14 (2/2)

Я сняла с руки браслет-змейку, Лорд подвесил его в воздухе, и тонкими, аккуратными росчерками палочки принялся вливать в него магию. Уже через пару мгновений накопитель наполнился до предела.

— Позволишь надеть?

Я несмело протянула свою руку. Осторожно, даже ласково, он приподнял рукав мантии, обнажая моё предплечье, обвил вокруг запястья браслет и защелкнул застежку. Неторопливо проведя пальцами линию от ладони до сгиба локтя, он с легкой усмешкой опустил рукав, впрочем, не отпуская меня. В голове пронеслась мысль, что если Темный Лорд поставит мне метку, я точно не смогу никуда деться.

— Вряд ли когда-нибудь я решусь испортить столь красивую кожу подобным образом, — совершенно не стесняясь, он вслух ответил на подслушанные мысли, — по крайней мере, оставить свою метку на человеке можно по-разному, — и, не переставая смотреть мне в глаза, прикоснулся губами к моему запястью.

Губы были прохладными, мягкими, но запястье под ними будто загорелось. Стало невыносимо страшно от осознания того, что сейчас, ещё мгновение, и всё закончится. Я будто нашла то, что никогда не теряла, что никогда мне не принадлежало, но я знала совершенно точно, что это всегда должно было быть моим.

Лорд смотрел потемневшим взглядом, полным вопросов. «Что ты чувствуешь? Тебе нравится? Тебе ведь нравится?»

— Ты можешь пока быть свободна, Панси, — а в голосе легкая хрипотца. Он отпустил мою ладонь, я медленно кивнула и вышла.

Тебе ведь тоже нравится, мой Лорд. Тоже нравится.

Уже на половине пути к гостевой комнате мне пришлось остановиться и прислониться к стене, пытаясь переждать внезапную дрожь в коленях. Я представила, что снова оказалась в своём прошлом, где нет этого Темного Лорда, где есть лишь его бесплотный дух, яростный, полный гнева и болезненной ненависти, с покалеченным разумом, готовый через несколько лет возродиться в нечеловеческое змееподобное существо. Представила и почти задохнулась от тоски и боли. То ли за себя, то ли за него.

С отцом мы поговорили уже на следующий день. Объяснять, какие именно чувства во мне теперь вызывает Темный Лорд, я пока вовсе не желала, но убедиться в том, что всё происходящее — не какая-то интрига, очень хотелось. Отец был до удивления беспечным:

— Прекрати занимать свою голову надуманными проблемами. Темный Лорд не собирается бросать тебя в бой с аврорами. Мне и случая с василиском хватило. Панси, я же твой отец, согласился бы я на подобное, не получив от милорда гарантий, что он сможет тебя защитить?

— Я беспокоюсь не об этом. Теперь все думают, что он поит твою тринадцатилетнюю дочь Старящим зельем непонятно для чего.

Отец фыркнул:

— Милая, не упустил ли я что-то в твоем воспитании? Что за вульгарные мысли? Зелье всего лишь для маскировки, или, ты думаешь, десяток взрослых мужчин и низенькая девичья фигурка не вызовет у авроров лишних вопросов? — он вздохнул и посмотрел на меня уже серьёзным взглядом. — Я же прекрасно понимаю, что под этими чарами во взрослом виде тебе привычнее — ты у меня давно не ребенок. Теперь у тебя ещё есть и прекрасная отговорка для всех любопытствующих — приказ Лорда. Оспаривать это даже в мыслях никто не посмеет. А что насчет брака — Темный Лорд в любом случае будет ждать твоего совершеннолетия, и это тоже никто не посмеет подвергнуть сомнению.

— То есть… Он говорил серьёзно о матримониальных намерениях? И ты даже не сказал мне?!

Отец помолчал, немного нервным движением потирая шею.

— Мы провели проверку вашей совместимости ещё в прошлом году, — наконец признался он, — но милорд хотел сам тебе объяснить. Пожалуйста, милая, не заставляй меня нарушать слово, данное Темному Лорду.

