31. Загнанные и подавленные ♥♥♥ (1/2)
Путь в ад устлан благими намерениями.</p>
Два мужчины средних лет немного полноватого телосложения сидели в кабинете.
— Ну? — с лёгким наездом в голосе произнёс гость, который в нетерпении постукивал по столу пальцами.
— Да придёт она, придёт. Просто... она не особо отличается пунктуальностью... Не волнуйся, тираж я придержал.
— Нахуя вы вообще её до сих пор тут держите? С такими-то закидонами.
— Она херачит за десятерых... и прибавки не просит. Она ж от самого́ процесса искренне тащится, наркоманка адреналиновая.
— А качество того, что она «херачит» — тебя не смущает?
— Ну... Продажи говорят сами за себя, — стыдливо опустив взгляд, пожал плечами хозяин кабинета.
Спустя ещё несколько минут тишины, прерываемой разве что стуком пальцев по столу, который медленно, но верно ускорялся — из коридора за дверью всё-таки послышался цокот женских шпилек, своей нерегулярностью свидетельствующий о том, что их обладательница спешит едва ли не вприпрыжку.
Наконец, в дверь нервно постучали, после чего, не дожидаясь ответа, открыли, и в проём высунулась голова Риты Скитер в её очках, известных всей Британии, но без макияжа и с сеточкой для волос на голове.
— Варнава, сладенький мой пирожочек, что стряслось? — с тревогой в голосе спросила Рита, которую весь основной свет привык видеть лишь дерзкой и уверенной в себе. — Я примчалась, как смогла. Что за спешка среди ночи?
Варнава Кафф, главный редактор «Ежедневного пророка», жестом пригласил подчинённую пройти, что она незамедлительно сделала, пока он, кряхтя, вставал из-за своего стола.
Он молча подошёл к двери под растерянным взглядом Риты, сопровождающим его, взялся за ручку и повернулся ко второму мужчине, который встал с кресла для посетителей и уже обходил стол.
Главред приподнял руку с неуверенно оттопыренным указательным пальцем, хотел было пригрозить гостю, но собрал кулак обратно, опустил его и лишь коротко сказал:
— Меня здесь не было.
После чего покинул собственный кабинет, закрыв за собой дверь.
***</p>
— М-м-м, какие у нас в редакции гости! — оказавшись наедине с высокопоставленным работником Министерства, Рита резко преисполнилась гонору снова, уже доставая из сумки свой блокнот с зелёным пером, засунутым в пружинный переплёт. — Отдел Правопорядка теперь пытает независимую прессу лишением сна? Уверена, наши читатели будут рады узнать все подробности этой беседы.
У гостя в кресле её шефа лишь промелькнула призрачная полуулыбка, и он наградил ведьму уставшим взглядом:
— Рита, ты проходи, присаживайся, — он расцепил руки, которыми уже облокотился о стол, и вежливо указал кистью на второе кресло для посетителей.
— О, я-то сяду! Нам предстоит долгий разговор! — расправив плечи, она, быстро перебирая ногами в узкой юбке, проследовала на предложенное место и уселась, устраиваясь поудобнее. Открыв блокнот и достав перо из переплёта, она водрузила последнее на первую строку чистого листа и с хищной улыбкой уставилась на министерского чиновника поверх очков. — Итак, насколько я понимаю, Министерство практикует пытки как рычаг давления на независимую прессу. Скажите, как давно подобные приёмы стали нормой и какими ещё методами пытают в ваших застенках невинных граждан Британии?
Перо тут же начало́ носиться по блокноту.
Мужчина лишь устало вздохнул, опуская голову.
«Иногда — так хочется посмотреть, как бы она запищала там, где реально независимую прессу — реально пытают, убивают и кошмарят обысками...»
Но вслух он произнёс другое:
— Ты пёрышко-то убери.
— О, даже не надейтесь! И если вы думаете, что сможете повлиять на меня грубой силой — не сомневайтесь: это острое перо ничего не забывает, а даже если вы посмеете...
— Да знаю я про точно такой же блокнот с близнецовыми чарами у тебя в Гринготтсе. И про тот, что дома у тебя, под половицей — тоже знаю. И про тот, что у подруги.
Ведьма на крохотный миг замешкалась, но тут же продолжила ещё более напористо:
— О, так отдел правопорядка теперь вторгается в личную жизнь граждан? Эта сенсация надолго прилипнет к вашей карьере, не сомневайтесь! А с учётом того, что я слышала — вполне возможно, до самого её конца. Зачеркни, — машинально бросила она своему перу. — Ваш комментарий: какая часть населения магической Британии находится под незаконной слежкой и какова степень нарушения границ личных рамок? Вы следите за гражданами в туалете? В ду́ше?
«Если личных — то либо границ, либо рамок. Уж бросаешься такими словами — так хотя бы бросайся грамотно... И вообще, у тебя тут нанизывние падежей. Тоже мне, представительница прессы.»
Второй тяжёлый вздох ознаменовал всё отношение гостя к «легендарной журналистке».
— Рита, можем это оформить как официальный допрос — сама мне скажи по итогу...
— О, я хочу, чтобы всё было официально! Вам не скрыть свои грязные делишки на этот раз!
— Насколько я знаю, — продолжил лысеющий мужчина совершенно безразличным голосом, полностью игнорируя её реплики и то, что перевернулся уже первый лист от активности Прытко Пишущего Пера, — пребывание на территории Хогвартса без официального разрешения директора, а уж тем более — вопреки его официальному запрету — тяжкое преступление, которое грозит как минимум отзывом лицензии.
— Что вы этим хотите сказать? — изогнула бровь журналистка, ни на йоту не снижая своей самоуверенности. — Ваша незаконная слежка уже простирается даже на территорию школ? Вы допрашиваете студентов без ведома их родителей? Чем вы выбиваете из них нужные показания? О, это будет просто бомба!.. Зачеркни.
Гость устало вздохнул в третий раз. Правда, теперь — вздохнув, он в коротком раздумье перебрал пальцами по столу снова и едва заметно кивнул самому себе.
Мужчина молча взял со стола свой неприметный тонкий портфель, который там лежал всё это время, и неторопливо его открыл под пристальным взглядом Риты в тишине, нарушаемой лишь истошным скрипом пера на блокноте, левитирующем рядом с ней.
Затем Глава Отдела Правопорядка встал, присел на угол стола слева от себя и справа от Риты — и достал из портфеля один-единственный лист плотной бумаги. Когда он взглянул на него, на его измождённом лице вновь промелькнула та едва различимая улыбка. После чего он положил лист на стол лицевой стороной вверх, вращательным движением пальцев повернул его к Рите и медленно пододвинул к ней.
Убирая руку и тем самым открывая ей вид на снимок, он внимательно следил за её долгожданной реакцией.
Перед женщиной на столе красовалась чёткая, профессионально сделанная колдография, на которой она, то и дело опасливо выглядывая из своего укрытия, стояла в каком-то закоулке Хогвартса — это было ясно по характерному интерьеру — и перешёптывалась со студенткой в форме Гриффиндора. Рядом с ней привычно левитировал её блокнот со строчащим по нему пером.
Снимок, судя по перспективе, был сделан издалека, но масштаб был подобран столь оптимально, что обзавидуется рядовой папарацци «Пророка»: и местоположение кристально ясно, и на самой Рите прекрасно видны все детали. Экспозиция была выставлена также первоклассно: чтобы можно было отлично разглядеть двух сплетниц в тёмном углу и фактуру стен вокруг них, не выжигая при этом остатки снимка белым пятном яркого света, падающего в коридор из окна. Спутать Риту с кем-то ещё было просто невозможно. Тем более, когда она там щеголяла в своём наряде и очках, известным всей магической Британии.
Внизу, на полях, частично залезая на сам снимок, была надпись большими печатными буквами, сделанная, однако, явно от руки. В надписи имелась пара исправлений, а в конце — привлекали внимание три восклицательных знака, которые были ещё больше, чем остальная надпись:
«РИТА, <s>В</s>ТЫ ДРЯНЬ! НЕ ПИШИ<s>ТЕ</s> ПРО ГАРРИ ПОТТЕРА!!!»
