Глава 21. Останься (2/2)

— Он заплатит, — неслышно прошептал он, глядя на лицо, к которому вернулся едва заметный румянец. Живой румянец.

Боясь представить, что произошло с Лией, блондин не мог отвести от неё глаз. Винил себя в случившемся, прекрасно понимая, что не мог знать наперёд и не мог быть рядом. Но чувствовал вину. На её месте должен быть он и тогда он бы ни на секунду ни о чём не пожалел. Драко гладил её по левому предплечью, осторожно касался её пальчиков своими, пробыв у кровати Эйвери всё утро.

Что ты со мной делаешь, Эйвери? Как у тебя это вышло?

Он взял её ладонь в свои, чуть приподнимая, поднёс к губам, мягко коснувшись нежной кожи на тонких пальцах. Сидел, прижав пальчики девушки к своим губам, смиренно прикрывая глаза, пока дверь в комнату не отворилась.

Увидев незнакомого парня у кровати дочери своих работодателей, Хэлен оцепенела, звякнув подносом с лекарственными зельями. Блондин тут же поднял на женщину взгляд, медленно опуская руку девушки обратно на кровать, но не выпуская из своих ладоней. Хэлен сразу узнала юношу по светлым волосам, ведь его фото не так давно долго украшало страницы всех новостных газет. Хэлен обернулась, стоя в дверном проёме и высматривая кого-то в коридоре, но поднимать шум не стала. Парень молча вернул взгляд обратно на девушку, словно не влез сюда через окно, будто должен быть здесь рядом с ней. Смотрел на подругу, ожидая, что она вот-вот должна проснуться, но этого не происходило. Что-то остановило Хэлен. Она видела, с каким трепетом парень держит руку её не родной дочери, и позволила ему остаться, оставив его визит тайной.

— Её отец придёт в ярость, если узнает, — молвила волшебница, ставя поднос на прикроватную тумбочку с другой стороны кровати.

— Я сейчас уйду, — холодно ответил слизеринец, погладив девушку по большому пальцу, не поднимая глаз на домработницу. — Хотел убедиться, что она в порядке.

Драко перевёл задумчивый взгляд на женщину, ожидая, что та немедленно прогонит его. Но та улыбнулась одними глазами, заботливо протирая лоб девушки влажным полотенцем.

— Ты был там, когда это случилось? — вдруг спросила она, и её голос прозвучал иначе. Драко заметил, с какой любовью она смотрит на его подругу, как осторожно её руки убирают намокшие волоски со лба, и подумал, как, должно быть, женщина привязана к Лие.

— Нет, я нашёл её уже после. Не знаю, что произошло, — хрипло ответил Малфой.

— Ты нашёл? Но её сюда принёс Теодор, — удивлённый тон женщины заставил Драко чуть нахмуриться. Хэлен ожидающе смотрела на парня, не понимая, кого должна благодарить за спасение девочки.

— Принёс, — непроизвольно повторил блондин. — Она поправится?

— Поправится, — кивнула женщина, капнув несколько капель на рану на руке волшебницы. — Выспится, отдохнёт и придёт в себя, обязательно… — неуверенно, но так, словно сама хотела верить собственным словам, добавила Хэлен и направилась к выходу из комнаты, но затем вдруг остановилась. — Лукас вернётся к обеду, пусть он не застанет тебя здесь.

И она ушла, заперев за собой деревянную дверь, позволяя Драко ещё ненадолго остаться в комнате. Приятная волшебница, подумал он, снова возвращая взгляд к спящей девушке.

Этим же днём, вернувшись домой, Малфою-младшему пришлось пропустить мимо ушей пару фраз отца по поводу того, что парень не явился на завтрак и, как оказалось, вовсе не ночевал дома. Люциус не любил, когда нарушали его правила, и хоть и не был строгим отцом, был довольно требователен. Любое нарушение расценивалось как акт неуважения к старшим, что очень огорчало мужчину. Драко всю жизнь пытался быть идеальным сыном, всё детство подражал отцу, а последние годы был пропитан благодарностью к родителям. Но в этот раз наставления отца раздражали.

— Прекрати меня отчитывать, будто я предал тебя, а не пропустил очередной завтрак, — пробурчал Драко, поднимая газету со столика в гостиной и вглядываясь в заголовки.

— Ты бы не говорил так, если бы знал, что произошло этой ночью, — спокойно проговорил Люциус, оценивающе глядя на букет живых цветов, собранных этим утром его женой, которые украшали старинный комод из красного дерева. — Воздержись от ночных прогулок, сейчас не лучшее время для подросткового бунтарства.

