Часть II. Советы для понимания своего мира 9. Магический реализм и городское фэнтези. Давайте не путать! (2/2)

При этом в «магическом реализме» зачастую вовсе не нужны магические элементы, фантастические существа и как таковая магия. В том-то и состоит его удивительное свойство, что книги этого жанра остаются реализмом. Но неким реализмом на грани снов, смутных образов, намеренных логических нарушений. Апогея этот принцип достигает в романах Ф. Кафки. Но в них уже совершенно невозможно отследить, где подлинная реальность, поэтому все проваливается в лихорадочные болезненно-непостоянные образы.

В «магическом реализме» Г. Г. Маркеса читатель может примерно представить, как выглядела бы картина чисто в реалистическом воплощении. В этом контексте важную роль играет небезызвестный «ненадежный рассказчик». Но в конце никто не будет настаивать, как в «Бойцовском клубе», что герой просто сошел с ума. Нет, мир чаще всего остается в своей магической первозданной «нерасколдованности», как в те времена, когда еще верили в мифы. И если человек во что-то верит с детства, то он может увидеть и лешего, и русалку. Но это не значит, что они реально появляются, а, значит, не делает роман тождественным фэнтези.

Хороший пример «магического реализма» в кинематографе — это «Аризонская мечта», один из моих любимых фильмов. История-то, в целом, довольно обычная, но мистические элементы в ней присутствуют как отражение настроения героя, его фантазий, тех же снов. Создается особая атмосфера дома посреди пустыни. Но при этом история остается социальной драмой в рамках жанра «реализм».

Чистый символизм — это, пожалуй, «Мама» Д. Аронофски, где под конец творится такое безумие, что только совсем наивный не поймет, что это аллегория на то, что происходит в сознании героя. И живой дом, стоящий посреди чиста поля — отражение этой замкнутой системы человеческого существа. Здесь уже никакой магии нет, здесь скорее психология, отраженная в символах.

Итак, если вы пишете «городское фэнтези» не стесняйтесь сказать, что вы пишете именно «городское фэнтези», где четко выстроена система магии. Вот есть параллельный мир, из которого приходят, скажем, какие-то сущности. Или изнанка нашего мира. Или что-то в таком роде. Может и не быть особых подробностей, но при этом примерно догадаться можно.

Если пишете мистику с призраками, то тоже не надо говорить, что это «магический реализм». Если в вашем романе призраки — это объективная реальность, то лучше не надо путать определения.

Если же герой видит призраков прошлого от чувства вины, ему являются какие-то образы, которые объективно то ли существуют, то ли не существуют, возможно, это и будет «магическим реализмом». Важно понимать, что у жанра есть свои отличительные черты, связанные с философией постмодернизма.

Отдельно стоит сюрреализм, который может оказаться даже в фэнтези — это намеренное искажение автором реальности, привнесение фантастических форм, некого потока сознания. Здесь объяснения изначально не требуются, важнее уловить отсылки к культурному контексту.

В мистике объяснения не даются. Обычно присутствует концепция потустороннего зла.

В сюрреализме и в магическом реализме просто не требуются.

В фэнтези очень желательны.

И если их нет, то мы получаем плохо поработанный фэнтези-мир, который становится не столь важным только в том случае, если повествование сосредоточенно на внутреннем мире героя. Но в таком случае не факт, что работа относится к жанру «фэнтези»

Например, есть фильмы «Запределье» и «Зеркальная маска». В обоих присутствует фэнтезийно-сказочный элемент, но в обоих этот волшебный мир существует как отображение морального состояния героев. И в таком случае это не фэнтези, а как раз некий сюрреализм, символизм.

В этом плане Нил Гейман умело играет с жанрами, сочетая в разных работах, но обычно не смешивая, и магический реализм, и сюрреализм, и городское фэнтези, и мистику. Он фактически разрабатывает новую мифологию в каждой книге.

