Глава 30. Предашь – и я убью тебя (2/2)
— Пошёл. Нахрен.
Выговорила так чётко, что это прочли по губам даже те, кто случайно наткнулся взглядом на лицо юной волшебницы. Её взгляд всё ещё упирался в переносицу наёмника, лицо которого могло быть в нескольких сантиметрах от её, если бы он оказался ниже.
— Ты что, сука…
Досадно. Не договорил, потому что рука Эйвери уже вырисовывала заклинание между ними. В зале было не так много посетителей, но все они обернулись на грохот и задержали взгляды на обломках деревянного стола, который, в буквальном смысле, поделило пополам стокилограммовое тело незнакомца. Стола, за которым сидели его друзья, ждущие хереса, а получившие главаря на блюде. Без блюда. Только девчонка не дёрнулась, продолжая смотреть в его глаза из-под расслабленных век с совершенно каменным лицом. Больше никто не скажет ей, что делать. Никто. Блять. Больше. Достаточно. Барти сказал, что с каждым днём она становится такой, какой её хотят видеть в рядах Пожирателей. Они получат. Из-за отца, не имеющего совести и малейшего представления, что может чувствовать девочка, лишённая матери и преданная единственным родным, кто у неё был. Из-за Фреда, наплевавшего на её чувства, потому что благие цели важнее всего. Из-за Драко, кому жизнь была дороже благородства и дружбы. Из-за его отца, что поставил крест на девочке, которую не знал. Из-за Адама Нотта, оставившего её умирать на холодном полу в одной из комнат замка. Из-за Струпьяра, решившего, что распускать руки со школьницей — это нормально. Из-за Сивого, решившего, что разорвать её на клочья — хорошая месть. Из-за Ричи Кута, не умеющего закрыть рот. Опять из-за Драко, взорвавшего её котёл на третьем курсе. Из-за, блять, всего и всех.
Палочки оголились. Это было не то место, откуда волшебники будут бежать, зовя на помощь и спасая свои задницы, завидев угрозу. Наёмники, и да, судя по тому, с какой точёной лёгкостью они достали оружие, это точно были они, встали со своих стульев, поправляя протёртые рукава пиджаков. Палочки наготове, а оружие Эйвери всё ещё плотно сидит в кармане чёрных джинс.
— Жить надоело малолетке, — сказал один из них, обращаясь к товарищу, для которого подобная ситуация словно была привычной и даже забавной.
Шесть палочек направлены прямо в голову юной волшебницы в месте, где это никого не смущает. Посетители продолжали есть закуски и попивать дешёвое пойло, перестав обращать внимание на происходящее. Кроме одного, который вышел из-за угла, не ожидая увидеть подобной картины. Барти Крауч появился аккурат в момент, когда голова его новой подруги чуть склонилась набок в ожидании действий преступной шайки.
Оставил на пару минут. Уголок губ Крауча пополз вверх. Единственный из всех, кого знала Лиа, кто решил бы наблюдать и кому ситуация показалась до боли забавной. С интересом он наблюдал за происходящим, опёршись плечом о выступающую деревянную панель, словно смотрит очередной матч по квиддичу. Болеть он не собирался, но предвкушал что-то интересное.
— Ты не в себе? Спрошу ещё раз, жить, надоело? — снова заговорил тот наёмник, пока остальные помогали главарю подняться.
— Стой, я сам с ней разберусь, — бугай встал на ноги, делая не совсем уверенные шаги навстречу волшебнице. — Какого хрена ты молчишь, девка? Извиняйся, пока можешь говорить, — тон был наглым. — Ты отсюда не выйдешь, — он говорил уверенно, нагло, и таких, как он, принято называть быдлом. Только в силу возраста он отличался от тех, с кем запрещали Лие водиться в детстве. Бугай покачал головой на последних словах, пытаясь выглядеть искренне и внушить ей, что он действительно прав.
Но права была она, когда сказала, что затолкает херес ему в глотку.
Краем глаза Эйвери заметила стоящего неподалёку Барти, и его слова снова всплыли в её голове. Единственный, кто наблюдал с интересом. Единственный, кто не осудит её за то, что сделала так, как велит ей нутро. А оно велит перебить мужланам каждый позвонок.
На лице волшебницы мелькнуло что-то, отдалённо напоминающее ухмылку, но это была не она. Слишком злобная. Лиа подняла руку, пальцы очертили несколько спиралей всего за секунду, бугай сделал шаг вперёд, сокращая дистанцию, а свободный столик у окна стремительно полетел в него. Древесина разбилась о защитное заклинание, брошенное волшебником в последнюю секунду. Его пальцы крепко сжимали такую же массивную, как и он сам, волшебную палочку, вдоль которой что-то нацарапано. Выглядел уверенным, словно девчонке не жить, словно способен и с радостью расправится с ней, победно демонстрируя её обмякшее тело, намотав тёмные волны её волос себе на кулак.
