31. Загнанные и подавленные ♥♥♥ (2/2)

— Ну мы заболтались... — племянник виновато взглянул на своего бойфренда.

— А ты тоже — чего сидишь? — Тиберий упрекнул гостя. — Сказал бы ему хоть... Так, погодите... — он подозрительно прищурился. — Вы всё-таки уже потрахались, да? Вместо экскурсии по дому — ты ему прямо тут устроил горячий приём? Давно зелье прошло?

— Тиб, не пугай его так сразу. Он ещё не привык, как с тобой общаться... А молчал он — потому что он у меня стесняжка, — блондин обнял своего парня, свесившись на него, и чмокнул в щёку.

«Вообще-то, я за разговорами сам забыл... но вот живот мне только что об этом напомнил.»

— Как там папа?

— Да нормально. Эльви его уже чаем с ромашкой успела напоить, когда я пришёл. Планы мести строит, но прямо сейчас — не опасен.

— А чего его сюда не привёл?

— А, да. Точно же. Ты ведь не весь план застал. Так. Тогда слушайте оба... или нет. Сперва поедим хоть, — он проследовал на кухню, обходя длинный стол и направляясь к холодильнику. — Гарри, у меня тут всё без изысков: домовых эльфов и — уж тем более — жён не держим. Так что — увы. Что есть, — он открыл дверцу и принялся изучать содержимое. — Предполагалось, что ты у нас там остановишься. Знал бы — я бы хоть хату подготовил, что ли... Ну, там, гостиную по-рождественски украсил. Во дворе хоть снег организовал. Чтоб достойно встретить того, кто умудрился остепенить моего неугомонного племянничка... Встретил бы тебя как подобает, чтоб с порога — пара стриптизёров «под мракоборца». Или под лекарей — узнал бы у этого оболтуса, какие у тебя вкусы... Уверен, нашлось бы полно желающих нарядиться кем угодно, — он выглянул из-за дверцы, чтобы оценить реакцию. — Да не напрягайся ты так, шучу я!.. Ну, отчасти...

«Бляяя... мне б такого дядю...»

— Короче, салат будет. А за нормальной едой — позже выйду.

***</p>

Разложив незатейливый завтрак на три тарелки, Тиберий, непринуждённо трещавший всё это время на темы, вообще никак не связанные друг с другом — от трудностей подстройки размера облаков в этой его обители до любопытной формы хуя у последнего, с кем он переспал — точно так же, без перехода, вернулся к главному вопросу:

— ... вот и остались у меня в холодильнике только овощи. Ну ничего, выйду — да куплю что-нибудь в ближайшем ресторане у магглов. Центр, всё-таки, а не как там у нас. Итак, что там за план Дамблдор выдал. Слушаете?

Парни кивнули. Кормак — уже сидящий, вяло подперев голову. А Гарри — жадно следящий за каждым словом и движением Тиберия, пока тот нарезал, а потом и раскладывал салат.

— Легенда такая: ты, — он указал на Гарри, — якобы сам пропал в неизвестном направлении. Типа даже Дамблдор не в курсе... Кстати, да. Он сказал передать тебе, что... как там это было? «Самое время заручиться поддержкой тех, кто хочет быть верен тайной персоне». Вроде, так. Если я ничего не напутал. Тебе это о чём-нибудь говорит?

Гарри опасливо покосился на Кормака — и по его столь же настороженному взгляду понял, что они оба распознали смысл этого сообщения.

— Ага, — коротко ответил младший гриффиндорец.

— Я уж отвык от того, как он всегда говорит загадками. А что тут вообще имелось в виду-то? Кто у вас там кому верен?

— Да... — парень растерялся. — Мне директор сказал про это никому не рассказывать.

— У-у-у, какие мы таинственные! — он усмехнулся. — Ну ладно. Не хочешь — не надо. Просто любопытно было, что там за движуха на этот раз в Хогвартсе... В общем, пока — все, кто знает, где ты — дружно делают вид, будто не в курсе, куда ты делся. Я, правда, не представляю, как на это хоть кто-то купится. Тем более — эта вездесущая Скитер. Но Дамблдор говорил уверенно. И сказал, что ты поймёшь.

«Я понял. Слизеринцы там первыми подтвердят, что я по велению левой пятки могу спокойно покидать территорию школы.»

— На случай, если понадобится тебя перевести в какое-то другое убежище — нам должны будут ещё оборотного зелья передать... О, кстати да! — он сунул руку в карман и достал оттуда стеклянный пузырёк, поставив его на стол. — Вот. Прибери. Чистое, без волоса. На всякий случай. Если понадобится, пока остальное не доставят. Правда, зачем может понадобиться — я не представляю. Ты ж пока — тут сидишь. Но Дамблдор — настоял, — Гарри забрал зелье со стола. — А ты по легенде, — Тиберий повернулся к племяннику, — уехал для обязательного отдыха по указаниям лечащего врача. Если эта Скитер каким-то чудом докопается — она найдёт, что есть записи в Мунго. Не парься: если ты забыл, там уже давно никакой конкретики... — он осёкся, округлившимися глазами сперва виновато взглянув на племянника, а потом опасливо — на его парня. — Гарри, там это... Кормак один раз подхватил... в глубоком детстве... тяжёлую форму... обсыпного лишая, да. Жуткое зрелище. Волдыри по всему телу. Пришлось его на год из маггловской школы забрать. Не волнуйся, это давно прошло и вообще...

— Он в курсе, — нейтральным голосом спокойно произнёс Кормак, опустив взгляд.

Тиберий настороженно покосился на него и после недолгой, но ощутимой паузы — уточнил:

— Про что — в курсе?

— Про всё, — столь же спокойно, но по-прежнему глядя в стол ответил младший МакЛагген. — Про Джеффри. Про то, как он появился. Про то, что было потом.

Тиберий, кажется, лишился дара речи — на сей раз, уже не наигранно, а по-настоящему. Кое-как опомнившись, он спросил племянника, глядя при этом на Гарри немигающим взглядом:

— И давно?... Вы же знакомы-то — всего ничего.

— Недавно. У меня срыв был в школе.

— Точно срыв? — недоверчиво переспросил дядя. — Не рецидив?

— Да точно, точно! Только папе не говори, — видя, как его парень напрягся, затронув болезненную для него тему, Гарри осторожно взял его за руку, которая к тому времени уже пару раз непроизвольно дёрнулась на столе, а Тиберий проследовал пристальным взглядом за этим движением. — Там никаких реальных симптомов не было. Просто слишком много невероятного совпало — вот я и подумал, что Гарри... ну... что он — новый Джеффри, — Кормак помолчал немного, пока Тиберий лихорадочно метался взглядом и по силуэту младшего блондина, и по лицу Гарри, который не обращал внимания на него, а с обеспокоенностью смотрел на своего возлюбленного, и по тому, как парни держались за руки. — Пришлось объясниться. И он меня не бросил после этого, — сказав это, Кормак поднял голову и посмотрел прямо в глаза своему дяде.

Некоторое время они так молча и переглядывались. Наконец, Тиберий откинулся на спинку стула — у него она, в отличие от сидений для гостей, была — и взглянул на Гарри со смесью уважения и неверия:

— Вы... я просто... Парни, даже не знаю, как это выразить. Я за вас рад. Кор, ты давай — это! Не проеби.

