Часть 8 (2/2)

Проиграв в немом противостоянии с самим собой, он направляется прямиком к бару и выбирает самый ядреный виски из своей коллекции — такой, от которого сердце на секунду застревает где-то в глотке, а глаза вылезают из орбит. Как раз под стать этому безумному вечеру.

Поттер напряженно следит за ним с дивана и вдруг всё же решается подать голос:

— Вы не могли бы и мне налить выпить, мистер Снейп?

От резкого поворота головы даже на миг защемляет какой-то нерв в шее, вызывая короткую вспышку боли. Смеряя потерянного, неподвижно замершего Поттера, он отвечает максимально нейтральным тоном:

— Я могу вам, Поттер, налить… — Поттер пялится на него во все глаза, — ромашкового чая… Это ваш максимум на ближайшие два месяца.

В подтверждение своих слов он действительно левитирует чайник с кухни и ставит с резким стуком жестянку с травяным чаем на кофейный столик прямо у Поттера перед носом.

Поттер вздрагивает от этого звука всем телом, сглатывает и хватается за висящий в воздухе чайник. Воду в кружку он наливает при этом максимально осторожно и, зачерпнув, швыряет в кипяток полную ложку сухих соцветий. Маленькие бутоны ромашки кружат на поверхности и никак не хотят тонуть.

— Рассказывайте, Поттер.

— Что именно вам рассказать, мистер Снейп?

— Можно без мистера, Поттер.

— Что?!

— Что слышали. Мы не в Хогвартсе, и от вашего натянутого «мистер Снейп» меня всё равно воротит. — Второй глоток виски уже не так обжигает глотку, и он чувствует, наконец, приятную теплоту внутри, от которой чуть немеет всё тело. — Всё, Поттер, рассказывайте всё. Я хочу понять, во что я ввязался и чем это мне грозит. Не хотелось бы случайно расстаться с жизнью в очередной раз.

Поттер наклоняется над чашкой, задумчиво водит пальцем по краю — чашка при этом едва слышно звенит, — а потом вдруг макает в чай палец и выуживает соцветие, которое так и не утонуло. Поднимает его на свет и отчего-то совсем тихо бормочет:

— Упрямое…

Кажется, ему не поможет даже виски. Голос едва удается держать в узде, и все равно он почти срывается на последнем слоге поттеровской фамилии:

— Пот-тер… Мы с вами тут ромашковый чай собрались обсуждать? Какое решение проблемы нашли для вас в Мунго? Шеклболт мне сказал, что нашли.

Поттер отрывает взгляд от чашки и наконец-то решается посмотреть ему в глаза:

— Умиротворяющий бальзам…

Так вот почему Поттер ведет себя так неестественно, будто деревянная ходячая кукла на шарнирах. Да он же под завязку накачан этим самым умиротворяющим бальзамом.

— Сколько, Поттер?

Ответа он, впрочем, не слышит. Поттер отпивает чай, секунду ничего не происходит, а потом мальчишка начинает весь мелко дрожать, лоб моментально покрывается липкой испариной, одним резким движением Поттер вдруг сгибается пополам, и его выворачивает на белоснежный ковер посреди гостиной. В воздухе повисает мерзотный кислый запах.

Вот, собственно, и ответ, но ему нужно услышать:

— Так сколько, Поттер? Сколько порций умиротворяющего бальзама ты умудрился выпить за сегодня?

Поттер утирается рукавом и с каким-то понурым отвращением смотрит на оставленные на рубашке следы. Северус одним взмахом ладони убирает следы с ковра.

Мальчишка поднимает на него взгляд исподлобья и невпопад спрашивает:

— Вы перешли в общении со мной на «ты»?

— Предлагаешь обращаться к тебе на «вы» ровно после того, как ты облевал мне весь ковёр, Поттер?

Поттер буравит его взглядом, но схватывает всё на лету, отбрасывая в сторону столь неуместную в сложившихся обстоятельствах субординацию.