Вдоволь налюбовавшись тем, как ведьма десять раз изменилась в лице и подняла на гостя ошарашенный взгляд, он продолжил всё тем же совершенно спокойным голосом:
— Этот снимок попал мне в руки по чистой случайности. Но мне будет кр-р-р-р-райне, — словами не выразить, с каким смаком мужчина протянул это, даже зажмурившись от предвкушения, — любопытно узнать, каким же это образом легендарная Рита Скитер смогла сама — не через посредников — попасть на территорию Хогвартса, преодолев защитные чары уже ПОСЛЕ того, — он указал на отметку времени в углу снимка, — как профессор Дамблдор ЛИЧНО установил явный запрет на это.
Помедлив и вскользь улыбнувшись ещё раз, он с непередаваемым наслаждением добавил:
— Ну, как сенсация? «Просто бомба»?... Ты пёрышко-то убери. Поговорим.
Впервые за сегодняшний день, а, возможно, и последний месяц — прожжённый жизнью мракоборец со всей искренностью широко улыбнулся.
***</p>
Единственное, о чём сожалел действующий Глава Отдела Магического Правопорядка, который — по реакции Риты уже можно смело сказать, что — сохранил своё место, ещё и попутно оказав содействие карьере бывшего напарника и старого приятеля — так это о том, что он, к величайшему несчастью, стал единственным свидетелем этого драгоценного зрелища. Но именно эта беспрецедентность ситуации добавляла какой-то просто неповторимой прелести и без того шикарному моменту.
Закончив с упоением перечислять дальнейшие действия следствия и список возможных обвинений, а с особым удовольствием — красочно расписывать ближайшее будущее Риты, он, наконец, выдержал затяжную паузу, позволяя журналистке само́й в тишине осознать всё сказанное и помариноваться в собственной панике.
Она, судя по всему, в подобной ситуации оказалась впервые, и с перепугу купилась на все те рассказы о будущем в Азкабане, хотя, по правде говоря, такая мелочь, как несанкционированное пребывание в школе, тянула ну максимум на крупный штраф и лишение лицензии для неё и выпускающего главреда. Ну и ещё того студента, который провёл её в школу через один из тайных ходов — найдут и пожурят немного. Но на этом — всё. Причём, Варнаве по старой памяти гость всё равно спустил бы всё на тормозах, так что реальные риски — были и того меньше. И сама Рита не могла этого не понимать.
Однако же, всем своим видом она демонстрировала, что от внезапной смены ролей — не соображала вовсе, и теперь — уже сама рисует в своей голове ещё более красочные перспективы ужасного будущего, медленно доходя до кондиции «готова на что угодно».
«Хоть бы дёрнулась! Так хочется до кучи ей впаять ещё и сопротивление...»
Но он, войдя во вкус, видимо, не удержался и, всё-таки, перестарался: ведьма сидела так, будто уже боялась дышать. Понимая, что она, чего доброго, тут сейчас в обморок грохнется, а то — и вовсе, коньки отбросит, и вся затея пойдёт коту под хвост, гость заговорил снова:
— Перспективы свои ты теперь, я надеюсь, понимаешь. И получи мы этот снимок официально — я бы уже сейчас тебя упаковывал. Лично. С превеликим удовольствием.
Он выдержал последнюю зловещую паузу: слишком уж лакомым деликатесом было выражение её лица. И нехотя, но всё-таки перешёл к тому, ради чего сюда пожаловал:
— Но этот снимок — это не вся история. По невероятному стечению обстоятельств тебе сказочно повезло. Анонимный отправитель допустил совершенно дурацкую ошибку в адресе — да такую, что письмо при этом не просто затерялось, а попало в отдел к добрым людям, которые, конечно же, обнаружили его «уже вскрытым» — и я не сомневаюсь, что это именно так и было, — у него проскользнула едва земетная злорадная ухмылка. — Из чисто альтруистических побуждений они ознакомились с содержимым, а увидев, что там — вот тут я поражаюсь их выдержке — не предали это огласке, а из рук в руки по неофициальным каналам передали эту улику мне, на каждом этапе отдельно отмечая, насколько каждый участник цепи жаждет, чтобы правосудие восторжествовало в этом конкретном случае. И они не прогадали: я буду счастлив удовлетворить все эти просьбы... Но — по ещё более невероятному стечению обстоятельств — везучая ты наша — так получилось, что именно мне именно сейчас может хоть что-то понадобиться именно от тебя. Причём, настолько, что я готов поступиться собственными принципами, — уже просто остекленевший взгляд журналистки резко впился в лицо мужчины с безмолвной мольбой о пощаде. — Руфуса Скримджёра знаешь?
— Знаю! Отлично знаю! — вмиг закивала она, цепляясь за надежду, и с яростной инициативой добавила. — У меня на него есть ТАААКОЙ МАТЕРИАЛ...
Он продолжил столь же неторопливо:
— Тс-с-с! Язык твой — враг твой. Значит, так... Сейчас я тебе очень доходчиво объясню, а ты с первого раза поймёшь, что именно ты для завтрашнего выпуска «Пророка» сейчас напишешь про Руфуса Скримджёра — величайшего героя-мракоборца, который на днях чуть ли не единолично предотвратил катастрофу в Министерстве... И самое главное, ты ни́кому. Ни́когда. Ни́ за что — не скажешь ни слова о тех обстоятельствах, при которых Руфус был вынужден поднять палочку на Гарри Поттера и Альбуса Дамблдора. Включая то, что ты видела собственными глазами. Этот момент — у тебя бесследно испарился из памяти. Навсегда. Ты меня поняла?
Женщина лихорадочно закивала, а, закончив, уставилась на него испуганным взглядом:
— А что с письмом?
— А что с ним? Адресат был указан неверно. Письма теряются, бывает.
— Но отправитель же... У него остался оригинал.
Он взглянул на неё так, как смотрят на непонятливое дитё:
— Милая моя. В отличие от тебя, я свою работу — знаю.
Судя по растерянному взгляду, женщина так и не поняла, что означает этот ответ, но, видимо, решила не испытывать судьбу.
— А что с Поттером? — единственное, о чём поинтересовалась она.
— Ну... Что там у тебя на него?
— Он грязный извращенец, серийно растлевающий студентов Хог... — она сама заткнулась, едва мужчина снова открыл рот.
— Понятно, как обычно. В этот бред никто не поверит, даже твои постоянные читатели. Оставь. Будет слишком подозрительно, если Рита Скитер вдруг ВНЕЗАПНО не напишет про главную сенсацию, и уж тем более — если начнёт поливать елеем, а не тем, чем обычно, сразу двух жертв своих публикаций.
— Но про Поттера — это чистейшая правда!
— Ой, кому ты это втираешь!.. — он слегка нахмурился, недолго подумал и добавил себе под нос. — Ну даже если какие-то конченные идиоты на это купятся — ну пошумят они недельку, успокоятся. Потом — правда выяснится. Все молча покивают и разойдутся. Через месяц все забудут... Кроме бедолаги Поттера — но ему не привыкать. Ты и так уже ему крови попила́ — куда более правдоподобным враньём. Жаль, но потерпит ещё разок. Тут — слишком многое на кону́.
— Значит, про Поттера оставляем? Но там против него — и правда, железные...
— Рита, не испытывай судьбу. Третьего невероятного везения у тебя за сегодня не будет. Не знал бы лично про каждый грамм Фелициса — подумал бы, что ты на нём. ТАКОЙ удачи я в жизни не встречал.
«Вот бы она ещё и доставалась тем, кто её достоин. А не всякому сброду.»
***</p>
Кое-как выйдя из ступора, Гарри мигом вскочил из-за стола и вылетел из гостиной. Взмыв вверх по лестнице, он замер, прислушиваясь. Снизу доносился негромкий грохот кастрюль. А сверху, куда более тихо — шум воды.
