Глава 5. Блюдо, которое подают холодным (2/2)
Джинн передала дрожащую от боли Барбару в руки молчаливой Розарии и поднялась на ноги, властно оглядывая всех и каждого из своих подчиненных. Затем мощным голосом, подобным рыку львицы, отдала приказ, такой же железный, как ее воля:
— Закройте ворота в город и бейте тревогу. Пусть горожане спрячутся в домах и не мешают работе рыцарей. Задержать каждого чужака живым и привести ко мне! Виновник будет наказан со всей строгостью! Во имя Ордо Фавониус… И во имя Барбатоса!
***
Когда Кэйа прибыл к винокурне, была уже глубокая ночь.
Спрыгнув с коня, он ощутил, как его ступни горят огнем от того, что ему пришлось весь день носиться по городу в поисках чужаков и подозрительно выглядящих бездомных. Едва он вернулся в казармы, чтобы отдохнуть, как прямо у входа его поймал посланец из «Рассвета», чуть ли не на коленях умоляющий его приехать в особняк.
Молодой капитан кавалерии с тяжелым вздохом оглядел дом, в котором провел свои детство и юность. Высокое двухэтажное здание в классическом мондштадтском стиле с алой крышей и роскошным фасадом, полностью отражающее своим внешним лоском личность человека, который его построил. И абсолютно не подходящее тому, кто пришел ему на смену…
— Господин Кэйа! Господин!
Экономка семьи Рагнвиндр подбежала к нему со слезами на глазах, что было большой редкостью для такой собранной и полной достоинства дамы. Осмотревшись, Кэйа обнаружил, что вся прислуга стоит небольшой группой на почтительном расстоянии от особняка, боязливо косясь в его сторону.
— Аделинда, что случилось? — спросил он, придерживая покачивающуюся на слабых ногах женщину.
— Господин Дилюк в беде! Пожалуйста, спасите его!
— Что ты имеешь в виду?..
Молоденькие горничные, что прибежали следом за ней, судорожно закивали, подтверждая сказанное.
— Сначала мы услышали крики со второго этажа, когда прибирали на кухне, — начала Хилли, — Потом был ужасный грохот и звон, как будто молния ударила прямо в крышу!
— Мужчины с винокурни пошли проверить, но никто из них не вернулся… — добавила Моко, — Мы побоялись идти сами и выбежали наружу, с той поры тут и стоим. Все затихло незадолго до вашего приезда, господин.
— Когда вы видели моего брата в последний раз? — строго спросил Кэйа.
— Когда он привез в дом того странного незнакомца, — сказала Аделинда, — Они удалились в одну из гостевых комнат и больше оттуда не спускались.
— Незнакомца?..
— Молодой парень, мы его раньше не видели, — вмешались горничные, — Замотан в зеленый плащ так сильно, что ни волос, ни лица не видно. Господин приказал ничего не расспрашивать, поэтому мы даже имени его не знаем…
— …
Зеленый плащ. Единственная зацепка, из-за которой рыцари перевернули вверх дном весь Мондштадт в попытках разыскать преступника, опозорившего и Ордо Фавониус, и Церковь одновременно. И все это время тот был здесь? В его собственном доме?..
— Как… интересно.
Женщины уставились на него, удивленные таким неуместным комментарием, но сразу же засуетились, когда увидели, как Кэйа энергичным шагом идет прямо к особняку.
— Оставайтесь здесь и ждите, — приказал он, чувствуя, как мало у него осталось сил на привычное для его образа чувство юмора, — Если не вернусь через полчаса, посылайте сразу за Магистром Джинн.
Зайдя в распахнутые настежь двери, он вытащил из ножен меч и, не теряя времени, поднялся по лестнице на второй этаж, где, судя по свидетельствам очевидцев, произошла трагедия.
Практически сразу он увидел окровавленный труп кого-то из виноделов, лежащий на полу в неестественной позе. Приглядевшись, Кэйа понял, что тот погиб от удара тяжелым предметом, расколовшим ему голову, как орех.
