Глава 15. Другая (1/2)

Хорошо, когда ты не один.</p>

Насыщенный кислородом до предела воздух в Запретном Лесу холодом обжигал носоглотку, когда Лиа и Драко аппарировали. Кромешная темнота вокруг, высокие кроны деревьев не пропускали лунный свет, а тонкие пальцы девушки почему-то задержались в расслабленной ладони блондина. Едва ли он держал её за руку, скорее, расслабил её так, что пальцы сами невольно согнулись, придерживая средний и указательный пальчики Эйвери. Никто из них не обратил внимания на это крошечное проявление их взаимоотношений. Всё же не враги. Подростки медленно осмотрелись по сторонам, пытаясь заметить хоть что-нибудь, прежде чем осветить путь волшебными палочками. Никого, только они.

— Люмос, — пальцы девушки выскользнули из ладони Малфоя, когда она произнесла заклинание.

Мягкое яркое свечение позволило рассмотреть всё, в радиусе пары метров вокруг его носителя: гнилая листва, поваленные старые деревья, мох, много мха, и так повсюду. План Эйвери был продуман до мелочей, за исключением появления Драко и того, как понять, в какую сторону идти, оказавшись снова в лесу. Возвращение в Хогвартс было не таким важным этапом, как путь к Норе, как казалось Лии, и этот момент оказался упущен. Ещё раз оглянувшись, стараясь воспроизвести в памяти её недавнюю пробежку, Эйвери старалась вспомнить, видела она эти поваленные деревья или нет? Но суметь сориентироваться среди идентичных трухлявых пней и сотни массивных стволов не получилось.

— Если догадался, что через лес пойдём, может ещё знаешь, в какую сторону? — обратилась Лиа к всезнающему Малфою соответствующим подстёгивающим тоном.

— А был другой вариант, кроме аппарации в лес? — ответил парень, зажигая свет и на своей палочке.

— Сам-то как добрался? — волшебница покрутилась на месте, осматривая округу.

— Верхом на метле, которую ты не дала мне забрать.

— Ох, прости, — иронично ответила девушка. — Я уже поняла, что тебя стоило оставить там.

— Не стоило туда вообще соваться. Я надеялся, что ты окажешься умнее.

— Потому сам тайком явился туда.

— Да, глупо вышло, — согласился он и опустился на колени, поднимая лежащую у ног влажную ветку.

Парень нарисовал ей кривоватый круг и разделил его на четыре не слишком ровные части.

— И что это?

— Нужно понять, где чёртов запад. Лес же с восточной стороны замка. Заклинание помнишь?

— Помню, только для него нужен круг, а не силуэт бундимуна, — ответила Эйвери, всматриваясь в кривой рисунок и спрятав руки за спину.

— Кого? — нахмурился парень, косясь на одногруппницу. — Это круг.

— Нарисуй нормально, иначе мы отсюда не выйдем.

— Возьми и сама нарисуй, — огрызнулся Драко.

— И нарисую, всё равно заклинание не знаешь, — Лиа выхватила грязную ветку из рук Малфоя и вывела ею круг на сырой земле, разделив его на четыре ровных части.

Нахмуренная и сосредоточенная Эйвери вдруг ухмыльнулась. Огрызаться с Драко Малфоем — как смысл жизни. Девушка протянула палочку к центру круга, произнося заклинание и следя за тем, как на импровизированном компасе подписываются стрелки со сторонами света. Кивнув в нужную сторону, она поднялась, отряхнув сырую мантию, и магией высушила её вместе с обувью. Расслабляющее тепло окутало замёрзшие ступни, подарив способность снова шевелить пальцами на ногах. Приятные мелочи, которые никто не замечает, пока не окажется по уши в грязи в конце ноября.

Пара направилась на запад, медленно сокращая дистанцию к Хогвартсу. Лес вовсе перестал казаться опасным, пока двое Пожирателей преодолевали преграды в виде скользких камней, которых Лиа не замечала, пока пробегала здесь, и лежащих деревьев. Гробовую тишину нарушил Драко, неожиданно заговорив:

— Зачем ты рисковала?

— Чтобы убедиться, что им не навредят.

— Тебе показалось это разумным?

Эйвери бросила резкий взгляд на парня, который старался её пристыдить.

— Мне это показалось необходимым. Они мои друзья.

— Да-да, я помню, — с нотой раздражения ответил Малфой, не принимая подобную дружбу, а затем вскинул брови. — Диссонанс.

— Хотела поступить так, как правильно.

Драко ничего не ответил, прекрасно понимая, о чём говорит его спутница. Он ведь и сам сейчас поступал так, как сам посчитал правильным, и хорошо знал чувство, когда поступаешь иначе, потому что так велено. Если кто-нибудь из Пожирателей случайным образом узнает о том, что Драко видел Эйвери около дома Уизли, видел, как она обезоруживает оборотня, вызволяя друга из лап смерти, ему не поздоровится.

Малфой украдкой взглянул на девушку. Он ведь её совсем не знал. И рискнул сам, чтобы удовлетворить собственное любопытство. Шутливая в компании друзей Лиа, слишком серьёзная и усердная на занятиях, оказалась способной на страшные поступки и казалась верной Тёмному Лорду. Молчаливая, холодная, её взгляд тяжёлый, безжалостный, но она явилась к дому друзей, рискуя жизнью и репутацией, чтобы только узнать, что они останутся живы.

Драко знал, что внутри неё пылает огонь, да только совершенно не видел его за маской равнодушия. Будто эту маску выдают каждому чистокровному подростку. И сейчас она шла даже мельком не взглянув в его сторону, стиснув зубы шагала вперёд, лишь в двух словах объяснив причину своего поступка. Не впускала его дальше в глубины своего разума и души. Что-то в ней вызывало интерес, абсолютно зеркальная личность, закрытая книга, непонятная, странная, другая. Раздражала своим острым языком и самоуверенностью, холодная, как январьская ночь. И как только Нотт так сблизился с ней? С ним она была другой, совершенно не такой, какой Драко видит её теперь. С Тео она расслаблена, улыбчива и взгляд у неё другой. И сдалась Малфою эта дружба с Эйвери? Словно ему и без этого нечем заняться. Да только… чувство одиночества от того, что никто так и не знал его настоящего отношения ко всему, во что он ввязан, внезапно стало менее ощутимо.

Лиа чувствовала на себе его короткие взгляды, всё ещё не принимая случившееся. Она, наоборот, ощутила лишь больше напряжения от того, что кому-то стало известно о ней больше, чем требовалось. Чувство вины боролось с облегчением от того, что она воочию убедилась в том, что с близнецами всё хорошо. По крайней мере, с одним из них. И это знание грело душу. Вопросы Малфоя не внушали доверия, было ясно, что он пытается понять её. Но сейчас не лучшее время для этого. Хотелось упасть в мягкую кровать, укутаться в одеяло с головой, свернуться калачиком и сладко уснуть. Снять грязную одежду, оказаться под струёй обжигающе горячей воды.

Высоко над головой ухала дикая сова, ветер шептал на ухо морозные сказки, ветви под ногами то и дело похрустывали, а волшебники безмолвно искали выход из леса, который за последний час успел осточертеть. Пальцы рук неприятно гудели от переохлаждения, пока Лиа сильнее сжимала ворот мантии, плотнее укутываясь в неё. Тёплое дыхание она то и дело направляла на руки, чтобы согреться. Блондин периодически потирал покрасневшие от холода кисти и ускорялся, стараясь поскорее оказаться на поляне перед замком. Вскоре где-то вдалеке замелькали огни, подзывая волшебников к себе. За деревьями виднелись крошечные, горящие светом, окна. Ещё немного. Шаги ускорились, палочки потухли. Невыносимо было больше находиться в сыром лесу.

Эйвери провела парня к тайным ходам, ведущим через подземелья к слизеринской части замка. Драко очень удивился, узнав, что это близнецы Уизли показали ей карту с этими коридорами. Незаметно проникнув в гостиную, они молча разошлись по своим комнатам. Для обоих случившееся следовало хорошо переварить.

Ближе к обеду, открыв слипшиеся от сладкого долгожданного сна глаза, Лиа увидела Пэнси рядом со своей кроватью. Та брезгливо держала в руках забрызганные грязью чёрные штаны Эйвери, которые ночью девушка бросила на пол, без сил свалившись на кровать. Вопросительно приподняв одну бровь, Паркинсон с немым укором смотрела на подругу и оглянулась, чтобы убедиться, что в комнате они остались одни.