На слух он устремился в один из коридоров к закрытой двери, за которой должен был быть Тиберий, и постучал — достаточно громко, чтобы перебить звук самого ду́ша.
Шум прекратился. Через несколько секунд дверь приоткрылась, и из-за неё показалась мокрая голова Тиберия... с оголённым плечом, по которому взгляд как-то сам скользнул.
— Ты чего так ломишься? — улыбнулся блондин, в свои «тридцать с чем-то» выглядящий не старше, чем на 22-25. Он игриво подмигнул. — Присоединиться хочешь?
— Да... — Гарри опомнился, уже поймав хитрую ухмылку. — Нет. Заканчивай быстрее. Тут Скитер про меня такого накатала...
Всё ещё с улыбкой — но блондин слегка нахмурился, тоже по-МакЛаггеновски:
— Ну и нахрена ты это читал?
— Нет, там это... Там сперва такой бред был, что аж прям смешно. А потом... Она про нас знает откуда-то. Про нас с Кормаком. Пишет, что мы вместе — но такими словами...
Выражение лица Тиберия резко стало серьёзным:
— Хорошо. Я сейчас. Жди внизу.
Дверь быстро захлопнулась. Гарри аж отдёрнулся оттого, как резко это произошло.
***</p>
— Эта? — на ходу вытирая голову полотенцем небесно-голубого цвета, влетел в гостиную Тиберий и указал на раскрытую газету.
— Да. Там в начале — вообще чистое враньё. Про Кормака — вот отсюда, — Гарри нашёл в тексте нужный фрагмент и указал на него.
Пристально следя за тем, как сосредоточенно начал вчитываться в это «расследование» Тиберий, парень со шрамом поймал себя на мысли, что даже в этой ситуации опять пялится на мускулистого самца, олицетворяющего собой чистый секс, который встал так близко, и тело которого так плотно облепила футболка сразу после душа...
Пришлось одёрнуть себя.
— Так. Ясно, — закончил блондин и отошёл на пару шагов, чтобы высушить волосы полотенцем и не заехать при этом локтем Гарри по носу. Скрытый за ворсистой голубой тканью, которая вихрем металась вокруг его головы, он продолжил, не дожидаясь, пока закончит с волосами. — Как ни странно, хорошо, что ты это прочитал. Если бы на это без подготовки наткнулся Аври — у нас бы тут ещё одна проблема нарисовалась.
Вытерев волосы почти насухо, он бросил полотенце на стол и одним движением пятерни зачесал относительно короткую стрижку назад. А потом — встал, задумчиво положив руки на пояс:
— Так. У вас там завтрак когда?
— Да... не знаю... — Гарри окинул помещение в поисках часов. — Где-то плюс-минус сейчас. Ну может, минут через десять. Но ученики пораньше собираются — почту уже могли начать доставлять.
— Чёрт... Так, ладно, — он подбежал к огромному окну и по очереди задёрнул все три секции, погрузив комнату во мрак.
После чего — хлопнул в ладоши — и светильники на стенах загорелись. А затем — выкрикнул:
— Эльви!
Доносящийся из коридора грохот кастрюль в соседней комнате мигом затих — и домовиха с тихим хлопко́м появилась перед Тиберием, так и стоящим спиной к окну:
— Хозяин Тиберий звал Эльви?
— Да. Я сейчас уйду. Гарри останется тут. Если придёт кто угодно, кроме хозяев — любого из троих — ты должна сказать, что дома никого нет. Что ты тут одна, а хозяева ушли, и до их прихода тебе велено никого не пускать... и хозяин Тиберий приказал применить силу, если кто-то попытается проникнуть в особняк. Поняла?
— Эльви надо защищать её дом?
— Да. Но в первую очередь — не столько сам дом, сколько Гарри. Ещё раз: если кто-то придёт — ты скажешь, что его тут нет. И поможешь ему спрятаться, если что.
— Поняла, — эльфийка исполнительно кивнула, хлопнув себя по лицу ушами.
— Для всех, кроме нас троих — Гарри тут нет, — он другими словами повторил ту же мысль в третий раз — видимо, сам не привык к подобным ситуациям или же, наоборот, хотел удостовериться, что домовиха поняла всё в точности. — Ах, да, и кроме профессоров... Чёрт, ты же их не знаешь... Короче, если кто-то скажет пароль — им тоже можно будет показать Гарри. Пароль... Что б такого, что не скажут случайно... Да пусть будет: «сука высрала». Так, кому можно сказать про нашего гостя?
— Хозяинам Тиберию, Аврелию и Кормаку — а ещё волшебникам, которые назовут пароль с некрасивыми словами.
— Правильно. Для всех остальных — Гарри тут нет... Так, Гарри... сиди тихо. Надеюсь, я сейчас вернусь до того, как ещё что-то произойдёт — но хер его знает... Ну всё, я побежал.
С этими словами он вихрем вылетел из гостиной — и уже через пару секунд захлопнулась входная дверь. Похоже, Тиберию второй раз за день пришлось надевать уличную одежду уже на бегу.
Как только дверь закрылась, домовиха с двумя характерными хлопка́ми переместилась в холл и, судя по щелчку, закрыла дверь на замо́к.
***</p>
Ожидание было очень нервозным. Быть в состоянии тревоги, когда ты ничего не можешь сделать, кроме как ждать — это чувство беспомощности Гарри бесило больше всего. Настолько, что в прошлом году, оказавшись в подобной ситуации — он не стал дожидаться, пока там Дамблдор пришлёт профессоров для зачистки Тайной Комнаты, а сам ринулся в бой с василиском.
Но сейчас — угроза была эфемерна. Бестелесна. Неконкретна. И это бесило ещё больше.
Ты можешь победить гигантского змея, поразив его мечом Гриффиндора. Ты можешь иссушить дневник Тома Реддла, отравляющий разум Джинни, проткнув его столь же ядовитым зубом василиска. Ты можешь обезвредить нарцисса-Локонса, дав ему сломанную палочку Рона.
Но что делать, когда угроза — это сплетни? Кого ты должен побеждать? Что ты должен побеждать?
Чему вообще противостоять?
«Лаванда, ну ты и сука! Ну ведь просил же по-человечески! Просил! Буквально на днях. Если б не твой язык без костей — эта Скитер так и ушла бы ни с чем. Как ты вообще сама-то узнала про нас с Кормаком? И нахрена... НАХРЕНА буквально из всего магического мира ты первым делом додумалась посплетничать на эту тему именно с Ритой Скитер? Ну неужели у тебя НАСТОЛЬКО нет мозгов?»
Ожидание становилось просто невыносимым. Каждая минута длилась часами. Как назло, Тиберий ещё и не возвращался слишком долго. И это не сулило ничего хорошего...
«Так, соберись! Радуйся вообще, что — не как тогда в заморозке», — напомнил он сам себе, и уже стало чуточку легче.
Если Гарри смог перетерпеть тогда — то сейчас сможет уж точно.
Он не знал, что все три МакЛаггена и сами на нервах дожидались в кабинете директора, когда же, наконец, мужчина в длинной чёрной мантии доставит последний ингредиент наспех составленного плана эвакуации.
***</p>
Камин вспыхнул зелёным пламенем — и из него выбежал Кормак. На миг растерявшись, он нашёл взглядом застывшего на месте Гарри — и оббежал стол, лихо хватая его в крепкие объятия.
— Я видел, что там она за жесть про тебя накатала... Ну и тварь... Она будто упивается тем, как поливает всех говном...
Справа прозвучал хлопо́к.
— Хозяин Кормак! Эльви так соскучилась! — Гарри почувствовал, как домовиха тоже обняла ногу его парня. — У нас важный гость. А хозяин Тиберий сказал его прятать. А сам убежал. Эльви так испугалась... А хозяин Тиберий сказал...
— Я в курсе, — по тому, как одна рука отпустила Гарри, он, уткнувшись в любимую грудь носом, понял, что её обладатель, наверное погладил домовиху по голове. — Тоже привет. Давненько не виделись.
