Прогулки по городу (1/2)

Белый потолок. Его Юнги увидел в тот момент, когда очнулся. Только… Как он попал к этому белому потолку? Почему он вообще отключился? Этого Мин вспомнил не сразу… На верные мысли его натолкнуло тихое сопение где-то под боком. Это был Чимин, сидевший на стуле около больничной койки. Видимо, он сидел достаточно долго, чтобы устать и просто заснуть, уложившись корпусом на край койки, где лежал Рейвен.

— Точно… — хрипло прошептал Юнги, медленно садясь. Он зарывается ладонью в свои волосы и замечает, что чего-то не хватает… Взгляд Мина находит зеркало сбоку. На него смотрит, как он считает, уродец, слепой на один глаз. Если бы он был сейчас один в лазарете, он бы забил на это, но ведь рядом Чимин. Нельзя допустить, чтобы он видел Рейвена в таком виде…

Закрыв невидящий глаз ладонью, Юнги собрался было встать и пойти искать свой протез или хотя бы повязку…

— Стой… Ты куда? Намджун говорил… Что тебе нужен покой, — вдруг раздался сонный голос рядом, а маленькая ладошка осторожно легла на свободную ладонь Мина.

— Я… Мне нужно повязку найти… — неуверенно проговорил Юнги, смотря на их с Чимином руки. Сонный Пак внимательно посмотрел на лицо Мина, о чëм-то задумавшись. А тому неловко… Очень неловко. Никто не должен видеть того, что обычно находится под протезом или повязкой. Без них Юнги чувствует себя обнажëнным и беззащитным…

— Тебе нужен покой. Ляг, я сам найду тебе что-нибудь, — сказал Пак с достаточно серьëзным тоном. Могло даже в какой-то момент показаться, что именно Чимин старше по званию.

Отпустив Юнги, он встал с места, потянувшись. Всë же после долгого сна в неудобной позе добрая половина тела затекла и болела.

Взгляд Рейвена был прикован к красивой фигуре Чимина. В тот момент, когда он потянулся, Мин заметил что-то особенно изящное в Чимине и его теле. И долго не мог оторвать взгляд, даже когда Пак отошëл достаточно далеко, принявшись рыться в шкафу. Из-за небольшого роста ему приходилось слегка встать на носочки, чтобы достать с верхней полки коробку с бинтами, повязками и подобными вещами.

— А протез? — спрашивает Юнги, всë так же держа ладонь на глазу.

— Он… Требует ремонта, — вздохнув, сказал Чимин и поставил коробку на тумбу около койки, — ты упал не очень удачно, к тому осколки сильно задели его, — проговорил Пак таким слегка будничным голосом, будто бы он это объяснял уже кучу раз. Но, кажется, Чимин просто очень сильно устал… Это было отчëтливо слышно в его голосе, видно в его движениях и взгляде. Кажется, Юнги пропустил что-то важное, пока был в отключке.

— Осколки? Какие осколки? И… Что вообще произошло, когда я упал? — спрашивает Мин, и волнение слышится в его голосе, — и я слышал выстрелы… Кто стрелял?

— Ну… — в задумчивости Чимин закатывает глаза, продолжая немного нервно перебирать руками повязки в коробке, — давай по порядку. Когда… — Почему-то у Пака не повернулся язык назвать Сокджина по имени, — он выстрелил и разбил твою колбу с воспоминаниями… Я испытал такую сильную злобу, которую вообще никогда ещё не чувствовал, — Чимин криво улыбнулся, — я покрыл его такими словами, которых, кажется, никогда и не говорил, а потом схватился за пистолет и запустил в него очередь.

— А дальше? — шокированно спросил Юнги. Трудно представить Чимина в гневе, учитывая то, какой он спокойный обычно. Даже равнодушный. И пугливый. Так он ещё и стрелял? Чимин ведь боится пользоваться пистолетом… И тут, оказывается, он запустил очередь в Сокджина. Удивительно и не вяжется с образом Чимина.

— Оказалось, он стоял за стеклом. Оно разбилось. Прости… Я поступил под действием гнева, совсем не подумал о возможных последствиях. Если бы я не разбил стекло, твой протез бы так не пострадал. У него нужно заменить стекло. Намджун отдал его инженеру, сказал, что это сложная и долгая работа. Пока что тебе придëтся ходить без него… — Держа в руках подходящую по размеру повязку, Пак посмотрел на Юнги, а точнее на его ладонь, всё так же прячущую глаз, — ты чего так сидишь?.. Тебе нечего прятать, я и так уже видел… — Чимин с заботой и некоторым пониманием смотрит на Юнги. Ему очень хочется помочь ему… Мин в его глазах выглядит таким испуганным маленьким воронëнком… И реакция Рейвена на слова Чимина о том, что он всë видел, только сильнее закрепила такой образ.