— Вокруг полно мракоборцев, — констатировала она. — Тебя могли видеть, — грязные брюки полетели снова на пол, пока Лиа спросонья потирала глаза.

Эйвери села в кровати, убирая прядь волос с лица и потянувшись, сладко зевнула, словно её сейчас никто не ругает за безрассудство.

— Может, пора завязывать со своими ночными рандеву?

Слизеринка не на шутку завелась, и, хоть и старалась не выглядеть ворчливой бабкой, у неё это не слишком получалось. Отсутствие подруги прошлым вечером в комнате, грязная одежда, насквозь пропитанная каким-то болотом — Пэнси понимала, что Лиа темнит и, видимо, снова ищет приключений на мягкое место.

— Почему тебя вечно тянет в какое-то дерьмо, как Нотта? — продолжила Пэнси, отодвигая ножкой грязную мантию подальше, к прикроватной тумбочке подруги, но её глаза задержались на бордовой подкладке.

Паркинсон медленно перевела проницательный взгляд на Эйвери, уже копающуюся в шкафу в поисках чистой одежды.

— Разве на тебе вчера была эта мантия? — подозрительная интонация Пэнси заставила Лию остановиться.

Слизеринка стояла спиной к Паркинсон, сверля сонными глазами дверцу шкафа, медленно закрывая его. Ну конечно, она ведь вчера решила наплевать на всё и забыть о том, что такое осторожность. Это была какая-то шутка собственного разума, решившего подставить её или как иначе это объяснить? Лиа почему-то решила, что после вчерашнего проснётся раньше подруги и успеет за собой прибрать.

— Нет, — ответила она на последний вопрос, прозвучавший из уст чрезмерно серьезной Паркинсон. — Пэнс, остынь… Пожалуйста, — добавила Лиа волшебное слово, чтобы не заводить мотор подруги ещё сильнее.

Эйвери бросила на незаправленную кровать чистую одежду, переводя задумчивый взгляд в глаза брюнетки.

— Может ты и права, — Лиа всерьёз задумалась.

Пэнси была права, их всегда тянуло в передряги и теперь, казалось, стоило бы это прекратить. Если даже бунтарка Паркинсон вдруг стала серьезной и отчитала её за то, о чем даже толком не догадывается, пора было прислушаться. Оглядываясь на вчерашнее безумство, о котором Лиа ни на секунду не жалела, впредь стоит быть куда более осмотрительной. Сколько раз за последнее время она себе об этом напоминала?

— Лиа… — начала Пэнси уже более мягко. — Я не знаю, что у тебя в голове, не знаю, куда ты пропадаешь ночами уже в который раз и не буду в это лезть, пока ты сама того не захочешь. Но… Осторожней, сейчас не то время, — она подняла светло-зелёные глаза, пристально, но нежно наблюдая, как подруга поджимает нижнюю губу. — Что тебя тревожит?

Рассказать Пэнси, что тревожит Эйвери и записать её в список тех, от кого зависит её судьба, но пока только карандашом. Эти чёртовы перемены заставляют усомниться в тех, кто был так близок и дорог. Заставляют Лию сомневаться в том, кому она может открыться и держать всё в себе дальше. Способен ли Фред Уизли держать её секрет в тайне от всех остальных членов своей семьи и Ордена? Прикроет ли он её зад или поступит так, как должен? Промолчит ли Малфой о том, за чем застал её прошлым вечером, или расскажет обо всём отцу или самому Тёмному Лорду? Рискнут ли они ради неё? Всё доверие держится лишь на словах, вся дальнейшая судьба зависит от намерений других людей и их истинного отношения к ней. Как же паршиво осознавать это… И добавлять в этот список новые имена, волноваться, что близкая подруга вдруг сможет… Предать? Способна ли Пэнси на это? Чертовщина. Лиа ведь с таким трепетом и любовью относилась к каждому, кто был рядом, а теперь страх перед расплатой за предательство сеет зерно сомнений. Даже если бояться нечего и все, даже Малфой, сдержат слово, втягивать Пэнси безответственно. Если Волдеморт когда-то узнает о том, что сделала Эйвери, и узнает, что об этом знали и другие Пожиратели, они поплатятся за своё молчание. Нет, так нельзя. Лиа смотрела на подругу, которая заботливо хотела узнать, тревожит ли её что-то, которая завела этот разговор только из-за переживаний о том, чтобы Эйвери не влезла в неприятности.

— Ещё не привыкла. Нет, всё в порядке. Я действительно сглупила, — ответила она, всецело доверяя подруге, но желая уберечь её.

Эйвери пробежалась взглядом по милому бедному лицу Пэнси, по её густым ресницам, обрамляющим яркие глаза, по горбинке на носу, усыпанному едва заметным веснушками. Нет, она не была способна причинить вред. И как только Лиа могла подумать об этом? Пэнси никогда не пошла бы на это, как и Лиа, решившая молчать.

Суббота принесла в слизеринскую обитель особую лёгкость. С самого утра, не переставая, на проигрывателе в дальнем углу гостиной крутилась пластинка с любимыми песнями, подаренная Блейзом. Он сам поставил её, как только проснулся и вышел в пижаме в общую комнату. Нотт едва поднял Малфоя с кровати, заставив парня выйти под соблазном кружки крепкого кофе, которое ему пообещали. Свежие газеты уже ждали своих читателей на журнальном столике и пару из них уже успели забрать с собой в Большой Зал несколько слизеринок, ускакавших на завтрак.

Лиа с Пэнси проспали, поднявшись гостиную уже тогда, когда парни вернулись, завалившись на свои места после плотного приёма пищи.

— Не поздно ли вы встали, дамы? — поглядывая на несуществующие наручные часы, спросил Блейз, который специально для девушек притащил в гостиную тарелку свежих булочек.

— Полуночница, во сколько ты вернулась? Мы сидели здесь часов до двух ночи, — улыбчиво заговорил Тео, откинувшись на спинку дивана, запрокинув голову глядя на подругу.

Тонкие пальцы слизеринки зарылись в густые мягкие кудри парня и прочесали их, когда Лиа проходила мимо.

— Поздно, наверное, — сонно ответила она.

— Кофе на столе, я сегодня здесь всех угощаю, — сказал Тео, переводя взгляд в сторону. — Кроме Гойла, он не в моём вкусе.

Гойл, сидевший на столе позади около проигрывателя, закатил глаза и продолжил слушать речь Крэбба о том, как он хотел бы кому-то настучать голове, пока Эйвери не бросила на парня резкий взгляд. Крэбб тут же поднял руки вверх, когда заметил на себе взгляд старосты, не желавшей больше оправдывать чьи-то шалости.

Ещё горячий кофе приятно обжигал горло и обволакивающим теплом расходился по всему телу. Вчерашний морозный воздух дал о себе знать першением в горле. Лиа развалилась в своём кресле, поедая мягкую выпечку в качестве позднего завтрака и думая о том, что не заслужила таких заботливых друзей. О том же думала и Пэнси, когда Блейз протянул ей тарелку с булочками и приказал небольшому графину налить горячего кофе в её кружку. Кажется, Лиа пропустила многое из того, что изменилось в отношениях этих двоих. Они ещё не встречались, и, вроде как, Пэнси как-то говорила, что они ещё очень далеки от этого. Но приятно было наблюдать за тем, как Забини вдруг обратил своё внимание на по уши влюблённую в него однокурсницу.

— Что так пахнет? — принюхался Блейз, встав с дивана. — О, Малфой, так это ты. Приятно, — задумчиво опустив уголки губ, констатировал мулат, направившись к проигрывателю, чтобы сменить пластинку.

— Я тебе что, мадам? Завязывай со своими комплиментами, — нахмурился Малфой, и их взгляды с Эйвери встретились.

Вчерашний разговор не выходил из головы Лии. Теперь им придётся играть по его правилам, отчего с самого пробуждения девушка чувствовала сжимающий её со всех сторон негласный контроль. Едкое ощущение того, что кто-то узнал о тебе слишком много, словно залезли в самую душу холодными утончёнными руками. Сковывает, хочется избавиться от этого.

