30. Запретный союз: кто ж знал... ♥ (2/2)

— Да, профессор.

— Жаль, очень жаль... Мне кажется, нам надо сделать из этого выводы и быть чуть внимательнее на будущее.

— Признаю, — кивнула она.

Дамблдор перевёл взгляд с неё на Гарри, а потом — на Кормака:

— Вы даже не представляете, какая это трудность — найти достойных учителей, — он закатил глаза.

— Да... — замялся блондин. — Если честно, Тиб в роли профессора — вот лучше не надо.

— Это я так... — тяжело вздохнул директор. — Мысли вслух, не более. Не берите в голову, — он небрежно махнул рукой, слегка усмехнувшись. — Старческие проблемы... О! Это к вам, полагаю.

Снова раздался частый стук в окно.

Уже знакомая последовательность действий — и вот с руки Кормака вновь взмывает в воздух лист, сложенный в форме рта, который тут же поворачивается к директору и начинает говорить уже знакомым голосом Тиберия, на сей раз — куда более сдержанным и, кажется, даже без помех:

— Здравствуйте, профессор Дамблдор. С вами говорит Тиберий МакЛагген, дядя Кормака. Вот уж не думал, что впервые сам побеседую с вами при таких интересных обстоятельствах. Надеюсь, Кормак там себя хорошо ведёт? — едва различимая усмешка в голосе. — Если что — он это не со зла. Он парень толковый, хоть и балбес немного...

— Вот уж кто бы говорил! — полушёпотом фыркнула под нос МакГонагалл.

— ... Отвечая на ваш вопрос — мы с ним только вчера вообще визит Гарри обсуждали. И сам мистер Поттер пока даже ответа не дал. Но, я так понимаю, это сообщение значит, что он всё-таки согласен... Гарри, тоже привет. С нетерпением жду встречи, — по одному лишь голосу каким-то чудом Гарри понял, что когда Тиберий наговаривал этот текст, в этом месте у него проскользнула та самая их МакЛаггеновская улыбка. — Пока что кроме самих ребят об их визите в наше поместье в курсе только я да мой брат, Аврелий МакЛагген... ну и наша домовиха. Я как-то не подумал, что простое приглашение друга моего племяша в гости касается кого-то ещё. Хотя — да... с учётом того, кто этот друг... Следовало догадаться. Но если что — вы только скажите, я могу намекнуть кому надо — и уже к обеду эта информация достигнет нужных ушей. Хоть Риты Скитер, хоть самого министра. Мы с Аврелием, правда, планировали не более чем традиционный семейный ужин с одним-единственным гостем... Просто хотели сами получше познакомиться с тем, с кем начал тесно общаться Кормак. В спокойной домашней обстановке. Но я понимаю сложившуюся ситуацию, сейчас важно создать положительный образ... Прекрасно вас понимаю, в общем — можете не объяснять. И — не беспокойтесь, дом МакЛаггенов не разделяет позицию «Пророка», можем это хоть официально объявить. Вчера в Хогвартсе... просто произошло досадное недоразумение. Приношу свои извинения, если мой бурный спор с братом на публике в стена́х школы мог доставить неудобства вам или родителям других учеников. Надеюсь, вы тоже понимаете беспокойство Аврелия — с учётом вчерашних новостей... В общем, если надо — визит мистера Поттера можно обставить хоть как официальный приём — и вечером, к прибытию Гарри у ворот уже будет полно папарации, вместе со всем высшим светом магической Британии. Если очень нужно — можно даже совместное фото с министром организовать... Про снимок с рукопожатием — не уверен, но, наверное, что-нибудь придумаем. В общем, дайте знать — всё организуем. С нетерпением жду ответа... А, ну и — само собой — весь преподавательский состав Хогвартса тоже получит приглашения. Нам главное — с самим Гарри пообщаться. Не для протокола. Думаю, понимаете. В общем, жду.

Лист расправился и опустился в руки Кормаку.

Дослушав сообщение, Дамблдор быстрым шагом промаршировал к столу и, подойдя к четверокурснику, протянул руку:

— Я ему сам отвечу, позволите?

Кормак пожал плечами и отдал листок. Директор же — проследовал к своему креслу, положил лист на стол, поставил на него перо — точно так же, как Кормак ранее... но не произнёс ни звука. Перо само начало носиться по бумаге — видимо, записывая под мысленную диктовку директора. Через пару минут, в течение которых Дамблдор успел там расписать не иначе, как целый небольшой рассказ, директор с выразительным кивком поставил точку и повернулся к старшему гриффиндорцу.

— Напомните, пожалуйста, как его зовут?

— Тиберий, — вместо одного лишь Кормака хором ответиили все трое.

— Спасибо.

Перо дописало ещё что-то в конце, после чего седой профессор сложил лист пополам текстом внутрь и протянул его блондину:

— Передайте вашему дяде, будьте добры.

Тот подошёл к окну и сделал это.

На сей раз ответа пришлось ждать чуть дольше. Но — вот, в очередной раз прозвучал стук в окно — и птичка-оригами снова развернулась в более спокойный вариант громовещателя. Тиберий заговорил немного озадаченным голосом:

— А... ну можно и так тоже, да. Нам без разницы. Насчёт безопасности — хорошо, устроим. Если настолько важно, чтобы никто не был в курсе — займусь этим сам. У меня есть... некоторый опыт в этом деле. Не мракоборский, конечно. Но, думаю, моих навыков будет более чем достаточно. Особенно если в условиях секретности и с вашим содействием. Что касается защитных чар на самом Гарри — конечно, не возражаем... Только хотелось бы знать, каких именно. Иначе тут... наша собственная защита может на что-нибудь сработать. По поводу времени — да тоже не принципиально, можно и пораньше... В общем, ваши требования совершенно разумны, проблем тут не вижу. Просто сообщите детали.

Дамблдор переглянулся с МакГонагалл и вполголоса произнёс:

— Полагаю, тогда действуем по плану «h»? С поправкой на дислокацию.

— Я тоже так подумала, — она повернулась к студентам. — Мистер Поттер, мистер МакЛагген, за мной!

— Одну секунду... — осторожно встрял мягким голосом директор. — Мистер МакЛагген, перед уходом зачаруйте, пожалуйста, письмо. Я сам отправлю — просто назначьте адресата. Мне лучше самому не знать, где именно находится получатель.

— А я бы всё равно не смог объяснить, — пожал плечами блондин, подошёл к директорскому столу, направил палочку на лист, который только что вещал голосом его дяди, и на несколько секунд сосредоточенно взглянул на него.

Затем Кормак настороженно посмотрел на директора и уже с вопрошающим взглядом неуверенно взял со стола пачку своих листов. Не заметив возражений, он спешно сунул их за пазуху своей кофты на молнии и направился к двери, где его на па́ру с Гарри уже ждала МакГонагалл, с осуждающим взглядом пристально следящая за этим перемещением, по-видимому, запрещённой пиробумаги.

***</p>

Собираться Гарри пришлось впопыхах. Когда он влетел в свою спальню — парни всё ещё сидели там и о чём-то беседовали — по-видимому, уже проснувшиеся и умывшиеся, но ещё не спустившиеся в общую гостиную.