«И у кого бы хватило на это физической силы?.. Неужели…»
Он выставил меч вперед, готовый атаковать в случае опасности, и, ступая тихо, как кошка, двинулся по пути из изуродованных мертвецов, разбитых ваз и растерзанных картин. Чтобы здесь ни произошло, у любого вмешавшегося не было ни единого шанса — убийца был силен, как бык, и быстр, как змея.
След из крови и осколков привел его к картине с изображением ястребиной охоты. Та была отодвинута в сторону, а ее холст — разорван на клочки. Но гораздо больше интереса представлял дверной проем, которого по воспоминаниям Кэйи здесь никогда не было.
Он взял подсвечник со стены и поджег свечу спичкой. Затем вошел в темноту, прикрываясь лезвием клинка. Сперва Кэйа не обнаружил ничего, кроме странных стеклянных витрин, за которыми стояли предметы и книги непонятного назначения, но, стоило ему приблизиться к дальней комнате, как глубокий низкий голос заставил его замереть на месте.
— Стой. Не подходи ближе.
— Дилюк? — несмело позвал Кэйа, стараясь скрыть, как сильно он рад его слышать.
— Разворачивайся и уходи. И заблокируй выход, чтобы я не смог выбраться.
Кэйа поднял подсвечник выше и увидел в углу помещения хозяина особняка. Дилюк сидел, прислонившись к стене спиной и низко опустив голову, а на его когда-то чистой рубашке не было ни единого белого пятна от крови.
— Что произошло?
— Демон пришел в мой дом. Я сам впустил его. И он умрет здесь вместе со мной. Повторяю — уходи и закрой за собой дверь.
— Ты больше не мой командир, и я тебе не подчиняюсь. Отвечай, что за «демон», о котором ты говоришь?
Дилюк поднял на Кэйю глаза, и тот увидел в них мрачную тень, что заволокла собой его душу и теперь взирала из самой бездны отчаяния.
— Настоящее исчадие. Оно залезло в мои мысли. Вывернуло мою душу наизнанку. Выпустило наружу мою ярость…
— Ты имеешь в виду того незнакомца в зеленом плаще, о котором упомянули горничные?
Дилюк снова опустил голову, будто каждое воспоминание давалось ему мучительной болью в висках:
— «Путешественник» — так он назвался. Я думал, что он украл Небесную Лиру, и спас его в расчете, что смогу убедить продать ее мне. Я был глуп и самонадеян. Он предупреждал меня не прикасаться к нему, а я не послушал… А потом, когда я поцеловал его…
— Ты его… что?
Неприятное скользкое чувство взбрыкнуло в груди Кэйи, но он быстро погасил эту неуместную вспышку ревности, вернув себе холодный рассудок.
— Я ищу Небесную Лиру. Где сейчас этот «Путешественник»?
— Я отпустил его.
Зубы Кэйи заскрипели так же сильно, как и всякий раз, когда Дилюк поступал по-своему, не обращая никакого внимания на его доводы.
— … Почему?
— Он очень опасен. Его нельзя оставлять здесь — ни в этом доме, ни в Мондштадте. Он сам кажется миролюбивым, но демон, которого он несет в своем сердце… Не преследуй его, Кэйа. Это что-то… за гранью нашего с тобой понимания.
— …
Кэйа убрал меч в ножны и, бросив последний взгляд на старшего брата, который в очередной раз оттолкнул его в трудной ситуации, быстро зашагал к выходу, судорожно перебирая в мозгу варианты.
Не составит никакого труда выставить так называемого «Путешественника» виновным в произошедшей трагедии. Все свидетели мертвы, а в мешанине расчлененных тел трудно распознать даже орудие убийства. После событий в соборе ни у кого в Ордо Фавониус не останется ни единого сомнения, что Дилюк в попытке защитить свой особняк стал жертвой ужасного проклятия, отравившего его разум.
Осталось лишь найти настоящего виновника и прилюдно обезглавить его за двойное покушение на влиятельных людей Мондштадта.
И за один украденный поцелуй.
— Интересно… Очень интересно… — пробормотал Кэйа себе под нос и похлопал в ладоши, искрящиеся холодом от неистового желания скорейшего кровопролития.