— Да без тебя знаю.

— Я серьёзно. За такого — держаться надо. А ты... если не оправдаешь его доверие...

— Тиб! Я же сказал, что я ему доверяю, — перебил он дядю. — Мы не просто трахаемся.

— Племяш, я не сомневаюсь в том, что ты искренне веришь в это, но, знаешь, в жизни всякое бывает...

— Если тебе ещё какие-то подтверждения нужны — мы вообще друг у друга в патронусах! — рявкнул младший МакЛагген со всем своим темпераментом.

Тиберий уже просто застыл, будто его окатили холодной водой. Всё, что он мог делать некоторое время — это, ошарашенно хлопая глазами, переводить взгляд с одного на другого. Когда его взгляд поймал третьекурсник, он просто молча кивнул.

— Вы реально охуенная пара... Я, конечно, и так внимательно вчитывался в твоё вчерашнее письмо... — он, наконец, опомнился, зажмурившись, сморщив лоб и помотав головой. — Погоди, что значит «в патронусах»? Гарри-то — понятно. А ты где умудрился Продвинутый Патронус освоить?

— А я тебе не писал, что ли?

— Нет, — с лёгким наездом в голосе ответил Тиберий.

— Ну да, там бурный день выдался... А потом забыл, видать. У нас вся школа освоила Патронус. И простой, и продвинутый... ну, первого уровня.

— В каком смысле — вся школа? Вы на чём практиковались? На тех дементорах, которых Фадж отправил? Дамблдор — что, вообще рехнулся — вас за периметр отправлять?

— Нет. Не мельтеши. У Гарри боггарт — это дементор. Он отдал Дамблдору воспоминание с тем нападением, которое в этом году было — вот это я тебе точно писал, про квиддич. А Дамблдор сделал из этого тренировочный снаряд — круглая такая фиговина... И мы потом на уроке...

— Погоди-погоди-погоди... — старший блондин явно не поспевал за такими новостями. — Прямо на ЗОТИ, что ли?

— Ну да. Где ж ещё?

— В учебное время, не как факультатив?

— Нет, основной урок.

— Знаешь, ну хрен редьки — не слаще. Дамблдор — на старость лет всё равно поехал, по ходу. Проводить такие занятия, даже не посоветовавшись с родителями? Понятно, что от такого никто не откажется. Но с учётом того, какой за это школа выкатит ценник... Хоть бы предупредили, что ли... За эксклюзивные тренировки, никак не укладывающиеся в программу... Ещё и задним числом... Гарри, а тебя вот самого такой подход не смущает? Молодец, конечно, что поделился. Но, как бы, когда счёт на такую кругленькую сумму, не мешало бы...

— Никакая сумма не будет. Гарри от денег отказался.

Тиберий вытаращился на третьекурсника с окончательно охуевшим взглядом, который и без слов красноречиво гласил: «Ты чо, дурак?»

— Вот я ровно так же отреагировал, — ответил на его немой вопрос Кормак, тоже уставившись на своего парня с непониманием.

Тот неуютно поёжился и выдал:

— Вас что-то смущает?

— Ну так... — заговорил Кормак.

— Бесплатно-то — зачем? — подхватил Тиберий — уже не просто с непониманием в голосе, а, скорее, с осуждением. — Понимаю, твой хвалёный героизм и всё такое. Но если ты вот так транжиришь деньги...

Гарри на это вспылил:

— Так, МакЛаггены! Меня ваша циничность начинает уже подбешивать. Кормак, я тебя люблю, конечно. Но вот тут — вы как Малфои, ей-богу! Лишь бы нажиться! Я понимаю, если б у меня ни гроша за душой не было. Но вытрясать всё до последней копейки из бедных родителей вроде мистера и миссис Уизли, торгуя их страхом за будущее детей — ну это уже просто скотство. Тиберий, ты вот сам на моём месте — тоже за такие «услуги» ожидал бы «благодарности»?

— Ну да... И почему сразу «до последней копейки»... Тут же речь про то, что вообще бесплатно. Ты, что ли, не понимаешь, что такое воспоминание — это...

— «Ограниченный ресурс», да. Мне Кормак уже сказал. И теперь я вижу, от кого он этого нахватался. Ты, конечно, секс-бомба, но — вот серьёзно — я за всю жизнь таких ушлых видел — только Малфоев... — он осёкся, осознав, что сидит тут и оскорбляет Тиберия в его же собственном доме, когда его приютили, ещё и укрывая от вездесущей Скитер. Поняв это, он опустил взгляд и сдержанно добавил. — Простите. Давайте не будем больше поднимать эту тему? Не хотел на тебя срываться в твоём же доме. Просто достали, чес-слово. То Кормак, то ты, то сам Дамблдор... Ну отдал — и отдал. Чего мусолить-то?

— Гарри, да я без претензии... — заговорил Тиберий осторожно. — Но почему бы, например, не поставить цену... ну не знаю... два-три галеона... Для тебя это будет — целое состояние. А с человека — это ж вообще не деньги...

— Это для вас — не деньги. И для меня. А вот для тех же Уизли — ещё как деньги! Они каждый кнат считают, если вы оба не знали. И у них — не, как у МакЛаггенов, один ребёнок, а только лишь из тех, кто СЕЙЧАС в Хогвартсе — Рон, Фред с Джорджем, Перси и Джинни. Пятеро. Кормак, — он повернулся к своему парню, — давай вот просто проясним: если тебя удивляет, что я отдал своё воспоминание задаром — то что конкретно ты предлагаешь? Чтобы они — вот наш Рон, наши Фред с Джорджем — не имели возможности освоить патронус просто потому, что «ограниченный ресурс», хотя от меня совершенно не убудет им поделиться? Или ты предлагаешь индивидуально семейству Уизли сделать исключение — по блату, просто потому, что им повезло быть со мной лично знакомыми? Так, что ли?

— Ну значит, ещё пониже поставить, — уже чувствуя, что где-то в его логике как минимум есть какой-то недочёт, слегка зажался блондин.

— Хорошо. Допустим. Давай вот поставим абсолютный минимум. Один кнат с человека. А как быть с магглорождёнными? У их родителей — в принципе нет и не может быть НИКАКОЙ магической валюты. А они сами — ещё не имеют права работать в магическом мире. По закону.

— Но они как-то же покупают — там... не знаю... учебники. Палочку. Сов.

— А действительно, как же они это покупают? — с язвительным сарказмом ответил Гарри, всплеснув руками. — Так ты поинтересуйся, как.

— У кого это я, спрашивается, поинтересуюсь?

— Ну даже не знаю... У Гермионы, например. Не?

— Наша Гермиона?

— А ты другую знаешь?

— Ну так она же... Ну... это... от мага и маггла. Её Малфой г-словом дразнит.

— Нет, Кормак. Она ЧИСТО магглорождённая. У неё — ОБА родителя — магглы. А Малфой — просто кретин. И чтоб не ставить тебя в позорное положение, я сам тебе отвечу, как она учебники покупает. Её Министерство субсидирует. Как малоимущую. И она каждый год отчитывается за каждый, сука, потраченный кнат. Ты думаешь, откуда у неё такой талант в заполнении всех этих бумажек? Сам появился? Нет. Просто она сама — ещё даже Хогвартс не окончила — а уже собаку съела на всей этой бюрократии. И я уж молчу, как это унизительно — за каждый кнат ходить на поклон к Министерству, а потом — ещё и отчитываться. Притом что ты просто не можешь без всего этого учиться в Хогвартсе.

