Глава 31. Решающий матч (1/2)

***</p>

— Это какой-то грёбанный пиздец, — помятая сигарета между пальцев Нотта снова коснулась искусанных губ. Слизеринец опёрся локтями об ограждение на крыльце поместья Малфоев и сделал короткую затяжку.

— Я знаю, — повторял Малфой.

Драко рассказал ему всю правду, как только Эйвери в гневе покинула дом. Честно говоря, ему не оставили выбора. Нотт имел премерзкую привычку говорить всё, что думает, и в этот раз не тратил время на мелочи, вроде подбора слов.

— Ты, блять, понимаешь, что это значит?

— По-твоему, я идиот? — Драко пришлось крепко закрыть глаза. Он пытался вернуть себе контроль, мыслить трезво, подавить эмоции, потому что она ушла. Она всё знает и она ушла, ведь он дал ей на это право. Но остановиться на этом было бы признаком слабости, а Малфой, несмотря на предрассудки и сплетни, не был слабаком. Дым клубился около его головы, пока бесцветный поток весеннего ветра не унёс его прочь.

— По-моему, ты конченный эгоист и тряпка, — выплюнул Нотт. — Ты, нахуй, понимаешь, что она даже тогда была твоей однокурсницей? Ты учился с ней пять лет, видел её каждый день, пил с одного стакана, сидел за одной партой. Как ты, чёрт подери…

Драко перебил. У него было время, чтобы начать ненавидеть себя, отца, судьбу, пророков и, сейчас ему стыдно за это, саму Эйвери. Почти год назад, когда содержание пророчества оказалось для него открыто, Драко злился на неё. Преимущественно на неё. То, как она создала ему проблему, будучи абсолютно чужой, и то, что ему самому хотелось исправить этот дурдом во что бы то ни стало. Сам не знал почему, может, хотел почувствовать себя героем, оградить друга от боли потери, а потом всё повернулось совершенно не по плану. И теперь слушать комментарии Нотта о эгоизме было слишком.

— Как я что? Ты реально думаешь, что я хотел бы, чтобы она меня спасала? Чтобы она умерла, а я жил дальше? Какого хрена ты общался со мной всё это время, если считаешь меня таким ублюдком? — окурок резким движением пальцев полетел за пределы крыльца. Малфой развернулся, его брови были напряжены, а взгляд острым, словно лезвие новенькой бритвы.

Но это не заставило Нотта даже покачнуться, он стоял, крепко вцепившись в мраморные перила так, что его пальцы побелели. С той же силой он бы вцепился в шею Малфоя, если бы до этого выпил немного больше огневиски.

— Не хотел я, блять! — продолжил Драко. Он говорил уже громче, срывался на хрип, потому что всё это грёбанное время пытался ей помочь, пытался быть рядом, пытался повлиять на происходящее, пытался, пока не влюбился. А после пытался ещё усерднее. — Не хотел! Чтобы она была здесь, чтобы она умирала, чтобы становилась Пожирателем, чтобы она вообще имела ко мне какое-либо отношение! Я пытался что-то сделать с самого начала, но даже не по тем причинам, которые ты назвал. Первое, о чём я подумал, когда узнал о пророчестве, был ты и то, что будет с тобой, ёбаный ты в рот! Мне не было дела до неё, я подумал даже не о том, что ты не простишь меня, если она умрёт из-за меня, а о том, как ты, блять, будешь жить, если это произойдёт! И я – эгоист! — он скалился, сжимая кулаки, и ткнул пальцем в Нотта прямо перед его лицом.

— Убери, пока я не вырвал его с мясом, — взгляд Теодора упёрся в палец Малфоя, а затем поднялся к бледному лицу. Сейчас Нотт впервые выглядел более сдержанным, по сравнению с другом, несмотря на то, что кровь продолжала закипать под кожей. Ведь речь шла о его семье, Эйвери была семьёй. Его голос звучал грубо, но заметно тише, чем прозвучало признание Драко.