По указанию декана на все их вопросы пришлось отбрыкиваться всеми правдами и неправдами. Благо, хоть Рон успокоился, когда Гарри сказал: «Всё нормально. Так надо. Но вам говорить — МакГонагалл запретила.»

Клетку от Букли декан сказала оставить здесь. Сама же птица — была сейчас в совятне. А едва он успел собрать чемодан — как с характерным хлопком рядом с ним появился Добби, который безо всяких объяснений тут же щёлкнул пальцами — и чемодан уже ожидаемо взмыл в воздух и поплыл в сторону выхода, пока Гарри на бегу натягивал на себя уличную одежду.

Но, как и планировалось, от портрета Полной Дамы домовик и студент направились в разные стороны. Эльф — прямиком к мосту. А Гарри — сперва посетил учительскую МакГонагалл, где там его уже ждали три преподавателя: она сама, а также Снейп с Люпином. Гарри отметил, что преподаватель по ЗОТИ был сегодня какой-то заторможенный — наверное, не выспался. Или его только сегодня так накрыло после вчерашнего изучения Ультуса.

Встретив студента, Снейп без предисловий сунул ему в руку какие-то три небольших склянки и с неприязнью скомандовал:

— Пей!

Пока Гарри с трудом глотал три каких-то зелья, только одно из которых оказалось мятным на вкус, а два других — были горькими до отвращения — МакГонагалл с Люпином уже вовсю обвешивали его каким-то неведомым количеством защитных чар.

На обеспокоенность Гарри декан с понимающим голосом ответила вопросом:

— Вместо отслеживающего заклятия — более уместно заклятие Тревожного Сигнала, согласны?

И лишь когда он благодарно кивнул, она взмахнула палочкой, попутно объясняя, как именно ему надо активировать этот сигнал.

Через несколько минут Гарри уже шёл по мосту навстречу Добби в сопровождении Дамблдора, Люпина, Снейпа и Флитвика, который, запыхавшись, высокими прыжками догонял остальную процессию, то и дело пуская под ноги какое-то заклинание, от которого подлетал метра на два.

Как только они пересекли границу школьной территории, Дамблдор скомандовал:

— Давайте переместимся немного в сторону, — и отошёл метров на пять вправо от той площадки, на которую обычно трансгрессировали гости. — Филиус, будьте добры?

Низкорослый профессор кивнул и бего́м последовал за директором. Встав лицом к мосту, спереди от остальных профессоров, которые окружили Гарри, он достал палочку и принялся колдовать. Он не издал не единого звука, но по характерному виду накрывающего их купола, студент узнал эти чары: какая-то вариация Каве Инимикум, только значительно, ЗНАЧИТЕЛЬНО больше размером, чем то, что он мог зачаровать сам. Этот пузырь невидимости был настолько большим, что в нём свободно поместились все присутствующие.

Когда они скрылись от нежелательных потенциальных наблюдателей, Дамблдор кивнул:

— Благодарю, Филиус.

И Флитвик, кивнув ему в ответ, вышел из пузыря, направляясь обратно в школу.

— Гарри, возьми меня за́ руку. Крепко.

Студент догадался, что сейчас будет — и приготовился к приземлению, слегка согнув ноги в коленях.

— Все готовы? — директор оглянулся на коллег. Снейп с Люпином кивнули. — Добби, ты всё понял?

— Добби всё сделает! Добби будет осторожен!

— Тогда... — Дамблдор выдержал короткую паузу, позволяя двум другим профессорам достать свои палочки. — Три, два, один!

На нулевой счёт, который так и не прозвучал — заснеженный лесной пейзаж Хогвартса смазался в разные стороны, хаотично закружившись вокруг. Последнее, что Гарри успел увидеть — это то, как за мгновение до его собственной трансгрессии с директором скрылись в своих облаках премешанной краски два других профессора.

Несколько скачков — точно так же, как когда они удирали из Министерства: в какой-то бамбуковый лес, на болота, в воздух высоко над морем, где Гарри начал падать вниз — но ещё один скачок — и он приземлился лицом в сугроб.

Он уже было приготовился к очередному прыжку — но его не последовало.

Над ним сзади раздался голос Дамблдора:

— Прибыли. Прости, что не предупредил про Тихий Океан.

Гриффиндорец встал и отряхнулся. Теперь они остались лишь вдвоём с директором. Они стояли у высоких витых ворот, над которыми по дуге красовалась надпись серебристыми буквами: «Фамильное поместье МакЛаггенов».

***</p>

Гарри оглянулся по сторонам. Они стояли на частично заснеженной дороге, которую с обеих сторон покуда видит взгляд окружали точно такие же заборы, как тот, который был перед ними. С той лишь разницей, что они были ржавые и покорёженные временем, а на само́й территории других земельных участков — были сплошные сугробы с человеческий рост, доступно дающие понять, что там никто не живёт — по крайней мере, зимой. Само́й дорогой между ними — по-видимому, пользовались, но нечасто.

Единственная облагороженная территория была лишь непосредственно перед Гарри, в поместье МакЛаггенов: от ворот к особняку вела извилистая широкая дорога — расчищенная и ухоженная. Она огибала пару фонтанов, которые, вполне ожидаемо, сейчас выполняли роль лишь вместилищ для снега, и какие-то насаждения, которые зимой выглядели не настолько эффектно, как, должно быть, смотрелись летом.

Сам особняк вживую оказался не таким монументальным, каким Гарри его себе представлял. Большое двухэтажное здание. С минималистичными стройными колоннами там и тут, но без особых изысков. При словах «фамильное поместье МакЛаггенов» третьекурснику почему-то приходило на ум что-то в духе парижской Триумфальной арки. Или Букингемского дворца. Ну или хотя бы американского Белого Дома, на худой конец. А тут... как-то не настолько вычурно, что ли...

Нет, по самому́ поместью было сразу ясно, что его обладатели — далеко не бедные люди. Но не было в нём ничего такого... аристократического. Оно не поражало ни шиком, ни грандиозными размерами с налётом гигантизма, ни огромными золотыми гербами семейства, ни античными статуями, воткнутыми везде, где только можно. Оно выглядело просто... приятно. И со вкусом.

Слева от студента раздался хлопок — и из воздуха появился эльф-домовик, обнимающий его чемодан.

— Добби всё сделал! Добби был очень осторожен! Никто не видел Добби! — торжественно объявил он.

— Спасибо, Добби, — не сговариваясь, хором ответили ученик и профессор — и переглянулись с одинаковыми растерянными улыбками.

— А теперь — давай точно так же — домой в Хогвартс. Тоже через десять прыжков, — мягким голосом сказал Дамблдор.

Эльф исполнительно кивнул, хлопнув себя по лицу ушами, щёлкнул пальцами и снова исчез.

— Гарри, нам придётся тут подождать, — повернулся директор к парню. — Мистер МакЛагген предупредил, что сразу заходить на территорию — лучше не надо. Он сказал, что может задержаться.

— А Кормак где?

— Он присоединится чуть позже. Было бы слишком подозрительно, если бы вы отправились с ним вместе. Его заберёт из Хогвартса отец, минут через пять.

«Так, если его заберёт отец, то ”мистер МакЛагген”, которого мы ждём — это...»