— Так вот почему она так за свои книжки трясётся... — вслух осознал Кормак, а во взгляде Тиберия, хоть и молча, но тоже начало проступать просветление.

— Ты бы тоже трясся, если б они тебе такой кровью давались. И очень осмысленно подходил бы к тому, ЧТО ты покупаешь из школьных принадлежностей. А по возможности — старался бы, и вовсе, обходиться без покупки. Например... ну даже не знаю... ходить, допустим, в БИБЛИОТЕКУ. И, вот, знаешь... меня как-то напрягает то, как ты рвался общаться с Роном и Гермионой — но за всё это время ни разу даже не поинтересовался о таких простейших вещах.

— Слушай, ну... я тут как-то не подумал... — он сперва стушевался, но потом — вновь преисполнился решимости. — Хотя — вот знаешь... схема с министерскими субсидиями — неидеальна, но она хоть как-то же — работает. Вот и с твоим воспоминанием можно было бы сделать так же... погоди, не заводись. Дай объясню. Это для нас с тобой поход на поклон к Министерству выглядит как невозможный ужас. А она-то — сам же говоришь — уже собаку на этом съела. Да, это несправедливо — согласен. Но лучше-то — ещё ничего не придумали. Деньги же из воздуха не берутся. Правильно, что они помогают малоимущим. Система в целом рабочая — надо просто сильно упростить всю это канцелярщину. И — да — провести оплату занятий по Патронусу через Министерство. Они же для этого налоги и собирают.

— Ты сам-то слышишь, что ты говоришь? Доверить Министерству решать, кто получит субсидию на Патронус, а кто — нет? Накладные расходы на вот это всё бумагомарательство с кучей отчётов, проверок и самих проверяющих — это я уже молчу. Ответь хотя бы на совсем простой вопрос: ты помнишь мой рассказ о том, как Министерство в лице Фаджа отреагировало, когда узнало, что кто-то кроме мракоборцев В ПРИНЦИПЕ освоил Патронус? Для них это знание — не щит, а оружие. И они хотят сохранить контроль за тем, кому они его дают.

Наступила звенящая тишина.

Через минуту-две молчаливого обдумывания всего, что здесь было сказано, наконец, осторожно заговорил Кормак:

— Прости, я правда не думал об этом в таком ключе... Как-то не доводилось. Меня такое никогда не касалось. А то, чего ты сам не видишь — ты об этом и не думаешь... Но — вот сейчас без наезда: что ты предлагаешь вместо такой системы? Чтоб министерство вообще это не контролировало?

— Нет, — стараясь ответить как можно спокойнее, заговорил Гарри. — Я предлагаю делать ровно то, что сделал сам: если ты можешь себе позволить поделиться чем-то, что не предмет роскоши, а нужно вот просто всем, если это точно пойдёт на благо, а не вовред, вроде какой-нибудь милостыни попрошайкам, и если от тебя при этом не убудет — надо этим делиться. Бесплатно. Совсем бесплатно. Потому что цена — любая — она бьёт в первую очередь по самым нуждающимся... И уж тем более свинство — брать деньги за доступ к таким абстрактным вещам, как знание или память. Если тебе добыть это знание ничего не стоило или вышло как-то само собой — так уж точно... И мне самому тошно двум взрослым парням читать такие нотации. Чувствую себя — блин — Гермионой.

— Да не, — наконец-то заговорил Тиберий. — Формулировочки, конечно, резкие. Но по существу — ты прав, так-то. Кор, я думал, ты преувеличиваешь, какой он у тебя самоотверженный... или что он прикидывается. Но, конечно, такта ему привить не помешало бы.

— Прости ещё раз, пожалуйста, — тут уже Гарри виновато опустил взгляд. — Я не знаю, как там по этикету принято — но уж догадался, что явно не положено хамить тем, кто тебя приютил. У меня просто накипело. Прошу прощения.

— Да не, всё по делу. И мы тут не на светском приёме, чтоб кланяться друг перед другом в реверансах. Такая непосредственность — даже подкупает. Сам теперь вижу, что он в тебе нашёл... помимо прочего.

— Так, Тиб! Аккуратнее! — с лёгким наездом подал голос племянник.

Гарри ненадолго замялся и добавил:

— А коли так — можно ещё один неудобный вопрос? Раз уж всё равно пошла такая откровенная беседа.

— Ну давай. Только имей в виду: я ведь, если что — тоже могу послать куда подальше. Так что если ты собрался меня в лицо хуями крыть...

— Да нет, тут другое... Я просто не понимаю кое-что.

— Спрашивай.

— У нас в этом году Кормак одну гипотезу озвучил: есть подозрения, что у распределяющей шляпы время от времени бывают ошибки. Я поначалу не придал этому значения, а потом призадумался — и сам согласился: тот, насчёт кого Кормак тогда это сказал — у меня самого что-то его образ тоже в голове не клеится с его факультетом. Так вот, мне с момента нашего с тобой сегодняшнего знакомства один вопрос покоя не даёт: как ты с такими взглядами на Гриффиндор-то поступил вообще?

Тиберий машинально отдёрнулся с недоумённым лицом:

— А с чего ты взял, что я с Гриффиндора? Я ж — пуффендуец. Кор не сказал, что ли?

***</p>

Салат уже был давно доеден, но тарелки так и стояли на столе: ни одному из них было не до того, чтобы их убрать.

— Погоди... В смысле — «ты у нас бывал»? — Тиберий вытаращился на Гарри.

— Ну... в прямом. Меня тут на днях Стебль в вашу гостиную водила. Мне нужно было объясниться перед всеми факультетами насчёт вот этого всего... про Просветительницу. Ну и перед Пуффендуем — в том числе.

— Охуеееть!.. Ты вообще в курсе, какая это честь?

— Ну да, догадываюсь. Наверное, такая же, как побывать пуффендуйцу у нас.

— Не-не-не! — Тиберий выпучил глаза. — У гриффиндорцев с этим проще. У нас — это прям Честь, с большой буквы. К нам — из посторонних — реально, вообще ни разу, никто, никогда... Ну, может, не «никогда»... Но лет двести к нам не ступала нога посторонних — это точно. А может, и все пятьсот. Гарри, ты реально первый не-пуффендуец за... да я даже не знаю, за какое время. Ни в вашем поколении, ни в моём, ни среди ровесников Аври — нет буквально никого, кто бы туда попал. Туда даже по делам Министерства пускают только тех, кто сам отучился на Пуффендуе. Ты даже не представляешь, какая это головная боль для мракоборцев. Серьёзно, при них об этом — даже не заикайся! У них-то — почти все — с Гриффиндора. Ну и из руководства — некоторые с Когтеврана... И несколько иностранцев ещё есть. Но пуффендуйцев у них — раз, два — и обчёлся. А если они, там... ну... в отпуске или на больничном, и — вот — ну НАДО зачем-то в Хогвартс к Пуффендую — ты даже не представляешь, в какой бюрократический ад им приходится лезть, чтобы временно из другого отдела кого-то фиктивно назначить мракоборцем, выдать ему должный уровень допуска... ой, вот правда. Я даже пускаться в это не буду. Там — просто пиздец. Да я и сам, когда учился — ты знаешь, как мне изгаляться приходилось? Баб-то к нам водить нельзя. Ну наших, допустим, перетрахал всех — и баб, и парней. А дальше что?