— Как будто меня это волнует, — сказал Малфой уже спокойнее. Но нет, это было не спокойствие, скорее горькая усталость, обида, разочарование. В себе, в предвзятости друга, в жизни и её несправедливости. Постоянной несправедливости. Он отвернулся, опираясь руками о перила, гладкие и холодные. Глаза снова закрылись и о, Мэрлин! Как его достало это всё!

— А что тебя волнует? — голос Нотта звучал так же грубо, но глаза задумчиво бегали по блондину, а разум прокручивал его слова.

— Как ей помочь. Почему это происходит. Почему она готова жертвовать собой. Почему я не смогу защитить себя сам… Когда это произойдёт… — это были не вопросы, он перечислял причины того, что давит его изо дня в день.

Он был подавлен, гнев ушёл, как только мысли переключились с Нотта на его собственную боль. И когда Эйвери стала к нему ближе, это действительно оказалось болью. Возможно, потому её и тянуло к нему, потому что он смотрел на неё так, словно уже завтра потеряет.

— Сколько у нас есть времени… Можно ли изменить это. Могу ли я сделать хоть что-нибудь, — продолжал он.

— Да, ты мог, — резко ответил Теодор, внимательно выслушав. — Мог рассказать. Не ей, за это тебе, блять, большое спасибо, что держался почти год и не повесил на неё эту новость. Ты мог сказать мне! Чтобы мы не теряли время. Раз ты думал о том, что будет со мной, чтобы я мог ценить это время, пока оно есть!

— Если бы я сказал тебе сразу, ты бы ненавидел меня всё это время.

— Будто я до этого сильно тебя любил, — криво улыбнулся Нотт.

— Я в полном дерьме, — выдохнул Малфой, опустив голову. — Она не должна этого делать, я не прощу себе, если это произойдёт. Это, блять, полный, — он не договорил, Нотт снова перебил его.

Перебил, ударив ногой о ногу Малфоя.

— Если ты сейчас жалеешь себя, я размажу тебя на крыльце твоего же дома.

Малфой обернулся в ту же секунду, как нога Нотта не слабо ударила по голени. Он видел его злым, видел Теодора в приступе ненависти и практически неконтролируемой агрессии, но никогда не видел его таким. Решительным, держащим всю свою злость внутри. Его взгляд разрезал Малфоя на части, таким он был острым. Подбородок Нотта был немного опущен так, что он смотрел исподлобья, уверенно, и совершенно точно имел в виду именно то, что сказал.

— Да иди к чёрту, это не жалость, — фыркнул он. — Я этого так не оставлю.

— И поэтому ты отпустил её?

— Единственное, чего она хочет от этой жизни, — это свобода и я не стану забирать её.

— Ёбаный Малфой, — Драко поднял взгляд на Нотта. — Тебе не претит твоё же благородство?

— Ты издеваешься?

— Обычно, да. Кому всралась твоя жертвенность? Свобода, не стану забирать. Ты думаешь, ты способен у неё что-то забрать? У неё, серьёзно? Ты просто дал ей уйти, отпустил и оставил одну переваривать всё это дерьмо. Ты не можешь изменить пророчество. На него нельзя повлиять, его можно лишь отсрочить, а ты просто отпустил её.

— Оно зависит от людских решений. Если бы я остановил её, она всё равно бы ушла. Я не идиот. И я её не отпустил. Лишь дал сделать выбор.

Спор длился бы долго, если бы взгляды парней вдруг не направились на оставленную на крыльце волшебную палочку Драко. Палочку, кончик которой издавал яркое свечение и потухал, снова загораясь. Брови Нотта скривились, пока он следил за угасающим огоньком, медленно освещающим часть дворика рядом, а затем снова погружал его во тьму, выдавая вечную связь.

— И ты пошёл на это? — резкий взгляд упёрся в профиль друга.

— Пошёл. И пойду дальше. И ты тоже.

— Идти с тобой?

— Нет, справлюсь сам.