Ещё одна вспышка, на которую Гарри машинально обернулся — и увидел отца Кормака... пребывающего не иначе, как в том самом состоянии берсерка. Разъярённый взгляд тут же впился в двух обнимающихся парней — и Гарри испуганно оттолкнул своего парня, отступая на пару шагов и опасливо поглядывая на отца семейства. Тот сопроводил его взглядом, недвусмысленно транслирующим угрозу.
— НУ ВСЁ! — наконец, рявкнул он. — Эта мразь у меня допрыгалась! Я ей это перо в глотку запихаю и буду смотреть, как она им...
— Пап, ну правда, ты остынь хоть немного, — напрягся даже Кормак.
— МНЕ ВИДНЕЕ, надо остывать или нет!
Ещё одна зелёная вспышка.
Забежавший Тиберий окинул взглядом обстановку — и остановил его на брате:
— Аври, соберись. Её — потом четвертовать будем. Сейчас — действуем по плану.
— Четвертуем — это уж точно, даже не сомневайся...
— Аври, СОБЕРИСЬ! — рявкнул Тиберий так, что задрожали стёкла. — Камин могли отслеживать. Времени мало. Мне сейчас — не до твоих истерик. Так, Гарри...
Он оббежал стол с другой стороны и протянул какую-то колбу из непрозрачного стекла:
— Пей.
Гарри на миг растерялся, но машинально взял ёмкость у него из рук. Он откупорил затычку и осторожно понюхал, что там.
— Пей живее. Оборотное зелье.
— На кого? — непроизвольно скривился гриффиндорец и поёжился, вспомнив, какой вкус у этой дряни.
— Не знаю. Какой-то слизеринец-первогодка. Пей давай! Нет времени.
Выдохнув, Гарри опрокинул колбу и одним глотком выпил содержимое... закашлявшись. Вместо того, чтобы обладать вкусом затхлой перегнили, как в прошлом году, зелье оказалось приторно-сладким — настолько, что у парня аж во рту пересохло и запершило в горле.
— Можно запить? — осипшим голосом попросил он, чувствуя, как у него от такого аж заслезились глаза.
Пара хлопко́в — и домовиха протягивает ему чайную кружку, из которой он жадно отхлёбывает воды.
— Бррр! — его передёрнуло, как только он поставил чашку на стол.
Все три МакЛаггена уставились на него в ожидании, когда зелье подействует. Ждать пришлось недолго. Уже через несколько секунд Гарри почувствовал, как начинаются метаморфозы.
— Ты... это... манжеты и воротник лучше расстегни, — обеспокоенно подсказал Тиберий. — Подбирать по комплекции не было времени.
Совет пришёлся очень кстати. Гарри успел последовать ему за миг до того, как у него надулись руки... а также, щёки и шея.
Когда трансформация завершилась, он понял, что остался примерно того же роста, но вот застёгнутая рубашка у него на груди уже еле сходилась.
— Эльви, принеси там что-нибудь из моей старой одежды, — строго, но при этом не грубо сказал Кормак.
Когда на столе оказалась аккуратно сложенная стопка, Кормак поторопил:
— Ну, чего стоишь? Давай живее.
Гарри взял вещи и замер, мечась взглядом, куда бы отойти, чтобы переодеться.
— Опять эта твоя скромность... Ты ж не в девку преобразился... — он недовольно попыхтел и обратился к двум другим МакЛаггенам. — Пап, Тиб, отвернитесь, а? Он опять стесняется... нашёл время!
Все три хозяина поместья синхронно отвернулись с совершенно одинаковым недовольным вздохом — и Гарри поспешил стягивать одежду.
«Чего обижаться! Вы б хоть сказали, что я вдруг жирным стану! Может, я не хочу, чтоб ты меня таким видел — и уж тем более без одежды?»
Наконец, он переоделся. Старая одежда Кормака подошла по ширине, но не по длине. У рубашки со свитером оказались очень длинные рукава, сложившиеся гармошкой в кучу складок. А джинсы — точно так же сложились на ботинках. Но Гарри, всю жизнь донашивающему вещи за Дадли, было не привыкать.
— Всё, пошли! — скомандовал Тиберий, который осторожно обернулся, удостоверяясь, что гость готов. — Аври, ты — справишься? Один тут — дров не наломаешь?
— Да понял я!
— Если сорвёшься с места, не дождавшись меня — это ударит не по Скитер, а по Кормаку...
— Понял, сказал!
— Так, ладно, пошли, — он руками указал на выход — видимо, для Гарри. А сам — наклонился к домовихе и вполголоса сказал. — Эльви, мы сейчас уйдём, а ты присмотри за хозяином Аврелием, ладно? Если он надумает куда-то ринуться без меня — напомни, чтоб меня дождался. Настойчиво напомни. Как тогда... когда Кормаку плохо было, помнишь?
— Эльви поняла, — домовиха обеспокоенно заметалась взглядом между двумя старшими хозяевами.
Кормак и Тиберий в последний раз с опаской посмотрели на МакЛаггена-старшего — и направились в холл. Гарри поспешил за ними. Лишь здесь, пока натягивал на себя куртку, которая на нём всегда висела, а сейчас еле налезла — он смог глянуть на себя в зеркало. Там оказался какой-то полноватый паренёк. На вид — и правда, что-то вроде первокурсника. Но Гарри даже не смог вспомнить, чтобы видел это лицо в Хогвартсе. Оно было какое-то... совсем непримечательное.
— У этого парня — талант теряться у всех на виду, — подсказал Кормак. — Ты с ним уже общался.
— Эм... нет, — уверенно сказал Гарри. Общение с кем-то — он бы точно запомнил.
— Ну у вас общение было... несколько односторонним. Он прямо перед тобой сидел, когда у тебя на днях было... выступление.
Гарри прокрутил в голове — и всё равно не смог вспомнить, чтобы где-то видел это лицо. В первом ряду — уж тем более.
Подметив то, как насупился Гарри с чужим лицом, силясь его вспомнить, пока натягивал ботинки — Кормак резюмировал:
— Вот именно поэтому такое облачение сейчас — то, что нужно. Ты всё?
Парень под зельем кивнул.
— Тогда пошли, — перехватил инициативу Тиберий и открыл дверь.
***</p>
Они стояли у ворот в поместье. Тиберий выставил обе руки и сказал двум студентам Хогвартса взяться за него.
— А ты двоих-то сразу — сможешь трансгрессировать? — настороженно уточнил Кормак.
— Да я как-то пятерых трансгрессировал... неоднократно. Без остановки на протяжении получаса. И мы были при этом кое-чем заняты... Я тебе потом расскажу, — довольно ухмыльнулся любитель отвязных вечеринок.
Услышав убедительный ответ, Кормак крепко взялся за одну руку, а Гарри следуя его примеру — за другую.
— Мы к тебе? — уточнил младший блондин.
— Да. Значит так, — он по очереди переводил взгляд с одного гриффиндорца на другого. — Идём быстро. Но не бего́м. Не палимся. Типа так и надо. Взгляд — в пол. Не кучкуемся. Но и не разбредаемся. Дистанция — метра два-три. Гарри — за мной. Ты — за Гарри. Чтоб он не потерялся. Центр Лондона, всё-таки. Ну что, готовы?
— Да, — хором ответили парни.
— Тогда...
Произошёл характерный «вжух», смазавший заснеженную обстановку масляным пейзажем, который вдруг окунули в растворитель и принялись неистово трясти.
Вихрь красок собрался в совершенно другое окружение, гораздо более тёмное — и Гарри самортизировал приземление на полусогнутых ногах.
— ... пошли, — закончил фразу Тиберий.
Они оказались в тёмном помещении... Гарри оглянулся по сторонам — и понял: на первом этаже, в каком-то подъезде, под лестницей. С улицы доносился гам оживлённого города.
Тиберий первым вышел из-под лестницы и направился в сторону выхода, от которого в подъезд падал свет.
