уже ничего не осталось (1/2)
Лезвие впивается в кожу. Кровь медленно стекает по голому торсу. Впитывается в ткань белья. Джайро глубже раздирает свой бок.
— И этот мир струил таинственные звуки. Как ветер, как бегущий вал. Как будто сеятель подъемля плавно руки, над нивой зерна развевал.
Плесень ползет по бездыханному тельцу. Пожирает мягкую плоть. Она высыхает. Только кожа и связки еще остались под серой шерсткой. Для новых личинок. Для новой жизни. В мертвой, прогнившей туше. Джайро расхаживает по лужам запекшейся крови. По частичкам жизни, что мажет ноги. В мертвых, прогнивших душах тесно.
— То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий. Как первый очерк, как пятно. Где взор художника провидит стан богини, готовый лечь на полотно.
Осталось немного. Еще чуть-чуть. И ломка сожмет его горло. Джонни доползает до края дивана. Игла отчаянно скребется в гной. Постоянно в нем застревает. Соскальзывает вниз. Штаны вновь пропитались кровью. Тело только больше дергается в попытках добраться до дозы. Опустив голову, он обессиленно заплакал и уставился на перемазанную руку. Слезы только сильнее мешают попадать, и Джонни с угасающей надеждой раздирает предплечье.
Игла нырнула под кожу. И Джонни всхлипывает. Стиснув зубы, он дрожащими руками давит на поршень. Каждый раз Джайро вкалывал ему чистую любовь. Так аккуратно и нежно. И тепло разносилось по его телу. До самой души. Но теперь. Лишь бы не сдавило глотку. Теперь он рыдал в серой, облезлой комнате. Даже когда кайф растекся по его телу. Слезы падали с подбородка сами по себе. Джонни уже даже не замечал. Он смотрел, как кровь стекает по запястью.
— Эй, Джонни! Джонни! Ты чего плачешь?
Николас встает на одно колено и кладет руку на плечо Джонни.
— Что случилось?
— У меня не получается! — Джонни утирает красные щеки рукавом толстовки и только сильнее хнычет.
Фыркнув, лошадь отходит еще дальше на несколько шагов. А Джонни кашляет от попавшего в лицо песка из под копыт.
— Лошади очень хорошо чувствуют твое состояние. Тебе страшно — и ей тоже страшно! — Николас утешающе гладит Джонни по спине. — Давай, вставай. Чтобы хорошо кататься на лошади, ты должен стать с ней одним целым. Ты должен чувствовать свою лошадь, а она — тебя. Покажи ей, что ты не боишься. Вот, давай. Ставь ногу. Вот так. Молодец! — Он улыбается, глядя на Джонни в седле. — Слоу Дэнсер очень спокойная лошадь, она хорошо подходит для новичков. Попробуй покататься.
Зажав уздечку, Джонни оборачивает взгляд на Николаса. Он тяжело вздыхает и носом втягивает текущие сопли. Николас ровно держал спину. Его взгляд направлен прямо. Пока Блэк Роуз элегантно расхаживала по манежу. Она ритмично била копытами по песку, плавно сменяя одну походку другой. Они даже дышали в одном темпе, а Блэк Роуз и управлять не надо было — она все понимала сама и гладко, эластично двигалась.
— Сможем ли мы так когда-нибудь?.. — Выдыхает Джонни, глядя на Слоу Дэнсер.
Слоу Дэнсер потихоньку переставляет ногами вдоль манежа, фыркает и мотает головой. Джонни только учится держать спокойствие. Он пока не рискует ускоряться, а больше работает над своим дыханием и осанкой. Кажется, лошадь приняла его. И былое напряжение затоптано в песке. Все еще не уровень Николаса, но когда-нибудь. Когда-нибудь и он перепрыгнет через все препятствия.
Копыта неспешно топчутся по песку.
Коляска скрипит по пыльному полу. Джонни тянется к книжной полке и, отсчитав нужную книгу, раскрывает ее. Он достает из прорезей белый порошок.
— Ну хоть досюда ебаный папаша не добрался.
— О, а я знаю как героин получить. — Джайро заходит следом в комнату и улыбается.
Джонни удивленно хлопает глазами. Он молчит несколько мгновений, даже не двигается, а затем неуверенно спрашивает:
— Серьезно?..
— Ну да. А там не сложно. — Джайро чешет затылок. — Самое трудное — морфий получить. Но в моем случае я всегда смогу его достать.
— Джайро…
— Нет-нет-нет. Я только знаю, — он по буквам произносит последнее слово, — как он делается. Но я никогда не пробовал.
— Так попробуй. У тебя получится.
Можно было бы проколоть иглой перемычку ампулы. И вмазаться прямо сейчас. Но им хотелось большего. Немного воды в нагретую микстуру. Эфирный запах слышен из контейнера. Джонни валялся рядом на боку, подперев рукой щеку, и тщательно следил за Джайро. Как тот выпаривает микстуру, а затем добавляет белый порошок.
— А ты вообще когда-нибудь вмазывался?
— Никогда.
— И не куришь?
— Не курю.
— А пьешь?
— Ну так, иногда. Мы семьей почти каждый вечер за ужином как минимум бокал вина точно выпиваем. А что-то больше — редко.
— Какой ты приличный. Настоящий папенькин сынок.
— Ты ебало-то завали. — Джайро скалит зубы, подняв взгляд на Джонни.