Кажется, внезапная новость об опасности, которую нашла Эйвери, нисколько не удивила блондина. Напротив, он знал. Знал и ждал, когда магия проявит себя, чтобы он смог узнать её местоположение. Он подобрал палочку и ленивым движением размял шею, зашагав вдоль мощённой камнем дорожки к массивным воротам. Он не оставит её, умрёт сам, вылезет вон из кожи, станет кем угодно, но она будет рядом, и будет жива.

Нотт всё ещё не мог уложить в голове эту чертовщину с пророчеством. Не хотел верить, отказывался, и странно, что это Малфой искал способы, надеялся и пытался убедить себя в том, что пророчество можно изменить, а не он.

***</p>

— Хозяин Драко, ваш гость всё ещё здесь.

Тонкий голосок домовика встретил его, как только он переступил порог собственного дома. Драко устало кивнул Эффи, отдав ей мантию, и пальцами потёр глаза. Сложно. Но не настолько, чтобы опускать руки и жаловаться. Никогда не будет сложно именно настолько, пока дело касалось Эйвери. Он оставил её в Дувре, она сама просила, пообещав не устраивать пожары и не искать неприятностей. Ей нужно побыть одной, это понятно.

Прикрыв глаза, он опёрся руками о спинку одного из кресел в гостиной. Уходя из замка, уже в самом холле, он встретился взглядами с Краучем-младшим. Драко позволил ему молча пройти мимо. Хотел объяснений, хотел узнать, как так вышло, что Барти оказался с ней, но догадывался, каким мог быть ответ. Его ведь самого рядом не было. Но больше остального, Драко волновало другое.

— Ты скажешь ему о том, что она сделала? — тогда, ещё в Дувре спросил он. Низкий голос Малфоя разрезал воздух в помещении, прошёлся по нему ледяным кинжалом. Это не был голос подростка.

— Нет, — приподнятое настроение Барти витало в том самом воздухе. — На этот раз, нет.

Драко нашёл Нотта в библиотеке мэнора. Это было вторым местом, куда он заглянул, после столовой. Нужно признать, он почти был уверен, что Теодор опустошает запасы из коллекции отца, но, оказалось, ошибся.

Теодор стоял на высокой лестнице у одного из стеллажей, доверху заполненного торчащими корешками разной степени потрёпанности. Глаза брюнета рыскали по затёртым названиям, пока тот небрежно рукавом сметал с них пыль.

— Выше, — прервал его Драко, указав на соседнюю полку взглядом.

— Спасибо.

Без объяснений было ясно, о чём Нотт пытается найти информацию в библиотеке Малфоев. Без объяснений было ясно, что Малфой сразу всё понял. Понял и, видя совершенно серьёзное лицо друга, взял книгу, лежащую на столике у кресел и открыл на странице с закладкой. Это была последняя книга о прорицаниях, которую он не дочитал.

— Скажи мне, где ты ещё не смотрел? — до утра Теодор успел достать все книги из видимого ряда полки, где хранилось всё о тайнах видения будущего, что успели накопить Малфои. Стопки книг лежали на полу и столе, пока Нотт, подсвечивая палочкой, старался пробраться ко второму ряду в надежде найти затерянную книгу, которую Драко пропустил.

— Я пересмотрел каждую. Прочёл все книги и перерыл всю информацию. Здесь, в Хогвартсе, Дувре.

— И? — Теодор замер. Покрасневшими от длительного чтения, бессонной ночи и пыли глазами он следил за тем, как Малфой в последний раз пробегает глазами по последней строчке увесистой книги.

— И ничего не нашёл, — книга в руках блондина резко захлопнулась. В глазах, казалось, собралась тонна песка и пыли.

— Блеск, — выдал Нотт, борясь с желанием закурить, но вместо этого ещё раз окинул полки взглядом. — Значит посмотрим у меня.

— Пустая трата времени, — пробурчал Драко, накидывая мантию на плечи.