— А с теми же — что, совсем не вариант?

— Вот... по правде говоря, у нас симпатичных — было не так уж много. Я уже когда на старших курсах учился — только тогда начали появляться. Не буду же я ебаться с первогодками, правильно?... Ну, за исключением парочки — они были слишком уж хороши, не по годам. Ну и плюс... хоть красивые, хоть нет — одно и то же — всё равно ведь приедается.

— Ну и как ты выкручивался?

— Как-как... приходилось втихаря по остальным факультетам шастать. Так что я — в некотором роде, как и ты — тоже побывал в гостиных всех четырёх факультетов... правда, у меня это были в основном спальни, а не гостиные. Но и в гостиной тоже было пару раз. А из спален — самый шик — это у Слизерина. У них там — такая роскошь! Там группой ебаться — вообще кайф! Ты не видел, но там... я даже не знаю, как описать.

— Да видел я! Красивенько, но ничего особ... — Гарри осёкся.

— В каком смысле — «видел»? — насторожился Тиберий. — Ты-то у них в спальнях как оказался?

«Бля-бля-бля-бля-бля! Срочно что-то придумать...»

— Да я... там...

«Дамблдор же сказал, что никто не должен знать про это всё с Белым Лордом... Тем более — такой безответственный любитель вечеринок...»

Тиберий восхищённо закивал:

— Ну ты и кобееель! — из его уст это звучало как самая высшая похвала. — Кор, я тебе уже завидовать начинаю.

— Да я... Я там в прошлом году, под оборотным зельем...

— Ты ещё и под оборотным зельем там ебался? А кем? Пробовал темнокожим? У них там — такие шланги... Вообще заебись, когда видишь, как твой...

— Да нет, я...

«Чёрт, и всё, где фигурирует мантия — сказать нельзя...»

— Племяш, — он с нескрываемым восторгом повернулся к Кормаку, который сидел, уже немного скучая. — Помнишь, как я тебе сказал, что ты меня уделал? — тот тут же встрепенулся и расплылся в довольной ухмылке. — Так вот — я, блядь, даже близко недооценил, насколько. Ты меня тут не просто «уделал». Ты меня, нахуй, в клочья порвал!

Медленно повернувшись к своему парню с горделивой улыбкой, Кормак наклонился к нему:

— Он у меня такой, да...

И, смакуя момент, неторопливо поцеловал, как обычно, придерживая его сзади за шею.

— Блин, такой кадр... — восторженно прошептал его дядя. — Жалко, камеры нет.

Продемонстрировав Гарри свою благодарность за то, что такой «ангелочек» ему достался, Кормак отступил обратно и снова сел ровно на свой вращающийся стул.

— Кстати, вот про это... — опомнился Гарри. — Ты мне так и не объяснил, что за «уделал».

— Да мы с Тибом уже давненько соревнуемся, у кого в постели побывает более крутая тёлка... ну или теперь — уже парень. До этого момента всякий раз, когда мне удавалось-таки выебать какую-то особенно достойную — он мне тут же кайф обламывал. Я с ним делюсь достижением — а он вообще на расслабоне кроет очередными козырями, которые у него «вот тут на прошлой неделе были».

— Там, кстати, половина этих «козырей» на самом деле были — парни.

— Я уж догадался.

— Ну и, как бы, я не виноват, что все твои прошлые «успехи» — такие себе, если честно. Я старался поаккуратнее, чтоб тебя не обидеть...

— Ой-ой-ой, какие мы охуенные! Корона не жмёт?

— Да ну правда... Не дуйся. У тебя, вон, теперь — свой козырь. Даже если вообще забыть о том, какая у вас идиллия и что речь идёт о самом Гарри Поттере — моим твоего крыть уже нечем. Вот хотя бы тупо по возрасту... если ты там не припизднул, конечно, и хотя бы половина того, что ты мне писа́л — правда.

— Всё — правда, — четверокурсник разве что не светился от гордости.

— Племяш, вот без обид, но в то, что прямо ВСЁ правда — в это уже как-то совсем не верится... — он осёкся, переведя взгляд на самого Гарри, который с некоторой растерянностью следил за этим диалогом.

Кормак, увидев реакцию дяди — тоже опомнился и с виноватым видом повернулся к тому, кого они только что обсуждали, как кусок мяса на прилавке.

— Малыш, я не в этом смысле...

— То есть, я для тебя — выгодная партия, и можно неприкрыто хвастаться, как ты по вечерам меня грязно используешь? Я правильно понял?

— Да ну ты же знаешь, что Тиб — это особый случай...

— Солнце, расслабься, — улыбнулся третьекурсник. — Конечно, знаю... Да и когда мной «козыряют» как предметом для гордости перед таким сексуальным дядей, — он бросил на того осторожный взгляд, — я совсем не против, — и, наклонившись к своему парню, совсем шёпотом добавил. — А если ты забыл, мне вообще нравится, когда конкретно ты используешь меня каким угодно непотребным образом... Только, кроме Тиберия о том, что мы вытворяем — никому.

— Ну это — само собой, — Кормак отчего-то напрягся ещё сильнее и настороженно перевёл взгляд на дядю.

— Ути-пути... «малыш», «солнце»... какая милота... — Тиберий уже чуть ли не растёкся по столу от умиления. — Ещё и такая реакция...

Гарри смущённо зажался.

— Да не, всё заебись! — заметил это хозяин дома. — Вы реально вместе смотритесь — просто охуеть! И Кора я таким счастливым — давненько не видел. Вы если из-за меня такие зажатые — не надо. Я за вас только рад, серьёзно... Целуйтесь себе на здоровье... Да хоть ебитесь прямо тут. У меня — всё можно, Кор знает.

Гарри на этих словах лишь смутился ещё сильнее, хотя в голове при этом начали стремительно зарождаться всякие похабные образы — один хлеще другого.

Заметив внешнюю реакцию гостя, хозяин сбавил обороты своей непосредственности и продолжил более цивильно:

— В общем, я вот на вас смотрю — и завидую уже по-настоящему. Если б я себе такого нашёл — тоже, может, остепенился бы... Хотя кого я обманываю? Меня бы на пару месяцев хватило. Ну на год, максимум...

— Вот поэтому мы и в свободных отношениях. Чтоб не надоедать, — улыбнулся Гарри.

— Да не, всё равно. Это не для меня. Но завидовать это мне не мешает. Племяш, ты ведь если его профукаешь — я его у тебя уведу. Имей в виду. Если мне не показалось — тут кое-кто меня между делом сексуальным назвал. А перед этим...

— ДА ПОЕБИТЕСЬ ВЫ УЖЕ! — внезапно взорвался Кормак, воззвав к потолку.

Ошарашенные такой реакцией, два других участника беседы замерли и нервно переглянулись.

— Малыш, я тебе дал добро. А тебе — вообще никакого разрешения не надо, — он махнул рукой на дядю. — Но можно хотя бы не у меня на глазах друг к другу клеиться?