Сведёшь меня в могилу или я слишком плохого о тебе мнения? — подумала она, и блондин, словно в ответ на её немой вопрос, повёл левой бровью, продолжая пристально смотреть в глаза и держа в руке уже вторую за сегодня кружку кофе.

Если пути назад нет, придётся понять, на что способен Драко Малфой.

— Предлагаю сегодня навести здесь шума и напиться, — на выдохе проговорил Тео, закинув руки за голову, и часть ребят в гостиной его тут же поддержали.

— Как в твою накрученную голову приходят такие потрясающие идеи? — Пэнси сверкнула хитрым взглядом. — Я в деле.

— О, это дар, моя хорошая, — потянувшись, похвалился Нотт.

Приближённые к Волдеморту подростки переглянулись между собой, убеждаясь в единогласном согласии с идеей Нотта. Каждому из них хотелось ещё больше забыться. Хогвартс, их гостиная, круглосуточная компания друзей — это всё было как никогда кстати, только этого казалось мало. Хотелось выжать максимум из их возможности отдалиться от Пожирателей и всего того, что с ними произошло и произойдёт. Пока есть силы веселиться, пока у них не отобрали и эту возможность, слизеринцы вцепились в неё мёртвой хваткой.

— Только не берите то ужасное магловское пойло, ради Мерлина, оно было отвратительно, — вспомнил Драко про коньяк, который попробовал в конце прошлого учебного года, и скривился.

— А мне понравилось, — задумчиво пробурчал Забини.

— Отвратительно, потому что его делали маглы? — Ухмыльнулся Нотт, задиристо глядя на блондина и протягивая руку к Эйвери, дабы та дала ему надпить её кофе.

— Отчасти, — Малфой самоуверенно повёл бровью.

— О сигаретах ты другого мнения, лицемерие в чистом виде, — Тео хлебнул немного кофе, возвращая чашку подруге.

— Признаю, от маглов толку больше, чем от грязнокровок, — блондин немного скривился, на дух не переваривая тех, в чьих жилах течёт кровь обычных людей вперемешку с кровью магов.

— Ой, как вам живётся с вашей кристально чистой кровью? — скривился Забини, которому, в общем-то, было абсолютно плевать на все предрассудки по поводу чистоты крови. Блейз, как и положено слизеринскому чистокровному парню, задирал грязнокровок, но больше за компанию, чем из-за личных желаний.

— Если бы не грязнокровки, чем бы ты хвалился перед всеми? — хихикнула Эйвери.

— Чем бы хвалился? — вскинув брови и ухмыляясь ответил Драко, немного поддав подбородок вперёд. — Дай подумать, ах да, я чертовски красив и богат.

В этом он, конечно, был прав. Состояния семьи Малфоев действительно хватило бы на несколько безбедных жизней каждого, кто присутствовал в гостиной. Забини пока не претендовал на наследство от отчимов, так как его мать была слишком бережна по отношению к деньгам и их трате, а Паркинсоны, хоть и были представителями древнего рода, ещё пару поколений назад растратили нажитое годами богатство и были вынуждены начинать едва не с нуля.

— Так я тоже, — натянув самодовольную ухмылку, тут же ответил Нотт.

— Я унаследую компанию отца, — Лиа поставила пустую чашку на журнальный столик, улыбнувшись на одну сторону.

— Не прибедняйся, Эйвери. Ты тоже красотка, — Тео пригрозил подруге пальцем, и та попыталась его схватить.

— Ладно, значит, мы с Пэнси просто красивые. Тоже неплохо, как считаешь? — скривил губы Блейз, обращаясь к Паркинсон, которая тут же ответила, сложив руки на груди:

— Да, конечно. Этого почти достаточно для счастья.

— Малфой, мы тебя уделали, — задирался Теодор, довольно облизав нижнюю губу, и с вызовом смотрел на друга, закатившего глаза, как это мог делать только он.

— Душа требует огневиски и веселящей воды, — прозвучал голос Забини, который как раз поставил одну из пластинок, которая сопровождала каждую их вечеринку. — Желающие посетить сегодня Хогсмид имеются?

Соблазнённые приближавшимся отдыхом и расслаблением, слизеринцы в комнате заметно повеселели, их голоса стали громче, заразный смех звучал чаще. Лиа вызвалась пойти с Блейзом в магазин за несколькими бутылками согревающего. Примерные старосты Слизерина именно такими и должны быть, не отказывать же себе в удовольствии в особо тёмные времена.

Ребята договорились начать праздник жизни в шесть вечера, предварительно успев посетить занятие по трансгрессии, которое успела окончить только Эйвери, и встретиться с хогсмидским торговцем, не стеснявшимся продавать алкоголь местным школьникам. Студенты любили этого молодого усатого мужчину за его безотказность, но, стоило признать, цены он нещадно завышал едва не каждый месяц.

— Пятнадцать галлеонов за литр огневиски — это грабёж! — возмутился Теодор, поглубже сунув руки в карманы куртки и спрятав подбородок в её воротник. — Ни у кого нет желания надрать ему зад? В стране кризис.

— У меня есть желание сделать это с тобой, — пробурчала Лиа, покосившись на драчливого парня, который тут же ей подмигнул.

Серые тучи плотно затянули небо, рассеивая мягкий солнечный свет. Хогвартс в это время года выглядел по-особенному атмосферно и уютно. Эйвери обернулась, убедившись в этом. Средневековый огромный замок за её спиной казался ещё более величественным. Их дом, их крепость и место, где в подземельях куча подростков сегодня устроит очередную вечеринку. Так умели только слизеринцы — веселиться, словно в последний раз. Это были самые травмированные подростки Британии, нашедшие спасение и успокоение в таких же, как они. Каждый нёс свой крест, у каждого были тяжёлые и даже страшные тайны и ложкой мёда в этом дёгте было то, что они были не одни. Наверное, в этом и был секрет особых слизеринских взаимоотношений. Любить друг друга было не обязательно, а вот быть рядом — нерушимый закон.

Лиа уже отвела взгляд от замка, решив, что пора глянуть и под ноги, как ботинок предательски скользнул по влажной каменной дорожке, покрывшейся тонкой ледяной коркой. Руки выскользнули из карманов пальто, уже норовя подняться вверх, цепляться за воздух, в надежде сохранить равновесие, но это было лишним. Крепкая рука Нотта уже оказалась за спиной, подхватывая девушку за талию.

— Опа-а, — протянул он, когда Лиа восстановила равновесие. — А смотреть под ноги мы так и не научились.

— А зачем, если под них смотришь ты? — подшучивал Забини, по-доброму улыбаясь.

Это были излюбленные его шутки — с поддёвкой. Он никогда не понимал и не мог понять, как Нотт, относившийся к подруге, как к драгоценности, смотрящий на неё горящими глазами, ловивший каждый её взгляд и настроение, не завоевал её сердца. Но он завоевал куда больше, чем сердце Эйвери. Он завоевал её душу, которая волновала его больше, чем её саму. Ими двигала бесконечная благодарность друг другу за каждое слово поддержки, за каждый жест помощи и чувство защищённости. Их отношения никто не понимал, они казались влюблённым подростками, понимали друг друга без единого слова, ставили эмоции другого выше своих, и это было слишком прекрасно, чтобы называть любовью. Поверьте, не нужна никакая любовь, норовящая разбить твоё сердце, когда есть то, что неизменно. Нотт не позволит себе перейти эту невесомую черту, как и Лиа. Это был их договор.

— Давайте, богачи, доставайте свои запасы, вон он стоит, — Блейз указал пальцем на давно знакомого торговца, стоящего у своей повозки.

— Мы скинулись три часа назад, аферист, — Лиа хлопнула мулата по карману серого пальто, в котором тут же зазвенели монеты.

— Ой, да ладно, — поморщился парень, доставая деньги и пожал руку торговцу.

Пока Забини оглашал мужчине весь список того, что им требовалось, Эйвери с Ноттом пританцовывали от холода, явно войдя во вкус и ловя известный только им ритм, приподняв плечи и засунув руки поглубже в карманы. Лёгкость. Лиа остановилась и оперлась о плечо парня своим. Уголки губ поползли вверх, пока среди выходящих из одного из магазинов на улице, не вышел тот, кто украл с лица девушки улыбку. Фред Уизли, в компании брата и ещё нескольких гриффиндорцев, с натянутой улыбкой шёл рядом со звонко смеющимися парнями. Он тоже заметил ту, что словно впервые увидела призрака. Его шаг замедлился, а глаза неотрывно следили за тем, как медленно отворачивается её лицо. Предательница — вот кем она чувствовала себя, увидев близнецов. Предала каждую из возможных сторон.