Сзади раздался звук трансгрессии, на который оба гостя машинально обернулись.

Перед ними предстал легендарный дядя Тиберий — растрёпанный, небритый и в зимнем пальто, у которого одна пуговица была застёгнута не в то отверстие, которое ему полагалось, из-за чего правый подол висел выше левого. Очевидно, он собирался ещё более спешно, чем сам Гарри.

— Простите за опоздание, — машинально бросил он, шагая навстречу и протягивая руку Гарри. Он улыбнулся своей лучезарной улыбкой с лёгкой хитрецой, — рад такой скорой встрече. И опять не при самых лучших обстоятельствах. Что ж за невезуха-то! — на лице промелькнула лёгкая досада.

Как только Гарри пожал ему руку, тот повернулся к директору Хогвартса:

— Профессор Дамблдор, — он учтиво склонил голову. — Рад наконец-то познакомиться с вами лично. Для меня это большая честь. За все эти годы как-то не довелось.

Он снова сверкнул белоснежной улыбкой — и Гарри понял, что Тиберий в принципе со всеми ведёт себя так приветливо.

— После сегодняшнего разговора — могу сказать, что это взаимно, — вежливо улыбнулся могущественный волшебник и тоже слегка кивнул. — Ну что, можно?

— Да-да, одну минуту, — опомнился блондин.

Он достал палочку и подошёл к воротам поближе. Уже было собравшись ею взмахнуть, он замер и обернулся к Дамблдору:

— Только те чары, о которых вы написали?

— Да.

— Хорошо, — скорее, сам для себя озвучил Тиберий и с сосредоточенным лицом сделал несколько взмахов. — Всё, теперь можно. Гарри, прошу, — он указал кистью руки на ворота. — Профессор, не желаете утреннего чаю?

— Ой, нет, простите. Вынужден отказаться, — растерялся директор, что Гарри видел нечасто. — У меня ещё есть дела в школе. С этого момента безопасность Гарри — под вашей ответственностью. Если случится что-то непредвиденное...

— Да-да, я из письма всё понял. Будем надеяться, что праздники пройдут без эксцессов.

— Да, будем надеяться, — кивнул директор. — Ну что, Гарри, приятно отдохнуть... Профессор Люпин тоже попросил передать тебе весёлых праздников.

— Ага, я всё помню.

— Ну вот и отлично, — директор с привычной ребяческой улыбкой хлопнул в ладоши и достал палочку из складок своей серой мантии. — Весёлого Рождества!

— И вам, — хором ответили два ученика Хогвартса — бывший и нынешний.

Дамблдор окинул их любопытным взглядом поверх очков-половинок и молча трансгрессировал.

— Гарри, что стоишь? Пойдём, — Тиберий в нетерпении ещё более настойчиво указал на закрытые ворота.

Третьекурсник растерянно метнулся взглядом с очаровательного дяди на глухой замок калитки и обратно.

— Ах да, Кор же писал, какой ты скромняжка... — хлопнул себя по́ лбу блондин и шагнул в сторону витых железных прутьев...

Пройдя сквозь них. Едва он приблизился, ворота рассыпались в повисшую в воздухе металлическую пыль — и собрались за ним.

Гарри попробовал сделать то же самое — и тоже смог пройти сквозь закрытые ворота. После этого он в несколько прыжков догнал Тиберия, который решительным шагом уже шёл в сторону особняка.

— Это, конечно, мило, — с лёгкой полуулыбкой сказал ему средний МакЛагген, когда Гарри с ним поравнялся. — Но ты имей в виду: по этикету если хозяин пропускает вперёд — невежливо отказываться. Я-то — не обиделся, скорее наоборот, — он искоса бегло окинул Гарри хитрым взглядом и ехидно ухмыльнулся. — А вот если бы тебя встречал Аври — его это и задеть могло. Хотя... хрен его знает.

Две удаляющиеся фигуры — Гарри и Тиберий — направлялись к особняку МакЛаггенов под лёгким снегопадом, пока две других фигуры — Дамблдор и Аврелий — уже шагали по мосту в Хогвартс.

***</p>

Вслед за Тиберием Гарри шагнул в открытую дверь со стеклянными врезками. Он оказался в просторном холле, по центру которого была широкая мраморная лестница, направленная к ним и раздваивающаяся в стороны посередине. Второй этаж обрамлял холл балконом, от которого в разные стороны уходило несколько коридоров.

— Хозяин Тиберий! — едва входная дверь закрылась, справа от лестницы, из коридора на первом этаже раздался писклявый голосок, и вприпрыжку выбежала радостная домовиха, на которой было повязано голубое полотенце на манер туники.

— Эльви! — столь же радостно раскинул руки в стороны Тиберий, слегка присев. Пока она подбегала к ним, он вполоборота бросил на Гарри взгляд и полушёпотом пояснил. — Даже не спрашивай.

(прим.: Elvie — это сокращённое от Elvina, реальное английское имя, которое ещё и звучит буквально как «эльфиечка». Это всё равно что назвать пса — Пёсик, а кота — Котик.)

Домовиха подбежала к Тиберию и радостно обняла его за ногу, крепко в неё вцепившись и зажмурившись с улыбкой, полной счастья. Она слегка покачивалась из стороны в сторону, прижимаясь щекой к ноге Тиберия.

Он тоже осторожно похлопал её по худощавой спинке:

— Как дела?

— Ой, хозяин Тиберий даже не представляет! — она торопливо запричитала, не отпуская ногу блондина. — Эльви знает, что хозяин Тиберий вчера тоже приходил, — у неё в голосе проскользнула досада. — Но Эльви уже спала. Столько всего случилось! У нас крыша в дальнем крыле прохудилась. Но Эльви уже всё починила. А ещё в этом году столько снега выпало! Пришлось сад совсем засыпать. А вчера утром — хозяин Аврелий так волновался! Он сказал, хозяин Кормак в опасности. Что его из школы забирать надо. Эльви тоже испугалась. Но Эльви ещё и обрадовалась. Эльви сразу приготовила комнату хозяина Кормака — ещё до Рождества. А хозяин Аврелий сказал, что появился плохой-плохой волшебник. Эльви так испугалась! И что сегодня к нам придёт важный-преважный волшебник. Эльви приготовит к ужину всё самое вкусное! А плохой волшебник — он знает хозяина Кормака. Эльви совсем испугалась! Плохой волшебник Гарри Поттер — он совсем...

— Кхм-кхм... — громко и с нажимом перебил её Тиберий.

Эльфийка растерянно замолкла и подняла голову вверх, взглянув своими большими глазами в глаза хозяина, по которому, она, похоже, безмерно соскучилась:

— Эльви что-то сделала не так?

Тиберий осторожно выпрямился и медленно сделал шаг назад, давая домовихе время отпустить его ногу. Он вполоборота повернулся к Гарри, встретившись с ним извиняющимся взглядом, и виновато прикусил губу — в точности так, как это делал Кормак. Блондин галантно указал на гостя и объявил:

— Эльви, знакомься. Гарри Поттер. Хороший волшебник, — он выделил это голосом, — и друг Кормака... Очень близкий друг. Тот самый важный гость, которого мы сегодня ждём.