Он раздражённо отвернулся в сторону на вращающемся стуле.

***</p>

Потребовалось некоторое время, чтобы хоть кто-то нашёлся, что делать дальше.

Гарри встал, обошёл своего парня и, присев перед ним, положил руки на его немного разведённые колени в этакое подобие полочки, опустив на неё голову. И, взглянув на него снизу вверх искренне влюблённым взглядом, вкрадчивым голосом произнёс:

— Солнце, кто мой идеальный парень?

Вопрос, видимо, попал в самую точку.

После него дуться по-настоящему у блондина уже не получалось.

— А какого же хрена ты тогда при мне к нему шары подкатываешь? — с досадой в голосе честно озвучил он то, что его действительно беспокоит.

— Раньше тебя это не волновало. Наоборот, ты меня сам торопил, чтоб я встречался активнее. И даже более того: чтоб делился с тобой всеми подробностями. И я делился. А ты — всегда слушал с упоением. И ты — тоже делился. И я тоже слушал. У нас вроде настолько честные отношения. Кое-под-кого — буквально пару дней назад ты сам меня подкладывал. Кстати — ещё раз, спасибо за тот сюрприз. Было супер. Но ревнуешь ты меня почему-то только к своему дяде.

— Не ревную я.

— Ревнуешь. Вот что тебе не нравится?

— Не знаю. Бесит. Каждый раз, как ты им восторгаешься — меня это... я не знаю. Бесит. Тревожит.

— Чем бесит?

— Не знаю. Просто бесит. Напрягает.

Гарри тяжело вздохнул, опустив голову. Немного подумав, он снова взглянул в глаза своему парню:

— Ты же сам мне разрешил. Я спросил — и ты разрешил. Ты передумал? Я обойдусь, раз тебя это так напрягает.

— Нет. Я не хочу тебя обламывать. Я ж вижу, как ты его хочешь.

— А сильно он меня хочет? — осторожно встрял тот, кого обсуждают.

— Заткнись, — машинально бросил Кормак, а Гарри едва не сказал это синхронно с ним, но одёрнул себя в последний момент.

— Ладно-ладно... потерплю я, не обломаюсь... будто в первый раз... — пробубнил Тиберий под нос.

— Ну так если ты не передумал, — продолжил Гарри, — то что тогда?

— Не знаю. Но даже мысль о том, что ты попробуешь именно с ним — меня напрягает.

— Так — ЧЕМ напрягает? Ты всё ещё сомневаешься, что я твой?

— Не знаю... наверное.

— Тогда как мне развеять последние сомнения? Что мне сделать, чтоб ты сам поверил, что с кем бы я там ни трахался — я всё равно с тобой?

— Я... — блондин растерялся. — Я не знаю.

— Я с тобой рядом сижу. Я тебя за руку держу. Мы обнимались с тобой при нём. И целовались. Хуй у меня на него — да, стоит, — он пожал плечами. — Это я не контролирую. Но что ещё мне сделать, чтоб тебя успокоить? Мне отсосать тебе при нём надо? Что?

— Да не... — парень уже совсем замялся. — Это уже как-то стрёмно.

— А я бы посмотрел, — совсем тихо, чисто для проформы отозвался Тиберий... немного подумал и добавил, уже погромче. — Парни, вам, по-моему, просто потрахаться надо. Кор, ты знаешь, куда, если что...

— Тиб, вот... — он хотел сказать что-то резкое, но одёрнул себя. — У тебя на любую проблему — один рецепт.

— Ну так он работает.

— Не всегда он работает.

— Нам не просто потрахаться надо, — пришла Гарри идея. — Но — да — нам не помешает уединиться... — он виновато повернулся к хозяину дома, понимая, что только что озвучил вслух.

— Да я ж сказал: ебитесь на здоровье, — пожал плечами тот. — Я — не Аври. Хоть прямо тут.

— Нет, мы отойдём, — выпрямился Кормак, который сидел до этого, ссутулившись, и одной головой повернулся к дяде. — Моя обычная?

— Ага.

— Ты со вчерашнего вечера ебаться хочешь, да? — вернулся он взглядом к своему парню, уже поднимающемуся с его колен.

— Хочу. Но не в этом дело. Мне кажется, я знаю, что тебя беспокоит. И есть ещё пара нерешённых вопросов. Веди.

***</p>

Кормак, похоже, и сам соскучился по своему парню. Не задавая лишних вопросов, он просто отвёл Гарри на второй этаж. У Тиберия там оказалось несколько спален. Целый коридор, вообще-то. Который непонятно как уместился в доме такого размера. Вернее, понятно, как: чары Незримого Расширения. Но непонятно, зачем тогда снаружи этот домик кажется меньше, чем внутри. Они же и так в расширенном пространстве.

Так или иначе, дефицита в душевых там — не наблюдалось: в каждой спальне она была своя. Что неудивительно: с образом-то жизни Тиберия — не исключено, что тут бывали такие вечеринки, когда здесь ночевало столько людей, что все спальни были забиты под завязку. Поэтому они спокойно — каждый в своей спальне — подготовились к полноценному сексу по полной программе — дабы компенсировать то, чего лишились вчера. И, когда Кормак отводил Гарри в ту спальню, которую, видимо, Тиберий уже для него выделил — младший МакЛагген выглядил каким-то необычайно... расслабленным, что ли. Таким, словно у него в кои-то веки гора рухнула с плеч. Лишь теперь брюнет увидел, с каким трудом его блондину давалось держать их встречи в секрете и каким облегчением стало оказаться там, где можно, ничего не боясь, прямым текстом сказать «мы пошли ебаться», не придумывая никаких поводов и не опасаясь того, что их кто-то застукает. Гарри знал, что его парень совершает над собой усилие всякий раз, когда ему приходится скрывать природу их отношений. Но он даже не догадывался, с каким трудом.

А о чём не догадывался сам Кормак, пока приводил себя в порядок — так это о той истинной причине, почему Гарри предложил уединиться именно сейчас. Потому что наконец-то решился преодолеть последний рубеж.

Рубеж, который, видимо, так гложет красавца-старшекурсника, что тот в присутствии того единственного, кого он сам видит своим конкурентом, чувствует иррациональный страх потерять своего «малыша».

Поэтому сам виновник этих переживаний твёрдо решил наконец-то продемонстрировать своему парню, что он — во всех смыслах — его. В полной мере. До последнего. Так что и опасаться — нечего.

Заканчивая приводить себя в порядок, Гарри был готов выложиться по полной, сделав этот раз по-настоящему особенным.

💕💕💕</p>

PWP-сцена: https://ficbook.net/readfic/12468162

***</p>

TL;DR:

Гарри наконец-то был готов к аналу в пассивной роли. Кормак — воспринял это не иначе как какое-то свершившееся чудо.

Кончилось всё тем, что уже после секса — Кормак привычно лежал на Гарри, тиская его со спины.

***</p>

— Это было бесподобно, — прошептал блондин на ухо любимому.

— Я рад. Всегда пожалуйста.

— Да какое тут «пожалуйста»... Это ж... У меня нет слов просто.

— Приятно, конечно, — Гарри расплылся в улыбке от умиления, тая в жарких объятиях, — но давай тоже не преувеличивай. Это ж просто анал был.