Плечо Теодора Нотта дрогнуло, заставив девушку соскользнуть с него, его зубы плотно стиснулись. Проследив за взглядом внезапно переменившегося в лице парня, позади Уизли Лиа увидела Ричи Кута, устремившего на троицу злорадный взгляд. Ядовитая полуухмылка зияла на его лице, раздражая Нотта всё больше. Слизеринец ненавидел его, презирал, одно только присутствие гриффиндорского загонщика выводило его из себя. Ричи был неприятным типом, во всяком случае, по отношению к слизеринцам. Наглый, хамоватый, плохо воспитанный и хитрый, как для гриффиндорца. Более того, из того, что знала Лиа, он ещё и гадко относился к девушкам, пользуясь ими и своей симпатичной мордашкой.

— Остынь, фонарь под глазом ещё долго будет его красить, — Эйвери попыталась отвлечь Нотта.

— Для такого, как он, этого недостаточно.

— Не сомневаюсь, но тебе этого достаточно. Идём отсюда, — Лиа потянула парня за собой к Забини, задорно поднимающего рюкзак, набитый алкоголем.

Ребята неспешно направились обратно к замку, доверив Блейзу нести ценный товар и умоляя его смотреть под ноги внимательней, чем Эйвери.

— Что он сделал? — спросила слизеринка, бросив обеспокоенный взгляд на Тео.

— Кут? — Лиа кивнула и парень тяжело выдохнул, поджав губы. — Ведёт себя как мудак, вот что, — добавил Тео.

— Этого мало, чтобы я поняла тебя.

— Ой, Лиа, — встрял Блейз. — Чтобы понять Нотта, нужно быть Ноттом. А чтобы понять Ричи, нужно быть конченым идиотом. О как, поэт Забини, — ухмыльнулся он и заставил ребят последовать своему примеру. — Но я серьёзно. Ричи как кусок говна в ромашковом поле. Как кошачий волос в чашке чая — мерзкий.

— А если по фактам? — Лиа поёжилась от холода, спрятав подбородок в тёплый шерстяной шарф.

— По фактам… — задумался Забини. — Спёр из кладовки Снейпа какое-то зелье и подсунул его Тео, несколько раз вымочил полотенца в раздевалке в вонючей жиже во время тренировки, сказал, что на Слизерине учатся только жалкие рабы своих семей, — перечислял он, не запнувшись. — Что ещё? Пытается нарушать правила игры и ему это сходит с рук, отпускает едкие комментарии.

— Он гнида, Лиа, — бросил Нотт, смотря вперёд себя.

— Почему это волнует тебя? Сколько таких в школе, — утвердительно ответила девушка.

— Потому что он говорит о нас! Говорит о Блейзе и его матери, — рыкнул Нотт и Блейз нервно отвёл взгляд, прикусив язык. — О Малфое и его отце, о Пэнси и её поведении! — он на мгновение замолчал. — О тебе.

— Обо мне? — нахмурилась Лиа. — И что же?

Она так и не узнала, чем успела не угодить практически незнакомому гриффиндорцу. Тео не ответил ей, как и Блейз, который только задержал взгляд на её глазах и попытался перевести тему после затяжного молчания. Эйвери не волновало, что действительно думает о ней Ричи Кут, но судя по реакции парней, это было явно не что-то приятное. Удивительно только, как в одном здании могли жить подростки, боящиеся за свою жизнь и способные на ужасные поступки ради тех, кто им дорог, и те, кто от нечего делать перемывает косточки едва знакомым людям, о которых ничего не знает. Какой разной бывает жизнь.

***</p>

Слизеринский мулат в роли диджея достал из шкафа в гостиной стопку виниловых пластинок, пританцовывая под тихо играющую на фоне песню. Блейз задумчиво перебирал пластинки, откладывая те, что, по его диджейскому мнению, подойдут к уже приближавшейся вечеринке. Пэнси и Дафна Гринграсс разливали напитки по многочисленным бокалам и ставили их на подносы. Близняшкам Кэрроу запретили присутствовать на сегодняшних слизеринских сборах, но позволили расставлять подносы с напитками за пакет со сладостями, купленными в Хогсмиде специально для младшекурсников. Ребятам, которые были младше пятого курса выделили две комнаты, где они могли собраться и развлекаться так, как они хотят, но без запрещённых напитков и других вещей. Также им было дозволено не спать всю ночь. Единственным условием было «Не соваться за дверь и не поубивать друг друга», выдвинутое Малфоем, как заботливым старостой. Он, к слову, создавал видимость вовлечённости в подготовку к вечеринке, но попросту ходил со стороны в сторону, приодевшись в чёрную рубашку, вышитую серую жилетку и брюки.

Эйвери в это время завершила вечерний обход по замку и заколдовала дверь в гостиную так, чтобы та не пропускала ни единого звука, ведь будет шумно, а профессора Снейпа здесь совсем не ждали. Стоя в широкой серой юбке, чуть короче школьной и мягко струящейся по бёдрами девушки, и чёрном топе с длинными рукавами, прикрывающими метку, Лиа чувствовала себя непривычно. Непривычно женственной за последние три месяца.

Крэб и Гойл помогали Блейзу с отбором пластинок. Астория не желала присутствовать. По словам сестры, ей нездоровилось, но все знали, почему сегодня не увидят её в гостиной — подставив Нотта, она подставила каждого. Дафна, к слову, была очень удивлена поступком сестры и несколько разочаровалась в ней, но ссылалась на её проблемный возраст. Старшая Гринграсс была совершенно не похожа на сестру — она была приятной и до безумия милой в общении. Остальной десяток студентов в комнате надували и развешивали шарики с лентами под цвет факультета, и, конечно, без конца галдели.

В гостиной громко заиграл отрывок из классики, бархатистый и строгий звук скрипки обратил внимание слизеринцев на Забини, руководившим музыкальным сопровождением. Блейз аристократично поднял подбородок, убедившись, что все взгляды устремлены на него. Белая шёлковая рубашка в контрасте со смуглой кожей выглядела на нём крайне привлекательно, о чём Пэнси тут же шепнула Лие на ухо.

— Дамы и господа, убедитесь, что ваши бокалы наполнены доверху, потому что начинается движ, — серьёзно проговорил он, уверенно прикрывая глаза и меняя пластинку.

Современная музыка, заставляющая танцевать тех, у кого есть ноги, вызвала шквал аплодисменты, и слизеринцы подняли свои бокалы. Звон стекла под ритмичную музыку, покачивающие бёдрами студенты, несколько первокурсников, подсматривающих за старшими из-за угла около лестницы — пришло время расслабиться. Лиа присела на подлокотник дивана и протянула бокал, чокнувшись с Ноттом. Надпив веселящей воды, она тут же непроизвольно хихикнула, пока Тео, приобняв её и звеня серебряным браслетом, почесал нос о плечо подруги. Снова легко. Эйвери покачивала ножкой в такт музыке и подмигнула Пэнси, которая уже через секунду, хитро ухмыляясь, освободила кресло Малфоя и вприпрыжку направилась к Блейзу. Перед коротким, цвета розового золота, атласным платьем у него точно не было шансов. Влюблённость подруги казалась такой… умилительной, чем-то светлым и далёким от Эйвери. Когда-то она тоже была влюблена, как ей казалось, но тогда она была ребёнком и это быстро прошло. Интересно, как Пэнси может думать о любви тогда, когда на её руке под пиджаком скрывается чёрная метка? Или, может, она видит в этом собственную отдушину? В чём же тогда отдушина Лии?

— Пришёл наш час или ещё подождём? — прикрикнул Тео ей на ухо, блеснув карими глазами.

Лиа рассмеялась, хоть из-за громкой музыки не услышала собственного смеха, и наклонилась к столику, поставив первый опустевший бокал.

— Пришёл, — ответила она, взяв друга за руку и проводя к центру комнаты, где слизеринцы уже давно пустились в пляс.

