Глава 7 | Доурен (1/2)

Александр встретил его взгляд. Такой же непроницаемый, с тенью издёвки, как и восемь лет назад. Но Дэйн изменился. Он заметил это. Что-то невесомое в нём заставляло напрячься. И Александр почувствовал тяжесть от этого. Они росли вместе. Всегда были вместе. А сейчас, после одного нечестного поступка, они чужие. Просто незнакомцы. Ему хотелось накричать на него, обвинить во всём, что он устроил. Но сдавленно произнёс:

— Как?

Беззаботная гримаса Дэйна спала. Он сжал губы и не успел сделать шаг, как в его сторону полетел крупный камень. Парень удивлённо увернулся. Некто кинул ещё булыжник, и он глухо ударился о дерево. Затем ещё, и ещё. Дэйн непонимающе завертелся по сторонам.

— Я знаю, ты здесь! — прокричал он в лес. Послышался шорох. Камень ударил его по ноге.

Дэйн ёкнул, потирая ушибленное место. Осмотрел деревья и только потом перевёл взгляд на опустившего подбородок Александра. И на фигуру, появившуюся сзади него.

Дэйн хмыкнул.

— И тебе привет, Дей-Дей.

От упоминания детской клички Медея передёрнулась

— Не называй меня так.

— Раньше тебе нравилось, — пожал плечами тот.

— Не сейчас, — прошипела она, приблизившись. Александр предсторожительно схватил её руку.

Дэйн повёл бровью, бегая взглядом с одного на другую.

— Я тоже рад вас видеть, — ухмыльнулся он. — Но ты, Медея, могла придумать что-то более оригинальное, нежели простые камни.

— Не хочу тратить силу на тебя.

Он разочарованно сморщился.

— Ну так не интересно! — Глаза его глумливо сверкнули. — Когда-то ты готова была умереть из-за меня.

— Хватит паясничать, Дэйн! — вмешался Александр. Медея подняла подбородок, сжав челюсти.

— А что ещё ты от меня ожидал, Алекс? — медленно протянул Дэйн, слегка нахмурившись. — Что я расплачусь, брошусь к вам в объятия и стану просить прощения?

— Я ожидал, что ты перестанешь быть тем, кем являешься! — выпалил он, прежде чем осознать эти слова.

Дэйн засмеялся.

— Ужасным старшим братом или бессмертным чудовищем? — спросил он, подняв глаза на верхушки деревьев. — Увы, ни то, ни другое не исправить. — Взгляд метнулся на Медею, и улыбка сошла с лица. — Благодаря ей. Она могла спасти нас всех. Но не сделала этого. Она могла предотвратить ситуацию. Но, опять же, не сделала этого.

Медея вздрогнула. Ей вспомнился лес, резкие порывы ветра, звук грома где-то снаружи. В небольшой хижине было темно, несмотря на несколько горящих свечей. Они ушли за помощью пару минут назад. Она должна была что-то сделать. Чем-то ей помочь. Но не могла. Не могла...

— Ты не знаешь мою ситуацию, — сглотнув, прошептала Медея. — Я пыталась...

— О, ну конечно, — всплеснул руками Дэйн. — Во всём виноваты обстоятельства!

Александр покачал головой.

— Прекращай, Дэйн...

— Точно, как же я мог забыть о тебе, дорогой Александр! — притворно вздохнул парень. — Ты обманом запер меня на восемь лет в полной темноте. Из-за чего же? Из-за того, что ты совершал все убийства вместе со мной? И где же третий, Алекс? — Дэйн огляделся. — Где он?

Медея насупилась.

— О чём вы говорите?

— У меня не было выбора, — отрезал Александр. — Ты был невменяем. Тебя было невозможно переубедить.

— А ты пытался? — спросил он, встречая его взгляд. Александр не отвечал. Дэйн с горечью хмыкнул: — Нет, конечно нет. Ты избавился от всех вокруг себя. И ради чего? Правосудия?

— О чём, мать вашу, идёт речь?! — вспылила Медея.

На лице Дэйна мелькнуло осознание.

— Ты ей не рассказал...

Александр сделал предупреждающий шаг.

— Не смей...

— Боишься, Александр, что она узнает правду? Или то, что ты наглый лжец, решивший выставить виноватым меня?

— Что ты... — возмутился Александр.

Медея взмахнула рукой, прерывая его, и напряжённо взглянула на Дэйна.

— Продолжай.

— Наш святой мальчик Алекс вовсе не святой. — Парень надул губы. — Он начал это всё. Он дал нам прозвище. А сейчас избегает любого упоминания о прошлом.

Заметив её недоумение, Дэйн продолжил:

— Да-да, Медея, именно он зачинщик хаоса. Не я. И даже не загадочный «Р.»