— Да какой «просто анал»! Ты у меня — реально же, просто совершенство.

— Так, Кормак, ты уже переигрываешь. Просто прими подарок и не выделывайся.

— Да я... — он замялся. — Я не выделываюсь, просто... Это мой первый анал был.

— Ой, да ладно тебе! Как будто это такой секрет, что ты пол-школы перетрахал. Я, как бы, лучше прочих знаю, насколько это правда.

— Ну... да. Перетрахал. Но именно анал, именно в роли актива — у меня только что был впервые.

— Ты сейчас серьёзно?

— Слушай, ты каждое слово переспрашивать будешь? — нахмурился самец, доверившийся о таком любимому.

— Да нет, просто... я думал, что ты уже всё, что можно, попробовал. Из классики — так уж точно.

— Да я и пытался всё попробовать. Но бабы — они, знаешь ли, в принципе не особо рвутся жопу подставлять.

— А парни... ну да, я понял. С твоим размером — тяжко. Но неужели до меня не было ни одного любителя больших членов?

— Не было.

— Ну тогда — тем более, с Рождеством. Мне теперь вдвойне приятно. Всё, у тебя отпали сомнения, чей я?

— Да у меня их и не было... Ну, в последнее время. После того, как ты согласился с папой встретиться.

— Тогда чего ты меня к Тиберию так ревнуешь?

— Не знаю... Но за приятный подарок — всё равно спасибо.

Повисла недолгая тишина, в течение которой они просто наслаждались компанией друг друга.

Через некоторое время блондин всё-таки прервал её:

— Слушай, а меня тут вопрос один волнует. Давно уже хочу задать, а ты мне сейчас о нём напомнил — тем... ну, какой ты.

— Хм. И какой же я?

— Охуенный, какой же ещё!.. Так можно спросить?

— Как будто я, блин, отвечу тебе «нет»! Спрашивай.

— В общем, это... Я ж твой обычный-то патронус ни разу толком и не видел.

— Ты о чём? Ещё как видел. Побольше других. Ты, как раз, единственный второй свидетель этого их «Хогсмидского Инциднета».

— Да там... у меня же в глазах потемнело. А потом — я тебя со спины видел, а не твой патронус. Короче, что я спросить-то хотел... — он снова замялся. — Ты правда им Малфоя однажды по стенке чуть не размазал в кровавую кашу?

— Эм... А это ты вообще откуда взял?

— Да оттуда же, откуда и всегда. Поговаривают, что ты недавно с ним как-то подрался — ну и едва не прикончил его на месте, чуть ли не случайно. И его, и этих его двоих баранов. Говорят, вас Люпин разнял. И если б не он — остались бы от Малфоя только кровавые ошмётки...

— Блядь, Лаванда, ну ты запарила, ей-богу! Зла уже не хватает!

— Это тоже Лаванда?

— Ну а кто ещё! И Скитер — тоже она проболталась. Вернёмся в школу — я ей устрою!

— Тихо-тихо-тихо... Не кипятись. Давай пока полежим так ещё... в обнимку. Я балдею.

— Да я тоже. Но она реально — заебала уже...

— Тише-тише... потом. Ну так что, ты так можешь? У тебя он насколько сильный?

— Эм... Да не знаю. Вот так — уже нет, наверное. Он у меня сильный, но не настолько.

— То есть, мне можно не опасаться, что ты меня как-нибудь на эмоциях пришибёшь ненароком?

— А ты такого опасался?

— Эм... нет.

— Кооормак! — недовольно протянул он.

— Ну... может, немножко... Да откуда мне было знать? Про тебя же каждая вторая сплетня — правдой оказывается. Причём, блин, никогда не угадаешь, какая.

— Да-да, — тяжело вздохнул третьекурсник и снова расплылся в улыбке от умиления, почувствовав, с какой силой давит на него массивная грудь мускулистого бойфренда. — Мне уже один МакЛагген донёс эту мысль сегодня.

— Там же в том, что окажется враньём, а что правдой — вообще ведь...

— Никакой логики. Да-да. Я понял.

— Причём, Тиб-то перед встречей с тобой — уже был хоть как-то готов. Я ему ликбез про тебя провёл. А мне-то — никто таких разъяснений не давал. Всё самому выяснять приходится.

— Так у тебя, вообще-то, есть, так сказать, «прямой доступ к телу». И буквально, и фигурально. Спрашивать — не пробовал?

— Да я ж не знаю, вдруг ты обидешься... Ну и — да — сейчас уже спрашиваю. Но поначалу — там с тобой вообще было тяжко. Как по минному полю...

— Так, ты такими же словами отношения с девками описываешь. Я — что — по-твоему, такой же вспыльчивый, как капризная баба?

— Да не, я в другом смысле. Они-то — истерики закатывают по поводу и без. А ты... ну, я сам тебя обидеть не хотел.

— Ну ладно. Выкрутился, красавчик... с охуенным запахом.

— Ты там опять плывёшь?

— А-а-ага... — по голосу было понятно, как там Гарри растянулся в умилённой улыбке.

— Ну плыви дальше, — Кормак в ответ сделал то же самое. — Мне нравится, как ты от меня тащишься.

— Да знаю я, что нравится. И мне нравится, что тебе нравится... Так, погоди. А в насколько отбитые байки ты верил до нашей встречи?

— Ну... довольно в отбитые — в том числе, да.

— Хотя бы в то, что у меня рога под чёлкой — в это ты не верил, я надеюсь?

— Эм... Ну... Я проверил на первой свиданке. Ты не заметил, как я тогда тебе голову ощупывал, когда в волосы пальцами зарылся?

— Да я думал, тебе просто нравится меня крепко держать, пока ты мне в рот засаживал от души.

— Ну мне и нравится, да. Но одно другому не мешает.

— А ты там у меня рога искал, что ли?

— Только не психуй...

— Да я не психую... Забавно просто. Раньше я думал, что в такое верят только какие-то кромешные идиоты. Но вот... Теперь понимаю. Когда неизвестна правда — люди строят всякие домыслы... Но Лаванде я точно голову откручу.

— Открутишь-открутишь. Потом. Сейчас — лежи. Дай тобой насладиться.

— М-м-м, какой ты у меня охуенный...

— Нет, ты у меня.

— Серьёзно? Такой банальщиной будем друг другу отвечать?

— Ну если правда.

— И ведь не поспоришь... Обними меня посильнее.

— Тебе там дышать — нормально?

— Нормально. Будет тяжеловато, зато заебись. Я же твой?

— Мой... — Кормак едва ли не простонал это на ухо бойфренду, обняв его чуть покрепче.

Наступившую блаженную паузу вскоре вновь прервал Гарри:

— Кормак, тут такое дело... то, что сейчас было — это был не столько подарок... сколько извинение.

— За что?

— За то, как я предал твоё доверие в Хогсмиде.

♥♥♥</p>

Кормак молчал всё то время, пока Гарри описывал, за что именно он просит прощения. Пока искренне озвучивал, насколько ему самому было тошно, когда он на днях осознал степень своего эгоизма, ЗАБЫВ о том, как по-свински он там себя повёл.