Люциус Малфой умел говорить особым тоном, в котором только близкие научились отличать ноты укора и антипатии от немногословной заботы. И в этот раз мужчина в одной лишь фразе сумел пристыдить сына, одновременно прося его не рисковать, заботясь о его благополучии.

— Бунтарства? Где ты был три года назад, когда я с этим столкнулся? — ядовито ухмыльнулся Драко. — Я знаю, что случилось, потому что я был там. Или ты думал Нотт сам случайно оказался в замке, пока я… как ты сказал? Прогуливался? С кем, по-твоему, я был?

Стараясь поступать мудро, глава семейства Малфоев молча выслушал сына, приподняв вверх острый подбородок. Он понимал, что юный волшебник переживает сложное время и что Драко, в силу возраста и непростого характера, мог не до конца осознавать последствия случайных ошибок, которые может допустить. В молодости он и сам был таким же дерзким и боролся с желанием кому-то что-то доказать. Люциус понимал Драко, ведь тот был его копией с самого детства, но в его голове, как и в голове Нарциссы, всё не укладывалась мысль о том, что их мальчик уже вырос, что они сами сделали так, что младший Малфой был уже далеко не ребёнком.

— Ты знаешь, что это опасно, так зачем делать наоборот? Нескольких месяцев в Хогвартсе не хватило чтобы ты отвёл душу и вернулся сюда тем, кто осознаёт, кто ты и с чем имеешь дело? — без раздражения, сдержанно ответил отец, чем только заставил слизеринца нервно бросить газету обратно на стол.

— Я осознаю, отец, — сдерживался Драко. — Знаешь, кому ещё опасно было приходить сюда полгода назад? Ты не видел, что он с ней сделал. И в этом виноваты мы, ты привёл её сюда, — добавил он уже более жёстким голосом.

Губы парня от напряжения стали тонкими, когда его же слова начали резать слух, а взгляд стал более холодным. Драко лишь обернулся к отцу, чтобы сказать ему это в лицо, сунув руки в карманы штанов. Он не повышал тон, не размахивал руками от раздражения и даже не подал корпус вперёд, чтобы подчеркнуть своё отношение к озвученному. Драко воздержался от эмоциональности при разговоре с отцом, только изменив тон, от которого Люциус на секунду оторопел. Старший Малфой всматривался в лицо сына, который, видимо, успел привязаться к девчонке, хотя он точно знал, что Драко и Лиа ранее не были друзьями. Сын не отзывался о ней ровным счётом никак, не мог ответить на вопросы о ней, говоря, что Эйвери умная и дружит с Теодором. Это было всё, что Драко мог рассказать о девочке до того, как она приняла метку, но сейчас он был слишком озабочен тем, что случилось. Слишком, как для того, кто ничего не знал о ней перед этим учебным годом.

— Это её судьба, не мы её вершим, Драко. Запомни это. Она всё равно оказалась бы здесь, и всё равно пережила бы то… что пережила, — Люциус словно рассуждал вслух, сделав несколько шагов по направлению к сыну.

— Я должен был быть на её месте, — Драко опустил глаза в пол, прокручивая в голове слова пророчества, из-за которого Лиа оказалась в руках Лорда, ощущая непростительную вину.

— Нет. Ты знаешь, что нет, — уверенно ответил мужчина, остановившись на полпути к выходу из гостиной, прямо перед юношей. Он бросил короткий взгляд на сына, отнюдь не радуясь тому, что тот сейчас испытывает угрызения совести из-за девчонки. — Тебе следует обрести контроль над собой и тем, что с тобой происходит, — сухо проговорил он, сделав ещё один шаг. — И воздержись от общения с ней, если эта девушка так на тебя влияет.

Люциус вышел из гостиной, заставив сына нервно ухмыльнуться ему вслед. Если она так влияет… Как? Заставляет крепко дремлющую, вот уже шестнадцать лет, совесть вдруг проснуться?

Старший Малфой запер за собою дверь. Несколько секунд он постоял за ней, обдумывая слова сына. Он не относился к девочке плохо, напротив, она приятно удивляла теми качествами, которые в ней воспитал отец, и он даже уважал её. В некотором смысле, Люциусу было немного жаль, что всё сложилось именно так и что юной Эйвери выпала такая судьба, но судьба сына была важнее. Чувствовал ли он свою вину в том, что это он был тем неизвестным, кто рассказал Лорду о дочери напарника? Да, даже ледяное сердце Люциуса Малфоя было способно испытывать сожаление, но, как и Лукас Эйвери, мужчина старался оберегать свою семью. Правда, в отличие от отца девочки, если бы он мог препятствовать появлению метки на руке сына, Люциус бы сделал это.

