26. Азкабан должен быть разрушен (1/2)
Ставки резко подскочили. Как сказал Дамблдор, теперь — все надежды были лишь на то, как Гарри справится с убеждением учеников. И пора было уже заканчивать со Слизерином, принимаясь за остальных.
В прошлый раз он совершил ошибку: понадеялся на их благоразумие, что закончилось крайне плачевно. А ведь Малфой — один из самых вменяемых. У Гарри было предостаточно времени, чтобы обдумать свои действия — и он отчётливо понял, в чём просчитался: он думал, что сможет вразумить их так же, как вразумил гриффиндорцев. Но ведь это же Слизерин! Они не понимают ничего, кроме манипуляций, угроз и обещаний личной выгоды. Поэтому, находясь в заморозке, он разработал совершенно иную стратегию, от которой ему самому — было противно. Но если не сработает и она — то не сработает, похоже, ничто. Однако, там — он ещё не знал, насколько вырастут ставки теперь. Поэтому на сей раз — просто не мог себе позволить даже шанса на ошибку. Ему была нужна подстраховка. Козырь в рукаве. Преимущество.
И он знал, где и — что важнее — когда сможет получить помощь в этом.
Изменённый план был ясен.
Поэтому, проголодавшись, он сперва заглянул к домовикам в 16:20. Они были несказанно рады этому визиту, ведь для них — наевшийся до отвала Гарри ушёл каких-то полчаса назад. На этот раз он не стал обжираться, тактично намекнув, что вернётся ещё, если эльфы не станут его пичкать так же, как в прошлый раз.
— В какооой прошлый раз? — театрально изумились дружелюбные создания, старательно делая вид, что не имеют ни малейшего понятия, о чём он говорит.
И неохотно, но всё-таки поняли, что желудок у гриффиндорца — не резиновый, особенно оценив, что он обращался к ним по именам. Гарри даже постарался завести разговор про их общего друга — Добби — но домовики почему-то на эту тему высказывались крайне неохотно. А самого Добби — в это время на кухне ещё не было.
«Видать, всё ещё выполняет какие-то там указания Дамблдора в тайном убежище.»
Пообедав, гриффиндорец ещё раз поблагодарил домовиков за гостеприимство и, уходя, кое-как отделался от гостинцев.
Вновь полный сил, он направился за тем, для чего эти силы и требовались.
В 16:45 он зашёл в туалет вслед за девушкой и окликнул её, закрывая за собой дверь:
— Гермиона?
— Ты меня не понял, что ли! — обернулась она, кипя от негодования. — Ты чего ко мне вернулся? А ну бегом к МакГонагалл!
— Герми, я тебе многое не могу сказать.
— Я тебе сейчас — тоже очень многое хотела бы высказать. Лучше не испытывай...
— Ты не поняла, — он достал блокнот и издалека показал исписанный лист. — Я тебе многое не могу сказать. Улавливаешь, о чём я?
Она сперва растерялась, а потом — резко отвернулась и закричала на весь туалет:
— ТЫ С УМА СОШЁЛ?! Я же из прошлого! Мне нельзя тебя видеть!
— Можно. Если осторожно. Сама подумай: меня уже весь Слизерин видел — и ничего.
Она замерла, что-то обдумывая, и после недолгой паузы всё же осторожно повернулась:
— Как хоть прошло?
— Не могу сказать.
— Да-да-да, — опомнившись, рассеянно затараторила она. — Я... не подумала. Ты чего тут? Случилось что?
«Я исследовал границы маховика, чуть время не сломал, провалил интервью со Скитер, насмерть перепугал всю чету Малфоев и капитально обосрался со Слизерином... А так — нет, ничего.»
— Не могу сказать.
— Да-да, точно... я не привыкла быть по ту сторону. Так... — она задумалась над формулировкой, — зачем ты тут?
— Мне твоя помощь нужна.
— Ну кто бы сомневался! Но это твоё задание, Гарри, ты его должен сам...