— ... так что... прости меня. Такого я себе больше никогда не позволю. Тем, что сейчас было, я — в том числе — пытался загладить вину. Не знаю, в курсе ли ты: но я вообще по жизни убеждён, что просить прощения, если ты даже не удосужился искупить вину — это пустые слова. Надеюсь, я её хоть как-то искупил.

Кормак молчал, прикусив губу и с серьёзным видом задумавшись о чём-то.

Гарри под ним весь напрягся, замерев в ожидании и, наконец, выпалил в нетерпении:

— Ну? Ответишь что-нибудь? Извинения приняты?

После недолгой паузы блондин заговорил:

— А что если я скажу, что нет?

Он сделал тяжёлый вздох, и Гарри, почувствовав его, лишь теперь осознал, что такой серьёзный проступок уже не сойдёт ему с рук, и за него не получится откупиться каким-то лишь сексом.

Он ведь действительно перешёл запретную черту, и на сей раз — не выйдет просто отшутиться, надеясь на понимание своего идеального бойфренда. Представляя себе ход этого разговора заранее, не на такой ответ рассчитывал Гарри. Но, вообще-то, Кормак имел полное право так ответить. То, как тогда Гарри позволил себе брать в заложники их отношения — воистину, непростительно. Тем более — с учётом того, что Гарри ЗНАЕТ, какие у его парня проблемы с доверием. Так что неудивительно, что простых потрахушек и извинения, брошенного между делом — недостаточно, чтобы искупить вину за доверие, подорванное такой выходкой.

Блондин открыл рот снова, и Гарри испугался того, что будет озвучено дальше.

— Если я скажу, что нет... — в голосе вдруг проступила озорная ухмылка, — ты мне дашь себя так же выебать ещё раз?

— Ну ты и гад! — с облегчением непроизвольно вырвалось у Гарри, как только он понял, что Кормак придуривается.

Он недовольно хлопнул ладонью по кровати, демонстрируя своё негодование... хотя глубоко в душе́ понимал, что такой мелкой издёвкой — это он ещё легко отделался.

— Мне кажется, за такое твоя жопа должна ещё разок расплатиться... — тот расплылся в хулиганской ухмылке, осознавая свою власть.

— Не пугай меня так!

— А ты заслужил, по-моему. Сам же сказал. Так что вот цена моего прощения.

— Цена, значит?

— Ага. Мне полагается ещё один такой же разъёб... Два! Два таких же.

— Ах так?

— Да. Всё, вердикт вынесен. Визенгамот озвучил своё решение. Оно окончательное и бесповоротное.

— Ну раз окончательное... то что уж поделать...

— Ты сам виноват, я тут ни при чём, — Кормак театрально пожал плечами.

— Да-да-да... Ну как скажешь. Ещё два раза, значит.

— Следующие же два! — с нетерпением продолжал торг блондин, упиваясь тем, что может диктовать какие угодно условия.

— Как будет угодно, — Гарри ответил точно такой же хитрой ухмылкой, отчётливо дающей понять, что он о чём-то недоговаривает.

— А чего это ты лыбишься? Что ты там задумал?

— Да ничего. Просто... — он заговорил максимально наигранно, будто рассуждает вслух. — Я-то хотел с этого момента в принципе тебя радовать время от времени, давая свой зад на растерзание, но если ты у меня такой циничный и требуешь именно...

— Не-не-не! Всё! Прощён!

— Вот, то-то же! — злобная ухмылка сменилась на добрую, когда он повернул голову набок и поцеловал Кормака в плечо.

Оба синхронно выдохнули с облегчением.

— Но не смей меня больше так пугать! — не приказом, а, скорее, просьбой добавил Гарри.

После недолгой паузы последовал ответ:

— И ты тоже, — голос блондина, напротив, звучал с железной серьёзностью. В нём промелькнула та тревога, которая, судя по всему, накрыла Кормака в том переулке. — Знаешь, как я тогда испугался, что ты это взаправду?

— Знаю. Прости ещё раз.

— Обещай, что ты так мне больше угрожать не станешь.

— Обещаю.

— Никогда. Как бы мы ни поругались — только не так. Только не этим.

— Обещаю. Больше — никогда. А если забуду — настойчиво напомни.

Гарри почувствовал второй, уже скрываемый, тихий вздох облегчения. Помолчав ещё немного, Кормак добавил с некоторой обеспокоенностью:

— А ты правда мой болт теперь собираешься терпеть регулярно? Ты выдержишь?

— Не каждый раз, но да.

— Ну каждый раз — я и сам не хочу. От твоего члена — я тоже не собираюсь отказываться, — он снова игриво улыбнулся.

— Да я понял, как ты обожаешь, когда тебя самого долбят как можно жёстче.

— Твоим размером — да. Ну и тебе это вроде тоже нравится?

— Ага. И после того, что ты мне сегодня устроил — готовься в следующий раз к настоящей расплате.

— Ты же в курсе, что это не угроза?

— А что ж ещё! Или ты сомневаешься в моих способностях?

— Нет, я к тому, что... ты такими «угрозами» меня мотивируешь в следующий раз драть тебя уже жёстко. Или ты этого и хочешь? Понравилось тебе, как мой свирепый...

— Не-не-не! Жёстче — не надо! Я и это-то — еле выдержал. Ты не забывай, какой у тебя размер, ага?

— Тебе было сегодня неприятно? Больно? — сказав это, блондин замер и напрягся, боясь, что его парень сейчас обратит внимание на собственные ощущения пониже поясницы, опомнится и потребует-таки вытащить из него этот елдак.

— Не больно. Насчёт «неприятно»... даже не знаю. Было тяжело, — он поспешил добавить, почувствовав, как напрягся Кормак, — но мне было приятно сделать приятно тебе. Я видел, как ты там тащился. И сам тащился от этого. А то, какой ты там был свирепый... М-м-м... — он довольно закатил глаза.

— Ты меня настолько любишь в режиме брутального ёбаря? — на лице блондина снова проступила хулиганская ухмылка.

— Люблю — не то слово, — Гарри ответил столь же похотливо, показательно прикусив губу и поиграв бровями, зная, что блондин, в отличие от него самого, видит сейчас выражение его лица.

— Дааа? — то ли осознанно, то ли нет, тот повторил игривую мимику своего бойфренда. — Так этому милому хрупкому парнишке понравилось чувствовать, как зверски я надевал тебя на свой огромный хер — как гондон, который на него еле-еле налазит?

— О, дааа... А в таких формулировках — так тем более.

— Нравится тебе чувствовать себя моим использованным гондоном? Да, малыш?

— Эм... — в голосе Гарри прозвучало недовольство. — Вот это уже перебор.

— Ты ж сказал, что тебе понравилось, как я это описал?

— Мне понравилось, как ты там сказал про то, что ты меня надел... на свой хуище... и что я это с трудом терпел.

— А, так тебе нравится мысль, что мой дрын в тебя не влезет?

— Вооот, да. Твоя безразмерная дубина.

— И что я всё равно его насильно в тебя запихнул?

— Да...

— Малыш, от таких разговоров у меня самого сейчас крышу снесёт. Так тебе нравится, что тебя дерут жёстко? Что до слёз?

— Не жёстко. И до слёз — это не цель, а как бы... побочный эффект. Слушай, да тебя самого — то же самое ведь заводит! Мне нравится, в каком животном смысле ты меня хочешь. И какой ты альфа-самец при этом. Тебе это нравится по другой причине?

