Большая игра (1/2)

Апрель, 1894

Небо над Лондоном было высокое, чистое и очень красивое.

Хорошая погода в Великобритании была редкостью — и в отличие от русских иммигрантов, которые вечно шутили про дождливую «столицу на болоте», где непогода уже сотню лет, хотя, по словам Елизаветы, там было довольно солнечно, британцы на самом деле вечно ходили под дождем. Отчего и солнечные апрельские дни радовали даже уличных вояк: Грачи не стали исключением. При хорошей погоде даже Лондон менялся в лице: улицы наполнялись народом, что прогуливался по делам, солнце красиво отражалось в стеклянных окнах и вывесках, а между домами были натянуты нарядные гирлянды с разноцветными флажками. Даже фонарные столбы не остались без внимания. На них висели декоративные корзины с разноцветными цветами, что маячили перед глазами еще хуже, чем «Юнион Джек», торчащий буквально из каждого угла. Патриотичный аккомпанемент газетам, что пестрили заголовками о величии Британской империи.

— Интересно, что за цветы на фонарях, — Феликс с интересом рассматривал украшения города, пока они прогуливались по улицам. — Может, они что-то означают.

— Означают только то, что деньги из казны потратились, — усмехнулся Кристофер, шедший рядом с ним. — Деньги, что собирают с обычного населения.

— Деньги все равно бы на что-то да ушли. А так зато красиво.

— Лучше бы они нам ушли, ты так не думаешь?

— Еще громче начни обсуждать королевскую казну в центре города, мы же так давно не бегали.

— А что, ты боишься? Подсадить тебя на крышу, когда мы будем давать деру, цыпленочек?

— Лучше рассмотри цветы на фонарях, дылда. Я хочу узнать, что они означают на языке цветов.

Джисон, что плелся позади этой парочки, сложив руки за спиной, тихо усмехнулся. Феликс и Кристофер препирались частенько и по пустякам, но это все было лишь напускное. Все прекрасно знали, что эти двое перережут друг за друга глотки кому угодно, а что самое главное: знали и они сами. Эта парочка прибыла в Туманный Альбион вдвоем и издалека, отчего не был удивителен тот факт, что они всегда держались вместе. С первого взгляда можно было назвать их напарниками, partners-in-crime, но Джисон видел чуть дальше и чуть больше. Видел, как аккуратно Кристофер обрабатывает раны Феликса, когда тот возвращается с очередной подработки с небольшими повреждениями, как нежно на него смотрит, когда тот в очередной раз пытается разобраться в новых веяниях моды высшего света. Джисон помнил еще и то, как крепко Феликс обнимал Кристофера перед тем, как разойтись на промысел, как ругал его каждый раз, когда Кристофер забывал поспать — но даже в таких ситуациях Феликс не мог на него злиться, лишь смотреть с беспокойством и обожанием своими большими глазами. Они могли сидеть и говорить часами, в каком-то отдельном мире, что был доступен лишь двоим.

В конце концов тот факт, что комнатку Джисон вообще-то снимал с ними пополам, но Кристофер с Феликсом вместо этого заняли комнату в «гнезде», должен же был что-то означать?

И Джисон понимал, что. Поэтому слегка завидовал им белой завистью — но в то же время был рад безумно, что у его напарников, нет, друзей, одна жизнь на двоих.

Но ему хотелось бы верить, что нечто такое особое для предводителя Грачей уже нашлось этой весной. То, ради чего Джисон выучил наизусть всю карту Сити и прилегающих к нему районов (даже Уайтчепела), выучил карту всего остального города, перестал портить совсем новую одежду в драках и даже спросил однажды у Елизаветы, какие жилеты нынче в моде. Та лишь посмотрела на него хитро-хитро и поставила перед ним тарелку с эклером.

Джисон не понимал, почему она так улыбается.

— Смотри, Джисон, — Кристофер обернулся к другу, взяв паузу в перепалке с Феликсом. — Я думаю, в той лавке есть то, что ты искал.