Обойдя Дафну, наслаждавшуюся музыкой в компании огневиски, Лиа с Тео дали волю кипящему внутри желанию расслабиться. Эта пара сразу обратила на себя внимание, кто-то в толпе даже присвистнул. Веселящаяся староста с обычно безразличным взглядом сейчас широко улыбалась, держа Нотта за руку, поднятую над их головами, и крутилась под ней, покачивая бёдрами. Главный слизеринский забияка, костяшки пальцев которого едва успевали заживать до того, как будут снова сбиты о чью-то челюсть, пару раз покрутился по примеру Эйвери и так же широко улыбался, продолжая танцевать, наблюдая за движениями подруги. Её тонкие пальцы с шутливой сексуальностью скользнули по собственной шее вниз и, заметив удивлённый, словно зачарованный взгляд Нотта, девушка рассмеялась, продолжая танцевать.

— Ты глянь, — шепнула Пэнси на ухо мулату, кивком указывая на парочку среди остальных танцующих слизеринцев.

— Да ты что?! — одобрительно покачав головой ответил Забини, наблюдая, как веселятся друзья, которых он уже привык видеть угрюмыми.

Лиа прикрыла глаза, наслаждаясь музыкой и позволив телу двигаться в такт, ощущая свободу. Куча студентов вокруг, задорный смех, доносящийся со всех сторон, громкая магловская музыка, которую было бы слышно во всём подземелье, если бы не блокирующие звук чары, — этого оказалось достаточно, чтобы хотя бы на этот вечер забыть обо всём и ощутить себя той, кем она является. Семнадцатилетней, молодой, симпатичной девушкой, от которой веет уверенностью и притягательной харизмой. Не слуга своего отца, не подданная Тёмного Лорда, не убийца и не юный Пожиратель Смерти, а живая, желающая жить обычной жизнью, девушка.

Драко Малфой не любил танцевать. Обычно он стоял, подпирая подоконник, и наблюдал за остальными, попивая огневиски и наслаждаясь одиночеством или, на худой конец, компанией Нотта. Любил вечеринки, был их завсегдатаем, не пропустив ни одну за все три года с тех пор, как его на них начали пускать. Но Драко был зрителем, всегда и везде, наблюдал за спектаклем, изучал персонажей, искал среди них главного героя. Сам он им не был, как ни странно, не считал себя таковым. Нет, он покупал билеты в первый ряд, был самым ожидаемым гостем, театральным критиком, но оставался лишь зрителем, никогда не поднимаясь на сцену.

Драко Малфой никогда не танцевал, максимум чуть пошатывался в такт музыке, пробираясь сквозь толпу слизеринцев. Кажется, танцующим Лиа видела его только на Святочном балу. Тогда он пригласил Паркинсон, и заводная брюнетка смогла растрясти парня, но тогда он был другим. В этот раз он сидел на своём продавленном кресле с пустым бокалом в руках, покачивая ногой и наблюдая. Блондин грозно дёрнул подбородком, прогоняя подглядывающую мелочь обратно в их спальни. Взгляд скользнул по комнате, цепляя танцующих девчонок, когда-то старавшихся привлечь его внимание, но принявших факт того, что здесь ему никто не пара.

Кроме Астории.

Её здесь не было, и Малфой был этому крайне рад, наслаждаясь моментами, когда его никто не трогает. Младшая Гринграсс выделялась из поклонниц блондина. Она не требовала от него нежностей, не лезла с разговорами, не хотела вывернуть его душу. Её заботил лишь факт обладания Драко Малфоем и, если сначала её устраивали тайные отношения, то с течением времени этого оказалось мало. Сначала она занимала место рядом с ним в Большом Зале, затем сидела в его кресле в гостиной, тайком носила его пиджак и таскала рубашки, выдавая их связь. Потом нарушала личные границы, окружённые семиметровым забором, выбивая входные ворота ногой, словно старую калитку. Потому они и расстались, ведь даже это пришлось сделать путём полного игнорирования девушки. В общем, Драко был рад скинуть этот сорокакилограммовый груз со своей шеи. Но сначала она была не такой. Ранее хитрая, самодостаточная и независимая Гринграсс, стала такой же, как и все остальные — зависимой, неинтересной, предсказуемой.

В толпе блондин нашёл счастливого Нотта, положившего руку на талию подруги, которая тоже выглядела как-то иначе. Непривычно. Эти двое вместе всегда казались не такими, как по-отдельности. Птички Неразлучники, грустили в одиночестве, а вместе — начинали дышать. Теодор умело танцевал, словно тайком брал уроки, партнёрша тоже выглядела весьма неплохо, учитывая недавнее ранение. Успело зажить? Серые глаза скользнули по улыбке близкого друга, опустились к его руке, нежно держащей девушку за талию, поднялись к её руке, лежащей на крепком плече, упали к серой юбке, виляющей туда-сюда. Нотт покрутил девушку вокруг оси так, что юбка слегка приподнялась, чуть больше оголяя ноги.

И это всё ещё была она? Та Эйвери, которая склоняла голову перед Тёмным Лордом, безупречно владела сотней заклинаний, которая в присутствии отца тут же отводила плечи назад, приподнимая подбородок? Та, что изо всех сил старалась быть лучшей ученицей факультета и способная испепелять взглядом? Драко никогда не наблюдал за ней, до шестого курса. Она была рядом на занятиях, сидела с ним в гостиной, давала списывать, огрызалась, много молчала, да и всё. Но теперь он смотрел на неё, который месяц стараясь понять и, кажется, только сейчас подумал о том, что всё, что он видел — это и была Лиа Эйвери. Разная, непонятная — это всё и есть она. Не что-то одно, а всё разом. Стоит, виляет задом, словно вчера не стояла посреди болота, предавая выбор своей семьи. Ухмылка сорвалась с губ Драко, удивившимся тому, что видит. Странные создания — женщины. Сам дьявол их не поймёт.

Вдоволь натанцевавшись, Тео за руку, как истинный джентльмен, провёл свою спутницу к дивану и убежал к Блейзу, затанцовывая по пути Дафну, которая всё ещё была на своей волне. Лиа уселась на ненавистный диван, туфелькой упираясь о край журнального столика, а через минуту явилась Пэнси, плюхнувшись рядом, и ножка соскользнула. Паркинсон закатила глаза — кудрявый увёл её парня. Музыка стала тише и дала возможность подругам поговорить, попутно осушая бокалы с огневиски. Пэнси выглядела довольной, начав разговор о Блейзе и проронив пару комплиментов по поводу вида подруги и её танцев, чем заставила Эйвери засмущаться. Малфой тем временем уже ретировался к наконец свободному Блейзу.

По мере опустошения бокалов, музыка становилась медленнее и тише, студенты более вялыми, а их смех оставался всё таким же громким. В какой-то момент Монтегю упал на диван рядом с Лией, положа руку на её плечи, но тут же был прогнан прочь холодным взглядом. Позарился не на ту, видимо вдохновившись Харпером, зажимающим кого-то в дальнем углу. Кажется, это была шестикурсница Трейси Дэвис.

Несколько раз Эйвери пересеклась взглядом с Малфоем, периодически удаляющимся за новой порцией выпивки, разговорами с друзьями и обратно падающим в своё кресло. Они так ничего и не сказали друг другу за вечер, только безмолвно поглядывали, подмечая ранее незаметные детали и отводя взгляд в сторону. В один момент Лиа обернулась, ища глазами подругу и нашла её в объятиях Забини, нежно целующего Пэнси, придерживая её подбородок. Мимо как раз проходил Нотт, оживлённо жестикулируя и крича одними губами: Победа!

Парень запрыгнул на диван рядом, доставая из кармана пачку сигарет и бесцеремонно закурил, наколдовав на столе пепельницу. Вредная привычка была широко распространена среди подростков, как и тяга к приключениям на мягкое место. Нотт заговорил с Драко, убеждая его вернуться в команду и рассказав, что новый ловец совсем не тянет, а ведь уже почти середина сезона. Но Малфой только ухмыльнулся на одну сторону, отказав в девятый раз, о чём напомнил. Кажется, он сказал, что ему не до того и сейчас он играл бы хуже пуффендуйцев, Лиа не особо вслушивалась. Тео пожал плечами и уже было хотел поднести сигарету к губам, как подруга пальчиками выхватила её, зажав между них, и, с шутливо высокомерным взглядом, сделала затяжку. Тёплый дым проник в её лёгкие, разливая по груди понимание того, почему эта привычка так притягательна.