— Нет, так же.

— Ну вот. Но жёстче — я точно не выдержу.

— Да мне и так — хватит. Ты у меня — уже просто сокровище.

— Ты тоже. И... знаешь что?

— Что?

— Когда-нибудь я приму его в себя вместе с яйцами.

— Бляяя... Малыш, у тебя вообще хоть какие-то тормоза — есть?

— Если ты всё ещё не понял, с тобой — они отказали.

— ...

— Напрочь.

***</p>

Одевшись, они сели на кровать. Снова, уже привычно, широкая грудь блондина выступала удобной спинкой для брюнета, пока Кормак, расставив согнутые в коленях ноги в стороны, одной рукой продолжал нежно обхватывать Гарри, скользя ладонью по груди — пускай, уже и в рубашке. В рубашке самого Кормака, в которую Гарри облачился в поместье МакЛаггенов, оставив свою одежду там. Отчего-то, тот факт, что очаровательный третьекурсник сидел сейчас в старой одежде его парня — последнему грело душу особенно, позволяя по-прежнему чувствовать, даже будучи уже одетыми, что блондин окутывает этого милашку собой со всех сторон. Что это — именно его Гарри. Весь. Целиком.

— Слушай, — медленно заговорил брюнет тем своим шикарным голосом, немного скрипучим, когда он балдеет в объятиях своего парня, — ты сейчас во время секса сказал, что вы меня с Дином уже так долбили, как у тебя в патронусе. Но я же помню, что у тебя там — вообще не так.

— Да именно так!

— Неужели мы его настолько по-разному видим?

— Да вряд ли... Хотя давай прям щас проверим.

— А тут у Тиберия — патронус-то разве призвать можно?

— Патронус — можно. Если он ничего не изменил, — Кормак повалился на бок вместе с Гарри, пытаясь дотянуться до палочки на тумбочке.

— Ну тогда давай, показывай, — кивнул боюнет, когда они уже снова сели — в той же самой позе, в которой Гарри уже видел его патронус однажды, в башне Гриффиндора.

♥♥♥</p>

Патронус Кормака был ровно тот же, что и в прошлый раз: какая-то неимоверно идеализированная версия Гарри, который лежал на сбуровленных простынях, пока два парня ебали его своими непомерно огромными елдонами — как у Кормака — сразу с обеих сторон. Не совсем яростно, но довольно интенсивно.

Один хер — долбил в рот, пока его обладатель запустил пальцы в волосы и своими сильными ручищами крепко держал голову Гарри на месте, наяривая ему в горло от души. Другой — в зад, пока его обладатель — по-видимому, сам Кормак — припечатал запястья брюнета к кровати по бокам от головы и точно так же использовал его анал по полной программе. Тоже довольно агрессивно, хоть и тоже не так бешено, как это уже вживую проделали с Гарри близнецы и, уж тем более, Теренс.

Была ещё и третья пара рук, которая воображаемому третьекурснику разводила согнутые колени в стороны, вынуждая его лежать в невероятно похабной позе: задрав зад вверх, тем самым выставив его собственные массивные яйца и хуй, стоящий колом — гораздо больше, чем у настоящего Гарри — и раздвинув его жопу до предела, подставляя её на растерзание для максимально глубокого разъёба — хуем Кормака, который тут тоже был ещё больше, чем в жизни, и выглядел уже натурально чуть ли не бревном, на которое вот этого худенького Гарри уже буквально, без преувеличения, надели, впихнув в него невпихуемое каким-то немыслимым чудом.

Но, несмотря на то, какой акцент в патронусе был на явно преувеличенный хуище, таранящий преувеличенно тугой зад пассива, а также на преувеличенное хозяйство самого Гарри — именно третья пара рук выполняла ещё одну важнейшую роль. Именно благодаря тому, как третий парень держал брюнета на месте, картина выглядела не просто как жестковатый тройничок с гипертрофированными елдонами, а прямо-таки как изнасилование. Именно третий парень насильно заставлял извивающегося Гарри раскрыть жопу и намертво фиксировал его на месте, не оставляя ему ни единой возможности вырваться... да тот там и не особо пытался, вообще-то. Лишь дёргался то и дело — то ли рефлекторно, то ли для виду, чтобы потешить эго двух кобелей, упивающихся тем, как они его насилуют. Хоть хуи у них и были весьма внушительными, хоть ебали они и жёстко, но двигались при этом довольно умеренно. А сам Гарри там — несмотря на размеры, явно испытывал лишь чистейшее удовольствие. Он, похоже, больше них балдел от того, как сногсшибательно его имеют два таких первоклассных самца.

— Ну вот! Я ж говорю, что тут — вообще по-другому! — уверенный в своей правоте, третьекурсник указал на возбуждающее изображение перед ними.

— Да ну как это по-другому, если мы тебя с Дином именно так и драли! Только тут — я тебя в зад, а там — был Дин.

— Да не в этом дело, кто кого. Там меня Дин — вообще же натянул.

— Ну а тут — разве нет?

— Тут — двигаются они... ну, вы — кто бы это ни был кроме тебя — так, со средней скоростью. А этот вот «якобы я»...

— Это не «якобы». Это ты.

— Ну, в общем, вот этот я — вообще же на расслабоне просто кайфует.

— А с Дином — разве не так было?

— Не-е-ет, — с охуевающим полу-смешком протянул Гарри. — То, как меня там Дин вживую долбил — это вот вообще ни разу было не «на расслабоне».

— Так и тут — ты ж еле-еле это терпишь. Посмотри, как ты извиваешься от боли!

— Да не от боли! Он... я там — тащусь. И вообще — тут у тебя не трое, а четверо.

— Да это мелочи.

— Ну может и мелочи, а меня, вот, заводит, что тебя самого тут в зад долбят.

— А это ты с чего взял? Никто тут меня не долбит. Это я тебя в зад деру. Ты не понял, что ли, где я?

— Да всё я понял! Вот это — твой хуй. Правильно?

— Ну правильно. А с чего ты взял, что меня в зад имеют? Вон же, он у тебя во рту.

— Да не второй! Третий. Он у тебя за спиной стоять должен.

— Да с чего ты взял! Не видно же! Я думал, он сбоку сидит.

— Ты посмотри, как он меня под коленями держит. Если его руки вот так — то он у тебя за спиной стоять должен. Ну и, как бы... если он у тебя за спиной... — Гарри осёкся.

Кормак той рукой, которой ласково обнимал его всё это время, резко в него вцепился — той же стальной хваткой, как тогда, на гиппогрифе.

— Что такое? — третьекурсник обеспокоенно повернулся назад и увидел перепуганного бойфренда, вытаращившегося вперёд.

Тот перевёл на Гарри такой виноватый взгляд, будто его только что застали за чем-то настолько предосудительным, что за это во всю жизнь не отмыться.

— Кормак, что такое? — обросший брюнет повторил уже требовательно, сам начав волноваться не на шутку.

— Там... — сидя в шоке, прошептал осипшим голосом блондин. — Там Тиб.

Гарри резко обернулся к двери. Она, как и прежде, была закрыта.

— Где? — в недоумении он столь же быстрым рывком повернулся обратно.

— Третий... Третий актив — это Тиб. Это его ру́ки.