— Ч-чего? Что ты там видел?.. Мой глаз?.. Да как?.. — голос Юнги становится хриплым и дрожащим, видимо, конфиденциальность его травмы ужасно сильно волнует Мина… Настолько, что он начинает вести себя как закомплексованный подросток, прячась под одеяло. Из-под него только крылья и видны. «Такие потрëпанные… Может они разрешит мне ими заняться?» — подумал Пак и смутился своих же мыслей.

— В этом нет ничего ужасного… — Чимин осторожно кладëт ладонь на плечо Юнги, пытаясь его успокоить, — это ведь… Твоя травма, это часть тебя… Это не то, что от тебя зависит, так разве стоит из-за этого так переживать? И… Я не нахожу это таким уж страшным. Если тебя это успокоит, конечно… — вздохнул Пак. Кажется, он несëт какой-то бред.

И Юнги не даëт ясный ответ. Он только сильнее зарывается под одеяло, что-то бормоча про своë уродство. Такие его слова вгоняют Чимина в печаль. Ему не хочется, чтобы Юнги так говорил про себя.

— Рейвен… Можешь, пожалуйста, вылезти? Не могу разговаривать с одеялом, — Чимин осторожно тянет одеяло, но Мин сопротивляется.

— Просто отдай мне повязку… — шепчет Юнги.

— Я просто хочу… Чтобы ты перестал бояться своего внешнего вида. Честно, я и не думал, что такой сильный воин в душе будет таким испуганным и закомплексованным… Как подросток, — проговорил Чимин, убрав руку.

— Что ты сказал?.. — голос Мина прозвучал как-то странно, дрогнув. Нетрудно было представить, как Юнги сейчас нервно улыбается с глазами, полными слëз. Вернее, глазом. Раненный глаз не умеет плакать.

— Я… Наверное, сказал лишнее. Но ты правда ведëшь себя незрело, — говорит Пак, стараясь звучать уверенно, — я хотел сказать… Что ты всë равно красив, и твой глаз не…

— Уходи, — перебил Чимина Юнги, — иди займись чем-нибудь… Полезным.

— Но мне сказали… — начал было Пак.

— Я сказал, — Мин поставил ударение на «Я», — оставь меня одного. Уходи. Твоя помощь мне больше не нужна, я очнулся, узнал важную информацию. Всë. Свободен.

Чимин непонимающе смотрит на Рейвена под одеялом. Слишком грубо… Слишком грубо это звучит. Неприятно. И обидно. Пак всю ночь провëл здесь, следя за состоянием Юнги, а такова его благодарность?

Бросив на тумбочку повязку Чимин уходит, действительно оставив Мина одного, как тот и хотел.

Юнги вздохнул с облегчением. Теперь он может подумать в тишине о том, что с ним случилось. Но… Чувство вины за то, как он грубо послал Чимина, незамедлительно накрыло его, изящно смешавшись с чувством душевного опустошения от осознания того, что Мин теперь человек без прошлого. А, как говорит одна древняя пословица, человек без прошлого не имеет и будущего.

Ради чего всë это было? Он ведь специально позволил врагу напасть на штаб, чтобы отвести их внимание. Чтобы пробраться в тот зал… Чтобы вернуть в первую очередь себе память. Эгоистично? Да. Но Мин рассудил так, что поступал гораздо чаще из альтруистических побуждений, поэтому немного эгоизма, хоть и очень рискованного, можно было позволить себе. И теперь это всë было зря. Юнги хотелось кричать от боли, раздирающей его неполноценную душу, что он и сделал, уткнувшись лицом в подушку. Как же хорошо иногда побыть в полном одиночестве и дать волю эмоциям.

***</p>

За какой-нибудь полезной работой Чимин пошëл к Намджуну. Сейчас, когда Юнги в лазарете, именно Ким заменяет его.

Собственно, штаб у них теперь в другом месте, поскольку пару дней назад было совершено нападение на прошлое место. Паку новый штаб нравится даже больше, здесь хотя бы не такие запутанные и тëмные коридоры. Если что-то случится… Чимин хотя бы знает куда бежать.

Да и за пару дней, пока Юнги был в отключке, а Пак свыкался с новыми чувствами и эмоциями, он сумел более-менее освоиться в коллективе Сопротивления. Видимо, то, что именно Чимин на себе притащил бессознательного Юнги, сильно подняло его авторитет. Но не в глазах Мина… Неужели его так сильно задели слова про подростка? Но Пак же правду сказал…

— Джун, доброе утро, — сказал Чимин, открыв дверь кабинета главнокомандующего, — у меня новости.