Они не спали всю ночь, Драко дочитал книгу, в которой, как ему казалось, должна была быть хоть какая-то зацепка, хоть что-нибудь, что могло дать понять, что пророчество можно отменить, что оно может лгать. Но это оказалось лишь слепой надеждой, потому что книга была последней. Он не мог вспомнить, какой рекорд по количеству прочитанных за месяц книг был у него ранее, но сейчас это число, наверное, оказалось умножено на десять, ведь количество книг перевалило за пятьдесят. Практически по книге в день, позволяя себе пропускать бесполезные строчки. Он читал за завтраком, читал до глубокой ночи, даже когда Эйвери была здесь. Говорил, что просто интересно, что хочет знать больше, что сам с собой поспорил, что сможет прочесть как можно больше. Но идея провалилась и оставался только один шанс всё изменить.

— И куда ты?

— К тому, кто научился обманывать судьбу. К Лорду.

— Думаешь, он станет тебя слушать? — Теодор смотрел на друга с такой надеждой, таким… восхищением и опасением, что его глаза хаотично бегали по белым волосам, чёрной, как смоль, мантии и абсолютно равнодушному лицу Малфоя. Лицу, на котором он видел отчаяние. Тео устал, потратив всего одну ночь, но у него оставались силы искать дальше. А Малфой… Нотт окинул взглядом пирамиды книг на полу… А Малфой догадывался, что остался только один выход. — Что ты сможешь дать ему взамен?

— Станет. Предложу ему себя и всё, что смогу сделать, если он поможет. Должен помочь.

***

В Дуврском замке было всего три места, где можно было найти Тёмного Лорда. И его не оказалось в двух из них, что было предвестником большой беды или новых заданий, а это, по сути, одно и то же для некоторых Пожирателей. Для Драко это означало, что времени может оказаться куда меньше, чем он хотел думать, но, к счастью, Реддл был здесь. Лорд был в замке, Малфой понял это по тому, какими тихими были разговоры местных завсегдатаев, и тому, как кончики его собственных пальцев стали обжигающе холодными. Словно тело чувствует его присутствие.

— Повелитель, — Драко остановился у выхода в комнату, которую Лорд именовал своей.

Самая просторная комната во всём замке, которую можно было запереть от глаз подчинённых, в этот раз была открыта, а сам Лорд стоял у распахнутого окна, занавески на котором танцевали вокруг царя от потока морского ветра. Он был один слишком редко. Так редко, что Малфой на секунду ощутил, как разочарование волной прошлось по омолодевшему телу Реддла из-за того, что его одиночество прервали.

— Твой отец уже вернулся? — не оборачиваясь спросил он, будто знал, кто за его спиной, ещё до того как юноша решился подать голос. Возможно, он даже слышал шуршание пальцев парня, которые он размял, прежде чем подойти ближе к двери.

— Ещё нет, — плечи Малфоя были расправлены, осанка, игнорируя хроническую усталость, отдавала безупречностью. Краснота в уголках глаз выдавала бессонную ночь. Ох, если бы она была единственной.

— Тогда что тебя сюда привело? Никто не приходит сюда просто так, — руки Лорда сплелись за спиной и он медленно, словно ещё не отвык от своего змееподобия, повернул голову в сторону слизеринца так, что тот, взглянув на совершенно человеческий профиль, бесстрашно продолжил.

— Я бы не осмелился просить что-то для себя.

— Разве?

Драко замолчал, задержав взгляд на задумчивом прищуре Реддла и его изогнутой брови. Тёмно-синяя подкладка мантии отбрасывала рефлексы на бледную кожу повелителя, делая её похожей на ту, которой он обладал до жертвы юной Лии. Драко сглотнул, отбрасывая мысли о том, какой нашёл её тем отвратительным днём. Эти воспоминания всплыли сами по себе, но его лицо не изменилось. Малфой был совершенно невозмутим и полон решительности, его не волновало, каким будет ответ Лорда. Теперь он не боялся его, он никого и ничего не боялся так сильно, как этого чёртового пророчества и собственного бессилия. Он был готов принять свою участь, какой бы она не была, но ни за что не примет участь, предначертанную девушке.

— Я имел смелость думать, что Малфои просят исключительно для себя. Разве я ошибался?

— Я лишь наполовину Малфой, повелитель, — подбородок блондина вздёрнулся выше, демонстрируя гордость, присущую Блэкам.