***</p>

Разум в огне. Рана полыхает пламенем, а вены словно постепенно тлеют от жара, сгорают, превращаясь в пепел в теле живой волшебницы. Потеряв сознание в одной из комнат Дуврского замка, Лиа перестала видеть и слышать то, что происходит вокруг, но не перестала чувствовать боль от, прошедшего с её помощью, обряда.

Магия, которую решился использовать Волдеморт, была похожей на тёмную, но едва ли это была она. Лиа наслышана о различных тёмных ритуалах и тот, который ей удалось пережить, существенно не отличался от тех, что описаны в «‎Проклятиях Падших»‎, которые Драко Малфой успел перевести для неё. Но эта магия была совершенно иной, она казалась сильнее, словно из неё стояла каждая пылинка на полу комнаты, каждая клетка тела, каждый сантиметр всего, что находится вокруг. Всё было пропитано ей ещё до момента, как Лорд взял в руки «‎Магический Арбатель»‎, а как только прозвучало заклинание, она освободилась, словно вырвалась из заточения и пронизала девушку, оказавшуюся на пути. Эта сила не могла навредить ничему живому, пока на её пути не встанет тот, кто сам этого пожелает. Это было главным условием, описанным в книге, и это же было причиной тому, почему Тёмному Лорду оказалось так важно, чтобы девочка сама дала согласие на обряд. Только имея верного друга, как гласит Арбатель, способного отдать жизнь во имя того, кто осмелился прибегнуть к древней магии, духи станут благосклонны, возвращая то, что когда-то принадлежало. Только равный, в чьей душе живёт истина, преданный волшебник, готовый отказаться от всего, мог доказать богам, что просящий достоин их покровительства. Лорд знал, что если девочка согласится, испытание падёт на её плечи, ведь тогда духам придётся решать, достойна ли она быть рядом с просящим. И то, что сердце Эйвери всё ещё бьётся, несмотря на пролитую кровь, означало, что волшебник не ошибся. В их жилах текла её кровь, отныне Волдеморт больше не был полукровкой. Истинно чистая кровь одной из благородных семей, чьё имя было внесено в «‎Священные двадцать восемь»‎ шестьдесят лет назад, теперь принадлежала Тёмному Лорду, оживив его усохшее мёртвое тело и вернув былую молодость, таящую в себе силу. Могущественный волшебник избавился от самой тяжёлой ноши — крови своего отца.

Духи сочли девушку достойной, пусть быть достойной жестокого правителя было не сложно, в глазах истины. Выходит, Лорд обманул духов, подсунув им юную волшебницу, чья душа не успела полностью пропитаться тьмой, хоть и стояла на пути к этому. Преданная Лиа стала идеальным кандидатом на роль того, кто вернёт повелителю то, что когда-то уже принадлежало ему. Из юных Пожирателей только она и Малфой успели заслужить доверие, и пусть Драко подходил на эту роль, Эйвери успела приблизиться к тёмному волшебнику опасно близко. Проводя обряд, Волдеморт не сомневался в том, что он сработает, согласие девчонки было главным условием, а вот её смерть, к большой удаче, не отменила бы результат ритуала, ведь духи лишь убрали бы с пути волшебницу, что не достойна стоять рядом с просящим.

В глаза словно насыпали песок и старательно осушили потоком тёплого воздуха. Лиа не сразу смогла их открыть, ощущая, как капилляры на белках от раздражения наливаются кровью. Багровый балдахин вокруг кровати, идеально белый потолок и запах лаванды. Странно, ведь прошлым вечером, когда Лиа была в своей комнате, балдахин был серебристо-синим. Проморгав несколько раз, чтобы смочить глаза, девушка нахмурилась, возвращая расслабленому лицу привычное недовольство. Сдвинутые брови были частью её самой, ещё несколько лет и придётся вместо зелий для увлажнения кожи, использовать те, что предназначены для борьбы с признаками старения. Поведя плечами, чтобы размять спину, Пожирательница тяжело вздохнула, издав негромкий стон. Тело болело, словно каждая мышца находилась в напряжении в течение нескольких часов, а теперь крепатура об этом напоминала. Но напоминала о чём?

Эйвери прикрыла глаза, ощутив, что сухая пелена перед ними никуда не делась. Этой ночью она была в замке, отправив сову Тео. В памяти всплыл портрет Слизерина, который даже в мыслях вызывал дискомфорт, а затем Лиа увидела Волдеморта за своей спиной. Постепенно, напрягая память, девушка вспомнила, чем окончился для неё визит в замок.

