Глава 26. Раздор (2/2)
— Я не «свихнулся». Я вижу возможность ослабить вражеские стороны, и собираюсь ей воспользоваться. Не отрицай её эффективности.
— Грязной эффективности. Мы потомки героев, но ты склоняешь нас к банальному терроризму. Пусть они враги людей, но нет никакой чести в том, чтобы подложить бомбу под сиденье.
— Персей, ты не забыл, к чему мы стремимся? Мы собрались не для того, чтобы красиво и благородно совершать подвиги, а для того, поднять человечество с колен и доказать свою силу всей изнанке. У нас война, а не турнир.
— Да, я помню твою любимую присказку о превосходстве человека. Но чего будет стоить победа человека, если, стремясь к ней, он потеряет человечность? Хотел бы я, чтобы ты иногда об этом задумывался.
Злой Персей прошёл мимо угла Леонардо, не заметив невольного свидетеля ссоры. Затаив дыхание, мальчик смотрел, как спина одного из лидеров скрывается за следующим поворотом, и вслушивался в затихающие шаги. Его не отпускало ощущение, что он услышал, чего не стоило…
— Долго будешь там стоять? — раздался спокойный голос Цао Цао, который уходить не спешил.
Леонардо почувствовал, как кровь прилила к лицу. Не очень-то приятно оказаться застуканным на подслушивании, но как будто он того хотел!
— Я не хотел подслушивать, — поспешил оправдаться Леонардо, выступая из-за угла. — Я просто шёл к Георгу… а тут вы были…
— Разве я тебя в чём-то обвинял? — остановил его Цао Цао. — Мы и сами хороши — встали посреди коридора. Тебя теперь, наверное, раздирают вопросы?
Леонардо опасливо посмотрел на Цао Цао, но тот не злился. Он выглядел отстранённым и раздосадованным одновременно. Из-за слов Персея?
— Да, глупо отрицать, — осторожно протянул мальчик. Может, ему и не стоило слышать той ссоры, но он услышал, и она действительно породила вопросы. — Вы с Персеем в последнее время постоянно ругаетесь. Я не понимаю, почему вы больше не сходитесь во мнениях? Ведь раньше же быстро находили компромиссы.
На секунду Леонардо показалось, что Цао Цао не станет отвечать. Он задумчиво смотрел перед собой, словно прикидывал, не развернуться ли ему и уйти. Но нет, всё-таки он решил ответить:
— Потому что на этапе подготовки у нас было мало камней преткновения. Но чем ближе следующий этап — действия, — тем яснее становится неприглядная правда. Мы с ним по-разному смотрим на роль фракции Героев в судьбе мира, и по-разному стремимся эту роль выполнять.
Это понятно и без объяснений. Но вряд ли Цао Цао стал бы говорить настолько очевидные вещи, это не в его стиле. Скорее, это было просто вступлением, поэтому Леонардо молча ждал продолжения, не мешая раздумьям лидера.
— Персей — настоящий герой в романтизированном смысле слова. Он — герой-защитник и герой-спаситель, но он не политик и не полководец, — Цао Цао устало вздохнул и покачал головой. — Хуже то, что он отказывается понимать, что для перемен нужно стать третьим и четвёртым, а не первым и вторым. В нынешние времена классическими подвигами человек своего положения не исправит. Против нас не просто чудовища, а целые народы. И герой-романтик с ними не справится. Понимаешь, что я имею в виду?
— Что нужно не только сражаться в лоб, но и работать хитростью? — Леонардо нахмурился, припоминая слова Персея. — Типа бомбы под сиденьем?
Не то, чтобы подобная мысль приводила в восторг. Всё-таки это как-то… действительно слишком по-террористски.
— В том числе. Нельзя пренебрегать возможностями, которые сами падают в руки, — Цао Цао оценил выражение лица Леонардо и понимающе хмыкнул. — Вижу, не одобряешь? Конечно, можно, как того хочет Персей: в лобовую сражаться со всей библейской мифологией, и я не против этого варианта — среди них много интересных противников. Но именно с ними мы сразимся при любом раскладе. А их сторону в целом перед этим стоит ослабить, чтобы после обезглавленные фракции погрязли во внутренних дрязгах, не в силах смотреть по сторонам.
