Плохой финал №2. Холодное сердце (1/2)

В бальном зале особняка семьи Рагнвиндр было шумно и весело.

Разодетые в пух и прах гости общались и танцевали, заливая свое веселье реками лучшего мондштадского вина. Сам Крепус Рагнвиндр громко смеялся, упиваясь всеобщим вниманием, и радостно жал руку каждому новоприбывшему гостю, не забывая после этого предложить ему бокал или изысканное угощение.

Но не все присутствующие в зале наслаждались праздником.

Наследник Крепуса — юный Дилюк — еще не достигший совершеннолетия, но уже обладающий внушительным ростом и силой, стоял в стороне от толпы, нахмурив лицо и скрестив руки на груди.

За его спиной застенчиво прятался от чужих взглядов смуглый темноволосый мальчик, который едва доставал своей макушкой до лопаток своего защитника. Боязливо косясь в сторону незнакомцев, он переминался с ноги на ногу, готовый в любой момент сбежать.

— Когда можно будет уйти в свою комнату?.. — тихо шепнул он.

— Еще не все гости собрались. Когда все напьются и потеряют к нам интерес, я уговорю отца отпустить нас. А пока что придется потерпеть.

— Хорошо…

Мальчик снова спрятал лицо, и как раз вовремя. Буквально через минуту к ним подошла компания роскошно одетых пожилых женщин с широкими улыбками и блестящими от хмеля глазами.

— Вот и он, молодой наследник Крепуса! Каким же красавчиком ты вырос! Когда я тебя видела в последний раз, ты пешком под стол ходил и размахивал деревянным мечом, пугая во дворе птиц!

— Спасибо. А вот вы совсем не изменились, — ответил Дилюк.

Женщины захихикали, приняв его дежурный ответ за комплимент, и заглянули ему за спину.

— Неужели это сам виновник торжества?! — восхитилась другая гостья, — Поздравляю тебя, малыш Кэйа, со вступлением в высший свет мондштатского общества!

— …

Мальчик не смог выжать из себя слов благодарности, и Дилюк отозвался за него.

— Для Кэйи такие мероприятия пока не привычны. Он сильно стесняется.

— Как же это трогательно! Вы вместе так чудесно смотритесь, хоть совсем и не похожи. Должно быть, у тебя, Дилюк, появилось так много новых забот. Как ты себя чувствуешь в роли старшего брата?!

— Я в восторге, — произнес тот самым мрачным и отстраненным голосом, на какой только был способен.

— Но все равно — негоже пропускать праздник, будучи бесплатной нянькой, юный Рагнвиндр! — авторитетно заметила третья женщина, — Сегодня здесь так много прекрасных барышень, горячо желающих с тобой познакомиться! Вероятно, кто-то из них когда-то сможет стать твоей невестой!

Кэйа обвел взглядом толпу гостей и обнаружил около дюжины молодых девушек в пышных дорогих платьях. Заметив, как те с неприкрытым вожделением смотрят на Дилюка, он сильнее впился пальцами в его рубашку.

— Спасибо вам за заботу. Я справлюсь, — невозмутимо сказал тот, словно не замечая их пристального внимания.

— Ох, уж мы в этом не сомневаемся, — гостьи игриво переглянулись и, забрав у официанта по бокалу вина, с достоинством удалились в поиске новых жертв.

Мальчик и его недавно обретенный старший брат снова остались наедине. Но слова этих женщин лишь добавили больше горечи в наполненную холодным страхом душу Кэйи.

— Дилюк…

— Что?

— Я тебе мешаю?

Юноша посмотрел на него сверху вниз и также сухо, как и всегда, ответил:

— Не обращай внимания на их болтовню. Они говорят лишь затем, чтобы поддержать беседу и показать свой жизненный опыт. На самом деле, им наплевать на всех, кроме самих себя.

— Но я…

Кэйа замолчал, ощущая, как краснеют от обиды его щеки. Буквально месяц назад он жил в тихом приюте в окружении добрых монахинь и других детей, таких же бесконечно печальных после потери родителей, а теперь — выставлен на всеобщее обозрение, как какой-то редкий трофей. А внешние различия с новыми отцом и братом лишь сильнее заставляли его чувствовать себя чужим в этом роскошном доме…

— Ничего, Кэйа.

— Хм?.. — мальчик поднял свои слезящиеся синие глаза, вопросительно уставившись на Дилюка.

— Ничего, — повторил тот, не меняя сурового выражения лица, но в его голосе появилась непривычная теплота, — Ты не обязан стараться производить хорошее впечатление, если этого не хочешь. А если тебе будет страшно, ты всегда можешь спрятаться за мою спину. Я не против.

— …

Кэйа так не смог ничего ответить. Но Дилюку не было до этого никакого дела. Он продолжал стоять на одном месте, закрывая младшего брата от пугающего мира своим сильным телом. Согревающий, как огонь домашнего камина, и надежный, как скала.

Мальчик прижался лицом к его спине и прикрыл веки, на ресницах которых мгновенно высохли все слезы. Наслаждаясь обретенным чувством защищенности, он ясно понимал.

Теперь он никуда не хочет отсюда уходить.

***

Кэйа замер посреди площади возле собора Барбатоса, смотря перед собой пустым взглядом.

Вокруг него в беспорядке лежали мертвые тела, искривленные предсмертной агонией; отрубленные руки, ноги и головы; сломанные мечи и треснувшие щиты, а под ними, унося проклятые души павших, медленно растекалась кровавая река.

Но тому, кто только что пришел на поле боя, не было до них никакого дела.

— Дилюк…

Рухнув на колени перед телом мужчины, проткнутого острыми копьями множество раз, но так и не выпустившего из сильной руки клеймор, он протянул пальцы к его огненно-рыжим волосам и погладил их в надежде, что тот очнется. Но поняв, что этого не случится, он впервые за много лет заплакал как ребенок.

— Дилюк… Я… Прости меня…

Собор лежал в руинах, а трупы сестер-предательниц — всех до единой — у ног своего жестокого бога. Пускай Ордо Фавониус отстояли Мондштадт, но Кэйа не ощущал вкуса победы. Ему самому она досталась слишком дорогой ценой.

— Капитан…

Эмбер, в изорванной одежде и с головы до ног в саже, медленно подошла к Кэйе и положила руку ему на плечо. Но тот взбрыкнул, грубо сбросив ее.