Если выживешь, этот мир будет твоим. Я сам его тебе подарю…

Значит, я жива или это всё галлюцинации? Жизнь после смерти может выглядеть, как моя спальня? Мэрлин, Эйвери, что в твоей голове?

Лиа вздохнула, удивляясь собственным мыслям, и снова открыла глаза, приподнимая голову. Не без усилий, но ей это удалось, после чего слизеринка вернулась к мыслям о галлюцинациях. Приподнявшись на локти, тело замерло, а сердце в груди забилось быстрее. Её левая рука лежала под ладонью белокурого парня, сидящего на стуле у её кровати. Драко Малфой положил голову на кровать рядом с её рукой и мирно сопел. Веки со светлыми ресницами дрожали от напряжённых сновидений, а Лиа ещё несколько раз моргнула, отгоняя от себя странное видение. Может всё-таки умерла?

Взгляд скользнул по парню, мысль о котором была последней, что она помнила, прежде чем оказалась здесь. Тогда она думала, стал бы горевать по ней Малфой? Он был так похож на неё, и одновременно казался слишком другим. Лиа стала замечать в нём присущие ей черты не сразу, а лишь после нескольких комментариев Пэнси: «Будешь сбегать от разговоров, как Малфой?‎»‎, «‎Не говори со мной так, я сразу вспоминаю того блондина, друга твоего друга, как его там?»‎. Тогда в глаза начало бросаться то, что они с Драко делили на двоих: холодность, хитрость, желание жить иначе и освоить всё, что способна дать школьная программа, и самое главное — им было плевать на всех, кроме тех, кто стал частью их самих. Что-то было в Драко Малфое, что притягивало взгляд, рядом с блондином была необъяснимая аура уверенности в том, что всё будет хорошо. В то время, пока вокруг Паркинсон витала аура «‎угадай, в каком я настроении сейчас»‎, а около Нотта было чувство защищённости, граничащее с навязчивым чувством, что одно неверное движение со стороны, и парень вспыхнет. А Малфой был излишне сдержан, его не волновали школьные проблемы, ведь он либо их избегал, либо плевал на последствия. Лию не покидало чувство, будто он всегда знает, что делать. Как Тео, у которого всегда найдётся план Б, только у Малфоя всегда всё шло гладко по плану А, который брал начало, когда парню было одиннадцать, и длился по сей день. Он был воплощением аристократизма в каждом жесте и каждом случайно брошенном взгляде. С недавних пор ей нравилось за ним наблюдать. И, конечно, стоило признать, Лиа понимала, почему взгляды девочек направлены именно в его сторону — он был красив.

Лиа задержала взгляд на густых белых волосах, аккуратно уложенных и касающихся покрывала у её бедра. Только чёлка небрежно спадала на закрытые глаза — кряхтение девушки не разбудило его. Его также не разбудил и скрип двери, когда вошла Хэлен.

Женщина, не глядя в комнату, взмахами палочки приказывала подносу с лекарствами, нескольким полотенцам и кружке с неизвестным содержимым пролететь в комнату. Когда последняя вещь пролетела сквозь открытую дверь, Хэлен обратила свой взгляд на очнувшуюся девушку и несколько секунд глядела на неё, словно на призрака, который внезапно посетил дом Эйвери.

— О, Мэрлин! — шёпотом проговорила она, положив свободную руку себе на грудь, и быстрым шагом преодолела путь к кровати. — Моя девочка, хвала Мэрлину… — прошептала женщина, осторожно прижимая голову девушки к своей и едва слышно добавила, — Как ты себя чувствуешь?

Образ этой женщины всегда дарил тепло и уют. И сейчас Лиа была рада видеть её, только волнение на лице Хэлен было преувеличено. За окном было темно, значит ночь ещё не кончилась, и женщина просто слишком перенервничала за время, пока Лиа была в отключке.

— Сносно, — тихо и неуверенно ответила Лиа, и указала глазами на спящего парня, вернув вопросительный взгляд на Хэлен. Девушка была в лёгком, если это можно считать таковым, замешательстве от присутствия Малфоя у её постели.

— Замечательно, — ответила женщина. — Ох, он четвертую ночь приходит к тебе. Совсем не спит, бедолага. Сидит до самого утра, ждёт пока ты придёшь в себя, — Хэлен говорила тихо и мягко, чтобы не разбудить парня, окинув его добрым взглядом.