— Кажется, теперь я понимаю. И, раз речь идёт о библейских фракциях, то их я не жалею, — криво усмехнулся Леонардо. Ведь и впрямь, почему он должен печься о тех, кто видит в людях лишь кадровый скот, из которого выбирает понравившихся, не спрашивая их самих? Почему он должен печься о тех, кто торгует людьми, как животными на ярмарке, либо превращает в топливо для поддержания своего жалкого существования? И почему он должен печься о тех, кто предпочёл закрыть на всё это глаза и жать руку чудовищам? С ними нужно бороться, и кому, как не потомку полководца, унаследовавшему стратегический гений предка, лучше всех разбираться в методах борьбы? Нужно просто ему довериться, как и всегда. — Наверное, я просто недостаточно в курсе и судил поспешно. А, если не секрет, что за дело с бомбой?
Цао Цао удовлетворённо кивнул, довольный прозвучавшим ответом.
— Всего лишь небольшая помощь Старым Владыкам, которые в кои-то веки составили толковый план покушения. Если он удастся — библейские фракции понесут большие потери. Если нет — что ж, мы избавимся от ядовитой гадины под боком. В этот раз они ставят на кон всё.
— А, если покушение удастся, мы же их после прибьём? — настороженно уточнил Леонардо. Он не забыл Асмодея, и тёплых чувств к его фракции не питал. При мысли о том, что из-за них он пожизненно просидит в штабе, передёргивало.
— Само собой. Ты ведь знаешь, что цель этих клоунов — мировое господство демонов? Она противоречит нашей. Не переживай, Асмодею осталось недолго вне зависимости от результатов покушения.
— Я рад это слышать.
Наверное, Леонардо был бы не прочь самолично пустить кровь этому демону, но он не забыл ту жуткую мощь. Как бы ни было велико желание, сейчас Асмодей ему не по зубам. Так что мальчика устроит и сам факт смерти демона. И его сотоварища Вельзевула — на всякий случай. Обещание, что желанный миг не за горами, правда радовало.
Но, несмотря на добрые вести, Леонардо не собирался так просто уходить с куда более важной темы, с которой он и начал этот разговор.
— Но, всё-таки, что Персей? Вы сможете найти компромисс?
Наверное, Цао Цао не хотел возвращаться к обсуждению, но и Леонардо не собирался уходить без ответа. Не по этой теме. Он безмерно уважал обоих лидеров, и их раздор буквально выбил почву из-под ног. Хотелось получить хоть какую-то ясность, пусть даже натянутое обещание, что «всё будет в порядке».
Только Цао Цао не тот человек, который будет лгать ради мимолётного успокоения. Он или скажет прямо, или выразительно промолчит так, что ответ станет ясен и без слов. В этот раз он решил ответить:
— Даже, если найдём, этот компромисс станет последним. Когда Персею надоест со мной спорить, он уйдёт. Я знаю, что ты к нему привязался, поэтому будь готов к такому повороту.
Леонардо показалось, что его огрели по голове. Персей… уйдёт? Покинет фракцию Героев, своих друзей, откажется от своей цели защитить человечество и просто уйдёт? Самое страшное — Цао Цао говорит об этом, как о чём-то предрешённом, что обязательно произойдёт. Он не сомневается.
В голове не укладывается… Для Леонардо оба лидера были чем-то незыблемым, они стали неотъемлемой частью жизни. Два человека спасли его в Венеции, два человека открыли для него большой опасный мир, два человека предложили защиту, два человека были поблизости больше года. И теперь выясняется, что один из них возьмёт и уйдёт?
— Не могу поверить, что он способен бросить всё и всех! — мальчик упрямо сжал кулаки. Может, Цао Цао в том уверен, но Леонардо — нет. Персей ведь не такой, он не может бросить всех только из-за того, что не договорился с Цао Цао!
Пока не услышит подтверждение лично от Персея — ни за что не поверит.
— Мне тоже не хотелось бы в это верить, но раскалывать фракцию или перехватывать власть он не будет. Терпеть мою «грязную» политику — тоже. Остаётся только уйти, — Цао Цао посмотрел на упрямое лицо Леонардо и едва заметно со снисходительностью улыбнулся, словно говоря «какой же ты, всё-таки, ребёнок». — По тебе вижу, что ты не захочешь с этим мириться. Я не стану тебе препятствовать. Сможешь переубедить этого упрямца, только спасибо скажу. Но, если не получится, не начинай себя винить. Понятно?
Леонардо кивнул, заметно прибодрившись. Не то, чтобы ему была необходима отмашка, чтобы поговорить с Персеем, но теперь он ясно видел, что сам Цао Цао не желает ухода товарища. Это знание прибавило уверенности.
— Я к Георгу, и на поиски Персея, — воодушевлённо заявил Леонардо. Всё-таки обещание Марсилио нужно выполнить.