Выдыхая облако дыма, как-то особенно по-женски, Эйвери ускакала прочь, забрав с собой предпоследнюю сигарету. Она никогда не курила, абсолютно равнодушно относясь к табачным изделиям, которые, к тому же, были магловскими, но сейчас почему-то решила прибегнуть к этому способу расслабиться. Теодор смиренно наблюдал, как сигарета улетает от него вместе с подругой, и бросил на Малфоя расстроенный взгляд, отрицательно покачав головой.

— Вот это я называю удачно посидели, — заговорил Блейз, когда в гостиной осталась лишь их пятёрка.

— Ещё как, — ответила Лиа, глядя на довольную Пэнси, сидящую рядом с Забини.

— Только Драко было не с кем пообжиматься у входа в гостиную, — сказал Тео, подмигивая блондину.

— Когда я так делал? — после выпитых бокалов Малфой был куда разговорчивей, чем обычно, но всё так же хмурил брови, когда разговор заходил о нём.

— Да брось — все знают, где ты был после Рождественского бала с Гринграсс, — потягиваясь проговорила Лиа.

— Да ты что? — иронично проговорил Драко, вскинув бровь и ухмыляясь, давая Эйвери понять, что зря она затеяла этот разговор. — Знаешь, что все знают, где была ты после Святочного бала? — он подал корпус вперёд, задиристо наблюдая за реакцией.

Глаза девушки неожиданно забегали, подбородок приподнялся, дополняя недоверчивый взгляд. Рот слегка приоткрылся от осознания, когда между ней и Ноттом произошёл зрительный контакт.

— Ты сказал ему? — удивлённо и не веря своим ушам, спросила она.

Тео только отвёл взгляд в сторону, медленно и глубоко вдыхая, и с укором посмотрел на Драко, который зря решил перевести тему таким образом. Казалось, каждый из ребят, даже Забини, знал, о чем идёт речь, и все устремили взгляды кто куда. Но не на старост.

— Серьёзно? — переспросила Лиа, вскинув брови, и выровняла спину.

— Да, — сознался Нотт. — Это было один раз, ничего такого, — постарался оправдаться он.

— Пе-ервый раз, — протянул Блейз, подняв указательный палец, на что Лиа еще больше открыла рот.

Не-е-ет…

— Первый? Серьёзно? Ты отдала этому дебоширу свой первый раз? — с нескрываемым удивлением громче заговорил Малфой, показывая пальцем на Нотта.

Лицо Малфоя излучало восторг от услышанного. Таких подробностей он не знал, отличная информация для компромата на Эйвери, на случай важных переговоров.

— Не тычь в меня пальцем! — рыкнул Тео, попытавшись ухватить тонкий палец блондина, но тот успел убрать руку.

Нотт просил его молчать и никогда не упоминать это в разговорах, тем более при Эйвери. Он поделился с другом, как сделал бы любой парень, да только не учёл того, что подобное никогда не останется тайной. Малфой рассказал Блейзу тем же утром, пока ребята ещё даже не успели переодеться.

Пэнси упорно делала вид, что не понимает, о чём говорят в комнате, но не выдержала и прикрыла лицо рукой, опираясь локтями о коленки. Тео умоляюще взглянул на подругу, которая уже стиснула зубы от злости на его длинный язык. Он ведь не должен был никому говорить об этом! Это было всего раз, их минутная слабость, которая ничего не значила и после которой они решили, что больше не переступят черту дружбы. Та ночь была чудесной, но она не стоила того, чтобы рушить то, что выстраивалось между друзьями годами.

— Да ладно вам, — пытался разрядить обстановку Забини. — Двое друзей решили узнать, что теряют, ничего удивительного и капец как ожидаемо.

Блейз тут же замолчал, заметив на себе острый взгляд Эйвери.

— Да, почему? Я удивлён, — не унимался Малфой, заставив героиню разговора закатить глаза и откинуться на спинку кресла, желая провалиться в него.

— Заткнись, — грозно заговорил Тео, встав с дивана. Он ещё раз глянул на подругу, расстроенную услышанным.

Нет, Лиа была не расстроена, она излучала ауру ярости и стыда.

— Нет в замке человека, относящегося к ней хоть наполовину так, как я. Ей нечего стыдиться потому, что я бесконечно её уважаю, ясно? — добавил он увереннее.

Последняя фраза была обращена уже к Малфою, не ожидавшему того, что Нотт станет так заступаться и оправдывать поступок двухлетней давности. Конечно, тогда это был первый раз, это ведь была середина четвёртого курса, им только исполнилось по пятнадцать лет. Слова Тео крепко отпечатались в голове Лии, пристально смотрящей на друга, защищающего её честь. Она знала, как он относится к ней, она это видела и чувствовала, но он никогда такого не говорил. Из уст резкого, порой агрессивного Тео, слова звучали убедительно и неожиданно. Он перевёл взгляд, полный извинений, на Эйвери, которой хоть и было неловко, но она лишь в который раз убедилась в том, что выбрала правильного человека.

Посидев ещё около получаса и переведя разговор на обсуждение поцелуя Блейза и Пэнси, чтобы каждому присутствующему было неловко, ребята быстро прибрали оставшиеся следы вечеринки в гостиной и удалились по комнатам с мыслью о ещё одном выходном, который ждёт их утром. То ли огневиски с веселящей водой в совокупности просили сон отойти подальше, то ли яркие эмоции от вечера не дали уснуть Эйвери, ворочившейся в кровати. На часах уже давно было за полночь, но даже из комнаты девочек помладше ещё доносились разговоры, а танцы старших курсов уже закончились.

Босые ноги коснулись холодного пола спальни девочек. Лиа прищурилась, осматривая комнату, и ножкой нащупала кроссовки, стоящие недалеко у шкафа. Пэнси крепко спала, сунув руки под подушку, Дафна, чья кровать была в дальнем углу, вовсе уснула стоя одной ногой на полу. Они называли это «заземлиться» — термин используется после бурных вечеринок, на которых не удалось проконтролировать количество поступаемого в организм алкоголя, и подразумевает под собой способ спасения от головокружения. Лиа усмехнулась, глядя на спящую Дафну, и тихо вышла из комнаты. В начале года Нотт отдал Лие и Пэнси кофты с изображением герба Слизерина, которые предназначались для членов его команды. Одежды для спортсменов в этом году было выделено много, с учётом того, как быстро ребята из команды её портили, потому без угрызений совести пара кофт отлично носилась в качестве пижам двух слизеринских девчонок. Особенно после того, как на их руках появились чёрные метки.

Любимое место на подоконнике пустовало, камин потрескивал, за окном беспросветная тьма — как всегда. Лиа забралась на подоконник, подложив под себя мягкую подушку, и произнесла заклинание, способное сделать стекло окна подвижным, словно плёнка — она хотела увидеть старого друга.

— Мармади, — негромко сказала девушка, прикоснувшись к податливому стеклу.

Чёрное озеро кишило разными тварями, большинство из которых были слишком опасными, чтобы назвать их приятными. Но была среди жительниц тёмных вод русалка, шесть лет назад подплывшая к окну слизеринской гостиной, пока одна совсем маленькая студентка сидела на том самом подоконнике. Сначала хвостатая напугала волшебницу своими большими глазами, причудливыми ушами и длинными пальцами с перепонками, но что-то привело её туда и заставило остаться, наблюдая за маленькой ведьмочкой.

Одиннадцатилетняя Эйвери в ту ночь была расстроена: разлука с родными оказалась непростой, а дети вокруг были… не такими, как она. Она была спокойна, сдержана и замкнута, пока другие сновали туда-сюда по полю около замка и пробовали заклинания, которые Эйвери уже давно освоила. Русалка из озера словно увидела эти эпизоды из жизни девочки и осталась, внимательно слушая, как Лиа робко делится с ней мыслями и переживаниями. Девочка нашла в библиотеке книгу о русалках, в надежде получше узнать подводный мир и попытаться понять больше по поведению Мармади, но оказалось, что у русалок был свой язык, который совершенно не поддавался пониманию Эйвери. Зато Мармади оказалась очень способной и давно понимала человеческую речь, но самой произносить слова было сложно, хоть она и пыталась.