Домработница не знала о их дружбе, знала лишь о старых конфликтах между дочерью Эйвери и младшим Малфоем. Лиа никогда не говорила о нём, практически не упоминала в разговорах даже мельком. Хэлен и так подозревала, что сын Люциуса пойдёт по стопам отца, но не думала, что увидит его у кровати своей девочки в такое тяжёлое время. Присутствие Драко рядом с Лией все эти четыре долгих дня, пока волшебница была без сознания, тронули женщину. Каждый раз входя в комнату после захода солнца, она видела блондина, держащего за руку свою подругу, и была рада, что рядом с девочкой есть кто-то, кто искренне за неё беспокоится. Это внушало надежду на то, что о Лие есть кому позаботиться, что её друзья ценят её. И пусть сидящий по ночам у кровати Драко переступил грань дружбы, сердце Хэлен радовалось, что тёплые светлые чувства не обошли Лию стороной.

— Четвертую ночь? — медленно проговорила Лиа, стараясь поверить. — Прошло уже три дня… А отец, он…

— Он не заходит сюда так поздно, — Хэлен упомянула о самом главном, давая девушке понять, что отец не в курсе ночных визитов молодого Пожирателя. — Но он очень волнуется. И мама сидит с тобой, оставила работу, перенесла все встречи, — мягко добавила она, волнительно изогнув брови и прижимая платок к подбородку.

Лиа закивала, укладывая в голове информацию. Три дня она была без сознания, четыре ночи Драко сидит у её кровати, а Лорд…

— Не зови родителей, утром я сама встану, — Лиа смотрела на спящего блондина, медленно переводя взгляд к Хэлен, и та согласно закивала, напоследок приговоривая, что нужно выпить лекарство, прежде чем ушла.

Стараясь не двигаться, хотя размять ноги и спину очень хотелось, Эйвери смотрела на Малфоя, всё ещё не до конца веря в то, что парень действительно всё это время приходил сюда. Она заметила стоящий на тумбочке с его стороны недопитый чай и тарелку с крошками, а из кружки, что принесла Хэлен сейчас, отчётливо доносился запах кофе, явно предназначенный не девушке. Лиа ухмыльнулась от осознания того, что женщина мало того, что не прогнала Малфоя, семью которого не очень жаловала, так ещё и подкармливала его.

Мягкие прядки скользнули по кончикам пальцев девушки, когда та осторожно убрала чёлку со лба парня, а взгляд пробежался по переносице к прикрытым глазам. Лиа чувствовала благодарность за то, что он здесь, до конца не веря в то, что это на самом деле происходит, и её пальцы невольно дрогнули, коснувшись бархатной кожи. Значит, ей не показалось и она что-то значит для него? Пусть Лиа не хотела признавать себе, что и сама стала иначе относиться к парню, осознавать, что он уснул у её кровати от усталости из-за нескольких бессонных ночей было приятно. Какой-то трепет затаился в груди, когда тонкие пальцы коснулись нижней челюсти Малфоя и провели по ней короткую линию, цепляясь за короткую, невидимую глазу, лёгкую щетину.

Что ты делаешь, Драко?

Глаза блондина медленно приоткрылись, находя перед собой пришедшую в себя девушку, смотрящую на то, как зрачки Малфоя расширились. Парень несколько раз моргнул, приподнимаясь с кровати, и растерянно выпрямил спину.

— Я, прости, я... — хрипло замешкал он, потирая глаза, и сглотнул.

— Уснул, — устало добавила она.

— Да, — согласился Драко, пристально глядя в глаза Эйвери, окончательно прогоняя сонливость. Он смотрел на неё с какой-то надеждой, медленно выдохнув через рот, а затем отрицательно покачал головой. — Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил он.

Девушка в ответ пожала плечами, замечая, каким серьёзным и взволнованным был Драко. Серые глаза кольнули Лию, и её сердечко предательски ёкнуло.

— Ты видел его? — спросила она спустя несколько секунд неловкого молчания.

— Да, — бросил блондин. Этим утром Лорд созывал соратников, отправляя к новым свершениям, и продемонстрировал свой новый облик. Драко успел узнать от Нотта подробности того, что произошло той злосчастной ночью в замке ещё до того, как сам воочию увидел новое лицо Волдеморта. Утром он стоял среди Пожирателей, смотрел на молодое лицо того, кто едва не убил его подругу, и понимал, какой бесценный подарок Лиа сделала Лорду.

— И как? — сонно ухмыляясь, уточнила девушка, желая узнать, ради чего была её жертва.