— Я и буду выполнять его сам. Но мне нужна помощь, чтобы ты помогла мне подготовиться. Ты уже знаешь, что я в окне. Это безопаснее всего. Лучше обратиться к тебе, а не к МакГонагалл.
Он замолк, позволяя ей обдумать сказанное. И вскоре раздражённое выражение лица сменилось на обеспокоенное:
— Гарри, ты... ты сильно изменился. Сколько ты уже в окне?
«О, ты даже не представляешь...»
— Не могу сказать. Я тебе всё объясню, когда маховик верну.
— Реально изменился... Ты хотя бы в порядке?
— Более-менее. Ну так что? Ты сможешь мне помочь?
— Конечно. В чём требуется помощь?
— Мне нужно выучить те заклятия, о которых тебя спрашивали Фред с Джорджем... и если ты не хочешь делать петлю вместе со мной — то выучить срочно.
***</p>
Было непривычно. Впервые за всё то время, что он знал подругу — она не смотрела на него как на бестолкового ребёнка. Это был далеко не первый раз, когда он обращался к Гермионе за помощью. И она никогда не отказывала. Но всегда, объясняя непонятную тему или сложное зелье — делала это с совершенно не скрываемым снисхождением. Гарри уже привык, что это — часть сделки: она поможет, но ворчать будет — безостановочно.
Однако, не в этот раз.
Сейчас — без единого едкого замечания она помогала ему освоить заклятие Каве Инимикум. А узнав в общих чертах, как и для чего друг собирался его применять — настояла на том, что надо бы задействовать эти чары вместе с Протего Тоталум. А если совсем по-хорошему — то ещё и с Сальвио Гексиа. Но сперва — Каве Инимикум. В порядке значимости.
— Герми, давай прервёмся, — через полтора часа безостановочной практики попросил он.
— Да-да, конечно. Мы неплохо продвигаемся. Я сама удивлена, как ты сосредоточен.
— Ну так ещё бы! Времени же мало.
— Раньше тебе это ничуть не мешало. Ты очень сильно изменился. Отдохни хоть немного.
— Боюсь, «немного» здесь не получится. Так что... я сейчас. Вернусь через минуту.
Подруга кивнула, понимая, что это значит, а он — направился к двери, вытаскивая мантию. Перед тем, как её натянуть, он остановился у входа и обернулся:
— Ты сама-то — не устала? Может, вместе прогуляемся?
«Я тебе всё равно расскажу про выручай-комнату, так что — какая разница, сейчас или потом?»
— Ты впервые у меня об этом поинтересовался.
— Ой, вот не надо! Это ты уже преувеличиваешь. Я никогда не злоупотреблял твоей помощью. И всегда предлагал передохну́ть, когда видел, что ты сама уже еле живая.
— Нет, я в смысле... ты впервые сказал это — вот так.
— Как — «так»?
— Не знаю. Вот так. Таким голосом. Ты очень изменился. Точно всё в порядке?
— Плюс-минус. Ну так ты идёшь?
— Нет, давай лучше попробуем уложиться, чтобы я обошлась — без прыжка. Не успеем до восьми — тогда с тобой и прыгну. А ты — иди. Тебе точно надо проветриться.
— Как знаешь. Сейчас вернусь, — он отметил время, 18:18, надел мантию и вышел.
Ещё одна получасовая прогулка по летнему лесу в выручай-комнате — на сей раз, в противоположную сторону — позволила развеяться и собраться с мыслями. Так что вернулся Гарри уже готовым ко второму раунду тренировок. И сделал это аккурат в то же время, в которое покинул туалет Миртл. Даже зашёл внутрь за то же открытие двери, которую, уходя, специально придержал.
— Я всё. Продолжаем, — стянул мантию он.
Гермиона на пару секунд растерялась.
— Ты уже так приноровился с маховиком... Ты сколько раз прыгал?
— Не могу сказать.
Она прищурилась:
— А вот тут - хитришь... Это уже похоже на того Гарри, которого я отлично знаю. Ты с ним хулиганил, да?
