17 (1/2)

В бальном зале Малфой–менора звучала негромкая музыка, а шустрые домовики сновали вокруг с подносами закусок и напитков. Посвежевшие азкабанские беглецы смешались с толпой своих спасителей и их семей и изо всех сил изображали из себя приличное магическое общество. Среди гостей я была единственной представительницей младшего поколения, и даже под чарами Гонта чувствовала, что слишком выделяюсь. Отец был занят разговорами в компании Яксли и Руквуда, и порой бросал на Беллатрикс Лестрейндж опасные взгляды. Беллатрикс, в свою очередь, пыталась настойчиво прожечь взглядом дыру во мне. Всё это крайне раздражало, но акцентировать на переглядах внимание для меня значило принять ситуацию как вызов. Что и кому мне было доказывать? Что Темный Лорд принадлежит исключительно мне и никому другому? У меня сомнений в этом теперь не было, а то, что кто-то на чужого Лорда рот разевает — что ж, жаль её супруга.

Ко мне подошел Барти, в неизвестно где добытых узких кожаных штанах, шелковой черной рубашке и в мантии нараспашку. В руках он держал полупустой бокал с шампанским.

— О, леди, вы знаете, что выглядите ослепительно? Шикарное платье, серьёзно. Впрочем, глупо говорить зеленоглазой слизеринке, как ей идет изумрудный цвет.

— Я бы вернула комплимент, но… Мерлин, где ты вообще эти штаны нашел, стащил у Сириуса Блэка? И с каким заклинанием смог натянуть?

Барти захихикал:

— Такие заклинания вслух не произносят! Могу написать на бумажке и оставить в условном месте, что скажешь?

— Не настолько уж мне и интересно.

— Очень зря, леди, подобные знания никогда не бывают лишними! — его улыбка быстро стихла и он проговорил уже серьезно. — Я мог бы её убить. У тех, кто предпочел общество дементоров отречению от Темного Лорда есть, конечно, небольшое послабление в количестве ошибок, что могут ненароком переполнить чашу его терпения, но если дело коснется тебя, все преференции быстро отменятся.

Я рассеяно оглянулась вокруг, выискивая взглядом домовика с напитками. Получив вожделенный бокал, отпила немного вина и только тогда ответила:

— Нет.

— Очень зря. Твой отец уже сам подумывает о том, чтобы расчистить путь к спокойному будущему дочери.

— До первой хоть сколько-нибудь материальной угрозы моей жизни или здоровью. — продолжила я, а Барти расплылся в довольной улыбке. — С чего бы мне быть настолько кровожадной? Пялиться или даже болтать Белла может что угодно. Да и относятся пока ко мне снисходительно — подумаешь, понравилась Лорду юная девчонка, так ведь не факт, что он дотерпит до ее совершеннолетия и не выберет кого-нибудь другого.

— Ах, если бы, моя леди. Я бы первым порадовался. Но уже после Йоля те, кто так думает, поймут, что были неправы. И тогда…

— Убери со своего лица этот оскал. Я знаю, что ты можешь сказать.

— Что первая угроза может оказаться удачной, а потому последней?

— Но ведь именно для этого ты постоянно крутишься рядом со мной, разве нет? Чтобы так не случилось?

— Я понял тебя. Ладно, пойду дальше напиваться, — он увидел приближавшегося ко мне Лорда и отошел в сторону.

— Барти не слишком докучает тебе?

— Нет, — я мотнула головой, почувствовав укор вины, будто меня поймали за изменой, — иной раз он довольно занятный.

— Пока не начинает смотреть жалостливым взглядом? — Темный Лорд насмешливо фыркнул. — То, что ты находишь его интересной личностью, никак не уязвляет мое самолюбие, не волнуйся. Я поговорю с ним, если он будет излишне тебе докучать.

— Ты ведь мог бы просто отменить свой приказ и сказать, чтобы он не приближался ко мне.