***

Пятого июля, в три часа ночи, одиннадцать людей в черных мантиях с капюшонами и масках спустились в полутемную гостиную Малфой–менора. Двенадцатый участник, одетый так же, как и остальные Пожиратели Смерти, спокойно ожидал всех, в расслабленной позе прислонившись к камину. Возле него, рядом с аккуратной кучей новеньких Молний, с бесстрастным выражением лица стоял Люциус Малфой, держа в руках серебристый зонт с длинной рукояткой. Когда каждый взял себе по метле, двенадцатый Пожиратель произнес повелительным тоном:

— Люциус, портал.

Весьма разумно, хотя совершенно не в его стиле. Никто пока что не догадывался о возрождении Темного Лорда, а объявлять об этом на весь магический мир он точно не собирался. Возможно, только пока. Допускаю, что и наш налет на Азкабан будет иметь еще много последствий, и я не имею ввиду панику по поводу побега заключенных.

— Панси, — он слегка наклонил голову, указав глазами на место рядом с ним.

Находящийся рядом Пожиратель, судя по телосложению, Крэбб или Гойл, покорно посторонился и уступил мне.

— Взялись.

Рывок, и через секунду на нас обрушился дождь из ледяных капель, а пол, стремительно раскачиваясь, начал уходить из–под ног. Я еле устояла, пытаясь одновременно совладать с толчками и сообразить, где мы находимся. Вокруг страшно бушевал океан черной воды, из–за порывистого дождя почти ничего не было видно. Редкие огоньки еле освещали палубу. Мне показалось, что из недр судна доносится музыка и многоголосый гул, так что я предположила, что мы находимся на каком–то маггловском круизном лайнере. Волшебника, попытавшегося высушить мантию заклинанием и поставить на неё непромокаемые чары, схватил за руку один из Пожирателей:

— Никакой магии до прибытия к контуру, Селвин! — я узнала голос отца.

Тёмный Лорд негромко приказал:

— По местам.

Маги построились в клин с ним во главе, и уселись на метлы, готовые взлететь в любую секунду. По правому борту прошла волна мелких синеватых искр, возвещавших, что лайнер задел защитный контур окрестностей Азкабана. Лорд махнул рукой, и мы взлетели. Я старалась держаться рядом, летя на полкорпуса ниже него.

Впереди показались сумрачные огни, но прошло почти десять минут, прежде чем мы подлетели достаточно близко для того, чтобы стало возможно разглядеть огромное каменное сооружение со множеством маленьких бойниц, из которых лился сероватый тусклый свет. Своей высотой Азкабан поражал воображение и опережал на сто очков вперед любую самую высокую башню, какую можно было бы себе представить.

Нижние этажи терялись в багряно–темных клубах тумана, гораздо темнее, чем дождевые тучи, занимавшие весь небосвод. Начинающийся восход сквозь черноту облаков лишь немного осветил пространство, и только тут я заметила, что это вовсе не туман, а скопище дементоров. Они парили вокруг Азкабана, словно стая пираний вокруг будущего обеда, синхронно и ужасающе.

Тёмный Лорд взмахнул палочкой, послав в их сторону заклинание. Дементоры лишь на мгновение замедлились, и мне стало страшно. Внизу бушевала вода, холодный ветер пополам с ледяными каплями бил в лицо, попадая под маску и оставляя на губах привкус соли. Я уже начинала ощущать пустоту внутри, а в голову настойчиво лезли самые плохие мысли и воспоминания.

Но мы всё продолжали настойчиво двигаться дальше. Дементоры наконец–то приняли решение подняться вверх, скрываясь в небе и открывая взору нижние этажи. Мы остановились над главными воротами во внутренний двор Азкабана. Пожиратели наклонили метла и полетели вниз, а я осталась рядом с Лордом, стараясь рассмотреть мелькавшие внизу фигуры людей и вспышки заклинаний. Он вывел палочкой сложный узор, и воздух вокруг нас застыл. Ветер стих, с неба больше не падало ни капли.

— Нас не видно, — произнес Лорд. — Мы сейчас под Пологом.