У домовихи медленно округлились глаза от осознания того, что она только что ляпнула в присутствии высокопоставленного волшебника. Она резко бросилась на пол, падая ниц в и кланяясь в извинениях:

— Простите Эльви! Эльви обидела важного волшебника! Эльви не специально! Эльви всё напутала! Эльви со вчера так боялась, что всё напутала!

— Ничего, — пожал плечами гриффиндорец, пристально глядя не на неё, а на Тиберия, всем своим видом давая понять, что тут не то что домовиха — половина магического мира сейчас много чего может напутать.

У него, кажется, даже проскользнула смущённая улыбка, когда, поймав этот очаровательный бездонно-голубой взгляд, он осознал, что задержался на нём гораздо дольше, чем допускала обычная вежливость.

Блондин едва заметно благодарно кивнул, медленно прикрыв глаза, и повернулся обратно к местной хранительнице уюта:

— Эльви, у нас слегка изменились планы. Гарри прибыл немного раньше, чем планировалось... — он повернулся обратно к гостю. — Ты давно завтракал?

— Так... нет... у нас же завтрак ещё только через полчаса...

— Прости, я путаюсь, как живут нормальные люди. Я сам-то — раньше обеда в принципе не просыпаюсь. А тут — два дня подряд... — он потёр заспанный глаз. — Эльви, организуешь нам завтрак?

— Эльви всё сделает как подобает благородному дому МакЛаггенов!

— Нет, сделай просто что-нибудь нормальное. Совсем уж изысков — не надо. Тут «побыстрее» — важнее, чем «как подобает».

— Эльви поняла! Эльви всё сделает! Эльви уже готовила завтрак для хозяина Аврелия, когда пришёл хозяин Тиберий. А Хозяин Аврелий совсем только что ушёл. Даже не дождался завтрака...

— Я в курсе. Он скоро вернётся. С сюрпризом, который тебе понравится.

— Тогда Эльви приготовит побольше. Эльви очень рада повидаться. Но Эльви поспешит на кухню.

— Давай.

Он снял своё чисто-маггловское пальто, повесил его на крючок у двери и повернулся к Гарри, протягивая руку в готовности забрать его одежду.

Тот растерялся и принялся спешно расстёгивать куртку. Живя у Дурслей, как-то не то чтобы часто бываешь у кого-нибудь в гостях. А уж тем более — у семейства аристократов, где принято следовать правилам этикета вообще на автомате.

Лёгкая одежда — простые маггловские джинсы и светло-голубой обтягивающий джемпер — сидели на Тиберии тоже набекрень. Очевидно, он сам одевался буквально на ходу. Гарри успел это разглядеть, пока расстёгивал собственную куртку — хоть и чисто-маггловскую, но похожую на то, в чём частенько выходили на улицу другие студенты. А ещё — он успел бросить взгляд на подтянутый зад Тиберия, когда тот развернулся, чтобы повесить его куртку туда же. И зад этот смотрелся отлично даже в джинсах, которые съехали набок. Гарри это сделал не специально — как-то само получилось. И резко отвёл взгляд в сторону, как только поймал себя на мысли.

— Слушай, — развернулся хозяин обратно. — Я в курсе, что Поттеры — тоже благородная династия, но давай начистоту: я, если честно, вообще не ебу, как там полагается себя вести и чем я тебя должен развлекать, если гость прибыл настолько раньше времени. И, если я правильно помню, Кор там тоже чо-то такое писал, что ты вроде тоже с этим не особо паришься... хотя у меня сейчас в голове — вообще каша: то, что он там про тебя писал как просто про друга и то, что... ну... скажем так, было как бы не про тебя, а про его «подругу» — я в этом ещё путаюсь. Ты не против, если я по-простому, без всего этого официоза?

— Да... я сам — из простой семьи... Если можно так сказать. Я вообще с магглами рос. Кормак не рассказывал, что ли?

— Точно-точно... Да рассказывал, конечно. Но ты поди запомни, какие сплетни про тебя — правда, а какие — народное творчество. Там же вообще никакой логики нет: то, что ты Сам-знаешь-Кого на первом курсе голыми руками испепелил — это я запомнил, что оказалось правдой. А вот то, что у тебя на спине есть его татуировка — сплетни. А шрам на лбу в виде молнии — это снова правда... ну тут твоё вчерашнее фото в «пророке» тоже помогло. То, что у тебя в Гринготтсе — состояние больше нашего — это... — он зажмурился, вспоминая, — по-моему, байки... А, нет. Правда. Точно правда. Мне Кор писал. Вспомнил. А вот то, что ты живёшь в тайном особняке размером с Хогвартс — тоже байки. Вот, что ты на самом деле не там, а вообще с магглами — это, значит, правда. А что их зовут, блин, Дурслями — опять враньё, хотя тут — да — можно было и догадаться...

— Это тоже правда, — осторожно поправил его Гарри.

— Ну вот видишь! Так что прости, если что-то путать буду поначалу. И если что-то совсем обидное тебе припишу — заранее прошу прощения. Ты просто поправляй, не обижайся. Ладно?

— Да всё нормально. Не ты первый, не ты последний. Я уж привык. Самый адок — на первом курсе был, когда я в магическом мире вообще никого ещё не знал, и на меня это всё разом свалилось.

— Это даааа... представляю... В смысле, как раз, не представляю, а... ну ты понял.

— Ага... Слушай, ты тоже не обижайся, если я совсем не впишусь. Я в «высшем обществе» вообще ни разу не бывал — понятия не имею, как себя надо вести и всё такое.

— Это тоже правда, значит. Ладно, запомним... так, смотри. Чемодан пока здесь оставь. Я не знаю, куда там тебя Аври решил поселить. Я сам... редко бываю тут, как ты мог уже догадаться. Семейные дела, не бери в голову, — он махнул рукой. — У меня своё жильё в Лондоне. Второй этаж — там в основном спальни... и всякие неиспользуемые помещения. Там, за лестницей — главный зал... но вряд ли Аври там чего-то приготовил на сегодня. Не бал же. Мы как раз просто по-домашнему посидеть хотели. Справа, куда Эльви убежала — там кухня. Рядом с ней — гостиная. Туалеты — слева. Там же — библиотека... но тебе туда не надо. Что ещё? Бильярдная? Да вроде тоже. Короче, пошли в гостиную?

Гарри пожал плечами и через секунду последовал за Тиберием, который считал это как согласие.

Тот распахнул широкие двойные двери из светлого, почти белого, дерева и прошёл в гостиную первым.

По цвету полотенца у домовихи и преобладанию сине-голубых оттенков в гардеробе Кормака — а теперь, как оказалось, и Тиберия — Гарри уже начал догадываться, что синий — цвет МакЛаггенов. Но внешний вид гостиной не оправдал его ожиданий. Она была выполнена преимущественно в жёлтых тонах, с серым и редкими вкраплениями коричневого. Напротив входа, практически во всю стену — как в ширину, так и в высоту — было огромное окно в несколько секций, с широким подоконником, который располагался аккурат на том уровне, чтобы на нём было удобно сидеть. Несколько подушек ярких пастельных цветов, разбросанных по нему, подсказывали, что для этого он частенько использовался.

Окна обрамляли белые занавески и плотные серые шторы.