— Нет, — улыбка была жёсткой и не коснулась глаз, — пусть приглядывает.

Я вздохнула:

— Он ведь очень тебе предан. Для него подобная ситуация выглядит достаточно жестоко.

— Я никогда не утверждал, что милосерден.

Тем временем музыка сменилась на более мелодичную. Люциус Малфой первым пригласил на танец Нарциссу, его примеру последовали и другие гости. Лорд подал мне руку, и мы вышли ближе к центру зала.

И как дождаться декабря? С этим Турниром, интригами Дамблдора и оборотнем под боком вряд ли у меня будут возможности покинуть на время школу. И даже угадать теперь, что нас ждет, было невозможно.

Темный Лорд прижал меня к себе покрепче:

— Мы не говорим сегодня о делах, Панси. Перестань так громко думать.

— Не могу. Ты ведь не объясняешь мне, зачем поторопил проведение Турнира Трёх Волшебников.

— Не объясняю лишь потому, что так тебе будет интереснее наблюдать за происходящими событиями. — он ослепительно улыбнулся, и вряд ли подобную улыбку можно было назвать иначе, чем очаровательной. — Поверь, это будет чрезвычайно занимательное зрелище. У тебя есть догадки?

Я хотела было отрицательно покачать головой, но скептически приподнятая бровь Лорда заставила произнести вслух то, что он и так видел у меня в голове.

— На ум приходит только возвращение Лорда Волдеморта.

Должно быть, я произнесла это слишком громко, потому что танцующие рядом пары охнули от моей наглости.

Он ответил, как ни в чем не бывало:

— Лорд Волдеморт? Говорят, он исчез много лет назад. А ты забываешь ещё об одном человеке.

— О ком же?

— Ты же не собираешься всю жизнь называть меня «мой Лорд»? Пожалуй, раз я пользовался именем «Том» без малого два десятка лет, не будет большой проблемой снова к нему вернуться. Возможно, его звучание из твоих уст мне даже понравится.

Я только моргнула и чуть не наступила ему на обе ноги сразу. Довольный произведенным эффектом, он перехватил меня покрепче и закружил в нарастающем ритме вальса.

***

Хогвартс встретил своих обитателей пеленой тумана и моросящего дождя. Погода была невероятно холодной для сентября, а грязно–серое небо настраивало на мрачный лад. Дамблдор, как обычно, был средоточием оптимизма наполовину со старческим маразмом. Новости о предстоящем Турнире Трёх Волшебников он говорил с таким восторгом, будто объявлял о рождении своего долгожданного внука.

Впрочем, ажиотаж и всеобщее возбуждение уже через пару дней сменили повседневные учебные трудности.

Большой компанией мы собрались после уроков недалеко от теплиц, пытаясь насладиться единственным за две недели теплым солнечным деньком, хотя бы оставшейся его частью. Помимо нашей слизеринской четверки и Блейза присоединились также Джинни с Луной.

— Он меня ещё у Сириуса достал! — Гарри был не на шутку раздражен Люпином, — Так теперь и в школе надоедает!

— Ну, не знаю, он ведет себя так, будто у вас прекрасные отношения, — хихикнул Блейз, поигрывая бровями. — Ах, Гарри задержись! Гарри, приходи пить чай! Гарри, помочь тебе с щитовыми чарами?

— Вот, тошнит аж! Где он был всё то время, пока я жил у Дурсли? Как же, друг отца! Мог бы хоть раз прийти, проведать. Тоже мне, можно подумать, он болел круглосуточно на протяжении всех этих лет.

— А что у него за болезнь? — невинно поинтересовалась я. — Выглядит он действительно каким-то потрепанным.

Вся компания пытливо уставилась на хмурого Гарри.

– Не могу сказать, – он вздохнул и показал жест из скрещенных пальцев, — клятва.

В ответ раздался многоголосый разочарованный гул.