Лорд лениво сделал шаг навстречу и ожидающе повёл бровью.

— Вы должны... единственный, кто должен знать, можно ли сделать хоть что-нибудь. Я видел пророчество Эйвери, — запнулся Драко, встретив на себе совершенно беспощадный взгляд Реддла, в чьих глазах не было жизни, они были мёртвыми, каким должен быть и он сам, в них был интерес, холодный, рассчётливый и с привкусом усталости. Он бы не повёл и глазом, убив Драко здесь и сейчас, лишь бы была на это причина, прихоть, мимолётное желание это сделать.

— Старшего?

— Нет, его дочери.

Как предсказуемо.

— И что там?

Драко хотел сказать, что она умрёт из-за него, но животный инстинкт самосохранения требовал тщательнее обдумать слова, прежде чем открыть рот.

— В нём сказано, что смерть заберёт её вместо меня. Этого не должно произойти. Вы ведь уже обманули свою судьбу, обошли её стороной. Значит, — Драко оторвал взгляд от плеч повелителя и решительно поднял его к светлым глазам, — это возможно.

Лорд был первым, кто разорвал этот зрительный контакт. В белокуром юноше действительно была лишь половина от Малфоев — старший Малфой так и не осмелился смотреть ему в глаза, в отличии от сына. Лорду это льстит, льстит страх и привлекает его отсутствие, в эти игры он был готов играть вечно. Он опустил взгляд, скользнув им по деревянному плинтусу у ног Драко — думал. Едва видимая глазу ухмылка в уголке его рта исчезла, заставив блондина подумать, что девчонка ему ещё нужна. Очевидно, не для этого он обещал сберечь её жизнь. Это дарило надежду.

— Где пророчество? — наконец сказал Лорд.

— Она его разбила.

— Значит, она уже знает... Ты его помнишь? Целиком, — он ждал, смотрел из-под расслабленных век, казался совершенно незаинтересованным, но Драко знал, что будь это так, его выставили бы за дверь ещё до того, как он смог бы переступить порог этой комнаты.

— Дословно.

Малфой озвучил пророчество, как и обещано – дословно. Он помнил его, прокручивал в голове столько раз, что зазубрил на всю жизнь, желая забыть.

Долгие годы жизни научили Тома Реддла разгадывать загадки, ему не требовалось объяснение того, кто в пророчестве именуется драконом, да и с Хэль он был давно знаком.

— Что я получу за это? — нарушив недолгое молчание, Лорд сцепил пальцы в замок на уровне груди и склонил голову на бок. Всмотрелся в лицо юноши и получил ответ ещё до того, как тот открыл рот.

— Она ведь вам верна, — сдвинув брови, ответил Драко и прикусил язык.

— И потому ещё жива. А ты? На что готов ты, — он сделал паузу, — ради неё?

Это была игра. Очевидно, по тому, как на мгновенье подпрыгнули брови Реддла при последних словах, и тому, как он неотрывно следил за каждым движением влюблённого парня. Это было интересно, на что готов пойти юный Ромео ради своей Джульетты? И нуждалась ли Джульетта в своём спасении на самом деле? Желала ли она того?

— На что угодно, — всему своя цена и Драко был готов оплатить сполна. — Я пойду на что угодно. Если нужно умереть, я умру... Но я должен знать, что она проживёт как можно дольше.

Жертвенность. Это действительно про них? Лиа всегда говорила, что не сдастся без боя, но чем чаще Драко видел её глаза, тем чаще в его голове проскакивала мысль о том, что эта девушка, возможно, насколько устала, что однажды сама начнёт искать смерть. Эти же мысли приходили и к ней. Мороз снова прошёл по позвоночнику. Нет, если она устала, Драко облегчит её ношу, если ей тяжело, он возьмёт всё на себя, но больше она не сломается. Она не одна и никогда больше не будет.

Голова повелителя склонилась на бок, едва заметно, но Драко видел это, ведь смотрел ему прямо в глаза всё это время. Он не дрогнул, готов был платить и заплатит всем, что у него есть. Он сам так решил, и понял, что не ошибся, не почувствовав ни капли сомнения, сожаления и страха, в одно мгновенье став сильнее.