— Четыре… Обычно хватает двух порций в день. Но сегодня, где-то на полпути по этому гребаному крутому склону, который весь завален свежим снегом и тропинки нет никакой вообще, я понял, что двух порций мне однозначно не хватит, чтобы пережить эту встречу с вами. Пришлось в пути выпить еще две порции.

— И давно ты, Поттер, на умиротворяющем бальзаме сидишь?

Поттер бесхитростно смотрит ему прямо в глаза и честно отвечает:

— Три года.

Гребаные дракклы, Поттер, похоже, вообще не в курсе. Решение он принимает моментально — с Поттером в таком состоянии он дело иметь однозначно не намерен.

— Подъем, Поттер!

Приходится крепко схватить того за плечо и потянуть за собой, поскольку мальчишка до последнего упрямо сопротивляется.

— Куда ты меня ведешь, Снейп?!

— Шагай, Поттер, и не задавай вопросов.

У кухни Северус задерживается на минутку, оставляя Поттера, и тот тут же в изнеможении прислоняется к двери. Он возвращается, найдя то, что ему требуется, на полке, и они продолжают свое траурное шествие до ванной комнаты. Толкнув дверь ногой и придерживая Поттера за шкирку, он сует тому маленький пузырек в руки.

— Пей!

Поттер в ужасе таращится на флакон с зельем и, вывернувшись из его цепкой хватки, хрипло роняет:

— Что это?

— Пей, я сказал.

И надо же — Поттер глубоко вздыхает, запрокидывает голову и выливает в себя весь флакон без остатка.

Черт, он ведь даже не предупредил. Но всё это лишнее… Поттер едва успевает добраться до унитаза, поднять крышку, и его тут же выворачивает наизнанку.

Северус остается наблюдать, подпирая плечом косяк двери.

Поттера долго и нудно полощет, кажется, он старательно выблевывает все свои внутренности. Стоит ему только немного перевести дух, мальчишка тяжело откашливается, упираясь руками в колени. Он успевает обернуться через плечо, чтобы натянуто произнести:

— Господи… Ты же всем этим наслаждаешься, Снейп! Признайся, наверняка всю свою жизнь мечтал наблюдать блюющего Поттера у своих ног…

Поттер явно хочет сказать что-то еще, но вместо этого у него изо рта исходят какие-то глухие булькающие звуки, и его опять сгибает пополам от нового приступа рвоты.

Когда второй приступ ненадолго затихает, в гулкой тишине раздается его собственный бесстрастный голос:

— Четыре, Поттер… Ты же сам сказал, что выпил четыре дозы.

Поттер лишь болезненно, загнанно стонет…

Когда всё наконец заканчивается, Поттеру едва хватает сил, чтобы добраться до умывальника, вывернуть кран до упора и тут же сунуть под ледяную воду голову и жадно напиться воды. После чего он медленно сползает по кафельной плитке на пол и, распластавшись на спине в позе морской звезды, утыкается абсолютно пустым взглядом в потолок. С мокрых волос тут же натекает приличная лужа.

Долгое время спустя Поттер отрывается от разглядывания потолка, переводит на него какой-то смирившийся взгляд и отвлеченно произносит:

— Ты совершенно безжалостный, ты знаешь это, Снейп?

— Безжалостный, Поттер?.. — в его хриплой интонации легко различить опасные ноты, — можешь вернуться в Мунго, там тебя пожалеют. Ты в курсе вообще, что умиротворяющий бальзам в тех дозировках, которые ты принимаешь на постоянной основе, — сильнейшее наркотическое средство?!

Поттер в прострации пялится на него с пола и медленно качает головой.

— А от четырех порций за раз и передоз схватить недолго.

Поттер шумно сглатывает и обессиленно закрывает глаза.

— Я так понимаю, об этом побочном действии тебе в Мунго рассказать забыли.