— Какие? — сразу же интересуется Ким, отложив какую-то карту с ярко-красными пометками.

— Рейвен проснулся. И… Сказал, чтобы я занялся делом, — Пак решил тактично опустить момент с неудобными словами о травме Юнги и их ссоре.

— То есть послал тебя, да? Хм… Дай подумать, — Намджун открывает блокнот, лежащий на краю стола. Видимо, это не его блокнот, а Рейвена, так как основная масса записей выполнена размашистым скачущим почерком, с сильным наклоном в сторону его работающего глаза, — Рей тут записывал, что нужно отправить Хосока в город за продуктами, одеждой и боеприпасами. Можешь пойти с ним. Думаю, лишние руки ему не помешают. Заодно пообщаешься, развеешься. Тяжело, наверное, два дня было проводить в одном месте.

— Угу… — кивает Чимин. Он уловил общую суть задания от Намджуна, но не более того, ведь основная часть его мыслей была занята Рейвеном и его поведением.

— Чимин у тебя не получается спрятать беспокойство. Что Юнги такое выкинул? — строго спрашивает Намджун, пронзительно смотря в глаза Чимина. Тяжело под таким взглядом было бы продолжить молчать, так что Пак легко ломается.

— Юнги… Он просто… Ну да, он послал меня. Он очень ярко отреагировал, когда я сказал, что он ведëт себя как подросток… Из-за его глаза. Он спрятался под одеяло, когда я сказал, что уже видел его глаз, когда он был в отключке. Помнишь, ты его осматривал?.. Тогда я и видел всë. Вот Юнги и послал меня, сказал оставить его одного. Я не понимаю… Разве я не сказал всë по факту? — быстро проговорил, почти протараторил Чимин, явно очень переживая.

Намджун вздохнул и снисходительно улыбнулся.

— Как бы тебе сказать… К некоторым людям не стоит быть таким прямолинейным. Даже если ты не хотел обидеть Юнги, ты его обидел. Он чувствителен ко всему, что касается его внешнего вида. Да, я знаю, он правда часто ведëт себя как подросток, но имей ввиду, такое поведение он проявляет только с теми, кому доверяет. Со мной. С тобой тоже проявил, но ты отреагировал не так, как он хотел, — объясняет Ким.

— А как надо было? — спрашивает Чимин, — я правда переживаю… И хочу наладить с ним нормальный контакт…

— Он тебе нравится? — в лоб спрашивает Намджун. Это довольно логичный вывод из всех переживаний Чимина и его желания помочь и понравиться Юнги. А выскочивший румянец на его лице лишь подтверждает это. Непривычно его видеть на обычно бледном и бесчувственном лице. Но Чимину определëнно идут эмоции, — вне зависимости от твоего ответа, я не скажу тебе как конкретно нужно вести себя с Юнги. Ты должен это сам почувствовать. Иначе в ваших отношениях ты всë время будешь бегать ко мне за советом. А это не дело, — Намджун усмехается, видя как Чимин краснеет всë сильнее.

— Д-да… Мне он правда нравится… Думаю, ты прав… Мне нужно самому подумать… — бормочет Чимин, как рак пятясь к выходу, — я тогда… Пойду на задание… И вечером поговорю с Юнги… Да, я так и сделаю, — заикаясь, сказал Чимин.

Он уже вышел за дверь, как вдруг, спустя несколько секунд, резко заглянул обратно в кабинет и уже с улыбкой сказал:

— Ах, да! Спасибо за совет, Джун! Только Рейвену не говори ничего, — продолжив мягко улыбаться, Чимин побежал по коридорам штаба, искать Хосока.

***</p>

Хосок… Это имя Чимину кажется смутно знакомым… Да, конечно же. Он тот самый единственный выживший из семнадцатого отряда… Интересно, как он себя теперь чувствует? Чимин тогда даже не смог его увидеть…

По дороге он встретил уже достаточно хорошо знакомого ему Тэхёна. За эти нервные пару дней его, и без того достаточно явно видная, щетина стала ещё ярче. Видимо, времени на уход за собой не нашлось… На контрасте с гладким, таким милым и нежным Чонгуком, Тэхён выглядел очень мужественно.

Ким рассказал Чимину по каким признакам можно легко найти Хосока.

— Цветочные заколки? — удивился Чимин. Действительно, не каждый раз увидишь солдата с таким необычным аксессуаром.

Тэхён, улыбнувшись, кивнул на его вопрос.