Стены же были просто матовыми, светло-жёлтыми, пастельного цвета, безо всяких узоров. Однако же, они были украшены портретами всех трёх МакЛаггенов из ныне живущих. И вновь, вопреки ожиданиям, не пафосными рисованными портретами в масле на пол-стены, а обычными колдографиями в простых серебристых рамках. Потолок обрамляла незатейливая белая лепнина. Люстры в комнате не было. Днём — хватало и того света, который поступал сюда через огромное окно. А вечером — по-видимому, она освещалась лишь светильниками, развешенными на всех четырёх стенах между портретами, с регулярным шагом. Их не было лишь справа, посередине стены. Там располагался монолитный камин из какого-то серого камня. На нём стояли три тройных серебристых подсвечника. Свечи в них были совершенно новыми: по-видимому, они использовались крайне нечасто, и были скорее декоративными.

Пол — кроме области перед камином — был собран из прямоугольных деревянных панелей светлого дерева. Не такого светлого, как входная дверь, но и не такого тёмного, которое можно было встретить в интерьере гриффиндорской башни. Такое тёмное, коричневое дерево — тут тоже встречалось, но было совсем редким: плинтус по периметру пола, кольца-держатели для штор по бокам от секций окна — да несколько полочек на левой стене, на которых стояли всякие декоративные безделушки. У правой стены — перед камином — на полу была небольшая область, которую накрывали два больших квадрата из того же серого камня.

В центре комнаты стояли два одинаковых дивана из серой кожи, спинками друг к другу. Один — был обращён к камину, и перед ним располагался невысокий серебряный столик на изогнутых ножках. На нём стояли несколько блюд с фруктами и ягодами — не понятно, то ли настоящими, то ли декоративными.

Перед вторым же диваном — тем, что левее — был уже полноценный стол из светлого дерева, также на серебристых ножках, выполненных в том же стиле. По остальным его сторонам стояли множество стульев — также металлических — с кожаными сиденьем и спинкой жёлтого цвета. На столе валялось несколько газет и журналов, какие-то письма и пара книг. В центре стола также стоял тройной подсвечник с точно такими же нетронутыми свечами.

— Гарри, слушай... — напомнил о себе Тиберий. — Мне дико неудобно, но... ничего, если я тебя тут оставлю одного ненадолго?

— А? — обернулся к нему растерянный гриффиндорец.

— Ну... Я даже душ толком принять не успел. Мне бы хоть побриться нормально, что ли... Мне ж вообще пришлось встречать тебя такой вот небритой обезьяной, — он слегка развёл руки и наклонил голову, уставившись на свой неопрятный вид.

Гриффиндорец невольно лишился дара речи и ещё раз окинул его взглядом.

«Если б ко мне такая ”обезьяна” на обеде подкатила и без предисловий спросила: ”Хочешь, выебу?” — я бы не раздумывая просто опустился на колени и открыл рот.»

— Можешь посидеть тут один пока?... — поднял виноватый взгляд растрёпанный блондин. — Займись там... я не знаю. На столе что найдешь — можешь почитать... Ну, кроме этого... — он подошёл и взял оттуда пачку писем. — Не против?

— Да... — наконец-то опомнился парень. — Конечно, не против. Я тут пока ваши фотографии поразглядываю.

— Ну как хочешь. Прости ещё раз. Я мигом.

С этими словами Тиберий быстрым шагом покинул гостиную, закрыв за собой дверь обратно. Гарри услышал шаги, которые бего́м поднимались по лестнице.

Он неторопливо подошёл к первой фотографии, которая висела на стене слева от входа. На ней оказался отец Кормака, просто улыбающийся в кадр. Было любопытно увидеть, что тот умеет не только хмуриться, но в остальном — фото не вызвало никакого интереса.

Следом — он же, с маленьким Кормаком — которому на вид тогда было лет 10. Кормак сидит у него на коленях и задорно смеётся, пока отец его тискает одной рукой, а второй — строит рожки, ехидно поглядывая в кадр при этом.

«10 лет... он ведь тогда уже в школе учился? В той самой школе... Ну хоть дома ему хорошо было. Если б не отец — не знаю, как бы он справился... и справился ли бы вообще. Богатенькие детки в элитных школах — самые отъявленные сволочи, как я слышал. И как подтверждает опыт Кормака.»

Не желая сосредотачиваться на грустном, он просто улыбнулся, ещё раз взглянув на по-настоящему счастливое лицо ребёнка, проводящего время с любящим отцом. Гарри невольно расплылся в улыбке от умиления и двинулся дальше...

вытаращившись на следующее фото в полнейшем ахуе.

Да так, что у него невольно отвисла челюсть.

В рамке красовался молодой Тиберий МакЛагген, времён его учёбы в Хогвартсе.

И сказать, что это была секс-бомба — это не сказать вообще ничего. Он стоял ясным летним днём в тени какого-то дерева, облокотившись о его ствол левой рукой и закинув её за голову — в той самой позе, в которой Кормак обожал после их секса красоваться своими широченными плечами. На нём была пастельно-голубая футболка, во всей красе демонстрирующая сильные руки, а той своей частью, которой она всё-таки прикрывала тело — она — разумеется — облегала его настолько плотно, что даже кубики пресса прослеживались — что уж говорить о грудных мышцах! Большой палец правой руки он засунул в карман джинсов, а остальной ладонью — легонько постукивал по бедру, слегка повернувшись этим боком в камеру. Вроде бы, в этом не было никакого сексуального подтекста — очевидно, что он тогда позировал для старшего брата, а не для какой-то своей девушки... или парня. Но даже это каким-то неведомым образом лишь приковывало внимание к его ширинке и узкой полоске оголённой кожи внизу живота, между футболкой и ремнём. Не говоря уже о том, что эта поза была не совсем в профиль, но достаточно демонстрировала, насколько подтянутый зад у этого спортивного парня, который — само собой — плотно облегали идеально подобранные по размеру джинсы.

На лице — ну кто бы сомневался — красовалась та самая белоснежная МакЛаггеновская улыбка с едва заметным хитрым похотливым прищуром, который одним лишь своим видом будто бросал тебе вызов: «Отводи взгляд первым, иначе — я ведь подойду и выебу!»

«Это же был реально ”Кормак 2.0”... Только ему об этом — главное не проболтаться.»

Гарри понял, что если бы он родился на десяток лет раньше и учился вместе с Тиберием — то вот то, как Кормак может вить из него верёвки, говоря на ухо тем своим охуительным голосом — вот в точно такой же ступор молодой Тиберий его вводил бы одним лишь своим внешним видом...

Гриффиндорец почувствовал, что кое-что у него в штанах начинает неконтролируемо твердеть.

«Так, всё! Фотографии мы больше не смотрим!»

Он испуганно попятился, едва не запнувшись о собственные же ноги и не упав.

Потребовалось несколько медленных глубоких вдохов, чтобы прийти в себя.

«Кормаку об этой реакции — ни слова! А то он опять себя накручивать начнёт... Но — блииин! Почему ж мы с Тиберием в настолько разное время родились?!»

«Потому что Кормака мы обожаем не только хуем.»

«И то верно. Но — блииииин!!!»