Александр резко подался вперёд, схватил Дэйна за рубашку и с глухим ударом прижал его к дереву.

— Ты ради этого устроил весь этот цирк? — процедил он перед его лицом. — Чтобы поиздеваться надо мной?

Дэйн слабо улыбнулся и откинул голову назад.

— О нет, нет, братец. Я слишком был истощен, чтобы думать о тебе. — Он сморщился. — После освобождения я даже в зеркало себя не видел, но могу представить, — я, седой, весь морщинистый, с дряблым телом...

— Ты не просто питался их ду́шами, Дэйн. Ты их убивал.

Старший Коннер с напускной беззаботностью пожал плечами:

— Как-то само выходило.

Александр сильнее сжал рубашку Дэйна.

— Почему ты не уехал? — проговорил он, выделяя каждое слово. — Зачем привлекал внимание?

— Когда я узнал о вашем присутствии в городе, я просто был обязан с вами встретиться. И да, мне не нравится, что вы живёте в моём доме, — негодующе нахмурился Дэйн и отвёл взгляд. На его лице заходили желваки, и Александру показалось, что он заметил тоску в его глазах. Но в следующую же секунду Дэйн повернулся к нему и хладнокровно произнёс: — Но есть ещё причина. И ты её знаешь.

Медея увидела, как порывисто Александр отошёл от брата, когда Дэйн сказал ему что-то на французском. И они яростно заспорили на этом языке, при этом стараясь говорить шёпотом.

Она не понимала ни слова, но всё было очевидно по агрессивным жестам в её сторону и на остатки былого дома.

В один момент Александр резко развернулся и бросил:

— Медея, иди домой. Мне нужно закончить разговор с ним наедине.

Девушка настороженно перевела взгляд с одного на другого и упрямо подняла подбородок.

— Но я всё равно ничего не понимаю...

— Медея... — вздохнул Александр.

Она снова взглянула на скрестившего руки Дэйна. Он старался придать себе расслабленный вид, рассматривая то кору дерева, то небо. Но Медея чувствовала, что он злится.

Их разговор был на французском, и она не понимала его суть. Почему Александр перешёл на французский? Ведь он знал, этот язык ей неизвестен. Неприятный комок заныл у неё в груди. Он хотел оставить её в неведении. Что-то скрыть. И у него это получилось.

— Ладно, — сказала она и натянуто улыбнулась. — Ладно.

Медея развернулась и поспешно зашагала из леса. Сам разберётся.

———

Ей часто говорили, что она чересчур эмоциональна и обидчива. В какой-то мере безрассудна. И в какой-то мере труслива.

Медея никогда не признавала в себе эти качества, будучи ребёнком.

Она с тяжестью относилась ко всем упрёкам о неправильном поведении юной леди, о дружбе с фермерскими мальчиками или о происхождении её самой.

В то время как другие девочки мечтали выйти замуж за богатых купцов, она никогда не понимала их стремление к жизни элегантной миссис. Вычурные платья казались ей слишком тесными, светские беседы слишком скучными, а десерты слишком сладкими.

Может дело было в её собственной семье, вовсе не богатой, но Медее казалась такая жизнь лишённой свободы. Особенно, если брак заключался с напыщенным взрослым мужчиной, что ничего, кроме слушанья городских новостей и самолюбования, не умел делать.

А жена должна была быть подобием мужа. Обычно скромной, милой, но с удовольствием обсуждающей сплетни с чужими жёнами.

Медея не могла представить себя вежливо отвечающей назойливым соседям или медленно разгуливающей по огромному дому от нечего делать. Для неё это было притворство. Попытка сделать из себя кого-то другого, лишь чтобы поставиться выше других.

Ей нравилось бездумно бегать по лесу, вести себя как она хочет, быть тем, кем она хочет. Кто бы что ей не говорил насчёт непристойности, она только пожимала плечами.

— Я честна с собой.

И ей нравилось это ощущение. Настолько, что она хотела честность не только от себя, но и от других.

Однажды, после их очередной игры, когда дети, запыхавшиеся, легли на прохладную траву на лугу около её дома, фермерские мальчики спросили Медею:

— А что если правда может причинить тебе боль?

Она сощурила глаза, смотря на солнце.

— Тогда это неправильная правда.

Мальчик слева нахмурился.

— Не бывает такой. Папа говорит, не существует неправильных вещей.

Девочка повернула к нему голову.

— Значит он ошибается.

Мальчик справа потянулся, закидывая руку за голову.

— Не знаю как вы, но я не верю, что слова могут причинить боль.

Медея легонько пихнула его.

— А во что ты вообще веришь, Дэйн?

Он улыбнулся.

— Уж точно не в честность.