— Есть немного. Потом всё объясню. Но — Герми, правда: кое-что — пока не могу сказать. На всякий случай.
В её взгляде Гарри считал уважение.
— Ну так что, продолжим?
— Погоди, мне-то дай хоть минутку... — она характерно прикусила губу — так, когда о чём-то сосредоточено думает. — Гарри, а ты Каве Инимикум — собираешься в бою использовать?
— Если пройдёт удачно — то нет. А если неудачно... скажем так, в бою, но планирую расставить заранее.
— А там может быть кто-то, кто будет тебя искать по запаху?
— Хм... не думаю. А даже если и да — мне в этот пузырь буквально на мгновение надо будет спрятаться.
— Тогда знаешь что... Каве Инимикум у тебя уже неплохо получается. Ну не выйдет с первого раза — не страшно. Исполнишь со второго-третьего. Давай тогда лучше за Протего Тоталум возьмёмся.
— Если считаешь, что надо — давай.
— Мне нравится, когда ты не споришь... — она замешкалась, — но у тебя точно всё в порядке?
— Да точно-точно! — не выдержал Гарри. — Я просто с Кормаком месяц не... блин, из-за тебя проболтался!
— Ты... ты уже месяц? — у неё округлились глаза.
— Да не совсем... Не могу сказать. Герми, не накручивай себя. И меня. Мне ещё... вот — опять чуть не проболтался. Всё, закрыли тему!
— Да я же не специально... я беспокоюсь.
— Я понял. Но — проехали. Не надо беспокоиться. ПОКА — всё нормально. Я просто немного заебался. Всё потом объясню.
— Так если тебе настолько плохо — может, и правда, лучше с Кормаком повидаться? Ближе к концу окна.
— Мне не послышалось? — Гарри по-дружески усмехнулся. — Неужто сама Гермиона Грейнджер предложила мне поебаться с моим парнем, пока я на маховике?
— Так! Какой ещё пое... потрахаться! — она нахмурилась.
— Ну а ты думала, я по Кормаку — как именно соскучился? По тому, чтобы за ручки держаться, что ли?
На лице подруги было написано, как её распирают противоречивые эмоции. С одной стороны — она хотела взорваться типичной тирадой о том, какой Гарри «вульгарный», «низменный», или что там ещё. С другой — кажется, она, наконец, начала понимать, что другие люди могут практиковать эмоциональную близость по-другому. Не так, как она. И у неё в голове потихоньку начало укладываться, что для Гарри вечер похабной ёбли может быть настолько же важен, насколько для неё самой с Роном — поцелуйчики или чем там они занимаются, когда уединяются.
Видя, как она мечется, не зная, как именно ответить — что явно взрывало ей мозг — Гарри решил не ломать подругу окончательно. То, что она в принципе начала принимать его право практиковать любовь так, как он хочет — это уже достижение.
— Герми, в общем. Я тоже хочу с этим уже закончить поскорее. Так что как отстреляюсь — так к нему и вернусь. Давай продолжим. Что там, Протего Тоталум?
— Да... — она, наконец, встряхнула головой, прогоняя нежелательные мысли. — Смотри...
***</p>
По итогу — у него в арсенале появилось два новых заклятия. Худо-бедно — Каве Инимикум, позволяющее создать область пространства, в которой можно ото всех скрыться. И совсем слабенько — Протего Тоталум. В реальном бою оно бы Гарри ни от чего по-настоящему не уберегло. Но этого и не требовалось. Для его целей — текущего навыка было достаточно. По крайней мере, он надеялся.
Если всё пройдёт удачно — то ему вообще не придётся ими воспользоваться ни разу. А если нет... они нужны не столько для настоящей защиты, сколько для того, чтобы донести до слизеринцев нужную мысль единственным способом, которым они способны её понять: обманом.
Поэтому Гарри был в целом уверен в своих шансах, оставляя подругу в туалете Миртл в 19:35, за полчаса до закрытия окна. Он оставил этот запас сознательно, на всякий случай.