Вскоре визиты Мармади стали чаще, она изредка отвечала на вопросы, но всё так же внимательно слушала новую подругу, с интересом вникая в жизнь Хогвартской студентки. Она приплывала к окну по первому зову, веселила девочку, плавая вниз головой, улыбалась, обнажив острые зубы. Русалка являлась к окну около кровати Малфоя на втором курсе за то, что парень рассказал о чувствах Лии к кудрявому, харизматичному уже тогда, слизеринцу, о которых сам неизвестно как узнал. Так несколько недель каждую ночь Мармади подплывала к одну в спальне Драко, наводя на него ужас.

Редкая дружба между волшебницей и представительницей водяного народа. Вообще-то, чистокровные волшебники в большинстве своём негативно относились ко всем человекоподобным существам, в том числе и к русалкам, но об этом отец не успел рассказать Лие до того, как та завязала столь странную дружбу. Со временем Эйвери всё реже звала русалку к окнам гостиной, взрастив в себе уважение к личным делам и времени хвостатой.

И вот сейчас Лиа хотела увидеть ту, что смогла скрасить её одинокие вечера несколько лет назад. Кончик палочки в руках волшебницы мигал, словно маяк, привлекая внимание странных рыбёшек, пока наконец из глубин холодного озера не показалась она. Такая же, как и шесть лет назад, когда Лиа впервые увидела её. Ничуть не изменилась. Мармади была селкой — особым видом русалок и по человеческим меркам не была красивой. Жёлтые глаза с кошачьи зрачками, плоский лоб, незаметно переходящий в нос, серая кожа, тёмно-зеленые длинные волосы. Но было в ней что-то чарующее, завораживающее. Её красота не была очевидной, скорее, необычной. Робкая улыбка слетела с губ Эйвери, пока она благодарно вглядывалась в яркие глаза.

— Привет, — тихо проговорила девушка, осторожно коснувшись кончиком пальца мягкого стекла перед собой.

Стекло прогнулось под давлением тонкого пальчика, и Мармади — как когда-то — медленно поднесла к нему холодную ладонь. Немного тревожное чувство возникло, когда Лиа глядела на разумное, но такое отличающееся от человека существо, перед собой. Селки, в большинстве своём, недружелюбны, но эта никогда не делала ничего, что могло испугать даже ещё маленькую Эйвери. Только тревога всегда окутывала с ног до головы, вызывала мурашки и трепет в груди. Возможно, это было действие магической ауры жительницы глубин, ведь то, что у неё нет волшебных способностей, не означало, что она совсем обычная.

— Видела-а… — тихо прошипела Мармади, неотрывно смотря в болотные глаза волшебницы и стараясь произносить слова как можно понятней, что давалось не без усилий. — Сегодня.

Лиа подсунулась к окну ближе, прислушиваясь к словам селки. Взгляд пробежался по серой коже, спустился по линии на животе, скользнул по хвосту и вновь вернулся к жёлтым глазам.

— Та-анцы, — добавила русалка, покачав хвостом в стороны.

— Ах, да, танцы. Хотели немного развлечься, — ответила слизеринка, обернувшись на гостиную, где всего пару часов назад кипела жизнь, а теперь снова было пусто. Символично — веселье закончилось, и всё вернулось снова на свои места.

— Сложно? — Мармади пытливо склонила голову набок, как это делают люди. Умела замечать больше, чем было видно на первый взгляд.

Лиа фыркнула, ухмыльнувшись, и уставилась на собственные коленки.

Сложно… Не то слово.

— Я перестала себя понимать. Словно меня соткали из противоречий.

Порой Эйвери казалось, что всё в её жизни — одна сплошная ошибка. Прекрасная, удивительная, необычная жизнь, в которой было всё не так, как у всех. Было в этом что-то забавное, только отец выбрал для дочери слишком сложный путь. Путь, который запутал её, стёр рамки правильного и неправильного, заставил встать посередине между «плохим» и «хорошим». Да только, дальше-то куда?

— Делай, как нужно, — русалка поднесла длинный палец к своей груди. — Здесь ответы.

Говоря загадками, словно пообщалась с картиной на входе в гостиную Когтеврана, Мармади всегда попадала в точку. Она видела больше, чем слышала. Внимательное существо, владеющее поразительной эмпатией, способное замечать каждую деталь несказанного слова, каждый едва заметный жест. Смотрела сквозь глаза прямо в душу. Порой казалось, словно она через глаза видит всю жизнь человека. Наверное, потому волшебники обычно избегают контакта с такими, как Мармади. Но она была права, поступать стоило так, как того требуют от юной волшебницы, но все ответы были внутри неё самой. Делать и хотеть — разные вещи, порой не совместимые.

— Хочется делать так, как правильно.

— Что есть правильно? — русалка подплыла ближе, коснувшись руками подоконника с той стороны, и заставила Эйвери на минуту замолчать.

Слова Мармади не всегда были понятны, заставляли задуматься, чтобы понять, о чём она говорит, но не в этот раз. Сейчас всё было слишком понятно, только… Знает ли Лиа, что на самом деле правильно? То, как хочется ей или то, как нужно? Рисковать или не подводить семью? Слушаться или идти наперекор? Взгляд волшебницы задумчиво устремился вниз. Какой ответ?

— Выходит… Я и сама не знаю, — брови Эйвери задумчиво изогнулись.

Кто вообще знает, как поступить правильно? Как правильно жить и что делать? Кто должен диктовать эти правила?

— Делай, как должна делать Лиа, — прошипела селка, подмигнув собеседнице.

Для каждого «правильно» имеет совершенно разную трактовку и Лиа должна делать так, как сама считает правильным, даже если общество вокруг осудит её. Но это её жизнь и ей решать, что для неё приемлемо! Она должна поступать так, как должна поступать Лиа Эйвери, как же это очевидно! Узнай кто, что она убила егеря, она бы села за это в Азкабан, но чувствовала ли она себя виноватой? Нет! Не было никаких угрызений совести, хоть общество сочло бы поступок тогда ещё несовершеннолетней волшебницы невероятно ужасным. Но Лиа считала иначе. Что-то тяжёлое упало с плеч, которые тут же расслабленно опустились. Она обязана быть на стороне своей семьи, должна не подвести их, так стоит ли судить себя за поступки, совершенные во имя их блага? Или осуждать свой же порыв помочь другу?

— Спасибо… — Лиа несколько раз быстро моргнула, выровняв спину.

Мармади сказала то, что она так давно должна была услышать. То, что ей хотелось услышать. Её жизнь — не ошибка, её поступки — не ошибки, это всё была всего лишь она сама.

— Всё не как у людей, — добавила девушка, улыбнувшись.

— Сложные люди, — ответила Мармади и резко перевела яркий взор за спину волшебницы.

Русалка быстро отплыла дальше от окна, словно испугалась чего-то, но, обернувшись, Лиа ничего не увидела. Комната была пуста, камин всё так же трещал, девочки за стеной уже утихли, да и в полумраке ничего не изменилось. Только вернув взгляд на русалку, практически слившуюся с тёмными водами, она услышала, как кто-то тихо зашагал вверх по лестнице.

— И ты здесь, — спустя пару мгновений откуда-то за спиной раздался не доброжелательный голос.

Решил не повторять привычный сценарий и подал голос, как только переступил порог гостиной. Лиа обернулась, наблюдая, как Драко Малфой, очевидно так же мучившийся от бессонницы, медленно подошёл к столику, наливая себе стакан прохладной воды с лимоном.

— Привет, — тихо ответила слизеринка, проследив за однокурсником. — Клёвые штаны.

Малфой, неожиданно для себя, опустил взгляд на свои пижамные штаны, усыпанные изображениями летающих на мётлах волшебников. Непривычный образ, как для Драко Малфоя, вызвал ухмылку у девушки. В пижаме он не казался опасным и надменным.

— Мама прислала, — интонацией парень намекнул на материнскую любовь и умение выбрать подходящую одежду для взрослого сына, очевидно казавшимся в её глазах ещё ребёнком.

— Заметно, — оценивающе ответила Лиа, наблюдая, как взгляд Малфоя устремился ей за спину, а его глаза чуть округлились.