Остановившись, они посмотрели на лавку, что специализировалась на мужском костюме — и там наверняка Джисон мог найти себе жилет, который искал. Он в целом потратил за последний месяц на одежду больше, чем обычно: новые брюки черного цвета и строгого покроя, белые сорочки и новый сюртук из бархата и на сатиновой подкладке. Взгляд даже изредка падал на один модный редингот из дорогой ткани и с шелковой подкладкой, что приметил для себя Джисон, но такой изысканный предмет гардероба пока что не мог оправдать свои вложения, потому что доставался бы из шкафа только ради редких прогулок. Прогулки, в свою очередь, были бесценными.

— О, — Джисон внимательно посмотрел на витрину, чуть щурясь из-за яркого солнца. — Там действительно может быть что-то стоящее.

Подойдя к лавке изящной моды для настоящих джентльменов, Джисон чуть наклонился вперед, чтоб рассмотреть содержимое за стеком и то, что там происходило: красивые изделия из дорогих материалов, китайские шали и золотистые ткани, владелец лавки, что с воодушевлением рассказывал о своих товарах покупателям, толпившимся в помещении. Чуть сконцентрировав зрение, Джисон пригляделся в отражение: в нем он видел себя, Кристофера и Феликса, что скучали за его спиной — но было что-то еще. Как только он приблизился к этому месту, его чувство опасности обострилось — инстинкты подсказывали, что неподалеку есть что-то… что таит в себе угрозу? Выпрямившись, он обернулся к своим напарникам: Кристофер выглядел совсем спокойным, наблюдая за покупателями на входе, а Феликс, задрав голову, рассматривал лампочки на вывеске. Они, судя по их виду, ничего подобного не чувствовали. Вокруг царило весеннее празднество жизни — и только одному Джисону казалось, что это лишь иллюзия. Он понимал, что если начнет хаотично оглядываться в поисках чего-то подозрительного, то только выдаст себя.

— Я зайду, посмотрю, — Джисон кивнул в сторону входа парням перед ним. — Может, что-то найду для себя.

Пропустив мимо ушей «вряд ли у тебя хватит денег на то, что найдешь!» от Феликса, Джисон протиснулся сквозь прохожих, что тоже интересовались лавкой, ко входу и потянулся к ручке двери.

Прозвенел колокольчик над входной дверью.

Джисон не успел ухватиться за ручку, как дверь распахнулась, и он столкнулся с высоким мужчиной, который тут же оттолкнул его от себя, чтоб пройти дальше. Взгляд юноши тут же устремился ему вслед: восточные одеяния, длинная роба из темной и плотной ткани, прямая осанка, темные волосы. В последние мгновения их мимолетного контакта, Джисон взмахнул рукой, делая вид, что споткнулся — чтоб задеть подол робы незнакомца и успеть мельком увидеть за ней край характерного крепления на поясе… Человек был вооружен холодным оружием? Кукри, либо кинжал средних размеров. Оружие было спрятано достаточно, чтоб не вызывать подозрений, но Джисон знал, куда смотреть и на что обращать внимание. Войдя в лавку, он начал рассматривать первый попавшийся под руку жилет, чтоб вести себя как обычно и не показывать своим видом все замешательство, что было. Кто и зачем явился в Сити вооруженным в самый разгар выходного дня? Так вызывающе и нагло не поступали даже выходцы из уличных банд. Да и не был тот незнакомец хотя бы близко похож на таких проходимцев. Слишком статно выглядел, слишком дорогой была одежда на нем. Джисон посмотрел на улицу через витрину: Кристофер и Феликс что-то активно обсуждали. Феликса можно было бы отправить на слежку за тем подозрительным человеком, но это было слишком опасно — сегодня они были практически безоружны, а объект слежки при желании быстро мог бы разобраться с Феликсом, если бы он раскрыл свое присутствие. Кристофер вряд ли когда-нибудь простил бы Джисона за то, что он отправил одного Феликса прямо к наемнику — кем, скорее всего, и был тот человек. Джисон и раньше слышал о наемниках, но никогда не думал, что встретится с кем-то из них в жизни: он был птицей слишком мелкого полета. Наемники и так практически канули в лету с появлением призывной армии, и уж тем более в Великобритании. Но в больших играх высшего света к ним все еще прибегали, чтоб устранить важную фигуру на доске — и, кажется, Джисон только что невольно стал свидетелем начала такой игры.