После минувших событий — он уже чувствовал себя вымотанным. Да и, к тому же, он знал, что полезно учить важные темы на ночь: во сне мозг продолжит их обдумывать, и наутро ты будешь владеть предметом лучше, чем вечером накануне.
Поэтому перед возобновлением важного разговора со Слизерином — Гарри снова решил как следует выспаться.
На этот раз, правда, в его ночёвке было три важных отличия от предыдущей. Во-первых, он тщательнее продумал, как именно будет переходить из третьей спальни в четвёртую, чтобы не столкнуться с самим собой. Во-вторых, он еще с вечера распланировал все прыжки, чтобы и успеть привести себя в порядок, и позавтракать, и при этом не откатываться на самое начало окна, а закончить со сборами незадолго до того, как откроется проход в слизеринскую гостиную. И, в-третьих, наутро — ещё одно изменение произошло не по его воле. Выходя из спальни, он заметил, что на этот раз — на двери появилась отметка лишь после того, как он побывал в этих комнатах. А не, как в прошлый раз, висела там сразу.
Поначалу Гарри, увидев это, напрягся. Но, не почувствовав того специфического волнительного ощущения (которое было во время экспериментов), решил, что — ничего страшного.
Итак, он был во всеоружии.
Чтобы всё успеть, вышел Гарри из выручай-комнаты в 16:28, с запасом где-то в час. Он метился — примерно в 16:35, но немного промазал.
В 16:39 — подождав пять минут после того, как вышел он же из прошлой линии, гриффиндорец снова заглянул на кухню, встреченный, в очередной раз, разве что не с овациями. Где-то посреди его неспешного завтрака — вернулся Добби, и парню со шрамом даже удалось мимоходом переброситься со старым другом парой фраз. Правда, остальные домовики, завидев, как эльф подсел к нему за стол, стали неодобрительно коситься. Гарри так и не понял, на кого: то ли на него, то ли на Добби.
В районе пяти часов вечера Гарри начал собираться, и, когда покидал их обитель в 17:08, провожали они его — так же радушно, как и раньше.
В 17:10 он уже стоял у заветной стены в подземелье, дожидаясь того момента, когда сможет снова пробраться внутрь. Малфой должен был начать швыряться Авадами в 17:16, а Снейп — тоже объявился не сразу... так что этим временем Гарри воспользовался, чтобы переписать на чистый лист все свои перемещения. А то он уже сам начал в них путаться — со всеми исправлениями, которые там накопились. В 4 столбика, на один лист — эта вермишель из временны́х линий уже никак не влазила, так что он сделал ход конём: следующий разворот блокнота он открыл не вертикально, а горизонтально, как тетрадь. И расчертил столбики на весь разворот. По итогу — всё уместилось очень даже читаемо, да ещё и место справа осталось для следующих циклов.
Декан с крючковатым носом и сальными волосами примчался в 17:23, что обладатель маховика тоже зафиксировал.
А в 17:27 — проход открылся.
Воспользовавшись уже отработанной тактикой «сперва пронаблюдать и запомнить, потом — выполнить» — Гарри без проблем проскользнул обратно в гостиную слизеринцев, и сразу принялся за подготовку. Он знал, что Снейпу нужно некоторое время, чтобы дойти до Дамблдора и попререкаться там, потом — вернуться в свой кабинет, а после этого — ещё и объясняться перед Малфоями-старшими. Так что запас по времени был. Но небольшой.
Поэтому действовать надо было быстро, и Гарри, в чётком соответствии с планом, первым делом внимательно изучил обстановку и расположение всех учеников. Прикинув потенциальные места для расстановки заклятий, он, прячась под мантией и не стесняясь активно пользоваться маховиком, заранее подготовил несколько защитных пузырей, которые почти наверняка пригодятся.
Лишь когда всё было готово — настало время спектакля.
