Часть 22 (1/2)

Он с отвращением вошёл в квартиру, в которой стоял затхлый запах. Шисуи не помнил, когда в последний раз убирался и выкидывал мусор. Скинув обувь и небрежно бросив пальто на диван, следователь окинул комнату брезгливым взглядом и направился в кухню. Стол был завален одноразовыми контейнерами для еды, на дне которых расползлась плесень, заставлен бутылками с наполовину выпитым спиртным, а тарелка с окурками и пеплом особняком стояла на подоконнике. Мусорное ведро возле плиты было завалено жестяными банками из-под пива. Ему стало мерзко от всего вокруг, от самого себя. «Что бы сказала Изуми, увидев всё это?».

Мужчина достал мусорный пакет из выдвижного шкафчика, сгрёб всё со стола, вылил в раковину весь алкоголь, что у него был, с неприсущей ему злостью вышел на улицу и выбросил в мусорный бак. Как только он вошёл в дом и захлопнул дверь, то скатился по стенке и заплакал. Сегодня Саске ткнул его носом в правду, которую он до последнего не хотел признавать — Изуми больше нет. Она мертва. Его хрупкая и порой упрямая Изуми мертва. И это её изуродованное, обуглившееся тело лежит в холодном морге с биркой на большом пальце. Воздуха! В лёгких он резко закончился и, жадно ловя его ртом, как беспомощная рыба, угодившая в рыболовные сети, он пытался дышать. Если раньше неизвестность выводила его из себя, не давала ему потонуть в водовороте собственных переживаний, то сейчас неизбежная развязка давила на него, расплющивала, размазывала по асфальту и проезжала по нему грейдером.

— Прости меня, пожалуйста, — завыл он в пустоту, глотая солёные слёзы. — Прости меня, — яркий свет лампы ударил по глазам, стоило ему опрокинуть голову. — Пожалуйста, прости, что не нашёл, — плечи его содрогнулись и он закусил запястье, чтобы заглушить вырывающийся на волю отчаянный вопль.

Казалось, кто-то вспарывает ему грудную клетку тупым ножом.

— Ваш отчёт, — сказала Изуми, ставя бумаги на стол. — Проверьте, может что-то упустила.

— Э… Спасибо, — растерявшись, проговорил Шисуи, с осторожностью взяв рапорт.

Он не знал, как вести себя с ней после случившегося. Тысячу раз корил себя за то, что поддался минутному порыву, и миллион раз, ворочаясь в кровати, прокручивал злосчастную ночь в голове. Тогда он был довольно груб с ней и думал лишь о себе. Обычно он не позволял несдержанность по отношению к женщинам, если они сами не просили этого. Многим нравился напор и грубость, порой жестокость, но Изуми просила его остановиться и, возможно, сейчас она чувствовала к нему отвращение и считала конченым садистом. Может её кроткий нрав не позволял сказать всё ему в лицо? Может поэтому она упорно продолжала делать вид, что ничего не произошло? Если бы она сама заговорила об этом, Шисуи хоть что-то сказал бы в свою защиту, попытался бы исправить ситуацию. Ему нужно поговорить с ней, расставить все точки над i, извиниться и доказать, что он может быть нежным. О чём он думает, чёрт возьми? Не зря их предостерегают от отношений с сотрудниками — почти каждый день видеть коллегу, с которой переспал, довольно странно, но делать вид, что между ними ничего не произошло — нелепо.

— Шисуи, ты идёшь на обед? — Итачи появился в двери с папкой в руках, отвлекая мужчину от мыслей.

— Да, подожди меня, — вскочив со стула и бросив бумаги на стол, крикнул Шисуи. Пачка сигарет, что лежала на столе, незамедлительно полетела в карман брюк.

— А ты, Изуми?

— Я? — удивилась девушка, подскочив на месте, и тут же отвела взгляд от Итачи, забрав обратно рапорт. Это не укрылось от Шисуи и он внутренне пожалел девушку. Она явно была неравнодушна к напарнику. Однако он ни разу не видел коллегу в компании девушек, но частенько встречал в нерабочее время в компании рослого мужчины из главного управления. — Эм… Я хотела немного поработать.

— Идём обедать. Голодный обморок на рабочем месте нам ни к чему, — вкрадчиво произнёс Итачи, взглянув на наручные часы, и постучал по циферблату два раза.

Было странно слышать это от него, ведь напарник всегда избегал обедать с сотрудниками, он не любил разговоры и в кафе всегда садился в закуток, подальше от людей. Когда Шисуи звал его с собой, то они ели напротив друг друга в гробовом молчании, слыша лишь звук пережёвывания еды. А об обеде со стажёром не могло быть и речи. Шисуи удивлённо уставился на напарника, не веря своим глазам.

— У вас что-то случилось? — пробегая взглядом по коллегам, спросила Тен-Тен и тоже вошла в кабинет. — Вы какие-то странные. Ладно, проехали. Где можно найти материалы по делу семьи Андо?

— Зачем оно тебе? Оно закрыто, — ответил Итачи, подозрительно нахмурившись.

— Знаю. Но начальство, походу, решило убить нас, погрузив в бумажные дела. Может, хотят от нас избавиться. Не знаешь, не грядёт ли сокращение? Хотя мне уже всё равно, со дня на день подам заявление на увольнение. Так дело ваше было?