Драко поджал подбородок, опустив вниз уголки губ, и согласно покачал головой, после чего обронил смешок, заставив подругу довольно заулыбаться в ответ. Значит всё сработало так, как Лорд того и хотел, и в этом была заслуга Эйвери. Повторять подобное она бы не решилась, но вот мысль о том, что с её помощью изменился облик Лорда, позволила ощутить удовлетворение. Он ей должен и Лиа придумает, как выжать из этого максимум.

— Хорошо, — слишком спокойно, как для той, что едва не умерла, ответила Лиа, положив голову обратно на подушку. — Это хорошо.

— Почему ты это сделала?

— Думаешь он дал бы мне жить так, как раньше, если бы я отказала?

— Мы бы выходили из этого дерьма вместе.

— Вместе? — повторила Лиа, вернув взгляд к парню.

— Ты, я, Тео… Пэнси. Думаешь, кто-то позволил бы тебе разбираться с этим в одиночку? — Драко проронил пару пауз, оставаясь совершенно невозмутимым.

— Да, наверное, стоило об этом подумать, — мягко улыбаясь, ответила Эйвери. Голос звучал уставшим, да и для первого получаса после трёхдневной отключки, разговор выдался длинным.

Малфой согласно покачал головой и решил, что ему пора уходить. Лиа в сознании, на дворе ночь и сидеть с ней теперь не было причин. Здесь с ней всё будет хорошо и без его присутствия. Драко положил ладони на колени, намереваясь встать со стула, но голос девушки заставил остановиться.

— Не уходи, — мягко попросила волшебница, собирая последние силы. — Если попрошу остаться, ты…

— Конечно, — сохранив спокойное выражение лица, словно просьба девушки на самом деле не вводила его в ступор, Драко сел обратно на деревянный стул.

— Спасибо, — тихо добавила она, потянувшись рукой к кисти блондина, и обхватила холодными пальчиками его большой палец. Веки медленно опустились, не до конца окрепший организм требовал ещё нескольких часов отдыха.

— Пожалуйста, Эйвери, — хриплым полушёпотом ответил Малфой.

Открыв глаза утром, когда пение птиц громко слышалось из-за открытого окна, Лиа не увидела Драко. Стул пустовал, кофе, принесённый Хэлен этой ночью, был допит, и ничего, кроме пустой кружки, не выдавало присутствия ночного гостя. Самочувствие было получше, и девушка неторопливо встала с кровати, разминая мышцы, которые забыли о том, что такое движение. В глазах на секунду потемнело, но это было мелочью по сравнению с тем, что было несколькими днями ранее. Не спеша, волшебница закрыла настежь открытое окно, заметив на пыльном внешнем подоконнике пару следов от ботинок. Не приснилось.

Как, оказывается, долго нужно было смотреть на Малфоя, чтобы внутри наконец что-то щёлкнуло.

***</p>

Пару суток черепашьих расхаживаний по дому, несколько десятков ампул омерзительных зелий и двухчасовые визиты целителя привели к тому, что состояние Эйвери практически вернулось к тому, каким оно было до встречи с Волдемортом неделю назад. Тео и Пэнси приходили по расписанию, распределив между собой время визитов и обязанности. Теодор приносил приготовленные отцом зелья, усердно убеждая, что он помогал в их изготовлении, Пэнси же нашла для себя подопытную крыску в виде подруги и тренировалась на ней заживлять раны. Порез на руке быстро затянулся с помощью начинающей целительницы, которая ежедневно вместе с другими лекарями помогала восстанавливать кровь Эйвери. Но тот, кого больше всего ждала Лиа, больше не приходил.

Любое колдовство было под суровым запретом и могло отсрочить выздоровление, как убеждали врачи. Лукас приказал каждому домовику в поместье не спускать глаз с дочери и следить за тем, чтобы та выполняла каждое указание лекарей: не колдовать, не бегать, не напрягаться, не читать, не волноваться, не пить кофе, не дышать. Последнее, конечно, выдумка, но от этого чувствовать себя запертой в золотой клетке Лиа не переставала. Потому, когда чёрная метка заизвивалась под кожей, девушка ликовала, ведь запрет на выход из дома автоматически отменялся.

Времени, проведённого наедине с мыслями, за которые можно казнить, было достаточно, чтобы понять, в какое выгодное положение попала девушка. Это понял Лукас, признаваясь жене, что дочь стала их проводником в лучшую жизнь. И это поняла сама Лиа, которая оказалась куда хитрее своего отца.