***</p>
— Ну вы же сами видели, — подзуживала товарищей девушка. — Драко — уже совсем не тот.
— Панси, ты опять нарываешься? Он ведь если узнает — на этот раз точно не побрезгует Круцио использовать. И вообще, у нас тут более серьёзная пробле...
— Милисента, а ты вот сама — не видела, как его даже Поттер там размазал?
— Я видела, что Поттер теперь трансгрессировать может даже в Хогвартсе. И вот ту фигню с огнём, у камина — тоже видела. Сразись он с тобой — от тебя бы только мокрое место оста...
— Это от Поттера-то? Он же вообще ничтожество. Любитель грязнокровок. Ты сама себе всё напридумывала. Он там в суматохе — поди-ка, просто за диванами к Драко подкрался.
— Нет, я сама видела, как он исчез.
— Ты, конечно, моя подруга — но за своими щеками ты даже носа своего не видишь. Хватит жрать столько сладкого!
— Ты вот сама-то веришь, что говоришь? — подключился Монтегю. — Чтобы Малфой — и вот просто так проморгал Поттера? Говорю тебе, он трансгрессировал!
— Если вы двое — слепые — это не значит, что все такие. А твои слова — лишь доказывают то, что Драко потерял хватку.
— Ну-ну... посмотрел бы я, как бы ты там показала класс, если бы была на месте Малфоя.
— Да я б и показала. Вы что, Поттера испугались? Серьёзно, Поттера? Да он даже ни одним нормальным заклятием не владеет! У меня домовой эльф — и то, опаснее.
— Ты, может, и правда, поаккуратнее? — подключился тот блондин, бывший ловец. — Я слышал, что он лигилимент. И довольно сильный. Узнает ещё, что ты про него...
— А ты уже в штаны наложил, да? Даже Драко ещё недавно Поттера чуть не грохнул. Ты забыл, что ли, как он тогда его отмудохал? Даже без палочки. А этот очкарик...
— Так, я что-то не ПОНЯЛ! — подал голос Гарри, стараясь звучать в точности так же, как ранее — Малфой: начать спокойно, но, медленно повышая голос, максимально по-хамски рявкнуть на последнем слове.
Стоя в пузыре скрывающего заклятия, он перед этим убрал мантию-невидимку в карман и, приготовившись, в нужный момент шепнул «Фините Инкантатем», прерывая чары и появляясь у всех на виду прямо напротив того самого камина.
— Паркинсон, ты совсем нюх потеряла? — отыгрывал он этот образ дальше.
Слизеринцы нервно обернулись к нему... вытаскивая палочки с выпученными глазами, пока он небрежно держал в руке свою так, будто она ему была и не особо-то нужна. Он скорчил охреневающе-возмущённую физиономию:
— Вы, мрази...
Договорить он не успел: в сторону гриффиндорца вылетело несколько заклятий — похоже, чисто машинальных, ещё до того, как слизеринцы сами опомнились. Но что он успел сделать — так это перескочить из одного пузыря в другой. Из того, который защищал область у камина, но оставлял Гарри видимым — в соседний, на котором помимо Протего Тоталум висело также Каве Инимикум.
Дальше — дело техники: вытащить маховик, отмотать немного, но перед тем, как отпускать ручку — снова шепнуть «Фините Инкантатем», чтобы отработанный пузырь пропал вместе с самим Гарри. А оказавшись в прошлом, пока скрывающее заклятие ещё действует — снова натянуть мантию и...
«Эх, одними разговорами — не обошлось. Жаль.»
***</p>
— Паркинсон, ты совсем нюх потеряла?
Панси рефлекторно одёрнулась и запустила в сторону постороннего заклятие хлыста.
— Вы, мрази...
Поттер на полуслове трансгрессировал прямо у неё на глазах, а заклятие... наверное, Панси показалось. Оно как будто отрикошетило от Протего, хотя Поттер даже не встал в боевую позицию. Следующее, что она почувствовала — это палочку, утыкающуюся ей в затылок... и голос Поттера со спины. Не такой мямлящий, как обычно — а звучащий по-настоящему грозно.