— Экспульсо, — снова его грубый голос. — Эверте Статум, — повторил он, но заклинания не попали в противницу, в руках которой даже не было палочки. — Баубиллиус.
Снова нет.
— Играешь, да? Значит, поиграем, — на его лице появилась мерзкая самодовольная ухмылка, и товарищи, решившие сначала не мешать, нацелили свои палочки снова.
Дуэли в барах были не редким явлением, но мало заведений могли похвастаться поединками школьницы с шестью наёмными убийцами. Которые не учли, что перед ними не школьница, а Пожиратель Смерти, чья кровь течёт в жилах Тёмного Лорда. Яркие вспышки летели в девушку, волосы которой резким потоком ветра, в котором гудела магия, были отброшены ей за спину, а в лицо ударила поднявшаяся в воздух пыль. Достаточно.
Последнее, что она помнила, это совершенно спокойный голос Барти с того самого угла.
— Вали ублюдков, — сказал он прежде, чем девушка взмахнула рукой, словно смахивая этим жестом всё, что находилось в баре. А потом волна плотно сбитого воздуха отбросила всё в радиусе пары метров от Лии, деревянные половицы заскрипели под ногами, треснули, поднимаясь невысокой волной. Стены задрожали.
Происходящее совершенно не отмечалось в памяти Эйвери, всё казалось туманным. Вот она уже на улице. Лютный переулок. За её спиной слишком светло, потому что бар горел и потрескивал, как огромный камин. Она обернулась, ощущая, что злость, что успела накопиться, была освобождена, и настала очередь апатии овладеть ею. Смотрела на яркий огонь, пытаясь прокрутить случившееся в памяти. Крик, улыбка Барти Крауча, что прямо сейчас подкуривал от пожара, и больше ничего. Единственное, в чём она была уверена — это всё её рук дело. Она подумает об этом позже. Усталый взгляд оторвался от бара, из которого успели выйти все посетители до того, как его окутал огонь, и Лиа сделала несколько шагов вдоль плохо освещённой улицы. Туда же, куда направился Крауч.
— Лиа, — прозвучало за спиной, и сердце отчётливо стукнуло в груди, заставив девушку остановиться, но не обернуться.
Выдох. Она снова делает шаг, игнорируя до боли знакомый голос. Взгляд встретился с Барти, который как раз обернулся на звук её имени. Лиа видела, как он ухмыляется, понимая, кто был причиной её визита в Дувр. Слишком очевидно. Крауч-младший догадывался, что причиной плохого настроения у девочек её возраста являются мальчики, и он отсалютовал двумя пальцами, словно отдал Эйвери честь, прежде чем аппарировать прочь.
— Ненавидь меня, но сначала выслушай, — снова близкий, бархатный голос за спиной, который она уже привыкла слышать перед сном. — Это Крауч?
Драко стоял в десяти метрах от неё. На светлых волосах играли отблески пламени, которые также танцевали в отражении в его глазах. Челюсть плотно стиснута, кулаки сжаты, но спокоен. И голос его полон решительности. Он взглянул на пожар лишь мельком, догадываясь, что это её работа, и его это ни секунды не волновало.
— Какое тебе дело? — грубо рыкнула она и сделала пару шагов в противоположную сторону, прежде чем трансгрессировать прочь.
Выслушать его? Нет, ей и самой было что сказать, так что роль слушателя сейчас явно не для неё. Смотреть на него было… Больно. Она, всё-таки, мягче, чем сама думала о себе.
Видя, как девушка, его девушка, разворачивается, Драко бросился вперёд. Нет, он не даст ей уйти, он искал её всё это время, аппарируя во все места, о которых она когда-либо говорила, трижды был в Дувре, сделал круг вокруг дома Нотта, подумав, что она могла быть там и дожидаться возвращения друга, он был в лесу, о котором она рассказывала, где ей нравилось гулять, он был около домика в Шотландии, который она показала через воспоминания из детства! Три часа он искал её и не намерен был отступать, пока не найдёт её. В последнюю секунду перед хлопком его рука крепко схватилась за рукав слизеринки, игнорируя риск попасть в процент неудачников, которых расщепило во время аппарации. Не сегодня.
— Да отвали! — прикрикнула она, вырывая свою руку из крепкой хватки блондина уже на территории Дуврского замка, и зашагала вперёд.
Снова хлопок, исчезла, но… Как? Замок защищён барьером, должен быть защищён. Снова хлопок.
— Нет, — ответил Малфой, оказавшись за её спиной в их комнате на третьем этаже.