***</p>

Возвращаться к просмотру фотографий было слишком опасно. Если у Гарри была подобная реакция от такого фото, на котором Тиберий вообще без задних мыслей просто стоял в кадре, при чём довольно скромно, но даже в таком виде он при этом источал чистейший секс — то что будет, если он там прикола ради специально будет строить глазки?

Это Гарри выяснять не хотелось. Так что он окинул гостиную взглядом ещё раз. Но, к сожалению, в этом минималистичном интерьере взгляду особенно и не за что было зацепиться. Гостиная была стильной, но функциональной, а не вычурной. Так что внимание естественным образом упало на пару газет и журналов, разбросанных на столе.

Гриффиндорец подошёл к нему. Ближе всего ко входу лежал вчерашний выпуск «пророка», встретивший Гарри его же собственной физиономией со взглядом кровожадного людоеда.

Увидев эту газетёнку, парень поёжился от отвращения и шагнул дальше.

Ближе к центру стола лежала другая газета — ещё свёрнутая. Гарри взял её, расправил и обратил внимание на дату:

«Сегодняшний выпуск.»

Когда он понял, что именно здесь должно быть его «интервью», которое он опрометчиво дал той журнашлюшке, газета была уже расправлена, демонстрируя первую полосу, которая уже успела захватить его внимание.

Точно так же, как в прошлом выпуске верхнюю половину страницы занимала его собственная фотография, здесь был Корнелиус Фадж, которого, похоже, тоже поймали врасплох в каком-то коридоре Министерства. Он боязливо бегал глазками с каким-то придурковато-растерянным выражением лица.

Над фото, крупными буквами, был основной заголовок в две строки:

«

ХОГСМИДСКИЙ ИНЦИДЕНТ:

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

»

А сразу под фото — лист был вертикально поделен на две половины, в каждой — по 3 колонки и свой отдельный подзаголовок.

Первый из них назывался незамысловато: «В ЭТОМ ВЫПУСКЕ»

Взгляд Гарри сам зацепился за текст.

«

Хогсмидский инцидент.

Наши постоянные читатели могли заметить, что в прошлом выпуске это загадочное словосочетание встречалось несколько раз. Но что же именно скрывается под этим таинственным названием? Почему Министерством была выбрана именно эта формулировка, призванная замаскировать суть вещей и отвлечь внимание обывателей своей заурядностью? Кто и — главное — какие свои грязные делишки пытается провернуть, пока взгляды общественности обращены в другую сторону? Спешим сообщить вам, что наш специальный корреспондент Рита Скитер провела независимое журналистское расследование и уже разоблачила несколько заговоров. Правда оказалась куда более невероятной, чем ваши самые смелые догадки! Этим выпуском ”Ежедневного пророка” мы начинаем целую серию спецвыпусков, объединённых этой животрепещущей тайной. Мы расскажем вам всю подноготную, докопавшись до самой сути. Но давайте не будем торопиться. В сегодняшнем выпуске мы начнём с самых основ: мы рассмотрим персоны всех тех, кто принимал участие в этом спектакле, разыгранном как по нотам прямо под носом у всей магической Британии. Тех, кто...

»

«Так, ясно. Они сами без понятия, что именно в Хогсмиде произошло... Оно и к лучшему. Тут про меня опять какая-то дрянь должна быть — это надо будет пропустить. А остальное — можно и глянуть.»

Второй подзаголовок, на правой стороне листа — был уже куда более красноречив и, очевидно, относился к главному фото:

«

Корнелиус Фадж:

Тиран-самодур или просто дурак?

»

Взгляд, опять же, невольно скользнул по тексту.

«

Мы все знаем действующего министра магии как ”добродушного бюрократа”. Но так ли он прост? На примере минувшего заседания по делу Хогсмидского Инцидента давайте присмотримся повнимательнее к мотивам его поступков. В этой авторской колонке Риты Скитер вы узнаете, как Корнелиус Фадж умудрился потерять министерского дементора, чего он боится, приковывая цепями Альбуса Дамблдора, зачем он испытывал терпение Белой Смерти и почему он отправил в Азкабан невинного человека.

Итак, хоть действующий министр и мастерски овладел навыком прикидываться недалёким простачком...

»

«Он не прикидывается. Он им и является. Понятно. Они решили из одной записи этой Скитер с заседания высосать целую пачку статей. Что там дальше...»

Гарри перевернул страницу. Там его, и правда, ждал сюрприз. На первом же развороте — как ни странно — не было фото того бедолаги, которого поймали в туалете со спущенными штанами. Вместо этого — на половину одной из страниц, а значит — на четверть всего разворота красовалась колдография одного из тех двух мракоборцев, которые досматривали Гарри и Дамблдора на входе — того, который старше. Сильно старше. Он стоял вполоборота со сложенными руками на груди и, горделиво подняв подбородок, смотрел куда-то в правый верхний угол.

Заглавие гласило:

«

Руфус Скримджёр:

Герой-мракоборец или новый министр?

»

По одному этому было понятно, что тут тоже объективностью и не пахнет. И, конечно же, было вот ни рааазу не подозрительно, что такие хвалебные дефирамбы — аккурат после того, как они Фаджа смешали с говном. Для полноты картины не хватало разве что здоровенного квадрата из бюллетеня с ещё более огромной галкой «за» и лозунгом: «Голосуй за Скримджёра».

«Неужто волшебники на такое до сих пор ведутся?... Хотя о чём это я... Магглы, вон, тоже верят в честность фальсифицированных выборов да рассуждают о том, что ”не всё так однозначно” и ”всей правды мы не знаем”, когда всё, как раз, ясно, как белый день.»

Не желая тратить время на эту писанину, Гарри снова перевернул страницу.

Там уже было фото директора, снятое откуда-то сбоку-издалека и частично со спины. Он шёл — похоже, где-то на мосту в Хогвартс, и то и дело неуклюже запинался, чуть не падая.

«Ничего более дискредитирующего найти не смогли, значит.»

Заголовок, однако, претендовал не иначе как на срыв покровов:

«

Альбус Дамблдор:

Подлый манипулятор или немощный старик?

»

«Кажется, я начинаю видеть закономерность в том, как они придумывают эти заголовки.»

Саму статью он читать не стал — лишь взглянул в правый нижний угол и пробежался по паре последних строк:

«

... с любовью и уважением, как всегда, искренне ваша,

Рита Скитер.

»

«Ну кто б сомневался!»

Страница перевернулась сама собой... и на следующем развороте иллюстрации не было вовсе. Сплошной текст. А вот от первых букв заголовка у Гарри ёкнуло сердце.

За неимением фото — заголовок был написан ОЧЕНЬ большим шрифтом, в три строки. И на первой — примерно того же размера, что на остальных разворотах были движущиеся фотографии — тут просто были две ОГРОМЕННЫЕ буквы, которые своим видом натурально кричали, будучи раз в 10 больше, чем остальное заглавие:

«

ГП

Гарри Поттер:

Гений Патронуса или Грязный Потаскун?

»

Наверное, расчет был на то, что Гарри, увидев это, испугается до усрачки. Но у него — лишь непроизвольно вырвался смешок от того, насколько беспомощно выглядела эта попытка его очернить.