— Интересно. Ты отдал ей душу слишком быстро.

— Это не имеет значения, — отрезал Малфой.

— Ты похож на своего отца. Однажды он сказал то же самое.

— Поэтому у моей матери нет метки?

— Я держу данное мною слово. А ты, Драко?

— Что я должен сделать?

Плечи Малфоя впервые за долгое время перестали казаться такими тяжёлыми. Груз упал, только цена показалась слишком низкой, как для такой услуги.

***</p>

— Тео позвал тебя? — Паркинсон смотрела на себя в большое зеркало в углу спальни девочек и слегка повернула голову в сторону, надевая серьги.

Пэнси, милая-милая Пэнси. Изменилась, удивительно быстро и во всём. С момента, как Лорд нашёл ей лекаря-преподавателя, она стала спокойней и сдержанней. Это было видно в жестах, тоне её голоса и том, какими стали её глаза – горящими. Она наконец делала то, что у неё получалось, чувствовала себя нужной и, главное, была отстранена от заданий, несущих за собою смерть. Пэнси совсем скоро сможет стать полноценной целительницей, а с таким зельеваром, как Снейп, Тёмный Лорд обзаведётся незаменимой опорой, что будет способна вытащить его бойцов из лап смерти.

— Нет, он не предлагал, — погружённая в свои мысли, ответила Эйвери, укладывая волосы заклинанием.

Речь шла о выпускном — следующей по обсуждаемости теме в Хогвартсе. Первое место принадлежало сегодняшней игре, в которой, неожиданно для всех, решил принять участие бывший ловец, добровольно ушедший в отставку. Конечно, новость разлетелась по школе ожидаемо быстро, девочки шептались между собой, игроки Слизерина впали в эйфорию, которая была слышна на несколько этажей замка и раздражала каждого, кто не носил на шее туго затянутый зелёный галстук.

— Странно, — Пэнси поджала губы, но выглядела не слишком озабоченной. Спокойной. — Если тебя это волнует, мы всё равно проведём весь бал все вместе, так что…

— Не волнует, — Лиа не дала ей договорить. — Всё нормально, не лучшее время для праздника.

Паркинсон громко выдохнула.

— Я надеюсь, ты не начнёшь эту чепуху снова? Есть вещи важнее, мне не до этого, Паркинсон, взрослей, — перекривляла Пэнси занудный тон Эйвери. — Выпускной, время идёт и, прости, моложе ты уже не станешь, а развлекаться нужно. В следующем году мы на него вряд ли попадём, шансов, скажем, маловато, а?

Паркинсон поочерёдно сунула ножки в туфли на невысоком каблуке, присев на край кровати подруги. Галдёж в спальне, бегающие туда-сюда Дафна Гринграсс и пятикурсница Агнес Монкли, позволяли говорить о чём угодно даже в их присутствии. Слишком сильно девочки были увлечены сборами на квиддичное поле. Ещё бы, этот матч не пропустит ни один студент — последний, решающий, после изнурительных экзаменов и со свободным красавцем-блондином на поле.

Ещё один учебный год, который запомнится Эйвери на всю жизнь, подходит к концу. Ещё один год, но который изменил всё, к чему прикоснулся.

— Я удивлена, что мы попадём на этот, — Лиа резко выдохнула через нос и ухмыльнулась. — Ты оторвёшься по полной? — взгляд упал на воодушевлённую подругу, предвкушая её желание начать расслабляться уже сегодня и отбросить все мысли о зазубренных заклинаниях от кровопотери и прочих ранениях.

— О-о да! — протянула Пэнси, обнажив зубы в широкой улыбке, и подколола короткие волосы, воткнув в пучок на затылке свою волшебную палочку. — А чего Малфой решил играть? Последний шанс? — она метнула на Эйвери резкий короткий взгляд, заставив подругу на секунду замереть.

— Почему ты спрашиваешь у меня? — вовремя упасть на дурочку – тоже искусство.