Гарри поспешил за ним.
— Капюшон накинь, — подсказал Кормак сзади.
Третьекурсник машинально к нему обернулся — и увидел, что тот и сам сделал то же самое.
Выйдя на улицу с уже прикрытой головой, Гарри ненадолго растерялся в поисках Тиберия, который успел отойти метра на полтора в сторону, тоже накинув на голову тряпичный капюшон, торчащий из-за шиворота пальто. Улица выглядела точь-в-точь как та, на которой оказались они с директором, когда тот вёл его в Министерство. Даже красная будка через дорогу была точно такая же, разве что стояла она значительно дальше, чем тогда, когда они с Дамблдором из того дома вышли на улицу. Центр Лондона — он такой. Тут полно одинаковых закоулков.
Однако, в отличие от того места, где Гарри тогда побывал с директором, тут было довольно людно, хоть они и оказались тут точно так же, ранним утром. По тротуарам по обеим сторонам от узкой дороги туда-сюда неторопливо шли жители Лондона, каждый — по своим делам.
Бросив этот один беглый взгляд на обстановку, чтобы хоть как-то сориентироваться, он повернулся обратно к Тиберию — и тот, поймав его, жестом указал направление через дорогу. После чего, оглянувшись по сторонам, перебежал её. Гарри последовал его примеру и, оказавшись на той стороне, слегка наклонил голову, скрывая чужое лицо. Тиберий направился налево — вдоль здания, в противоположную сторону от красной будки. И через несколько метров свернул за́ угол. Гарри — вслед за ним.
Высокий силуэт в чёрном маггловском пальто прошёл не так уж и далеко — и остановился у третьего подъезда, который встретился у них на пути. Гарри приблизился и, украдкой оглянувшись, увидел, что Кормак их тоже нагнал.
Тиберий же — повернулся к панели с кнопками, напротив которых были написаны номера квартир. Быстрым движением он машинально нажал на звонок квартиры под номером «девять»... а потом отдёрнул руку и запричитал:
— Так, нет-нет-нет...
Он спешно ткнул в звонок, который был в самом конце, после тридцатого, под номером... ноль.
Потом — немного дёргано, Тиберий нажал в звонок с цифрой «семь» и вполголоса, но предельно отчётливо сказал — как будто бы, самому́ этому табло:
— Трое.
В тот же миг с тихим щелчком дверь приоткрылась — Тиберий шагнул внутрь, выпрямляясь и жестом приглашая Гарри вслед за собой. Гриффиндорец, уже уставший горбиться, тоже выпрямился... и заходя, заметил некоторую странность.
Дверь в подъезд выглядела старинной. С резными узорами по дереву, остеклённая и с металлической «решёточкой» из нескольких витых прутьев поверх стекла. Также, дверь была двустворчатая, но из таких, у которых левая створка всегда закрыта.
Так вот, заходя, Гарри увидел через стекло левой створки интерьер помещения: точно такой же подъезд, из которого они только что пришли — с коридором, уходящим влево, и лестницей, поднимающейся наверх. Однако же, за открытой дверью — само помещение, в которое прошёл Тиберий и остановился в ожидании сопровождающих — хоть и было оформлено так же, с характерной деревянной обшивкой стен на всю высоту человеческого роста — но по форме было совершенно иным. Всё же, не задавая вопросов, Гарри прошёл внутрь, а вслед за ним — и Кормак, закрыв дверь за собой до отчётливого щелчка.
Они оказались в странной комнатке. Она выглядела как коридор подъезда — вот только по бокам не было никаких квартир, а по длине — она была именно что лишь комнаткой, метра четыре, не больше. Если это коридор — то так должен выглядеть, скорее, тупик лабиринта.
«... лабиринта пепельницы», — невпопад промелькнула в сознании Гарри бессмысленная фраза.
— Уже ни с кем не столкнулись, но ещё не всё, — с облегчением выдохнул Тиберий и, поймав растерянный взгляд Гарри, продолжил инструктирующим тоном. — Так. У меня тут защита — один красавчик из Отдела Тайн замутил, — у него едва заметно промелькнула довольная улыбка. — Так что слушай внимательно... А, да. У тебя клаустрофобии нет?
— Да вроде нет...
— Хорошо. Пробираться к запасному входу сейчас было бы совсем некстати, — хозяин этого странного «подъезда» кивнул сам себе и выдал дальнейшие указания — совершенно не задумываясь, на автомате — так, будто он делал это регулярно. — Идём туда, — он указал на тупик у себя за спиной. — Спокойно. Не с разбега, как на Кингс-Кросс. Стена развалится прямо перед нами. Не пугайся. И не оборачивайся. Просто иди за мной, но не вплотную. Сзади будет странный звук. Он будет тебя пугать — так и надо. Но опасности сзади — нет. Опасность — застрять. Так что главное — не оборачивайся. Иначе застрянешь — вытаскивать придётся. Головой по сторонам не верти. Смотри прямо. И не совершай резких движений. Если дёрнешься — услышишь сигнал, похожий на сирену — тут же замри. Секунд через пять будет двойной гудок. Не дёргайся, стой дальше. Ещё через пять секунд — тройной гудок. Услышишь его — вот тогда продолжай движение. То есть: один — стой, два — тоже стой, три — иди. Не торопись, но сделать это надо до четвёртого. Пять секунд — это более, чем достаточно. Дальше двигайся спокойно. Не бего́м и не рывками. Сделаешь что-то не так — застрянешь. Если застрянешь — не дёргайся. Тебя коридор схватит со всех сторон. Будет темно. И тесно. Не бойся, я за тобой вернусь, но потребуется время. Не сопротивляйся коридору. Наоборот, расслабься, дышать будет легче. Но лучше всего — пройти с первого раза. Всё понял?
Гарри слегка опешил. Но, помедлив, укладывая всё это в голове, кивнул. Тиберий не торопил, а, видимо, ожидал такой реакции. Получив согласие гостя, он повернулся в сторону тупика и направился к нему уверенным и довольно быстрым — но не слишком — шагом, небрежно бросив: «Вот в таком темпе».
Третьекурсник последовал за ним.
— Я буду сзади, если что. — подал голос Кормак. — Не волнуйся. Всё, дальше лучше молчать.
Гарри нагнал Тиберия, который остановился в полутора метрах перед тупиком — у черты мелом, которую парень под зельем увидел на полу лишь теперь. Напоследок оглянувшись на гостей, хозяин повернулся вперёд и продолжил движение.
Едва он это сделал, где-то в метре перед ним стена развалилась не то чтобы в щепки... но на очень мелкие детали. Деревянная обшивка рассы́палась на отдельные рейки, за которыми оказался рой точно таких же, клубящихся в воздухе. Передние деревяшки — начали укладываться в бесшовное продолжение коридора. Одни — в пол, другие — в точно такую же отделку нижней части стен.
Вместе с развалившейся обшивкой тупика — над ней, выше уровня глаз — порвались обои, обнажая кирпичи с засохшим цементом, которые с характерным керамическим грохотом тоже пришли в движение и начали кружиться каменным месивом, которое частично перемешивалось с рейками, окутанное плотным облаком рассыпавшегося цемента. Кирпичи укладывались в стены продолжающегося коридора, рывком вставая на место в последний момент и засасывая в свои швы цементную пыль, а через секунду — их накрывали зелёные обои с витиеватым узором, тоже собираясь из обрывков в бесшовную поверхность. С некоторой периодичностью на стенах были светильники, но увидеть, откуда возникали они — не получалось за облаком пыли.