«Она со своими сплетнями про Чжоу — и БЛИЗКО не догадывается, что мы с Кормаком вытворяем на самом деле... Ну-ка, даже интересно стало, что там за дурь она накатала. Посмеюсь хоть.»

Он отодвинул один из стульев и уселся поудобнее, расправляя газету.

***</p>

«

Гарри Поттер, Гарри Поттер, Гарри Поттер — это имя и ранее было у всех на слуху, но со вчерашнего дня его можно услышать на каждом углу...

»

«Так с твоей же подачи.»

«

Благодаря невероятной изобретательности нашей редакции и феноменальным дипломатическим навыкам — ”Ежедневному Пророку” удалось заполучить эксклюзивное интервью главного участника скандальных событий этой недели.

»

«Ага. Ваши ”дипломатические навыки” заключаются в том, что Дамблдор сам решил это интервью организовать.»

«

Как всегда, бесценный материал нам предоставила неподражаемая Рита Скитер. Далее мы приводим интервью в практически неизменном виде — так сказать, ”без купюр”. Всё для того, чтобы наши читатели смогли сами составить собственное мнение об этой неоднозначной персоне.

»

«Эм... что-то я не вижу далее по тексту формата ”вопрос-ответ”. Ага, ну просто охуеть какой ”неизменный вид”!»

«

Мы все небезосновательно опасаемся той волны ”Священных Чисток”, которые нам пророчат древние легенды со вторым пришествием Белой Смерти... а может, уже и третьим, если вспомнить не такие уж и тайные свидетельства того, чем занималась небезызвестная Ганхильда из Горсмура за закрытыми дверьми. Так что непосвящённые умы от встречи с Гарри Поттером могли ожидать кровожадного оскала и замашек нового Тёмного Лорда. Но я, — пишет Рита Скитер, — ещё на заседании Визенгамота впервые столкнувшись с этим юношей, убедительно вселяющим образ девственной детской аутентичности, сразу подметила, насколько он непередаваемо самобытен, и лишь укрепилась в этом мнении, когда мне довелось пообщаться с ним тет-а-тет. При личной встрече — должна вам сказать, это юное незамутнённое сознание просто искрится своей чистотой.

»

«А не ты ли меня в прошлом же выпуске говном умывала?»

«

Но так ли прост этот миловидный милый студент, как он хочет казаться?

»

«А, ну вот, поехали! Давай, не разочаруй!»

«

Юный маг — не в курсе, но на интервью с ним я пришла, уже основательно подготовившись. Перед тем, как встретиться с нашим сегодняшним гостем, я как следует основательно навела о нём справки. Кстати, пользуясь случаем, должна выразить свою безмерную благодарность некой Белой Розе, которая пожелала остаться анонимной инкогнито.

»

«Лаванда, я тебя урою. Ну, блядь, просил же по-человечески!»

«

Без её неоценимого бесценного вклада в предварительный сбор фактов заранее — расклад картины мог бы получиться хоть и достаточным, но неполным.

Ну что ж, господа присяжные и заседатели, приступим к рассмотрению сегодняшнего дела на повестке дня! Мы все слышали немало слухов про Мальчика-Который-Выжил. Но что из них — правда, а что — домыслы? Давайте разберёмся.

»

«Ты уже несколько абзацев воды настрочила, а по существу — ни слова. Вот это талант!»

«

Но должна предупредить: меня не особо волновали всякие небольшие мелочи. Какая разница, есть у юноши на спине татуировка или нет? В конце концов, его личное дело, в которое нам совать свой нос — ну совсем не камельфо. Популярная ты личность или нет — надо ведь и соблюдать границы рамок!

»

«Как у неё рожа от такого лицемерия не треснула?.. И странный у неё какой-то слог.»

«

Но вот что нас должно беспокоить — это то, в каких кругах общается Гарри Поттер, кто оказывает на него влияние, кто формирует мнение его взглядов. И вот тут... стоило потянуть за одну крохотную ниточку — я сама не ожидала, какой клубок тайных интриг получится распутать. Так что, прийдя на интервью, я уже сгибалась под грузом фактов. Поэтому, несмотря на всю ту заразительную наивность, которую источает юный герой, я зашла сразу с козырей.

Итак, как оказалось, Гарри Поттер общается с некой Гермионой Грейнджер — его однокурсницей-полукровкой, которая ничем не примечательна... кроме того любопытного занимательного факта, что она популярна у юношей его возраста. Популярна — в романтическом плане. И — не иначе, как по совершенно случайному стечению обстоятельств — эта знойная девушка на момент интервью официально встречалась... с близким другом Гарри.

Как только я будто бы невзначай случайно обронила её имя в самом начале разговора — юный ловелас принялся сбивчиво отнекиваться, дескать, эта Гермиона же — ”просто подруга”, однако же его чарующие зелёные глаза тут же преисполнились лучезарным вожделением, которое невозможно специально скрыть. Интересно, а знает ли его якобы близкий друг — некий Рон Уизли — что из всех парней школы, кто положил глаз на эту желанную даму, тот, кому удалось зайти дальше других — это сам Гарри?

»

«Ну да. Всё, как и ожидалось. Рон, поди-ка, читая это, ржёт похлеще меня.»

«

И если вы думаете, что уводить девушку — пускай, и крайне привлекательную — у своего друга — это гвоздь нашей сегодняшней программы — то пристегнитесь покрепче. Мы ещё только разогреваемся. Всё ещё хлеще.

Любовные треугольники — вещь не новая. И не всегда можно сразу сказать, кто из участников был прав, кто виноват. Ведь на одной чаше весов может лежать обязательство в верности, а на другой — истинная настоящая любовь. ”Кто мы такие, чтобы препяцтвовать чистой незамутнённой любви тех, кто пусть и не сразу, но всё-таки нашёл друг друга?” — спросите вы. И будете правы.

Но, боюсь, никакой любовью тут и не пахнет. Тут речь — скорее, о грязной животной похоти.

”Как ты смеешь такое говорить, Рита!” — воскликните вы. — ”В любовном треугольнике не всё так однозначно!”

А что если я скажу, что это не единственный любовный треугольник, в котором этот горячий знойный совратитель замешан?

»

«Давай, топи про Седрика и Чжоу!.. Эх, жалко, поп-корном не запасся.»

«

Представьте сами: популярный юноша с репутацией героя, подкупающий своей непосредственностью и будто бы невзначай растрёпанной шевелюрой очаровательного бунтаря-брюнета. Обладающий при этом чарующим взглядом изумрудно-зелёных глаз и сногсшибательно смазливым личиком, которое одним лишь видом просто завораживает своей наивной миловидностью.

Который помимо прочего ещё и обладает мощным мужественным подбородком и аристократичными скулами наследника благородного дома...

»

«Рита, а не запала ли ты на меня, часом? Прости, зловредные старушенции меня не интересуют.»

«

... и находится в самом расцвете сил с гормонами, просто бушующими в юношеской крови. А если вам и этого было мало — то особо меркантильные могут вспомнить о его колоссальном состоянии. А наиболее альтруистичные — напротив, поддаться его самоотверженности. И в дополнение к этому — ещё и выдающиеся способности в магии. А теперь — как выяснилось, и обретение Первозданного Патронуса, хотя и без него этот молодой Казанова одним своим видом источает чистую животную мощь.