Несколько минут мы молча наблюдали за битвой. Какой-то умник, то ли отобрал метлу у одного из Упивающихся, то ли схватил свою и двинулся в нашу сторону. Заметил, что ли? Но как? Присмотревшись, я узнала в подлетающем авроре Аластора Грюма с его знаменитым всевидящим глазом.

Его Темнейшеству, кажется, было все равно, даже если бы появился Дамблдор верхом на синем единороге; он продолжал настойчиво всматриваться в мельтешащих внизу Упивающихся, не замечая ничего вокруг. Я заглянула ему в лицо и ужаснулась — глаза за маской были подернуты туманом. То ли он решил незримо поучаствовать в бое с аврорами, то ли гуляет по азкабанским коридорам, высматривая короткие ходы к камерам особо опасных заключенных.

Грюм резко остановился примерно в сорока футах от нас, врезавшись в невидимую защитную сферу и чуть не сломав метлу. Кое-как держась в воздухе, он продолжал яростно бросать заклинания, но они все рассеивались. Отвечать ему я не рискнула, не желая своими действиями нечаянно разрушить нашу защиту. Бой внизу уже прекратился, и темные фигуры скрылись внутри Азкабана. Грюм же продолжал яростно бить заклятиями.

Прошло ещё несколько минут, и мне почудился тонкий звон треснувшего стекла. Я не верила, что аврору удастся сломать защиту, но нервировал он меня сильно, да и когда остальные будут возвращаться, Грюм может попасть в кого-нибудь шальной Авадой. Лучше убрать его, и подальше от недвижимого Лорда. Схватившись как можно крепче, я рванула в сторону аврора. Грюм точно видел меня своим глазом и поднял палочку, готовясь нанести удар как только я покину сферу. Я резко метнулась в сторону, вылетая из-под защиты, и повела метлу штопором, уворачиваясь от его заклинаний. Из-под щита кинула Секо, добавив невербальный Остолбеней. Мне нужно было лишь мгновение, чтобы оказаться ближе. Закрывшись щитом и бросив в ответ Петрификус, он пропустил момент, когда я махнула Огненной плетью. Но старикан был не промах — свалившись с собственной перебитой, подпаленной метлы и упустив палочку, он смог схватить мою Молнию за прутья. Всё-таки я не рассчитала слишком сильный ветер и приблизилась на опасное расстояние: вот что значит долгое отсутствие реального боя.

— Отцепись! — я попыталась сбросить его метким ударом каблука по лицу, но Грюм снова увернулся и схватился за мою лодыжку.

— Ах ты стерва! — он попытался сбросить меня, сильно дернув за ногу. То ли Лорд очнулся от крика Грюма, то ли по счастливому совпадению именно в этот момент решил вернуться сознанием в собственное тело, но одним коротким заклинанием старый аврор был сброшен с моей метлы и упал в океан. Я понадеялась, что больше он никогда не всплывет.

— Цела? — донесся до меня приглушенный маской голос. Я кивнула, возвращаясь на место возле него и подавляя желание вцепиться в его мантию.

Еще через пару минут Пожиратели вылетели из главного входа, каждый нес на метле по пассажиру. Судя по раздавшимся крикам, во внутренний двор Азкабана уже начало прибывать подкрепление. Дементоры снова спустились, теперь уже гораздо ниже. Прибывшим аврорам придется несладко, пока они смогут хоть как–то утихомирить бессловесных стражей.

Снова построившись в правильный клин, выжимая из Молний всё, что можно, мы двинулись на восток.

***

Пока мы забирали пленников из Азкабана, Малфои применяли родовую и кровную магию, защитив и спрятав целое крыло своего дома. Авроры прошлись по адресам всех подозрительных лиц, естественно, застав тех, кто не работал в Министерстве, дома и за вполне безобидными занятиями: игра в квиддич с детьми, чтение газет и банальные утренние посиделки в компании.