Она не придаст его словам значение. Но позже, провожая их двоих из дома, совсем ещё детей, в место, откуда многие не возвращались, Медея вытирала слёзы и крепко держала их за руки, прерывисто шепча:

— Поклянитесь мне. Поклянитесь говорить только правду. И если кого-то из вас... Что-то произойдёт не так, я... Я хочу знать...

Александр, тощий мальчишка с тёмными волосами по плечи, крепче сжал её руку и, смотря ей в глаза, произнёс:

— Я, Александр Джек Коннер, клянусь говорить тебе только правду. Какой бы она не была.

Медея шмыгнула носом и закусила губу. Перевела взгляд на Дэйна.

— Прости, Дей-Дей, — тихо вымолвил он и провёл большим пальцем по её мокрой щеке. — Но я не смогу этого сделать. Не хочу потом разочаровывать тебя.

Дэйн никогда не говорил о клятве. Он не давал ей возложить на него надежды, как бы она не пыталась. Может поэтому она не слишком остро воспринимала его ложь?

Но Александр... Александр всегда старался говорить ей только правду. Рассказывал ей всё и всегда. Может поэтому ей было слишком больно и обидно от его обмана?

Обидно и сейчас. Александр скрыл что-то важное. Не хотел чтобы она знала что-то. Но почему? Она лишилась его доверия?

Да, Медея считала себя чокнутой эгоисткой. Но никак не могла избавиться от этого чувства недосказанности. А сколько раз она сама недоговаривала? Сколько раз старалась скрыться от реальности?

Эмоциональная. Обидчивая. Безрассудная.

Множество лампочек мигали под её пристальным взглядом. Иногда ей хотелось разбить их в один миг, перевернуть всю посуду в доме, и просто лечь на пол посреди осколков.

Послышался хлопок двери и шаги. Вернулся.

— Ты так в скором времени лишишь нас света, — проворчал Александр, заходя в гостиную.

Медея быстро взглянула на него.

— Специально так и сделаю.

— Не стоит. Здесь итак темно, — сухо ответил он и неторопясь прошёл к широкой тумбе, заваленной бумагами. Их давно стоило выкинуть, или, хотя бы, разложить по стопкам, но ни он, ни Медея не утруждались сделать это.

Повисло молчание. Александр, чуть склонив голову, аккуратно провёл пальцами по недавно купленной карте города и нахмурился. Медея внимательно наблюдала за ним и не могла не уловить изменение в его поведение. Будь она слишком гордой, она бы не стала расспрашивать о их разговоре. Но любопытство всегда было сильней.

— О чём вы говорили?! — пылко спросила Медея. Мигание лампочек прекратилось. Александр повернулся к ней.

— Да так, обменялись парой оскорблений и угроз.

— А если серьёзно?

Александр задумчиво посмотрел на карту и спустя несколько секунд тишины сказал:

— Мне нужно, чтобы ты связалась с родителями и узнала, не покидали ли они Контри-Джоу ближайшие две недели, и... — его взгляд потемнел, поджатые губы искривились. Пальцы смяли край бумаги.

— И?... — вопросительно повторила она, приближаясь.

— «Maudite». «Проклятая». — Александр промолвил это на одном дыхании, будто само слово вызывало у него неприязнь. — Дэйн произнёс это с дрожью в голосе. А знаешь почему?

Девушка недоверчиво качала головой.

— Он знает об Эверлин, Медея.

— Откуда? — Лампы снова замигали.

— Ты ведь помнишь его манию к человеческим воспоминаниям...

— Дэйн пробирался к жертвам в голову, прежде чем убить! — поражённо вздохнула Медея. — Поэтому я тогда не смогла узнать его.

Александр коснулся рукой мест на карте, где были найдены тела. Шоссе, парк, бар. Он взял ближайшую ручку, соединил их, образовывая треугольник. И вздрогнул.

— Он не уедет, Медея, — прошептал Александр, уставившись в одну точку.

Медея проследила за его взглядом. В центре нарисованного треугольника находился дом. Дом, где когда-то жила Эйлин.

Александр рассматривал лицо Медеи; следил за её реакцией. Они оба знали, что это обозначает. Тугой узел где-то в груди сковал её дыхание. Медее послышался гром. Она снова в хижине. Снова смотрит, как Эйлин умирает. Снова будет смотреть, как умирают они. И ничего не сможет, кроме как кричать, звать на помощь. Рыдая, видеть, как их участки кожи гниют у неё на глазах...

— Медея...

Она медленно моргнула.

— Я спать, — отстранённо сказала девушка и отвернулась от карты. — Не хочу больше об этом разговаривать.

— Но...

— Уже светает. А мне ещё сегодня в школу.

— Ладно, — вздохнул Александр. Когда Медея была на выходе из комнаты, он негромко добавил: — Ты же его знаешь... Дэйн непредсказуем. Кто поймёт, что у него в голове. Просто... расскажи о нём Эверлин.