— Вы, мрази, уже все краёв не видите, что ли? Палочки — УБРАТЬ! Или сейчас все по одному мозги с пола собирать будете. Начнём с Паркинсон. Ты, борзая сучка, особенно нарвалась.
У неё по спине пробежал холодок. А мысль, которую она изо всех сил гнала до этого прочь, не желая в неё верить — парализовала всё тело.
«Им — не показалось. Он — реально на это способен.»
Ошалевшие лица одноклассников, медленно оборачивающихся в её сторону, доступно дали понять, что в этот раз — она по-настоящему доигралась.
— МЕНЯ НЕ ПОНЯТНО, ЧТО ЛИ? — эхом прогремел на всю гостиную голос Поттера, уже вселяющий самый настоящий ужас, пока Панси ничего не понимала, но затылком отчётливо чувствовала касание смерти. — Вы свои палочки на нового Лорда поднять осмелились? — он проговорил на этот раз тихо, но почему-то от этого стало ещё страшнее. — На колени.
Два коротких слова он сказал совершенно спокойно — так, как будто это что-то само собой разумеющееся. Так, как сделал бы это настоящий Тёмный Лорд. Панси уже стало откровенно не по себе.
Судя по взглядам — остальные слизеринцы тоже не до конца понимали, что здесь происходит.
Что это? Сама-Знаешь-Кто воскрес и захватил тело Поттера? Или те страшилки, которыми родители Панси пугали в детстве — правда? Нет, этого не может быть!
— У меня кончается терпение. Это вот так вы Белую Смерть приветствуете? Ну если напрашиваетесь...
Девушку накрыла волна паники.
«Это реально ОНА. Уж лучше бы — был Сама-Знаешь-Кто...»
Первым рухнул на пол Забини. Ну конечно, кто ж ещё!
— Простите, миледи! — он покорно склонил голову. — Пощадите. Мы не знали, что это вы.
«Ёбаный подхалим.»
— Во-первых, уже знали, скользкий ты гад. А во-вторых... Ещё раз, — прошипел Поттер, — меня по-бабски назовёшь — и я тебя сам бабой сделаю. Усёк?
«Так тебе, ссыкло!»
— Простите... милорд. Я не знал.
Вслед за Блейзом — переглянувшись, на одно колено рухнул почти весь факультет. Кроме тормоза-Хиггса. И самой Панси, которая боялась шелохнуться.
— А ты у нас — самый смелый? — фыркнул Поттер в сторону бывшего ловца, который трясущейся рукой собирался с силами, чтобы вновь поднять уже опущенную палочку на проклятого гриффиндорца. — Брось палочку — и уйдёшь отсюда живым.
— Обещаете? — осипшим голосом спросил Теренс.
«Ты совсем дебил?! Не нарывайся, когда тебе дают шанс слинять!»
— Обещаю, — холодно ответил новый Лорд, и палочка блондина тут же стукнулась о пол.
— Я пойду? — в надежде спросил он.
— С чего ты взял, что ты уйдёшь сейчас? — со злорадным самодовольством усмехнулся Поттер. — Я не договорил. А мне не нравится, когда меня прерывают. Так вот, вы все меня выслушаете. И кто будет себя хорошо вести — с тем ничего не случится.
Судя по паузе — он властно окинул взглядом весь факультет.
— Но для начала... вы проявили ко мне неуважение. Вы осмелились поднять на меня свои палочки. Уже после того, как узнали, кто перед вами. За одно это вас всех — надо бы как следует наказать. Особенно тебя, мопс, — он наклонился и, явно смакуя слова, проговорил ей тихо на ухо — но так, чтобы это услышали все. — Раз ты такая языкастая — может, язык вырвать, а?
«Лучше ничего не отвечай! Вдруг, он просто играется... хоть бы игрался... пожалуйста...»