Как только Гарри и сам пересёк черту — он испытал немного странное ощущение. Теперь он шёл в коридоре, не видя его далее, чем на два-три метра вперёд, пока тот выстраивался буквально перед носом у Тиберия. Идти первым, наверное, было страшнее всего: Гарри-то хотя бы видел, что пол впереди уже есть. А вот средний МакЛагген — буквально шагал в неизвестность, пока месиво из стройматериалов кружило в воздухе непосредственно перед ним, угрожая в любой момент заехать ему кирпичом по виску... чего, конечно, не происходило. Ловушка эта — и впрямь, более чем надёжная. Тот, кто о ней не знает — уже бы испугался, особенно если бы явился без приглашения и ему пришлось бы оказаться на месте самого́ Тиберия. А даже если бы незваный гость не дёрнулся от одного лишь этого — он бы точно обернулся назад. Ведь едва Гарри пересёк ту границу, за которой, по прикидкам, ранее начиналась уже стена — он услышал сзади то, что не мог описать никак иначе, кроме как «шепчущее дыхание» какой-то нечисти. И то, что по мере того, как Гарри продвигался вперёд, приближающиеся к нему светильники на стенах начинали мерцать в такт хору этих звуков, который плавно становился всё громче первые несколько шагов, делу совсем не помогало. Инстинктивно — хотелось обернуться, чтобы узнать, что там за жуть такая сзади творится.
Но Тиберий же сказал : «Опасности сзади — нет. Опасность — застрять.»
Они прошли так, наверное, метров 15-20. Наконец, со следующим шагом хозяина — из облака реек, кирпичей, цементной пыли, обоев и штукатурки — в са́мом центре пробился луч света. И с тремя последними шагами коридор достроился до конца, «всосав» последние обломки перемещающегося тупика в стены по бокам.
На другой стороне оказалось чрезвычайно светло. Настолько, что после мрачного коридора Гарри непроизвольно прищурился. Вслед за идущим впереди — он вышел из коридора наружу... и оказался на летней лужайке, от неожиданности остановившись, как вкопанный.
Он встал справа от Тиберия, который, похоже, вновь ожидал такую реакцию и с её явным предвкушением уставился на лицо гриффиндорца, оглядывающегося по сторонам.
Картина была ещё более сюрреалистичная, чем тот коридор, по которому они сюда пришли.
Гарри оказался на большом открытом пространстве, на улице, под голубым небом, по которому мерно плыли лишь несколько редких облачков. Но со всех сторон лужайка была окружена высокими многоэтажными стенами — выглядящими точно так же, как то здание, через которое они сюда вошли: кирпичными, покрашенными белой краской, с периодическими декоративными барельефами тут и там. Вот только в этих стенах не было ни окон, ни дверей — они были глухими, по всему периметру.
Кормак вышел последним — и у него за спиной коридор собрался в точно такую же стену.
Гарри, обернувшись, в последний момент успел увидеть, что за Кормаком перестраивающийся коридор выглядел точно так же: облаком того, из чего стена собрана. Позади них, по левую руку от Кормака, метрах в двух — был точно такой же коридор, как тот, через который они сюда вошли: с деревянной отделкой, обоями и белой штукатуркой на потолке. Очевидно, выход. Судя по всему, эти коридоры работали только в одном направлении.
А вот всё пространство перед Гарри — было огромной поляной. Или даже полем травы. Трудно сказать, какого размера. Наверное, да: гигантский квадрат, как два квиддичных поля, составленных рядом.
Тут и там изредка встречались небольшие деревья. Но глаз зацепился лишь за два объекта. За массивный дуб, у основания которого были белые качели с деревянным сиденьем, подвешенным на цепях. И за уютный двухэтажный домик средних размеров с двухскатной крышей, стоящий слева от дуба. Снаружи дом был оформлен так же, как стены вокруг и как здание, в котором они сейчас, по-видимому, находились.
***</p>
— Слегка модифицированные чары Незримого Расширения, — явно смакуя степень охуевания Гарри, с нескрываемым самодовольством улыбнулся Тиберий.
«Где-то я уже это слышал...» — промелькнуло в голове у младшего гриффиндорца, пока взгляд невольно скользнул по этой очаровательной улыбке.
— Ой-ой-ой! — передразнил дядю Кормак тем тоном, которым говорят, скорее, «бе-бе-бе». — А тебе всё лишь бы выёбываться!
— Тебе жалко, что ли? Вот подрастёшь, обзаведёшься приятными знакомыми, которые такое умеют — и тоже выёбываться будешь. Теперь — тебе вон какой потенциал открылся! Там же, в Министерстве — сплошные парни. У тех, кто только баб ебёт — только и остаётся, что со всякими девками со стойки регистрации тусить.
— Тиб, ну ты б хоть при Гарри постеснялся показывать свою ушлую натуру!
— А чо?
— А ничо! Так неприкрыто воспринимать людей, как подстилки для секса, из которых в процессе можно ещё и извлечь выгоду... я удивлён, как тебя за такое до сих пор не пиздили ни разу.
— Не, ну я виноват, что ли, что мне секс нравится? И я, как бы, никого не заставляю. Они сами все рады помочь. Услуга за услугу, так сказать.
— Это они за секс вот это всё отгрохали? — со смесью неверия и неприязни подал голос уже Гарри.
«Ну хотя — да... помня, как он в школьные годы выглядел... неудивительно.»
— Нет, конечно! — Тиберия такое предположение, судя по физиономии, резко ставшей недовольно-суровой, оскорбило до глубины души, будто его только что назвали шлюхой, берущей деньги за то, что у неё в трусах. — У меня просто много полезных связей. Помогаю всем ищущим найти друг друга — что бы там они ни искали. И не осуждаю других при этом. Ты удивишься, на что люди готовы в благодарность за сохранение их приватности. А секс... ну, это приятный бонус. И отличный способ для расширения сети контактов.
— Помогаешь людям найти друг друга — в смысле тех, кто любит в сексе одно и то же?
— Да нет!.. Ну, необязательно. Просто... Вот если нужно тебе что-то, какая-то нестандартная ситуация — люди идут ко мне. Хоть даже... — он призадумался. — Например, тут недавно надо было одному мастера по дверным ручкам, в шибко особенном стиле. А у меня как раз ещё со школы...
— Я всё равно не понимаю, — перебил его с осуждением племянник, — с какого хера тебя за эти твои «услуги» они все вот так осыпают благодарностями. Тебе ж это всё равно ничего не стоит...
— Ой, не начинай опять! — махнул рукой хозяин этой дачи посреди Лондона. — Пошли лучше, — он шагнул в сторону — на тропинку, которая вела от коридора к дому. — И, Гарри, ты хоть расстегнись. Тут у меня всегда тепло. Не люблю зиму.
Тот последовал совету, направляясь за Тиберием... и застыл на полушаге:
— Бляяяяя... — голос внезапного осознания был полон сожаления.
— Что случилось? — тут же подбежал Кормак.
— Я... — поднял он виноватый взгляд. — Я вещи у вас забыл.
— Фух... Не пугай так, — с облегчением ответил обернувшийся Тиберий, продолжая путь. — Не забыл. Чемодан твой — Эльви позже доставит. Сейчас — главное, тебя было вытащить. А её — надо было оставить с его отцом, чтоб тот на эмоциях не учудил ничего. Он сейчас — в таком состоянии, что... короче, он может пойти и просто замочить Скитер. Публично. И это не шутка сейчас была.
— Тогда тебе... вам... — может, к его отцу лучше?
— Да сейчас первым делом и вернусь. Вас только впущу... И мы же вроде с тобой давно на «ты» уже?
— Я... мне непривычно как-то. К старшему поколению — на «ты».
— Ну охуеть ты меня старпёром обозвал!
— Я... я не в этом смысле...
— Расслабься. Он шутит, — Кормак положил ему руку на плечо.
Они уже подошли к дому и поднялись на крытую веранду. Пока они приближались, Гарри понял, что дом стоял не по са́мому центру этого огромного поля, а сильно ближе к той стене, от которой они пришли.
А ещё — отсюда, с веранды — кажется, и был сделан тот самый снимок с молодым Тиберием. По крайней мере, ствол старого дуба был очень похож на тот кусок, который виднелся на фоне той колдографии.
Тиберий же — просто повернул круглую ручку на входной двери и отворил её, со словами:
— Приглашаю вас в гости, — расплывшись в своей коронной улыбке и бросив на Гарри хулиганский взгляд, он добавил, — с превеликим удовольствием.