Но ради чего наемник прибыл в Лондон?

— Я же говорил, что ничего не возьмешь, — усмехнулся Феликс, когда Джисон вышел из лавки. — Там все слишком дорого.

— Ему нынче нужно выглядеть хорошо, — легкую и безобидную издевку Феликса тут же подхватил Кристофер, весьма заметно скучая на улице. — Обстоятельства обязывают.

— Да-да, само собой, конечно, — Джисон пропустил мимо себя шутки от своих напарников, осматриваясь на улице. Вокруг больше не было ничего необычного. — Пока вы тут лясы точите, я заметил кое-что поинтереснее дорогих тряпок.

Остаток прогулки выходного дня по Сити, который был заполонен магазинчиками, лавками и ателье, прошел без необычных происшествий. Феликс с Кристофером все так же обсуждали все, что видели вокруг: от цветочных горшков и до чьих-то занавесок в горошек, что «можно было бы повесить и у нас». Город жил полной жизнью, яркой и беззаботной на вид. Джисон снова плелся чуть позади своих товарищей, погруженный в мысли, что заметно разнились с окружением. Господа в роскошных костюмах, дамы в пышных нарядах, отполированные двухэтажные экипажи. Заполненные заведения, в которых был самый разгар рабочего дня: кофейни с сандвичами, буфеты и рестораны, где кто-то гневался из-за того, что ему подали недожаренный ростбиф.

При виде прилавка со свежим хлебом Джисон как-то некстати вспомнил вновь, что Елизавета на неопределенный срок перенесла свое поручение — ту самую встречу, во время которой Грачам нужно было отвлекать внимание лишних глаз и ушей. Странные дела Елизаветы, ночные перестрелки в городе, наемник в самом центре. Все это не нравилось Джисону, потому что это явно были кусочки одной большой мозаики.

Мегаполису не было равных в том, как невозмутимо он нес на своих плечах звание «город мира», пока роскошные кварталы соседствовали с грязными улочками, на которых развешивали сушиться рваное белье, а коты брезговали есть наловленных крыс. Все величие города строилось на поте и крови, что проливалась в безжалостных разборках за территорию, деньги и влияние. В Вестминстере уважаемые господа отдыхают в парке, пока где-то в переулке на Уайтчепеле происходит пьяная драка, а в Ламбете бедняки и беспризорники просят милостыню. О, великая промышленная революция — и на фабриках рядом со взрослыми мужиками трудятся дети. Джисон и его банда были самыми мелкими шестеренками в этих коррупционных лабиринтах города, пусть и пытались разрушить их изнутри. В глубине души Джисон понимал, что это невозможно. Подчищать улицы от пьяниц, хулиганов и разбойников, помогать беспризорникам, пытаясь хоть как-то бороться за справедливость, да делать грязную работу для господ — вот их удел, поэтому вряд ли по их душу грянет наемник, который размахивает вовсе не кулаками, а награду получает вовсе не курями.

Но спокойнее от этого не становилось.

Вернувшись в пристанище Грачей, Джисон растянулся на потрепанном диване в уголке — он хоть и обладал достаточными физическими данными, но все равно слегка устал от бесконечной прогулки с «солнечной парочкой», потому что Феликсу постоянно куда-то было нужно. В итоге они вернулись почти под вечер, а Джисону через пару часов нужно было направляться в Сити снова.

— Эти крысы из Негодяев совсем страх потеряли, — скидывая ноги Джисона с дивана, Бинни расположился рядом с ним. — Теперь они прихвостни Миллнера, что держит текстильную фабрику.

— И на этих фабриках в хвост и в гриву эксплуатируется детский труд, — Джисон выпрямился, заметно мрачнея. — А фабрик три. А еще есть несколько магазинов одежды по всему Лондону. Я знаю.