Парень поставил на стол наполовину пустой стакан, медленно сделав пару шагов в сторону девушки и заглядывая ей за плечо. Он остановился в паре метров от окна, не решаясь приблизиться ближе.

— Это она? — его белые волосы небрежно спадали на лоб, скрывая слегка приподнятые в удивлении брови. Узнал свой старый ночной кошмар.

Лиа повернулась в сторону зачарованного стекла, за которым виднелся силуэт Мармади, которая успела узнать в парне маленького мальчика, когда-то обидевшего её знакомую волшебницу. Русалка нахмурилась, с недоверчивым прищуром глядя то на блондина, то на сидящую на подоконнике девушку, а её зелёные волосы угрожающе поднялись вверх. Эйвери медленно опустила приподнятую ладонь, стараясь жестом успокоить селку, показать, что всё впорядке. Бояться нечего, Драко Малфой уже и так влез в самое сокровенное, дальше некуда.

— Да. Всё ещё страшно? — насмехаясь, спросила Лиа, вспоминая крики парня на втором курсе.

Продвинувшись ближе к стене, Эйвери дала парню получше рассмотреть русалку, так и не решившуюся подплыть ближе. Мармади доверилась жесту волшебницы, вернув прежний, хоть и всё ещё немного пугающий облик. Волосы плавно опустились в естественное положение, слегка покачиваясь от потоков воды, хвост медленно двигался внизу, поддерживая русалку на одном месте.

— Я не боюсь, — опустив брови, резко ответил Драко. — Рад, что она перестала караулить меня у окна, — намекнул он на пугающий вид селки, задержав взгляд на длинных острых когтях.

Блондин сделал небольшой шаг вперёд, желая подойти ближе и рассмотреть жительницу глубин, пугавшую его в детстве. Тогда он действительно боялся её, боялся каждый раз смотреть в окно своей спальни, ожидая увидеть её жёлтые глаза где-то в темноте вод озера, боялся, что она подплывёт слишком близко и околдует его, сквозь стекло проникнет в комнату и будет ползти в его сторону. Детские страхи. Теперь то он знал, что селки опасны только если оказаться в воде рядом с ними и что колдовать они вовсе не умеют. Но холодок всё же прошёлся по его позвоночнику, проникнув под тонкую серую кофту.

— Это можно исправить, — злорадно ответила Лиа, с интересом наблюдая за реакцией слизеринца.

Парень опёрся руками о подоконник, уверенно наклонив корпус вперёд, но старался не приближаться к стеклу слишком близко. Было видно, что он всё ещё опасается человекоподобного существа, хоть и пытается не подать виду, скрывая опасение за холодной уверенностью.

— Как ты подружилась с ней? — его лицо было напряжено, брови создали между собой крошечную морщинку, а глаза были слегка прищурены, когда Драко искоса глянул на одногруппницу.

Серые глаза буквально врезались в Эйвери, прошибая девушку током. Чрезмерно серьезный, словно Лиа была на допросе перед судом в Министерстве. Он почти всегда был таким. Драко задержал взгляд на глазах девушки, напомнивших ему цвет листьев плюща, обвившего одну из стен замка, а Лиа в ответ пожала плечами, сразу не найдя слов для того, чтобы объяснить странную дружбу.

— Она сама, — взглянув на русалку, наконец ответила волшебница, проведя пальцем по стеклу, которого словно и вовсе не было.

Драко наблюдал, как ранее ровная поверхность окна задрожала от прикосновения пальчика девушки, и чуть отклонил голову назад. Мармади осторожно подплыла ближе, игнорируя внимательного парня, и всмотрелась в лицо волшебницы, пытаясь разглядеть в нём что-то, что не могла понять.

— Она нас понимает? — продолжил задавать вопросы Драко.

Куда более заинтересован, чем когда-либо на занятиях. Его глаза вдруг стали широко открыты, обнажая всю радужку, внимательно наблюдая за русалкой, которая оказалась так близко. Слишком близко. Намного ближе, чем он того ожидал. За несколько секунд мозг парня сгенерировал с десяток вопросов, которые он хотел бы задать, но не позволял себе выглядеть менее сдержанным, чем обычно.

— Раньше ей уже доводилось общаться с людьми. — Лиа замолчала на пару секунд, задумчиво добавив: — Иногда мне кажется, что не обязательно говорить, чтобы она поняла.

Драко никогда не интересовался русалками после того, как узнал, что они не способны ему навредить. Он понятия не имел о том, что они способны понимать человеческую речь и уж было хотел спросить, способна ли она говорить на их языке или может Эйвери со своим великим умом успела выучить язык русалок? Но вдруг Лиа обратилась к хвостатой.

— Ты помнишь его?

— Да-а…— немного задержась с ответом, прошипела русалка, резко переводя хищный взгляд на парня.

— Вот же, чёрт… — на выдохе вырвалось у него. От неожиданности Малфой отпрянул от подоконника, давая Лие повод обронить смешок.

— Ты же не боишься, Малфой, — смеясь с реакции парня, сказала слизеринка. — Давай, поздоровайся.

Это был вызов. Лиа хитро ухмыльнулась, будучи практически уверенной, что парень развернётся и уйдёт из гостиной. Легко сказать! Поздоровайся! Сказала так, словно говорит погладить огромную собаку, скаляющую на тебя зубы, со словами «Да она не кусается». Шипение селки всё ещё звучало в ушах парня, да только уходить он не собирался. Эйвери пыталась взять его на слабо, он сразу это понял, и гордость не позволяла отступать.

— Здравствуй, — прочистив горло заговорил Драко и почти уверенно вернул руки на подоконник.

Следить за тем, как Малфой борется со страхом и раздражается от слов одногруппницы оказалось приятно. Хитрая ухмылка не сходила с её лица, пока парень заставлял себя держать лицо, как его учили. Показать страх перед девчонкой было недопустимо, Драко скорее сам пригрозит ей чем-нибудь, чем покажет, что волнение заставило его ладошки вспотеть. Чёрт возьми, струсил от вида русалки! Малфой сам себе этого не простит.

Русалка проигнорировала слова парня, обращая внимание только на знакомую ей волшебницу и следя за её реакцией. Лиа приложила ладонь к стеклу, тут же пустив по нему волну. Мармади последовала её примеру, доверяя волшебнице, и их ладони соприкоснулись. Добрая улыбка заиграла на лице Эйвери, за которой Драко с удивлением наблюдал. Её улыбка, направленная на странное существо, казалась чем-то… Удивительным. Ехидной ухмылки и след простыл. Свет от лежащей на подоконнике палочки подсвечивал её зелёные глаза, оказавшиеся широко распахнутыми, пока девушка смотрела на русалку и вдруг обернулась к парню. Уголок её губ дрогнул в полуулыбке и Лиа коснулась холодными пальцами такого же холодного запястья Малфоя, а он, не сопротивляясь, позволил ей поднять его. Почему-то, захотелось избавить Малфоя от сидевшего в нём страха, она ведь была сама виновата в том, что породила.

Девушка осторожно придержала запястье парня, когда тот направил открытую ладонь к русалке, медленно прикасаясь к её упругой коже за заколдованным стеклом.

Губы блондина приоткрылись, когда серые глаза скользнули по руке Эйвери, уверенно прижимая его ладонь к ладони селки. Аккуратные, тонкие пальцы, осторожно касались его кожи, словно Лиа и сама побаивалась прикасаться к нему. Малфой резко тихо выдохнул, глядя на склоняющую голову набок русалку и ощущая, как та слегка заиграла кончиками пальцев, которые упирались в его, словно на клавиши пианино.

Мармади внимательно следила за волшебниками, а, коснувшись ладони парня, замерла на несколько секунд. Хвост перестал двигаться, умный взгляд скользнул по лицам подростков и русалка задумчиво прищурилась, будто видела их насквозь, словно уже знает все их тайны. Медленно отстранив руку от ладони слизеринца, она пристально всмотрелась в его лицо, заставив парня вновь почувствовать напряжение. Изучала, смотрела вглубь, достала до самой души, если она, конечно, у него была.

— Осторожно-о, — прошипела она, пока Драко опускал поднятую руку. Мармади приблизилась к стеклу, не сводя с него глаз и моргнула мигательной перепонкой, прежде чем продолжила. — Будет непросто.