Младший гриффиндорец в ответ посмотрел на него озадаченно. Если Аврелий там рвёт и мечет, готовый вот-вот броситься в какие-то неприятности — чего это Тиберий тут с ними прохлаждается только лишь для того, чтобы соблюсти какую-то там вежливость и галантно открыть дверь?
Заметив растерянность своего парня, Кормак ответил на немой вопрос:
— Тут у Тиба — на каждом шагу защита. Мы с тобой просто так не вошли бы.
— Ага, — сверкнул белоснежными зубами Тиберий, поиграв бровями. — Мнимая безобидность — тоже защита. В общем, чувствуйте себя как дома. Кор, покажешь ему тут всё?
— Ага.
— А я пойду батю твоего утихомиривать... что-то в последнее время это уже опять в привычку входит, — он сказал с лёгким недовольством и, напоследок обернувшись к ним, строго пригрозил пальцем. — Только за дом — не ходите. Нет времени проверять, всё ли я там отключил. И в подземелья — тоже... И в башню.
— В какую ещё башню? — машинально вырвалось у Гарри.
— Не парься, он шутит, — снова похлопал его по плечу бойфренд и, насторожившись, уточнил. — Ведь шутишь же?
Тот лишь с загадочной ухмылкой пожал плечами и, уже разворачиваясь, добавил:
— И не трахайтесь... без меня.
— Тиб, ну ты чо? — уставился на него Кормак охреневшим взглядом, разведя руки в жесте «ты совсем стыд потерял?»
— Да шучу я, шучу! Но всё равно не ебитесь. А то ещё батя твой как объявится без приглашения... Ладно, давай, — он махнул рукой, уже удаляясь.
***</p>
— Ты, конечно, прости. Но я вот с таким тобой не то что трахаться — а даже целоваться не хочу... Мало того, как это стрёмно — видеть тебя не тобой. Так это ещё и некрасивый не ты.
— Да понимаю, — Гарри с сожалением кивнул, вешая на крючок свою куртку, которая едва не разошлась по швам от его нынешнего телосложения. — А сколько эта порция зелья действует?
— Снейп сказал, полчаса-час.
— Это он сварил, что ли?
— Ну да. Кто ещё?
— Я думал, у Дамблдора где-то в загашнике было.
— Нет. Он просто Снейпа позвал через портрет.
— И как, долго тот препирался, когда узнал, что это для меня? Или он не в курсе?
— Да нет, в курсе. Ему ж надо было знать, какая комплекция у того, кто принимать будет. И вообще не препирался.
— Как так?
— А вот так. Он поднялся к Дамблдору, тот ему с порога сказал: «нужно оборотное зелье для Гарри», — Снейп молча кивнул и вышел. Дамблдор, правда, не уточнил, для какого именно Гарри — но у нас их в принципе немного. Я, вот, знаю, что в Пуффендуе один есть — на последнем курсе... Но там из контекста было кристально понятно, что это про тебя.
— Забавно... так, погоди. Он там отравил это зелье, поди-ка. Пока никто не видит. Там же у вас не было времени его проверять? У меня, небось, завтра прыщи на жопе вылезут.
— Я думаю, директор ему за такое бо́шку открутит. И засунет ему это зелье ректально. Он вообще там сказал, что нам ещё передадут — уже когда ты сюда прибудешь.
— Эх... Жалко, я не видел, какую физиономию он скривил, выходя.
— Да никакую не скривил. Говорю же: просто кивнул и вышел. Я сам удивился.
Они обменялись одинаково непонимающими взглядами и синхронно пожали плечами.
Гарри осмотрелся.
Он стоял в небольшой прихожей, но достаточной по размеру, чтобы вместить одновременно 5-6 посетителей. Справа, безо всякой двери — была просторная кухня. Слева — гостиная, точно такая же по размеру. Прямо перед ними — лестница, ведущая на второй этаж. Кормак прошёл направо, на кухню, к некому гибриду барной стойки и длинного кухонного стола с мраморной столешницей. Стол этот был как раз напротив входа на кухню, визуально отгораживая ту её часть, на которой находились плита и холодильник, от той, которая предназначена для гостей. Перед этой стойкой располагались четыре высоких стула с вращающимся сиденьем.
Кормак сел на одно из них и похлопал по второму, приглашая Гарри в теле неизвестного слизеринца присоединиться.
Тот это сделал и, едва усевшись, подпёр голову рукой, ненадолго призадумавшись. А затем — заговорил с озадаченным голосом:
— Слушай, когда Тиберий убежал из вашего поместья в Хогвартс — он там кое-что сказал, и я тут подумал...
— Да я сказал уже! Трахайтесь, если хочешь!...
«Хочу. Особенно — после того, как увидел его в юношестве.»
— ... Зачем ты меня в это продолжаешь носом тыкать?
— Я не про это.
— А, — блондин осёкся. — Ну ладно.
— Он там на ходу пароль придумал.
— Я слышал, какой он пароль придумал. У него они все такие. Забей. Это его фишка.
— Нет, я не об этом... Нам, наверное, тоже придумать надо.
— Для чего?
— Для маховика. Мы же знаем, что маховики — существуют. А значит, можем столкнуться сами с собой.
— Вот если столкнёшься — как я понял — надо бежать от себя подальше.
— Нет, там чуть сложнее... Я вот когда в петле был — с маховиком поэкспериментировал немного. В выручай-комнате. Я поэтому в заморозке и оказа...
— Ты опять собрался?! — Кормак раздражённо нахмурился. — Я тебе что сказал насчёт того, чтобы рисковать собой на пустом месте? Вчера плохо дошло?
— Да нет, дошло всё, дошло. Тихо. Не психуй. Там смысл — не во встрече с собой. А в парадоксах. Их нельзя допускать. Но в принципе встретиться с собой — можно. МакГонагалл, похоже, тоже так считает. А она, как бы, далеко не дура.
— Это ты с чего взял? Что считает. Понятно, что не дура.
— У неё специальный пароль на такой случай есть. Полнейшая бессмыслица для всех, кроме неё самой. Судя по тому, как там она реагировала — это даже не какой-то фиксированный пароль, а, скорее, шифр, который знает только она сама.
— Вообще, логично.
— Почему?
— Ну, основы безопасности. Мне это...
«Тиберий рассказал?»
— ... Тиб рассказывал. Пароль годится только на что-то совсем разовое. Или незначительное. А для таких вот вещей — надо использовать алгоритм, который вообще на время завязан. Уверен, сегодня тот пароль, который тебе тогда МакГонагалл дала — уже не работает.
— Хм... то-то она его мне сообщила, вообще не беспокоясь по этому поводу. Мол, я потом не по назначению попробую этим против неё воспользоваться.
— Ну, во-первых, она ж тебя знает. Ты — не воспользуешься. Ты ж у меня — вообще ангелочек.
— Так, Кормак! Меня такое отношение уже начинает подбешивать. Тебя послушать — так я какое-то беспомощное дитя, с которым надо постоянно сюсюкаться.
— Не дитя... Просто как котик: миленький такой, пушистый... — он заметил, как Гарри начал недовольно пыхтеть, и поспешил дополнить, — а когда надо — та ещё зубастая зверюга с когтями.
— Вот то-то же!
— Я к чему говорил-то. Она знает, что ты не поведёшь себя, как мудак... А если и поведёшь — то, да, она поймёт, что тут что-то нечисто, и возникнут «вопросики». Всё правильно. Доверяй, но проверяй.
— Хм... Ну в общем, мне кажется, нам тоже надо пароли такие придумать. Как раз чтобы не было парадоксов. Вот если прямо сейчас тут появится второй я из будущего, а у меня ещё такого пароля нет — то как я узнаю, что это не просто кто-то под оборотным зельем?.. Хотя нет. Забей. Для этого — и правда, пароль не нужен.
— Это ты с чего вдруг передумал?