А вот знать Бинни о том, что Джисон неделю назад несколько часов выбивал эту информацию из парочки членов банды с красными повязками, было вовсе не обязательно. Ему в целом не очень хотелось вспоминать окровавленные лица и собственные руки в крови. Однако, цель оправдывала средства, потому что информация была бесценна.

— Матерь божья, так все на деле еще хуже… Быть может, нам пора действовать?

— Я думаю об этом уже несколько недель. Пока что у нас мало информации: сколько человек еще работает на Миллнера, какие лавки, где они находятся, кто еще из банд с ним работает. И кто за ним стоит.

— Так прижать к стене парочку и выведать у них информацию, как мы раньше делали. Или что-то поменялось в джентльменской этике, и это уже не работает?

— Да делал я так уже — все практически бессмысленно. У обычных членов банды нет толковой информации, все у Рыжего.

— Как тогда ее раздобыть? Можем, отправим к ним Феликса? Пущай последит, авось и выведает чего…

— Нет. Слишком опасно. Он что, акробат в цирке?

Мысль о том, что в игру могли ввязаться люди гораздо опаснее и профессиональнее, не покидала голову Джисона еще с момента, когда на улицах по ночам стали раздаваться выстрелы. Череда подозрительных событий не прекращалась с тех пор: Елизавета больше не упоминала ту таинственную встречу, Негодяи породнились с Миллнером и забирали под свой контроль еще больше территорий на севере города — где с ними пытались бороться Чипсайдские, а сегодня он и вовсе столкнулся с наемником. И это все с невесомой дымкой ощущения, что Джисон упускает что-то еще.

— Не можем же мы сидеть сложа руки, Джисон!

— Но и лезть на рожон тоже не можем! Мне тоже не нравится, что особо влиятельные лица прибрали к рукам фабрики с рабочими местами, где теперь платят вдвое — а то и втрое меньше. Мне тоже не нравится ощущение, что в трущобах Лондона вот-вот начнется какая-то бойня за город. Но и рисковать людьми, действуя безрассудно, я не хочу.

Джисон держался на месте предводителей Грачей не просто так — несмотря на свою молодость, он обладал достаточно хорошей интуицией и чутьем, чтоб не совершать опрометчивые шаги. Хотя бы не так часто. Джисон не был стратегом в полной мере, но как минимум старался думать и анализировать детали, что ему подворачивались, потому что понимал всю тяжесть и важность лежащей на его плечах ответственности. Потеря хотя бы одного человека из-за необдуманного поручения была бы настоящей катастрофой.

Когда в комнату зашел Кристофер, Джисон жестом попросил его прикрыть за собой дверь — свои первые подозрения он хотел бы обсудить только с ближайшими напарниками.

— Думаю, что сегодня в Сити я заметил вооруженного наемника.

Кристофер и Бинни посмотрели на него с искренним удивлением.

— Когда? И почему ты не сказал нам тогда? — Кристофер уселся напротив него на скрипящий и раздолбанный стул.

— Помнишь момент, когда мы были у лавки мужской одежды? Там я столкнулся с мужчиной на входе, абсолютно случайно — о нем я сейчас и говорю. А почему не сказал сразу? Потому что о таком говорят только в тех стенах, у коих нет лишних ушей и глаз.

— И что ты думаешь по этому поводу?

— Думаю, что мне не нравится все это. Слишком много странных вещей в одно время, не находите? Даже от Елизаветы нет пока что новых весточек.

— Наемники в Лондоне, куда же мы катимся, — Бинни откинулся на спинку дивана, что жалобно скрипнула под его широкой спиной. — Еще и у магазина дорогих тряпок терся средь бела дня!

Джисон замер, глядя в одну точку и перебирая мысли в голове. В той лавке он точно видел дорогие ткани. Связано ли это?..

— Не кажется ли вам совпадением то, что головорез был в лавке именно с одеждой?

— Намекаешь, что есть связь с Миллнером?

— Да.

— Я тоже об этом подумал, когда ты назвал место появления этого наемника. Вряд ли он заходил за новой сорочкой будучи вооруженным.

— Но у нас слишком мало доказательств и надежных доводов, чтоб делать какие-либо выводы. И уж тем более принимать решения.