«Магический реализм» близок к сказочной традиции. Если почитать В. Я. Проппа, то можно заметить, что в «магическом реализме» проскальзывают типично сказочные черты — искаженное время и пространство, символические места. Но вот архетипы чаще всего отходят на второй план. Кстати, сказочная структура инициации может быть и в жанре реализм.

Но в «магическом реализме» читатель находится как бы в особой реальности, а не просто в реальности, наполненной сказочными элементами. Он пребывает в реальности рассказчика, вернее, даже рассказчиков, возможно, реальности измененного сознания или чьего-то сна. Вполне вероятно, что за завесой чужого восприятия стоит совершенно обычный мир. Но в данном случае мы смотрим чаще всего с некой субъективной стороны, смотрим на мир, который изменяется, благодаря художественному восприятию.

Словом, на мой взгляд, «магический реализм» предполагает лишь легкое прикосновение чего-то таинственного, а не наличие целого мира фантастических созданий, о которых просто не догадываются люди. И в этом плане «Ночной Дозор» нельзя отнести ни к мистике, ни к магическому реализму, потому что автор постарался над выстроенной системой, далеко не все элементы которой несут какое-то именно символическое значение. На общую идею работают, безусловно, но мир фэнтези не обязан весь состоять из символов и архетипов. В магическом реализме фантастическое обязательно наделено неким значением относительно психологии героя или общей концепции повествования.

Пример с упомянутым в начале древнегреческим божеством.

1. В жанре «фэнтези» придет Зевс в современном костюме от «Армани» или вовсе в каноничной тоге, озаренный молниями, вручит герою свой меч и… и мы получаем «Перси Джексона».

2. В жанре «мистика», скорее всего, в конце появится какая-то сущность, назовется Аидом и утащит персонажей в царство мертвых. Или оставит героя в священном трепете с осознанием, что его привычный понятный мир навечно рухнул или что пора идти к психиатру.

3. В магическом реализме сосед дядя Ваня у подъезда остается дядей Ваней, но в каких-то проявлениях в нем будут прослеживаться Зевс или Аид. Он будет скорее символом. И на каком-то далеком уровне реальности, уровне снов и подсознания, дядя Ваня вдруг окажется Зевсом или Аидом. Или тем и другим сразу. Но это вряд ли будет показано прямо, скорее, на уровне случайных предметов, образов, тонких намеков. А, может, как в «Зеркальной маске», на уровне сна героя дядя Ваня станет Зевсом. И, возможно, пробудет им до конца романа. Но в финальной главе герой проснется и скажет обычному дяде Ване: «Доброе утро». Читателю останется только догадываться, насколько реально то, что он прочитал. Но если в мистике эта загадка — реально или нереально — играет на общую атмосферу, то в магическом реализме главное, как изменился герой, что произошло с его внутренним миром.

Надеюсь, кому-то стала чуть лучше понятна разница между всеми тремя жанрами, хотя я писала не как профессионал и для изучения особенностей «магического реализма» необходимо поднять побольше именно научной литературы. Но я базировалась на примерах, которые сама читала/смотрела.

К тому же достаточно сложно дать четкое определение жанрам в современном литературном творчестве. Элементы «магического реализма» могут возникнуть и в фэнтези, когда в повествование вмешивается то, что не может существовать в обоснованном авторском мире. Также фэнтези может оказаться символическим рассказом о реальности, где весь антураж создан как искаженное воплощение для отражения некой реальной проблемы. И в идеале для этого-то фэнтези и пишут.

Словом, советую не путать «магический реализм» с «городским фэнтези». Если вы считаете, что в фэнтези или в мистике по определению не может быть глубокой идеи и поэтому относите себя к магический реализм, потому что это вот такой интересный жанр и звучит необычно, то поступаете не очень корректно. Все жанры — это лишь форма, определяющая базовые черты. Содержание может быть как совершенно бездарно, так и весьма талантливо. И признанные представители всех трех упомянутых жанров докажут вам, что все зависит от конкретной книги.