— Выйди вон.
— Уйду, — светлые брови Драко напряглись на гордом лице. Плечи тут же расправились, — Только дай мне сказать.
Нотт был прав, сказав, что отступить и дать Эйвери уйти, было ошибкой, а не ссаным благородством.
— Мой папаша козёл, но он хотя бы не врал мне, а ты, — Лиа ткнула в его сторону пальцем резко развернувшись, — ты на его фоне лжец. Каково тебе, Малфой, быть таким гадом?
— Паршиво.
— Ха… — на лице волшебницы появилась безумная улыбка, которая оголила её зубы.
— Но не от того, что ты сказала. Я тебе не врал.
Чёртов спокойный Малфой, говорит так, словно это он от неё устал, а не она от выходок едва не каждого мужчины, что появлялся в её жизни.
— Да ты что? — перебила она.
— Пророчество исполнится вне зависимости от наших действий, — теперь он будто отчитывал её, повторяя всем известный факт. — Если бы отец не сделал эту ошибку и не привёл тебя, оно бы сбылось, если бы мы не начали сближаться, оно бы сбылось! Ты бы всё равно умерла из-за меня! Господи, блять. — громко выдохнул он, ущипнув за переносицу. — Я ненавижу это так же сильно, как и ты. Всё это. Но я, блять не мог ничего с этим сделать с самого начала. Ни тогда, ни сейчас.
— Сказать, Малфой, ты мог сказать! А не как крыса под видом интереса и чувств сближаться со мной из-за чувства вины!
— Не было, блять, никакой вины! — прикрикнул он так, что Эйвери невольно выпрямила спину. — Сначала не было. Я хотел помочь тебе из-за Нотта! Потому что он бы не пережил твоей смерти, в отличие от меня до того, как я узнал, какая ты.
— Охренеть. Ты хотел, чтобы я выслушала это?
— Нет, — на выдохе, словно у него не было сил и слов, ответил он.
— Выйди вон.
— Лиа, не мой отец и не я вершили твою судьбу. Этому пророчеству больше лет, чем мы друг друга знаем.
— Мне плевать на пророчество. Думаешь меня печалит то, что гадалка сказала, что я спасу тебе жизнь? Я с радостью отдала бы её тебе прямо сейчас и ни на секунду, чёрт тебя дери, не пожалела бы об этом! Если бы все твои слова не были бы сраным лицемерием. Если бы твой отец был добр ко мне не из-за чувства вины. Если бы всё вокруг нас не крутилось вокруг грёбанного лицемерия и чувства, будто ты что-то мне должен!
— Считаешь, что это всё только из-за того, что я чувствую свою вину в том, что сказано в пророчестве?
Теперь он злился. Слова Эйвери задели его и он повысил голос.
— Не ори на меня! — так же прикрикнула она. — Я не хочу тебя видеть.
— Я не хотел, чтобы ты была здесь, пытался отговорить отца, потому что жалел не тебя, а друга! — его взгляд поднялся выше головы девушки на уголок занавески, что застрял в закрытом окне после уборки, и отчаянно пытался вырваться. — Никакой блядской вины я не чувствовал, я прогнил насквозь ещё до того, как ты получила метку, Лиа! Достань уже чёртову занавеску! — раздражённо прикрикнул он, глядя как застрявший уголок дёргается, задевая кольца на карнизе и заставляя их едва слышно звенеть.
Тонкие пальцы Эйвери потянулись к плотной ткани штор и резким движением потянули её вниз, обрывая карниз, что упал за её спиной.
— Как жаль, — так же раздражённо ответила она почти одновременно с тем, как с грохотом рухнул карниз.
— Но так было сначала, я едва тебя знал, — взгляд Драко опустился к лежащему на полу карнизу, беспощадно мнущему тёмно-синюю грубую ткань занавесок.
— Так я должна быть тебе благодарна? Иди к чёрту, Малфой. Ты и твой папаша. Спасибо, что берегли меня до момента, пока я окажусь вам более полезна.
— Я не потому начал общаться с тобой, не потому пытался помочь. Мы стали ближе, потому что я узнал тебя. Не будь никакого пророчества или не знай я о нём, ничего бы не изменилось, потому что мне интересна ты, а не то, что сказала гадалка! Я не был лицемером ни минуты с того блядского дня, когда ты явилась ко мне в дом.
— Не обманывайся. Я сделала бы так же.
— Я — не ты, Эйвери. Я никогда не мог понять, какого хрена Нотт смотрит тебе в рот и откуда между вами взялась никому не понятная связь. Я не понимал, что он нашёл в тебе такого особенного. Но потом понял, когда ты впервые со мной нормально заговорила. Я чувствую вину. Сейчас. Мой бездушный отец тоже её чувствует. Но я здесь не из-за неё.