— Ну давайте соберем все, что имеем, — Бинни сложил руки на груди. — Миллнер внезапно побратался с Негодяями, что держат север города, так? Так. Ты выведал, что у него есть несколько тряпошных лавок, так? Так. В это же время в такой лавке ты встречаешь подозрительного человека, что похож на наемника. Так?

— Все так, Бинни.

— И еще в этот промежуток времени обостряется вражда Негодяев и «работяг» за территорию.

— И начинаются ночные разборки с перестрелкой неясного характера — о них не ведаем ни мы, ни Красавчик.

— Да какого… Когда ты успел с ним поговорить? Более того, когда ты успел ему и поверить? — Бинни ткнул Джисона локтем в бок. — Ладно, не суть. Допустим, все так.

— У Елизаветы, возможно, сейчас тоже что-то происходит, — подал голос Кристофер. — Судя по тому, что от нее нет никаких поручений ровно с того момента, как в городе начали происходить странные вещи.

— Да. Но это может быть и простым совпадением, — Джисон развел руками. — Я пока что не могу связать ее хлебный промысел с фабриками Миллнера.

— Согласен. Но этот факт тоже стоит держать в голове.

Обсуждение зашло в тупик. Информации явно не хватало.

— А попробуй спроси у этого своего… как его, — Бинни обратился к Джисону с видом человека, что поймал прекрасную мысль за хвост, — ну у этого китайца. Может, он чего ведает?

— Куда ему, — Джисон покачал головой. — Вряд ли это входит в сферу знаний дипломатов, которые и из своего квартала особо не выбираются. Нам самим-то ничего неясно, кроме одного — всем теперь следует быть осторожнее. Считайте это главной задачей от предводителя Грачей.

***</p>

Вечерний Лондон был все-таки красив на закате дня — и уж особенно Сити, куда вернулся Джисон. Теперь на него даже полицейские не смотрели косо, потому что он и правда хорошо старался: его одежда была простой, но аккуратной, чистой и опрятной, а сам он теперь не выглядел как побитая собака. Наверное, со стороны Джисон даже мог сойти за порядочного джентльмена — черный длинный сюртук скрывал все его недостатки во внешнем виде, а еще скрывал трость и письмо, что весь день пролежало во внутреннем кармане.

Вечер отрезвлял и помогал дышать, наполняя легкие воздухом (пусть и не слишком чистым), а голову наоборот — очищая от тяжелых мыслей. Мутных, как вода в Темзе. Джисон, стоя недалеко от Финсбери-серкус — как и было указано в письме; чувствовал всем нутром, что такие спокойные вечера могут скоро закончиться, поэтому и собирался насладиться сегодняшним вполне.

Благо, у него была компания на этот вечер.

Все вокруг продолжало жить своей жизнью — и невозможно было поверить, что где-то поблизости разгуливает убийца, а в соседнем квартале докуривает свою сигарету очередной приемник Джека Потрошителя. Нельзя было сказать наверняка, действительно ли большинство горожан не ведает о всех темных делах — или делает вид, что не знает, потому что не желает быть соучастником.

Из нехороших мыслей Джисона выдернула чья-то рука, что аккуратно легла ему на плечо — он обернулся и широко улыбнулся.

— Здравствуй.

Господин Вэй Бао улыбнулся ему в ответ.

С момента, когда Джисон вломился к дипломату на порог, прошел месяц — и за этот месяц они успели провести уже пять таких вечеров, когда просто прогуливались по Лондону, пока новый спутник господина Вэй Бао рассказывал ему о городе и его устройстве. Джисон не думал вовсе, что до такого дойдет, он готов был упрятать воспоминания об эксцентричном господине с трубкой и красивыми глазами куда-то глубоко в душу, что напоминала детское сокровище — и среди красивых камешков, фантиков, крышечек и разноцветных стеклышек, Вэй Бао был бы той самой единственной и драгоценной золотой монеткой. Но мысль о том, что на прощание господин Вэй сказал ему «до встречи», а во время их разговора и вовсе был не против обратиться к Грачам в подходящей ситуации, все еще ютилась в голове. В итоге Джисон обратился к Елизавете — потому что сам ни черта не помнил. Та лишь подумала немного, да обратилась к своим «глазам и ушам» города — беспризорникам и детям улиц, что слышали и запоминали все, о чем говорят улицы. У Елизаветы был главный ключ к доверию среди детей — сладости. Шоколадки, пирожные, печенье, эклеры и карамельки, чем она одаривала юных британцев, а те в свою очередь доносили ей все нужное с улиц. Джисон относился к этой затее весьма скептически, но быстро изменил свое мнение в тот момент, когда Елизавета с довольным видом протянула ему нужный адрес, на который можно было отправить весточку.