— А точно условия клятвы полные? — спросила Джинни. — Вдруг сработает рисунок?

— А ещё можно вышить нитками или связать узор, — откликнулась Луна.

Даже Рон закатил глаза:

— Это всё подходит под определение «никоим другим образом не передавать информацию». Кто в здравом уме забудет о таком?

— Вы совершенно не думаете о том, что есть разница между добровольной передачей, и когда информацию добывают силой.

В общем, несмотря на то, что разговор ушёл в обсуждение клятв и их формулировок, после выяснилось, что болезнью Люпина все как-то неожиданно заинтересовались, и теперь подумывали раскрыть эту занимательную тайну.

***

Не могу не признать, что преподавателем Римус Люпин был не самым плохим: он старался делать уроки интересными, хорошо объяснял материал и умело балансировал между скучной теорией и захватывающей практикой. Тем не менее, его моральные ориентиры порой вызывали оторопь. Заставить учеников показать другим свой самый большой страх, при том, что на уроке присутствуют два недружественных факультета, а подростки порой очень и очень жестоки… В прошлом, после явления дементора от Поттера, урок был сорван, и Люпин больше не возвращался к этой теме. Теперь же я не знала, чего ожидать — как-то получилось, что боггарты мне ни разу в жизни не попадались.

— Те, кто по болезни будет отсутствовать на следующем уроке, всё равно должны прийти в другой раз, это обязательно. — Люпин подстраховался заранее, видимо, рассчитывая, что первый побывавший на уроке курс сразу растреплет всем остальным о боггарте, что резко повысит количество надуманных обращений в Больничное крыло. Впрочем, Снейп всё равно намекнул старостам, что в учительской в старом гардеробе для мантий завелось что-то интересное, так что на нашем факультете быстро сложили два и два.

Чем ближе приближался урок, тем задумчивее я становилась. Драко тоже не блистал хорошим настроением. Своего боггарта он точно знал — чаще мертвая Нарцисса, иногда — Люциус. Из такого, как ни старайся, смешное не сделаешь. Ничего постыдного в этом не было, но и лишний раз смотреть на свой страх он не хотел.

— Да в конце концов, — Драко расшумелся в библиотеке, заставив мадам Пинс злобно на него шикнуть, — если он окажется таким мудаком, что всё равно заставит меня, то я это припомню. Чего молчишь, Панс?

— Думаю. Может, сходить в учительскую ночью со Снейпом, да и посмотреть, что там у меня? А вдруг Сам-Знаешь-Кто в прошлом обличии? Объясняй потом, чего это у меня такая фантазия бурная.

— Идея, вообще-то. Только не забывай, победишь боггарта один раз, на следующий он может вытянуть из тебя что-нибудь другое, и не факт, что не хуже.

— Да помню. — я вздохнула. — Было бы славно, если боггарт быстро сдуется и до нас очередь не дойдет. Только не уверена я, что у Люпина их несколько штук не припрятано. Неспроста же практика обязательная.

— Директор наверняка потом это как-то использует, — Драко скривился, — а Люпин не просто расскажет, ещё и воспоминания сольёт, уверен.

Я решительно поднялась из-за стола.

— Пойду к декану. Посмотрим, чего я боюсь. Да и посоветует что-нибудь.

***

Было очень больно и страшно. В грудине будто комок игл заворочался, царапая и разрывая её изнутри, оставляя после себя пустоту — как сердце вырвали. Рука бледная и скрюченная, палочка сломана и валяется рядом. Разрез от уха до ключицы уже не пульсирует от вытекавшей крови — в теле больше не было жизни. А я… Как же я буду? Одна? Попытка вдохнуть воздух закончилась ничем — горло сдавливало от сдерживаемых слез. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, превратись во что-нибудь другое!