— Ты увольняешься? Какого чёрта, Тен? Нас что, снова ожидают переработки? — воскликнул Шисуи, садясь обратно в кресло. — Вот дела, только подумаешь, что жизнь наладилась, так сразу она даёт тебе подножку. Ты из-за парня своего? Так можно же попросить перевод и к нам зашлют, возможно, Рока. Слышал, он хороший парень. Зачем уходить?

— Устала я, хочу пожить нормально.

— Устала? — хохотнул следователь, покрутившись на кресле. — Это я могу сказать, что устал. Сказать, сколько лет я за этим столом?

— Значит Саске вновь без напарника останется, — Итачи опёрся об стену, уткнувшись взглядом в пустоту.

— Он большой мальчик, справится, — сказала Такахаши, положив руку на плечо мужчине.

— Жаль, конечно, но дело твоё.

— Так семья Андо была ваша?

— Ааа… Нет, — отмахнулся Шисуи, — им занималась команда Ран.

— Вы где-то накосячили? — приподняв бровь, Итачи прислонил к подбородку скрученную в трубочку папку. — С чего начальству давать вам бумажную работу?

— Что бы мы, и накосячили?! — воскликнул откуда ни возьмись появившийся Саске. — Может это вы накосячили?

— Малец, следи за языком… А то я не возьму в расчёт, что Итачи твой брат. Поройтесь в архивах.

— О нет, — взвыл Саске, поднимая глаза к серому потолку и представляя сырые и пыльные подвалы. — Изуми, не поможешь?

— Саске! — вскрикнула Тен-Тен и попыталась дать подзатыльник напарнику, но тот быстро увернулся, спрятавшись за спиной брата. — Мы с тобой это уже обсуждали!

— Что? Это бесценный опыт.

— Порой ты такой мудак.

— У тебя что, ПМС? С утра злая как собака. То кофе не такой, то пахнет чем-то, то я папки не так сложил. Успокойся, напарница.

— А у тебя небось секс был впервые за несколько месяцев! Такой радостный, что аж кости ломит, — показав средний палец улыбающемуся Саске, Тен-Тен тут же покраснела, смотря на вскинутые от удивления брови Итачи.

— Ух ты, какие у вас хорошие отношения в паре.

— Хорошие у нас отношения, — в унисон сказали двое и зло сверкнули глазами, повернувшись к Шисуи.

— Я и говорю — хорошие, — хохотнув, следователь показательно развёл руками.

— Вы слышали? — подбежал один из стажеров с горящими глазами.

— Пока мы слышим только тебя, — холодно ответил Итачи, явно недовольный тем, что людей в кабинете с каждой минутой становится всё больше и больше.

— Ещё одна девушка пропала.

— У тебя хоть когда-то хорошие новости бывают?

— Это похоже на закономерность, — протянула Тен-Тен. — Может серийный убийца?

— Трупов пока нет, так что серийный похититель, который явно создаёт себе гарем, — пошутил Шисуи и вышел из кабинета. — Идёмте, а то за разговорами обед пропустим.

Они сидели втроём, каждый уставился в свою в тарелку. Итачи безучастно ковырялся в салате, Изуми наматывала спагетти на вилку, а Шисуи медленно размешивал суп ложкой, не в силах поднять взгляд на девушку, что сидела напротив. Официантка принесла кофе, поставила сливки на стол и тут же исчезла, не решаясь развеять тишину.

— Как командировка?

— Бесполезная, — ответил следователь, играясь с зубочисткой.

— Сразу понятно было… Чего они хотели? Лишняя трата времени.

— Они говорят — мы делаем, — сказал напарник, сделав глоток терпкого кофе.

— Изуми, не хочешь завтра в ночь поехать со мной в двадцать пятый? — Итачи убрал тарелку на край стола и махнул официанту. Шисуи откашлялся, поперхнувшись.

— Да, но… Вы уверены? В прошлый раз я… — растерялась девушка, чуть не упустив кружку из рук.

— Если тебе так нравится работа с бумажками, мы с Шисуи сделаем тебе одолжение и напишем отличные рекомендации для перевода в третий отдел.

— Нет! Я пойду, не пишите!

— Зачем ты так с ней? — вздохнул Шисуи, когда девушка ушла в туалетную комнату. — Она старается, просто ещё от шока не отошла. Ты, помню, два дня отходил после первой перестрелки.

— Она либо поборет свой страх, либо будет всю жизнь писать отчёты. Если второе — это дело её жизни, то в нашем отделе ей делать нечего. Да, я отходил два дня, а она уже как месяц избегает выезда. Думаешь, это нормально?

— Нет, но как-то жёстко.

— Не ты ли говорил, что здесь не детский сад? Ты как-то размяк после командировки, Шисуи.

Последующие дни Изуми ходила, как в воду опущенная. На лице всё реже играла улыбка, из рук всё валилось. Девушка была рассеянной и отчёты писала из рук вон плохо.

— Что-то случилось в двадцать пятом? — осторожно спросил Шисуи, когда они остались одни в кабинете.

— А… Что? Нет, ничего не случилось, всё хорошо.

— Какие-то проблемы?

— Нет, почему вы спрашиваете?

— Ты ведёшь себя странно. И может хватит мне выкать? По-моему, мы можем спокойно перейти на ты. Ты не хочешь поговорить о том, что случилось между нами? — Шисуи подошёл ближе и слегка повернул её монитор в другую сторону, отчего она вспыхнула и быстро отвела взгляд.

— Разве что-то случилось? — пытаясь состроить из себя дурочку, переспросила девушка.

— Я был так плох?

— Нет, — покраснела она и заёрзала на стуле, стараясь избегать его настойчивого взгляда.