Азкабанских узников, бледных и грязных, напоминавших обтянутые кожей скелеты, поместили в северном гостевом крыле. Газеты разразились воплями ужаса, колдографии сбежавших Пожирателей Смерти висели на каждом столбе, а Дамблдор присутствовал в каждом номере Ежедневного пророка, неизменно толкая речи на тему «В Хогвартсе всё будет спокойно» и успокаивая обывателей уверенным блеском своей лиловой мантии с золотистыми звёздами. Люциус Малфой только ухмылялся, читая статьи, и через пару дней стало ясно, почему.

Вышедшая в вечернем экстренном выпуске Ежедневного пророка статья называлась «Кому нужен страх и паника в Волшебном мире?».

«Наша газета уже много раз писала о побеге особо опасных заключенных–Пожирателей Смерти, сторонников Сами–Знаете–Кого. Но прошло уже несколько дней, но ни о каких нападениях, да и о самих беглецах, ни слуху ни духу. И хотя паника уже захватила магическое сообщество, не стоит терять разум и бежать вслед за толпой, тем более, что в побеге есть очень много странностей. Мы решили провести собственное расследование. Итак, по официальным сводкам, предоставленных Авроратом, группа людей, прилетевших на метлах, в мантиях и масках Пожирателей Смерти, рано утром, пятого июля, совершили налет на магическую тюрьму Азкабан. В ходе развернувшейся потасовки с аврорами, несмотря на численное преимущество последних, нападавшим удалось их обезвредить и вывести из тюрьмы десятерых заключенных. Девять авроров находятся в Святом Мунго, оставшиеся пятнадцать от госпитализации отказались. Но странным выглядит тот факт, что при налете на Азкабан ни одного аврора не было убито, за исключением Аластора Грюма, начальника Аврората. И хотя официально было объявлено, что он убит напавшими Пожирателями, но нам удалось узнать, что Аластор Грюм умер от падения с метлы. Ударившись о воду, аврор потерял сознание и захлебнулся. Остальные пострадавшие, находящиеся в больнице, всего лишь проходят курс восстановления от множественного действия Ступефай, а также двое авроров лечатся от заикания и легкого нервного расстройства, вызванного испугом от близкого контакта с дементорами. Также стало известно, что в отличие от авроров, нападавшие не применили ни одного непростительного заклинания. Не кажется ли вам, уважаемые читатели, что Пожиратели Смерти, которые используют Ступефай и Петрификус Тоталус — странное явление? Напрашивается вывод, что побег заключенных вовсе не дело рук приспешников Сами–Знаете–Кого, а всего лишь повод ввергнуть магическое сообщество в бездну паники и страха. Вот только кому это выгодно? Этот вопрос остается открытым, но мы продолжаем своё расследование и обязательно на него ответим!»

Через день вышла еще одна статья, уже в соавторстве с Ритой Скитер, где она предположила, что побег заключенных — дело рук самого Дамблдора и его возрожденного Ордена Феникса. Статья была бредовая, но несколько работников Министерства анонимно поделились своими переживаниями о стареющем Дамблдоре, которому в Хогвартсе скучно, а снова стать великим победителем и предводителем движения против вселенского зла хочется. В общем, зерно сомнения было посеяно — старик мог быть беспрекословным авторитетом для детей в школе, но в реальном мире у него было слишком много недоброжелателей.

Гарри Поттера завалили письмами с пожеланиями удачной победы над Пожирателями, так что к концу недели он был в истерике и срывался на старших Уизли неконтролируемыми магическими выбросами. От греха подальше Блэк забрал крестника к себе вместе со всеми вещами и попросил Люпина временно съехать, так что Гарри Поттер снова поселился на Гриммо. Без присутствия нудящего оборотня отношения были снова налажены. Рон поскучал без друга несколько дней, и благополучно отправился к Гарри до конца каникул. Когда в гости внезапно пожаловал и Блейз, чья мать была занята очередным медовым месяцем с новым мужем, Сириус понял, чем отличается толпа подростков в гостях и на длительном проживании, так что схватился за голову и пообещал никогда не заводить детей, за что тут же был оглушен гневным визгом с портрета миссис Блэк.