— Вроде бы я его видел в столовой. Поищи его там, — сказал Ким и, попрощавшись с Чимином ушëл по своим делам. Дел всë-таки у них всех было достаточно много…

Итак, Чимин, по указанию Тэхёна направился в столовую, искать парня с цветочными заколками в волосах.

Собственно, тот нашëлся достаточно быстро. Стоило Чимину войти в столовую, в глаза сразу бросился сидящий в дальнем углу Хосок. В его волосах был яркий разноцветный цветочек с улыбкой.

— Ам… Здравствуй… Хосок? — приветливо улыбнувшись, Пак подходит к столику Чона.

— Да? — Хосок сразу же показался Чимину немного странным. Чимин ведь видел, как несколько секунд назад Чон сидел с ужасно угрюмым и даже подавленным лицом, бесцельно ковыряя ложечкой мороженное. А как только Пак подошëл к нему, настроение Хосока тут же сменилось на добродушную солнечную улыбку, которая уже больше подходила к его необычному аксессуару.

— Меня к тебе Намджун направил. Сказал, чтобы я помог тебе в походе за продуктами в город, — проговорил Чимин с любопытством рассматривая собеседника. Такая резкая смена настроения действительно заинтересовала Пака, вообще пока не умеющего в контроль эмоций на лице.

— А, хорошо… Я, правда мог бы и один сходить… Но если тебе так хочется, то ладно… — вздохнул Чон. Видимо, новость о неожиданной компании немного смутила и расстроила его, хоть он и умело постарался скрыть это, — хочешь мороженного? — мягко улыбнувшись, Хосок придвинул миску со сладостью Чимину, — я уже наелся просто.

Чимин от вкуснятины не отказался. Тем более, насколько он понял, в штабе сладости редко появляются, и дают их в первую очередь тем, кто хорошо отличился, и старшим по званию. Но его всë ещё сильно напрягало странное поведение Хосока. Он не мог назвать улыбку Чона наигранной, она выглядела вполне искренне. Просто появилась слишком неожиданно, непонятно, как она смогла вырасти из угрюмого настроения, предшествующего ей. А предложение Хосока доесть его мороженное… Пак сделал смелое предположение в своей голове, что у Чона просто пропал аппетит. Из-за… Чимина? Странно. Хосок странный.

***</p>

— В город мы поедем на машине, если что. И… Надо переодеться. У тебя есть что-нибудь более гражданское? — интересуется Хосок. Он провëл Пака на склад, где они вместе сделали записи о том, что нужно прикупить в городе.

— Нет. У меня только имперская форма… Была. И наша форма. Всё, — отвечает Чимин.

— Это не дело… Думаю, ты и так соображаешь, что форма не подойдëт для нашего похода, — Чон принимается рыться в каком-то ящике. И тут в Чимина прилетают чëрные вещи: толстовка и джинсы, — может они и староваты, но зато чистые и подходят для прогулки по городу, — улыбнувшись, сказал Чон, — жду тебя на улице. Не забудь рюкзак взять.

***</p>

Чимин уходит в свою комнату, где быстро переодевается. Ему очень хотелось по дороге к выходу зайти в лазарет, навестить Юнги и, возможно, даже извиниться за неосторожные слова… Проходя мимо лазарета, Пак заглянул в приоткрытую дверь. И Мина он не обнаружил… Искать его времени уже не было.

— Выглядишь подавленным. Что-то случилось? — интересуется Хосок, сразу увидевший Чимина, стоило ему выйти на улицу. В свою очередь, Чон переоделся в светло-голубую джинсовку, белую футболку и чëрные спортивки. На джинсовке были заметки несколько значков, таких же ярких, как и цветочек в волосах Хосока.

— Я просто хотел извиниться перед кое-кем, но не нашëл его. Пойдëм, — вздохнул Пак, поправляя рюкзак на спине.

— Оу, вот как… Даже не знаю что сказать… — проговорил Хосок, ведя Чимина к грузовику. Парни садятся в машину, Чон на водительское место.

— Не нужно ничего говорить. Я просто… Поищу его вечером. Вот и всë, — мягко улыбнулся Чимин, постаравшись спрятать свои переживания. Он оставил Юнги в таком шатком состоянии… Но он ведь просто послушался его приказа. Тогда почему на душе так погано?

— Мы можем вернуться только очень поздно вечером. Уверен, что тот, кого ты обидел, не будет спать в такое время? — усмехнулся Чон и завëл мотор. Грузовик тронулся.

— Буду надеяться. Я не смогу нормально заснуть с этим чувством вины, — вздохнул Чимин, глядя в окно.

***</p>