы соответствовать…

— Доброе утро, Хосок! — приветливо улыбнувшись, сказал Чимин, садясь за стол. Чон неторопливо поднимает на его глаза. У него такой взгляд странный… Будто бы он заранее устал от разговора и уже хочет снова побыть в одиночестве.

— А… Доброе утро, — ответил Чон, слегка натянуто улыбнувшись. Он снова опускает глаза на свой завтрак — яичницу с большим количеством жаренной колбасы.