— Я не верю тебе.
— Что я должен сделать? Скажи, и я сделаю, что угодно. Мне умереть первым, чтобы ты поняла, что пророчество — это полная чушь?
— Я не спасу тебя, если не буду тебе верить.
— Думаешь, я позволил бы тебе меня спасать? Я облажался, но не знал, как сказать и когда, — он подошёл ближе, глядя ей прямо в глаза. — Разве для этого разговора могло бы быть подходящее время? Можешь ненавидеть меня, но ты не сможешь ненавидеть так, как я сам себя ненавижу. Лиа, это полное дерьмо, но я в нём не виноват. Даже мой отец не виноват.
Это было очевидно. Для этого разговора в действительности не могло быть подходящего времени. Даже сейчас у себя в голове Лиа прокручивала воспоминания, прекрасно понимая, что не существует момента, когда она сама захотела бы услышать правду. Когда он действительно должен был ей рассказать. Может, и не стоило ей знать об этом. Драко был прав, сказав очевидную вещь, что не он вершит её судьбу и что бы они не сделали, пророчеству суждено сбыться. Это самый простой закон, с которым не поспоришь. Судьбу не обманешь, она приведёт тебя туда, куда суждено. И в случае Эйвери, Хель давно ждёт её. Лиа сама знала это. Знала, получая шрамы, знала, подслушивая разговоры родителей об ужасных новостях, когда по настоящему осознала, что Тёмный Лорд вернулся. И конечно, когда увидела его, было глупо не подумать о том, куда её это приведёт. Это была её роль.
Наконец, Лиа поняла, что видела в его глазах каждый раз с момента, как между ними зародилась непредвиденная дружба. Драко Малфой всё это время и сейчас, прямо сейчас, думал, как повлиять на её судьбу. То, что она видела в серых глазах, было решительностью действовать. Смиренной, спокойной, лишённой страха решительностью. У него нет другого пути, он обязан, должен, он хочет, ему это нужно. Каждый раз, когда он подолгу смотрел на неё, она видела то же самое, что и сейчас – ненависть к себе и желание сделать так, чтобы это сраное пророчество никогда не исполнилось. Драко знал, что обязан, опять же, не из-за вины, а потому что она – потрясающая. Эта девушка потрясающая, она заслужила жить, она не обязана жертвовать ни собой, ни чем-либо. Она никому не обязана, и каждый раз, когда её действия невольно подтверждали эту его мысль, он влюблялся в неё ещё больше. Как тогда, когда догадывался, что увидит её у Норы, когда впервые заподозрил, что она – такой же бунтарь, как и должно быть слизеринцам. В ней нашлось столько собственной воли, что она оказалась готова пойти против Волдеморта и собственного отца, просто чтобы убедиться, что с тем придурком Уизли всё хорошо. Другой вопрос, стоило ли оно того, если бы её всё же увидели там? Драко знал, что нет. Он и тогда знал, что это того не стоит, но поразился, что она сделала это. Настолько, что и сам рискнул. Просто так, чтобы убедиться в догадках. Воля к свободе – вот что движет этой девушкой, и это важно.
— И чего ты хочешь?
— Быть с тобой. Эйвери, ты свела меня с ума, — он усмехнулся, потянувшись к её руке, сжатой в кулак. — Я отдам за тебя жизнь, буду жить ради тебя, сожгу этот мир к чертям, потому что, — он сделал вдох через нос, — до тебя я не жил.
Ненавидеть его было бы проще, чем признаться себе в том, что ей хочется ему верить. Никто не говорил ей подобного, никто не держал её руку, так, как держит сейчас Драко, никто не целовал её так, как это делает он, ни с кем она не чувствовала себя в безопасности так, как рядом с ним. Хотелось верить. Лиа поочерёдно глядела в глаза Малфоя, пытаясь понять, честен ли он? Правда ли то, что он только что сказал? Действительно ли интерес к ней появился только потому что она — это она, а не девочка, которой суждено когда-то спасти его? Она бы спасла. Даже если бы он не пришёл за ней. Но он всегда приходит.
— Предашь — и я убью тебя, — голос предательски дрогнул, когда её нос уткнулся в его плечо.
— Не в этой жизни.
— Я найду тебя в другой, — щекой Лиа потёрлась о его ключицу, вдыхая тот самый запах, которым она сама пропиталась. Запах, на который она готова была променять воздух, чтобы вдыхать его снова и снова. Нет пути назад, она тонула в его омуте по собственной воле, по своему же желанию, потому что это оказалось так приятно. Тонуть в Драко Малфое.
— Значит, я подожду.