И тут — любая бы не устояла! И я их не виню. И, положа руку на́ сердце, будь я на их месте — тоже поддалась бы зову страсти. А окажись на его месте — тоже пользовалась бы такой податливостью любой барышни, на которую упадёт мой гипнотизирующий взгляд.

Так что ничего удивительного, что Гермиона Грейнджер — не единственная, кто не смог устоять перед его чарами.

»

«Ну наконец-то! Давай ближе к делу, не томи!»

«

Вот только — должна предупредить: то, что будет дальше — не для слабонервных! Уберите от статьи маленьких детей и беременных женщин!

Убрали?

Итак: в то время, как Гарри Поттер является ”просто другом” Гермионе Грейнджер — в то же самое время он стоит в непосредственном эпицентре другого любовного треугольника, в котором принимают участие скромная азиатская девушка Чжоу Чанг с факультета Когтевран и... второй ловелас школы — после самого Гарри — старшекурсник-пуффендуец Седрик Диггори, высокий статный юноша со старшего курса, который по мнению некоторых — ещё больший гроза женских сердец, нежели главный герой этого расследования.

»

«А давно у нас интервью стало расследованием?» — Гарри уже практически ржал в голос.

«

”Ну чего такого”, — скажете вы. — ”Барышня всего лишь знает толк в мужчинах.”

”Да ничего”, — отвечу я. ”Просто...”

Седрик в курсе того, что его девушка встречается с Гарри. И, судя по всему, не против. Даже, скорее, наоборот. Символично, что именно в день Хогсмидского Инцидента (в следующих выпусках ”Пророк” готовит исчерпывающий материал по теме — прим. редакции) их всех троих видели в кафе мадам Паддифут — в некотором роде, в легендарном заведении, которое славится тем, что...

Туда ходят только любовные парочки. Ну или, как в данном случае — трио. Конечно, они туда явились под прикрытием, старательно изображая, будто бы Гарри Поттер просто случайно подсел за соседний столик. Вот только обоюдное влечение было столь неудержимо, что множество свидетелей заметили градус их необузданной страсти, прорвавшейся сквозь наносные оковы.

И если вы думаете, что речь идёт лишь о страсти между Гарри и Чжоу... боюсь, вы слишком невинны для реалий того, что творится в школе Хогвартс вокруг Гарри Поттера. Того, что я вам про него уже поведала — явно недостаточно, чтобы насытить его варварские аппетиты.

Поначалу, столкнувшись с неоспоримыми фактами — я просто решила, что у них троих — всего лишь свободные отношения. Это, конечно, неконвенциональный взгляд молодого бунтарского поколения на природу отношений, но это ещё хоть как-то можно понять. Я просто предполагала, что Седрик и Гарри слишком долго боролись за сердце Чжоу, и решили в итоге пойти на этакий компромисс, подарив ей любовь их обоих. Я наивно поверила в сказку, что Седрик согласился на такие отношения ради Чжоу, но просто не знал о всех, с кем ещё разделяет постель второй бойфренд его девушки.

Но всё встало на свои места, когда я докопалась до главной изюминки этого спектакля!

»

«Так расследование — уже спектакль? Давай, жги! Про то, что я с Лавандой сплю. Или с кем там? Ромильдой?»

«

Как выяснилось, ненасытному аппетиту Гарри Поттера недостаточно сердец двух прекрасных жертв любви, сходящих по нему с ума. Есть и третья.

Пожалуй, самая страшная.

Гарри Поттер совратил и поставил на путь грязной похоти...

Другого юношу, Кормака МакЛаггена.

»

Смех мигом сдуло.

По спине пробежали мурашки.

На миг — кажется, волосы встали дыбом.

Гарри округлившимися глазами перечитал последнее предложение ещё раз — и с бешенным сосредоточением принялся читать дальше.

«

Другого юношу, Кормака МакЛаггена.

Этот гриффиндорец — на год старше героя нашего сегодняшнего расследования. И до того, как его незамутнённого разума коснулись грязные ручонки этого юного извращенца — он был довольно популярен у женской половины Хогвартса. Да, кто-то может повесить на него вульгарный ярлык ”бабник”, но, как я поняла из общения со своими независимыми источниками, он — скорее жертва собственной красоты и сопутствующего ей избыточного женского внимания. Кормак — джентальмен, который просто не мог отказать устремлениям женских сердец, которым, как известно, не прикажешь. Да, он по праву считается третьим Казановой школы — после Поттера и Диггори, но он, скорее, заложник собственной доброты и уступчивости. Однако, как бы вы к нему не относились, до слишком тесного знакомства с Гарри Поттером он проявлял лишь здоровый интерес к противоположному полу.

Но вот попав в сети этого грязного развратника — я могу только предполагать, через что прошёл бедный юноша. Однако же, как утверждает один независимый источник, добропорядочность которого не вызывает сомнений, и который по понятным причинам пожелал остаться анонимным, Гарри Поттер своими тлетворными чарами смог заставить наследника благородного дома МакЛаггенов искренне поверить в то, что у него теперь — простите за крамольные подробности — постоянные ”отношения” (если можно так назвать эту содомию) с Гарри Поттером, которого одурманенный Кормак считает — ещё раз прошу прощения — своим ”парнем”.

В свете этого факта — участие Поттера в треугольнике с Чжоу и Седриком также предстаёт в ином свете: оно наводит на мысли, что белокурый пуффендуец Седрик, подобно столь же светловолосому Кормаку, мог поддаться искушению и пасть жертвой паутины похоти, сотканной Мальчиком-Который-Выжил. И Седрик, и Кормак — оба статные, оба высокие, оба блондины и, что немаловажно, оба — старше Поттера. А ещё — они оба также популярны у женского пола, как и сам парень со шрамом на лбу. На лицо чёткий профиль юного серийного растлителя, который виртуозно научился скрывать ненасытного хищника за маской невинности.

Так что вы сами можете представить ИСТИННУЮ природу отношений бедных Чжоу и Седрика, попавших в лапы безобидного, на первый взгляд, Гарри Поттера.

Но самый ужас ситуации — даже не в этом. А в том, что руководство школы — в курсе того несусветного разврата, который Мальчик-Который-Выжил творит налево-направо в стенах школы. Но преподавательский состав во главе с директором абсолютно ничего не предпринимает по этому поводу. Даже более того: у меня создалось впечатление, что лично профессор Альбус Дамблдор (о нём подробнее можно почитать в отдельной статье этого выпуска ”Пророка” — прим. редакции) лишь всячески потокает низменным прихотям Поттера, чуть ли не выделяя под его совокупления с другими студентами отдельные помещения в Хогвартсе.

Как я и предупреждала, это чтиво — не для слабоневрных (редакция не несёт ответственности за причинённый моральный вред и нравственные страдания читателя — прим. редакции).

О том, как после такого относиться к Мальчику-Который-Выжил, решать вам. Я, с вашего позволения, воздержусь, ибо, боюсь, даже моего лексикона не хватит, чтобы выразить мою позицию печатным словом.

Тем не менее, как всегда, искренне ваша,

Рита Скитер.

»

***</p>

«КАК, БЛЯДЬ, ОНА ПРО НАС УЗНАЛА?»