В ответ Поттер только дерганно кивает головой. Северус поворачивается, чтобы уже уйти, и напоследок коротко произносит:

— Как отлежишься, возвращайся в гостиную. Если найдешь в себе силы, можешь принять душ. Чистую одежду я тебе оставлю…

Он отворачивается, но еще долго чувствует вонзившийся в спину пристальный взгляд.

Поттер прислушивается к его совету и возвращается в гостиную через какое-то время свежевымытый и в его одежде. Зрелище бесконечно странное и непонятно завораживающее. Кажется, он не в состоянии отвести взгляд.

Поттер аккуратно усаживается на край дивана и с какой-то затаенной злобой смотрит на чашку с остывшим ромашковым чаем.

— Можешь пить, если хочешь. Ромашка — антагонист с составом умиротворяющего бальзама.

Поттер благодарно кивает в ответ на это неожиданно терпеливое объяснение и жадно отпивает остывший чай. Северус левитирует ему новый чайник, из горлышка которого валит пар.

— На сегодня это всё, Поттер. Встретимся завтра. И только попробуй снова заявиться ко мне под воздействием умиротворяющего бальзама… — Поттер замирает, и кружка в руке у него чуть подрагивает. — Завтра ты мне наконец расскажешь, что именно произошло между тобой и этим племянником, ты понял?

В ответ раздается едва слышное:

— Мне снова подниматься пешком?

— Разумеется, Поттер.

— Но тут же снег по пояс, я сегодня еле добрался.

Какой же Поттер всё-таки местами недалекий. Всё ему приходится разжевывать.

— Ну вот и растопи этот снег на пути сюда, заодно, может, хоть часть своей недюжинной магической силы сольешь.

Поттер внезапно замирает, в удивлении рассматривая его. И Северус видит, как вся эта напряженная работа мозга тут же отражается на лице Поттера. Он просто читает эту одну-единственную мысль, которая полыхает сейчас в мозгу Поттера: а может, Снейп не такой уж и мудак?..

Он отворачивается и останавливается у входной двери, распахивая ее настежь. С порывом ветра в дом тут же влетают сотни кружащихся снежинок и мгновенно тают, так и не долетев до пола.

Поттер прекрасно понимает намек: резво вскакивает с дивана, но у порога застревает, приседает и обстоятельно зашнуровывает ботинки. Накинув куртку и замотав шарф, долго смотрит на него в упор и так и не решается ничего сказать.

— Рюкзак не забудь, Поттер.

Поттер спохватывается, закидывает рюкзак за плечо, и Северус снова слышит, как брякает внутри стекло.

— Что у тебя там?

Мальчишка за секунду покрывается таким ярким румянцем, что Северус только покорно вздыхает. Еще ему проблем с алкоголем не хватало, ко всему прочему.

Поттер, видимо, замечает это его подозрение и вдруг решительно расстегивает рюкзак одним резким движением и достает из него две какие-то пузатые банки.

В первый момент Северус даже не может понять, что это за банки и что там внутри них, пока на него не снисходит ошеломительное озарение: обе под крышку забиты отборными сушеными тараканами.

Поттер как-то одновременно виновато и с вызовом смотрит ему в глаза и произносит совсем тихо:

— Я долго думал перед этой нашей встречей, чем все обернется, и вот что в итоге надумал… Вдруг у тебя снова появится желание швырнуть в меня чем-нибудь, а под рукой так некстати ничего нет…

Невероятный… немыслимый Поттер!

Его хриплый каркающий смех заполняет собой всё пространство прихожей, и он совсем не может сдержать себя. Плевать, что свидетелем всему этому кратковременному безумию становится ошеломленный Поттер — ах да, мальчишка же, наверное, никогда не слышал его смех.

Вытерев слезы, выступившие в уголках глаз, он протягивает руку за банками:

— Оставь, Поттер. Как знать — может, ты прав, и эти банки мне еще пригодятся…

Поттер уходит, тихо притворив за собой дверь.

И лишь долгое время спустя, прокручивая в голове события этого вечера снова и снова, он вдруг понимает, что Поттер так и не назвал его ни трусом, ни слабаком…