Глава 7. О крови и слякоти. (1/2)
— Поймал.
Чужие руки любовно сжались на шее, и подобно паучкам поползли вверх ко рту. Длинные ледяные пальцы изучили форму дрожащих губ и наконец беспокойно легли на них.
— Я выиграл, Эдди. Я выиграл.
Животный ужас. И этот бесконечный холод, табуном мурашек пробежался по светлой коже. Сердце аритмично долбилось об рёбра и ужасно болело, перед глазами поплыло.
— Что скажешь, может, стоит выпить за мою победу?
Маленький зверёк проснулся где-то в судорожном сознании. Терять нечего — думалось Эдмунду в момент, когда зубы воткнулись в руку.
Мужчина, стоящий за спиной, взвыл и отряхнул руку в боли и разочаровании.
Тёмные кривые силуэты голых деревьев, чёрное, как смоль размытое пятно где-то перед глазами, грязное ночное небо с полумесяцем… Вдали уличная гирлянда вновь мелькнула тусклым светом «ты не можешь сдаться.» С жутким приливом сил и адреналина парень рванул вперёд. Утопичный план в случае спасения сам нарисовался в голове и был безумно прост: убежать домой к Эйбу, позвать на помощь его бабушку и вместе с ней вызвать полицию, заявить о нападении с попыткой похищения…
Но мальчик даже не успел сориентироваться, когда почувствовал грубый толчок в спину и упал лицом в снег. Тяжесть чужого тела тут же навалилась на Эдмунда и он задергался в панике, будто это могло бы помочь выбраться из своей ледяной могилки с тяжелой крышкой гроба.
— Почему ты не понимаешь, что я не хочу делать тебе больно? Ты просто вынуждаешь меня применять грубую силу. — замерзшая шея ощутила чьё-то горячее дыхание, которое, впрочем, вскоре сменилось ледяной иглой — Так будет лучше, прости.
Тьма окутывает все вокруг.
***</p>
— Доброе утро! Или, наверно, вечер?
Голова трещит, Эдмунд рвано вздыхает, будто наконец вынырнул из ледяной воды, поднимается с подушки и тут же вскакивает, ведь совсем рядом сидит мужчина, чьё лицо Эдди совсем не помнит.
— Прости, это моя вина, переборщил с дозировкой. Я не медик, сам понимаешь. Болит голова, да? Пожалуйста, выпей немного — перед лицом оказалась чашка, от которой шел пар. — Это сладкий чай, чтобы тебя не вырвало вдруг. Тебе не холодно? Давай я тебя укрою, тебе нужно отдохнуть, я правда переборщил, прости меня пожалуйста.
В голове звон, перед глазами все размыто, сфокусировать взгляд на чем-то не получается. Эдмунд не понимает, где находится, кто рядом с ним, почему мутит, почему так плохо, где Мэй, почему зацепить на чем-то взгляд не получается. Руки дрожат от жуткого озноба, против воли тянутся к тёплому напитку и Эд с недоверием отпивает немного.
Это правда обычный чёрный чай. Может, только приторный разве что. Пересохшее горло наконец ощущает долгожданную влагу и мальчик с жадностью большими глотками выпивает все залпом. В горле тут же першит от сладости и Эд громко кашляет.
— Слишком сладко, я хочу воды… Принеси мне воды, пожалуйста…
Он смотрит на силуэт рядом, пытается выделить основные черты, но все, что видит — это жуткая аура, что вызывает страх и тревогу. Эд совсем не помнит, кто это.
— Я бы подразнил тебя, но когда ты так просишь… Боже, голова идёт кругом..! Подумать только, ты здесь, лишь для меня одного. Ты бы знал, что я сейчас чувствую! Мне кажется, мое сердце сейчас выпрыгнет из груди, и ведь чуть больше года назад я и мечтать о таком не мог! Подожди секунду, пожалуйста, малыш.
На лбу остается невесомый поцелуй, мужчина поднимается и отворачивается спиной к Эду, сидящему с остатками чая, уже немного остывшего, что-то ищет.
А в голове подростка складывается несложный пазл — он вдруг вспоминает предночную тьму, лес, сталкера и телефон, которого нигде нет, глаза наконец видят четко — яснее, чем когда-либо. Страх заставляет задыхаться, бездействовать слишком страшно, страшно, что сейчас этот человек, очертания чьей широкой груди сейчас еле заметно двигались в дыхании, развернётся.
Рука с кружкой взлетает над головой, липкий холодный напиток льётся прямо на кровать и на кофту Эда.
— Хэй, все в поряд…
Удар. Он приходится чуть выше виска и мужчина дезориентировано падает с болезненным вскриком.
Дергается глаз.
Спишут ли это на самооборону?
Стекло посуды не такое крепкое, уже от второго удара оно разбивается и осколки разлетаются во все стороны, со звоном падают на холодный бетонный пол, на котором Эдмунд стоит своими слабенькими после обморока ногами совсем босиком, и холод поднимается вверх по телу табуном мурашек.
Мужчина падает, глаза его закатываются и закрываются.
Спасение? Немедля, Эдмунд бежит к приоткрытой двери, за которой виднеется узкий коридор с крутой лестницей.
Подвал.
Сколько времени он провёл в этом месте?
Ноги путаются и соскальзывают со ступеней, но с горем пополам подросток оказывается наверху, у новой двери. Он переводит дыхание и оглядывается — позади никого. Неужели убийца убит рукам своей жертвы?
Думать, с какой целью его похитили, Эдмунд не собирается. Он захлопывает очередную дверь за собой — их здесь столько, что в глазах мельтешить начинает.
Чем ее закрыть? Парень оглядывается вокруг в поисках доски или швабры, или, может, метлы.
Ничего.
Да и какая разница?
В кризисной ситуации мозг соображает куда быстрее, его единственная цель — бежать, бежать, куда глядят глаза, бежать как можно дальше отсюда, и пусть коридор, что открылся перед глазами при выходе из подвального помещения был уютным и светлым.