Они явились на зов Лорда чуть позже, чем обычно. Пожиратели и приближённые уже собрались в холле Дуврского замка, ожидая остальных и приказов повелителя. Лиа не знала, какие эмоции вызовет у неё крепость, побежит ли дрожь по телу, когда в памяти всплывёт страшные воспоминания о боли, которую она испытала здесь. Но, переступив условный порог, ничего такого не ощутила. Даже напротив, вошла как ни в чём не бывало, будто последнюю неделю ей не пришлось бороться с тошнотой и головокружением, которые стали её постоянными спутниками и от которых она, хвала Мэрлину, избавилась.

Холл был полон, но недалеко от коридора, ведущего к нему, волшебницу уже ждали те, кому она обязана своей жизнью. Полагать, что Лиа выкарабкалась из того ада благодаря собственным силам, она не смела. Она знала, кто её спас, знала, что если бы никто не знал, где её искать, она бы истекла кровью на полу затхлой комнатки без окон. Никакое высокомерие и уверенность в себе не способно заставить Эйвери обесценить помощь, которую ей оказали. Но помимо трепета к друзьям, которым Лиа была бесконечно благодарна, если это слово способно выразить то, что девушка чувствовала, в голове отчётливо слышалось ещё кое-что. Она должна увидеть Лорда, заглянуть ему в глаза, увидеть его лицо и то, как он сам будет смотреть на неё, живую.

— Смотрите-ка, кто здесь! Я говорила, что этой всё нипочём, — Пэнси бесцеремонно увела подругу за руку от мистера Эйвери, на которого в последний момент неловко покосилась.

— Да, наверное, хуже уже не будет, — на выдохе проговорила Лиа, подмигивая Теодору. После плохого, что случается, людям свойственно думать, что ничего хуже ещё не случалось и случиться не может, но когда это действительно оказывались правдой? Всегда есть, куда хуже, и девушка знала это, только надеялась, что это произойдёт уже не с ней.

— Тебя ждёт сюрприз, — слегка ухмыльнулся Нотт, сохраняя серьёзность, и кивнул куда-то в сторону, где, по всей видимости, находился Тёмный Лорд. Но из-за кучи Пожирателей в помещении, Лиа не смогла найти его среди них.

— Это его ждёт сюрприз, — от серьёзности в голосе Эйвери, даже Теодор метнул на неё резкий опасливый взгляд.

Любая колкость, любая фраза из уст девушки никогда не звучала просто так, и парень насторожился, сделав глубокий вдох. Воздержался, чтобы не закатить глаза.

— Нет, давай без этого. Я от последнего ещё не отошёл, — сухо ответил Тео.

Пэнси обернулась на звук своего имени и, найдя глазами отца, что ждал её, успела только тихо обронить:

— Простите, ребят, без глупостей, ладно? — рука Паркинсон скользнула по спине Нотта и девушка спешно отошла в сторону, откуда мистер Паркинсон провёл дочь к их законному месту ближе к Лорду.

— В его жилах течёт моя кровь, он мне должен, — Лиа провела взглядом подругу и сама направилась вглубь холла, заговорив ещё тише, но от этого не менее решительно.

Слизеринцы, будто личная охрана, шли рядом, осторожно минуя стоящих на пути волшебников. Подруга не шутила, и это заставило парней переглянуться. Теодору сразу не понравился ни этот разговор, ни тон девушки. За эту неделю она и так изрядно помотала им нервы, заставив волноваться так, как никогда раньше.

— И чего ты хочешь? — только Малфой, казалось, быльнастроен серьёзно, и хитрый блеск в глазах Эйвери его не пугал. Ему пришлось чуть наклониться к девушке, чтобы задать ей этот вопрос, на что сразу получил весьма внятный и короткий ответ.

— Подчинить его себе, — на ровном дыхании чётко проговорила девушка, подняв глаза на блондина. Их взгляды встретились, и Лиа была готова увидеть на лице парня недоверчивость, испуг или может даже нелепую ухмылку, говорящую «ну да, конечно‎»‎, но этого не было. Вместо этого в глазах Малфоя виднелась безусловная поддержка, и он так же спокойно, как и всегда, просто отвёл взгляд в сторону, чтобы не задеть очередного волшебника на пути.

— Что? Да ты с ума сошла, приди в себя, — прошипел Теодор, продолжая идти рядом и хватая подругу за руку. Но спустя пару секунд добавил, задумчиво хмуря брови: — Как ты это сделаешь?

