how can I be in your eyes [Ники/Сону, 31. забота] (2/2)

— Тогда ложись ко мне.

Он чувствует удивленный взгляд на себе, но упрямо смотрит в экран. Сердце так быстро заходится в груди, что дышать больно.

— С чего вдруг? — спрашивает Сону с явной улыбкой в голосе.

«Потому что я знаю, что ты любишь, когда о тебе заботятся, когда прикасаются, обнимают. Кто угодно, только не я».

— Не хочешь, не надо, я тебя не заставляю, — бросает он раздраженно, — ладно, я пошел спать.

Но Сону хватает его за задний карман треников, и сердце Ники ухает вниз. Он оглядывается, видя оплавленный нежностью взгляд Сону, тот улыбается, когда просит на грани шепота, но его голос звучит для Ники единственным звуком во всей вселенной.

— Останься со мной, — мягко говорит он, мурашками отзываясь по коже, — давай досмотрим?

Но Ники не находит в себе сил подняться с места, даже когда фильм заканчивается, потому что Сону засыпает у него на коленях. Он смотрит на него, такого маленького и хрупкого, свернувшегося под боком, смотрит, даже когда отключается телевизор и гостиную погружает в темноту. В комнате повисает тишина, разбавленная размеренным дыханием Сону, но Ники уверен, что грохот его сердца слышится гораздо громче. Он не чувствует покалывания в онемевших ногах, только свою нежность, сокрушительную, больную, он готов сидеть так до конца жизни, если Сону понадобится, он сделает что угодно, он просто не знает, что, и эта беспомощность разрушает его изнутри.

— Я не знаю, как сделать тебя счастливым, — шепотом говорит он.

Он прикасается к спадающим на лицо прядкам, отводит их бережно-бережно, Сону и на ощупь кажется ломким, нежным, словно снежинка, упавшая на стекло, и Ники прикасается к нему с дробящим нутро страхом навредить.

— Что мне сделать, чтобы тебе было хорошо?

Сону перехватывает его ладонь раньше, чем он успевает убрать, и прижимает к своей голове.

— Ничего не нужно, — сонно бормочет он, устраиваясь поудобнее, — просто будь.

Ники гладит его по голове, по плечу, его хочется обнять, стиснуть, уткнуться в шею и сорваться, говорить, говорить, впервые не сдерживаясь. Ники чувствует, как оно клокочет у него в горле в злых слезах, но вопреки желанию наконец признаться едва выдавливает:

— Я сделаю, что захочешь, — он, кажется, задыхается, — я не знаю, что, я не умею как хены, но я сделаю, что попросишь.

— Мне ничего не нужно, — Сону переплетает пальцы с его ладонью, лежащей у себя на плече, — просто не избегай меня, ладно?

— Не буду.

Ники склоняется, обнимая его всего, криво и неловко — назавтра им обязательно будет стыдно и они не смогут смотреть друг другу в глаза, но Ники хочет по-другому. Хотя бы попробовать быть.

— И спасибо за пудинг. Было очень вкусно.

Ники обнимает его крепче.