Джисон весь извелся (и извел Кристофера за компанию), пока ломал голову над письмом — а нужно ли оно вообще? В итоге он вспомнил, что вообще-то является главарем уличной банды, а не кисейной дамой, собрался с духом и предложил господину Вэй прогулку по Сити с целью ознакомления — Джисон верил, что справится с ролью экскурсовода.

А вот в то, что спустя всего пару дней ему пришло ответное письмо с датой, временем и местом, он уже не очень верил.

С тех пор и начались их прогулки по Лондону, ради которых Джисону пришлось срочно приводить себя в порядок, чтоб не выглядеть рядом с господином Вэй совсем уж позорно. Несмотря на то, что самому Вэй Бао было без разницы, как выглядит Джисон, ему не хотелось порочить репутацию дипломата тем, что он разгуливает с каким-то бродягой. Но все траты на приличные одеяния и попытки одолеть нервозность окупались с лихвой — время, проведенное с Вэй Бао, стоило всего состояния Лондона, а то и целой страны. В его компании было спокойно, приятно и тепло: казалось, словно сама жизнь замедляла свой темп, становясь размеренной и неспешной. Вэй Бао всегда внимательно слушал все, что рассказывал ему Джисон, вникая в каждое сказанное им предложение. Слушал, рассуждал вместе с ним, словно ему действительно был интересен Джисон. Обычно он был одет в европейские одеяния (и всегда утонченно), а иногда — в классический китайский наряд. С широкими рукавами, что струились, словно крылья; свободного кроя, что позволял ткани красиво ниспадать со стройной фигуры; преимущественно темных цветов с золотистой вышивкой. В качестве головного убора у Вэй Бао была небольшая шляпа — ниже, чем цилиндр Джисона; с плоскими полями, а смотрел он на своего спутника поверх круглых очков на цепочке. Но вне зависимости от своего наряда, в глазах Джисона этот молодой мужчина выглядел всегда по-королевски.

Сегодняшний день не был исключением.

— Прости, что заставил тебя ждать.

Вэй Бао чуть сжал ладонь на плече Джисона, тепло ему улыбаясь — казалось, он мог посоревноваться даже с самим солнцем, что постепенно садилось, отражаясь в его очках и вышивке одеяния золотистыми бликами.

— Все в порядке, — Джисон поправил свой цилиндр, как и всегда слегка смущаясь от внимательного взгляда. Все еще не привык. — Ты вовсе не опоздал.

Во время прогулок они разговаривали долго и много, отчего Вэй Бао достаточно быстро попросил Джисона сменить тон обращения к нему. «Я пока что не старый и почетный дипломат, с которого пыль сыпется» — смеялся Вэй Бао, пока Джисон пытался привыкнуть к новому порядку вещей.

— Прекрасная нынче погода, не так ли? — Дипломат привычно сложил руки за спиной, когда они начали свою, ставшую привычной, прогулку. — Никогда не понимал, почему в этой стране все разговоры начинают именно с вопроса о погоде. Хотя стоит признать, что сегодня она и правда чудная.

— Потому что люди в этой стране слишком педантичные и чопорные, чтоб живо вести разговор, отчего они и заполняют пробелы в светских беседах вопросами о погоде.

— Мой прекрасный спутник сейчас пытался назвать меня чопорным педантом?

— Я говорил об англичанах. А разве можно встретить англичанина, что носит чханьот и шляпу?

— Чханьот? Это ханьфу.

— Неважно. Важно то, что ты не такой чопорный засранец.