— Он сам позволит, — Лиа провела рукой по пальцам друга, сжатым на её левом запястье, внушая парню уверенность в том, что задумала. Девушка казалась совершенно спокойной, зловеще спокойной, но едва ли Нотт хотел противостоять ей и учить её жизни. Нет, не было у него таких мыслей, ровно как и сомнений в том, что Лиа отдаёт отчёт своим словам и действиям.

— Слетела с катушек, — вскинув брови и с лёгкой ухмылкой, покачивая головой, напоследок прокомментировал Теодор.

Ребята остановились, остальные Пожиратели перестали болтать, и холл постепенно погрузился в тишину. Слизеринцы стояли в третьем ряду, не успев дойти к своим семьям впереди. Забавно, как с первых дней в рядах Пожирателей стало заметно одно негласное правило — держаться рядом. Даже опытные волшебники здесь предпочитали находиться в компании давно знакомых товарищей. Слизеринцы же знали, что их место рядом с родными, которые долгие годы выбивали себе место поближе к повелителю. И это не о безопасности и семейной любви, это о статусе.

Закончив разговор с Беллатрисой Лестрейндж, мужчина в чёрной мантии, чья голова была покрыта капюшоном, прошёлся перед Пожирателями и остановился там, где обычно стоял Тёмный Лорд. Волшебники склонили головы перед повелителем, чей взгляд скользнул по опущенным макушкам, среди которых светлые глаза зацепились за бледное девичье лицо. Только она из всей толпы эти несколько секунд смотрела прямо на него, не опустив голову. Лиа знала, как привлечь внимание и сделать так, чтобы среди нескольких десятков Пожирателей, взгляд Лорда сразу нашёл её. Уголки губ волшебника поползли вверх, и он ядовито прищурился, взглядом подзывая девушку к себе. Собрание могло подождать, пока перед глазами была та, что сумела кончиком пальца коснуться разорванной на части души Волдеморта. Она была здесь, цела, невредима и желала его внимания.

Под взгляды Пожирателей Эйвери зашагала вперёд, приближаясь к Тому Реддлу. Лицо, которое она видела впервые, было ничуть не похоже на то, что было у Тёмного Лорда, но это, без сомнений, был он. Теодор был прав, сказав, что Лию ждёт сюрприз. Перед ней был не тот волшебник, которого она знала, не тот змееподобный монстр, один вид которого вызывал ужас. Перед ней был молодой мужчина, только его взгляд выдавал в нём повелителя. Холодный, хитрый взгляд того, кто жаждет власти и готов пойти на любые жертвы ради цели. Лиа остановилась перед ним, всматриваясь в незнакомое лицо. Взгляд пробежался по острым скулам, густым тёмным бровям и розоватым губам. Выглядит как совершенно обычный мужчина, не обделённый красотой. Молодой и… живой.

— Так вот, чего вы хотели, — серьёзно проговорила Лиа, не сводя глаз с нового лица повелителя.

Его губы снова изогнулись в улыбке, а глаза пронизывали насквозь. Непривычно, когда таким взглядом на тебя смотрит кто-то, у кого не змеиные зрачки и белки не налиты кровью.

— Хорошо, что жива. Рад снова видеть тебя здесь.

Голос, прозвучавший в ушах Эйвери, не давал осознать эту простую вещь — перед ней действительно Волдеморт. Это было не шипение, от которого порой ещё появлялись мурашки на теле, не хриплый змеиный голос, а совершенно обычный, даже приятный, мужской голос, от которого каждое слово воспринималось иначе.

— Я тоже рада, что не умерла в ту ночь, — губы девушки дрогнули в подобии улыбки, которая тут же исчезла с её серьёзного лица. Она здесь не ради любезностей.

— Я помню обещание, — приподняв подбородок, как истинный аристократ, проговорил он. — Говори, чего хочешь.

— Чтобы моя жизнь не подвергалась риску от Вашей руки, — после нескольких секунд молчания ответила Лиа, расправив плечи. Она всё так же неотрывно и бесстрашно смотрела в глаза Тёмного Лорда, точно зная, что может озвучить это желание.

Лорд ухмыльнулся, словно его позабавила просьба девушки, но раз уж он пообещал, то не смел нарушить слово.

— Это больше не повторится, — кивнул он, принимая слова девушки, ведь если её придётся убить, это может сделать и другой Пожиратель, которому Реддл отдаст приказ. Волшебник уже отворачивался от младшей Эйвери, когда она, немного подождав, снова заговорила.

— И ещё кое-что, — Лиа снова приковала к себе внимание Лорда, как и всех остальных Пожирателей, которые не слышали их разговора. Но в этот раз голос звучал менее уверенно. Намеренно.

Маска хорошей девочки сидела, как влитая.