— Проверить, что это именно ты — можно и без пароля... Как-то странно. Зачем тогда МакГонагалл пароль придумала? Она не знает, что ли? Она, получается, сама маховик до этого ни разу не использовала...
— Погоди. Не понял. Каким это образом ты можешь проверить, что это именно ты?
— Да там ты сам с собой можешь без слов общаться.
— Мысли читать, что ли?
— Не то чтобы читать... вы просто думаете одинаково. И сами без слов понимаете ответы друг друга.
— Тогда всё равно пароль нужен... Ну, шифр.
— Зачем? — Гарри с лицом неприметного слизеринца уставился на него взглядом, полным недоумения: он же только что объяснил, почему как раз НЕ нужен.
— Вот смотри. Есть нынешний ты. И тут появляется ты из далёкого будущего. Вы уже совсем разные.
— А маховик может только на пять часов назад.
— Ну значит, не из далёкого. Просто между тобой нынешним и будущим произошло какое-то такое событие, которое на тебя сильно повлияло. Хоть даже просто эмоциональное потрясение. Ты уже не будешь думать точно так же.
— Хм... Тогда да, всё-таки нужен. Это МакГонагалл, похоже, тоже учла.
— Угу. А ты к чему вообще этот разговор завёл? Надо пароль — ну так придумай. Его же всё равно кроме тебя никто знать не должен.
— Ну... Во-первых, я вот сейчас понял, что он может пригодиться в ещё одном раскладе. Возможно такое, что я из будущего захочу связаться с кем-то, кому точно могу доверять, но не с самим собой. Может, мне как раз с самим собой — будет нельзя почему-то. Значит, с тобой.
— Разумно.
— А во-вторых — ну так тебе ведь тоже такой пароль не помешает. Раз уж мы оба теперь про маховики знаем — то обоим и надо быть готовыми ко встрече с самим собой. Я, что ли, должен был втихаря про свою шкуру подумать, а про тебя — нет?
— Так ты ради меня эту тему поднял? Ты ж мой забооотливый... — блондин протянул это голосом, которым говорят «ути-пути», и потянулся обниматься. — Но целовать я тебя таким всё равно не буду. Давай уже, возвращайся.
— Будто это от меня зависит!
— Да я — так... Ну ладно, надо тогда придумать шифр. Два.
— Ага. Тебе и мне.
— Нет. Каждому из нас — по два.
— Зачем?
— Один — под давлением, другой — нет.
— Не понял.
— Ну смотри. Поймал тебя кто-то. Угрожает чем-то страшным. Шантажирует, там, чем-нибудь...
— Тебе навредить, например.
— Типа того. Заставляет тебя вернуться в прошлое и сказать себе что-то. А если заставляет — то наверняка и проверяет это.
— Как он это проверит, если он был с тобой в будущем, когда тебя отправлял?
— Легко. Там всего пять часов максимум, говоришь? Просто за пять часов до поимки тебя договаривается с кем-нибудь третьим, чтобы тот в определённое время проследил, что именно ты сделаешь в означенном месте. И этот кто-то знает это, но не сообщает до часа «икс». Потом этот злодей ловит тебя, раздаёт инструкции. Заставляет при нём отправиться в прошлое. И как только ты исчез — спрашивает у того второго, сделал ты то, что нужно, или нет.
Гарри сморщил лоб, укладывая пример в голове.
— Представил?
— Представил.
— Ну вот. На такой случай. У тебя должен быть способ передать самому себе, что это и правда ты, но ты делаешь что-то под давлением. Чтобы прошлый ты всё понял и сделал вид, что ни о чём не догадался, но на самом деле уже заподозрил неладное, однако не подавал виду и специально подыграл, будто всё прошло гладко. Там, по-хорошему, надо бы и ответов тоже два — если понял и в штатном режиме и если понял и также понял, что под давлением. Но это по четыре пароля помнить на каждый случай — рехнёшься. Но для нескольких совсем ключевых случаев — у нас с Тибом и по четыре пароля есть. Там именно пароль, не шифр. Потому что такое — только один раз в жизни произойти может.
— Погоди, вы это с Тиберием на полном серьёзе уже́ практикуете?
— Ну да.
— И для чего у вас есть такие пароли?
— А я тебе не скажу.
— Ты, что, мне не доверяешь?
— Не заводись. Там весь смысл в том, что знать должен в принципе только один человек. Ну, в данном случае — два. Тоже один из базовых принципов.
— И давно вы этим так упарываетесь?
— Да не упарываемся... У Тиба просто... бзик по безопасности.
Гарри помедлил и осторожно спросил:
— А почему?
— Не знаю. Просто он такой. Ценит личное пространство и оберегает его. Всегда таким был. Это всё равно что спросить, а почему он ебётся налево-направо или почему ты мне нравишься. Ни почему. Просто ебётся. Просто нравишься, — Кормак пожал плечами.
— Ладно, — Гарри ответил тем же. — Тогда давай прямо сейчас эти пароли и придумаем. Есть там ещё какие-то важные правила?
— Там дохуя. Короче, слушай...
Кормак принялся увлечённо рассказывать то, что спустя многие годы войдёт в обиход даже магглов под названием «информационная безопасность».
Кто ж знал, что те «причуды» Тиберия, которые были скорее признаком ненормальности — по крайней мере, часть из них — станут базовыми принципами элементарной информационной гигиены, необходимой для выживания в эпоху, когда все институты — от государства и спецслужб до шантажистов и просто легального бизнеса — будут охотиться за всем, что можно будет про простых людей собрать по крупицам в целую гору и использовать против них же.
***</p>
— Дорогая, я дома! — торжественно распахнув дверь, влетел в неё Тиберий, вскинув руки.
Гарри к этому времени уже преобразился в самого себя, что они с его парнем минут 20 назад отметили затяжным поцелуем.
Кормак с полнейшим безразличием повернулся к двери — так, будто это был далеко не первый раз, когда он застал такое странное приветствие его дяди:
— Ты, кстати, там не надумал реально себе бабу уже завести?
— Ой, — он махнул рукой и наклонился, снимая обувь. — Ты будто сам не знаешь, сколько с ними мороки.
— Ну мне-то — не тридцать... сколько там тебе?
— Вообще-то, невежливо спрашивать людей в полном расцвете сил об их возрасте! — карикатурно встал он «руки в боки», якобы обижаясь.
— Так, у нас разница тринадцать... тридцать три ему. Ты спрашивал, — кивнул он Гарри.
— Вот не мог промолчать, да? Он теперь будет думать, что я для него — совсем старикашка!
«Всем бы ”старикашкам” так выглядеть, что мне себя одёргивать приходится только лишь для того, чтобы не пялиться при каждой встрече...»
— Не буду... — младший из них троих смущённо прикусил губу.
— А тебе, Гарри, кстати, какие парни нравятся? — бросил он совсем между делом и, не дожидаясь ответа, адресовал второй вопрос племяннику. — Ты ему дом показал?
— Нет.
Тиберий встал, всем своим видом экспрессивно демонстрируя, что от такого ответа лишился дара речи:
— Вы тут сколько сидите? Лень было жопу поднять?
— Да нет, мы тут... о маховиках разговорились...
— О каких маховиках? — он напрягся, а глаза у него — подозрительно забегали по комнате.
— Так, ты чо-то знаешь, да? О маховиках времени.
— Не знаю... Возможно... Смотря что вам уже известно.
— И вот с ним — всегда так! — всплеснул руками Кормак, оборачиваясь к своему парню в поисках поддержки, хотя по нему было видно, что он не особо-то и недоволен — так, просто для вида.
— Ты хоть накормил его? — поспешил сменить тему хозяин дома.
— Ой, бля... точно же.
— Кор, ну я хуею просто! Дом гостю не показал. И не покормил. А он, между прочим, даже ещё не позавтракал сегодня. Ты-то — хоть что-то успел перекусить, пока там изображал, будто не в курсе, что Аври за тобой уже идёт. А Гарри же — вообще голодный!