— И как же вас угораздило, Паркинсон? — Снейп с нечитаемым лицом стоял чуть позади меня и внимательно разглядывал лежащий у моих ног труп Темного Лорда — с кровавыми дырами вместо глаз, засохшей багряной коркой на волосах и сплошь покрытый ранами. После каждого моего всхлипа боггарт добавлял на тело ещё один жуткий порез. — Сколько можно уже! — декан оттеснил меня, разворачивая к боггарту спиной.

Пока я вытирала злые слезы, декан отправил привидение обратно в шкаф. После стукнул мне по макушке палочкой, накладывая Дезиллюминационное.

— Пойдемте в мой кабинет.

Тщательно заперев дверь и накапав мне в бокал несколько капель Умиротворяющего бальзама, декан скрестил на груди руки и задумчиво оглядел меня с головы до ног.

— Если честно, никогда бы не подумал. Я был уверен, что вы просто прагматично ухватились за возможность занять высокое и прочное положение. Вы не производите впечатление глупышки, которая влюбится в привлекательную внешность.

Мне оставалось только вздохнуть — о том, что мы с Темным Лордом вообще-то родственные души, помимо нас самих знал только мой отец. Даже Драко считал, что я просто немного сошла с ума, а Лорд слишком впечатлился собственным будущим и решил немного внять Дамблдоровым сказочкам о силе любви. Драко заметил, к чему всё идет чуть ли не раньше меня самой, так что только плечами пожал, убедившись в своей наблюдательности.

— Читать мораль вам, конечно, я не буду — о деяниях вашего избранника вы знаете поболее моего. И что мы будем с вами делать, мисс Паркинсон? Вы понимаете, что даже в подобном виде и состоянии вашего боггарта знающие люди опознают как Тома Реддла начала шестидесятых?

— Я не такого ожидала, — покачала я головой, — не пауков и не мумию, конечно, но уж точно не этого. А что делать — не имею ни малейшего представления.

Снейп устало сжал пальцами переносицу:

— У вас Темный Лорд, у Малфоя — отец, у Нотта — мать, у Булстроуд вообще кузена акромантул сожрал. На моём факультете есть хотя бы один ученик со здоровой психикой? Не отвечайте, это риторический вопрос.

— Так глупо себя чувствую, — пожаловалась я, — куча проблем из-за такой ерунды, как боггарт.

— Ваши страхи — не ерунда, Паркинсон, тем более, когда они принимают такую форму. Хорошо, что мы проверили вас заранее. Успокоились? Идите отдыхать.

Я попрощалась и поплелась в гостиную Слизерина, досыпать оставшиеся пару часов до подъёма.

С Дамблдором Снейп спорил долго и упорно.

— Северус, по-моему, ты преувеличиваешь.

— Директор, при всём уважении, но как декан я категорически против подобных педагогических экспериментов. Ещё раз повторяю, это вам не детские страшилки, когда мерзкую гусеницу можно превратить смехом в огурец с ножками. У половины моего факультета в боггартах мёртвые родственники. А что у Поттера? Мы будем лицезреть Темного Лорда, бросающего Авады направо и налево? Вы действительно думаете, что умение изгнать мелкое пакостное приведение стоит того, чтобы опустошить все запасы успокоительных зелий в школе?

— Мальчик мой, ты не прав. Возможно, некоторым придётся действительно несладко, когда они встретятся лицом к лицу с собственными страхами. Однако, это наша обязанность — подготовить детей к суровой жизни во взрослом мире. И боггарт, в действительности, не так важен. Они должны научиться бороться, Северус.

— Тогда пусть Люпин увеличит количество часов на изучение щитов, от этого будет гораздо больше пользы!

— Я полностью доверяю Римусу и его планирование учебной программы выше всяких похвал. Он прекрасно знает своё дело. Уверяю, он обязательно поможет ученикам в случае необходимости.

Взбешенный Снейп подавил гордость и пошел пенять на совесть уже Люпину, что тоже не принесло результатов.

— Ты можешь хотя бы использовать ширму?