— Вам повезло. Я — милостивый и великодушный Лорд. Так и быть, на первый раз прощаю вас, кретинов. Вот только привилегии держать при себе средство защиты — вы все на сегодня лишились. Поэтому, наверное... — он выдержал паузу, смакуя момент, — каждый из вас сейчас выбросит свою палочку вооон в тот угол, — он снова наклонился к Панси. — А для особо непонятливых... и, видимо, слепых: я и без палочки из тебя фарш могу сделать. Смотри.
Панси сжалась, готовясь к чему-то чудовищному... но палочка Поттера вдруг перестала утыкаться в затылок, а он сам — снова вмиг очутился на другом конце комнаты. Вальяжным шагом он подошёл к камину, в котором недавно были миссис и мистер Малфой, продемонстрировал пустые руки и показательно убрал их за спину. А потом... просто слегка наклонился к камину и взглянул на него. В тот же миг — пламя погасло. Всего лишь гасящее заклятие, но БЕЗ ПАЛОЧКИ???
— Это чтоб ещё одна истеричная мамаша нам не помешала.
Он сделал пару шагов навстречу, в сторону входа, у которого стояла Панси, не верящая в происходящее... и снова трансгрессировал на полушаге, развеивая последние сомнения в том, КТО перед ней.
«Он это делает налево-направо. Он ломает защитные чары Хогвартса — просто потому, что ему лень пройти ногами несколько метров???»
— Я доступно излагаю? — голос раздался снова сзади. — Или надо кого-то освятить для наглядности?...
Чуть ли не одновременно в левую сторону полетел град палочек. Панси, поняв, на какой же именно угол он у неё за спиной показывал, тоже поспешила выполнить приказ.
— Смотри-ка ты! — картинно удивился Поттер с явным сарказмом. — А ведь, оказывается, ещё что-то соображаете. Хорошие мальчики-девочки. А теперь — живо все на своё место!... Ты — стоять! — рука Белой Смерти легла на плечо слизеринке, едва она решила воспользоваться шансом на спасение. — Для совсем тугих: это МАЛФОЮ сходило с рук, что он со мной так разговаривал. И то — пока он сам был в неведении. А с остальными я так церемониться не буду. Усекла? — она судорожно закивала, боясь проронить хоть слово. — Умничка. А вот теперь — место.
***</p>
Незваный гость вальяжно расхаживал из стороны в сторону, играючи перебирая свою палочку в руках.
— Итак... — он заговорил настолько небрежно, что, казалось, ему лень даже открывать рот. — Жалко, что Малфой раскусил мою игру, но на глобальный план это мало влияет... Зато теперь хоть перед вами не нужно прикидываться. Хм... может, вы мне даже пригодитесь. Есть ещё кто-то, помимо Малфоя, кто обо всём уже догадался?
Он испепеляющим взглядом начал сканировать своих заложников.
— Ну? Неужели никто? Ну вы и ничтожества... в какое посмешище вы превратили великое имя Салазара! Может, ты, белобрысый? Минуту назад ты самым дерзким был.
Теренс побелел ещё сильнее.
— М-м-мн... — заикаясь, начал он.
— Ме-ме-ме, — передразнил его Поттер. — Ты разговаривать нормально можешь?
Блондин обречённо зажмурился, собираясь с силами, и осторожно попробовал снова:
— М-мне кажется, что ты... вы — реинкарнация Белой Смерти?
— Да неужееели? — гриффиндорец скорчил идиотскую гримасу, продолжая с сарказмом. — И кааак ты догадался? Есть кто посмышлённее? Зачем я к вам сегодня пришёл?
— Чтобы... — тихо заговорила Милисента, — нас всех освятить?
— Вот это — уже поинтереснее. И зачем же мне это?
— Ну... вы сказали, что мы все — недостойные, или как-то так...
— Недостойные — не то слово... но пришёл я не за этим.
Внезапно, он злобно расхохотался, отчего у Панси побежали мурашки по коже... но под конец этот смех сменился на радостный.
Просмеявшись, он торопливо заговорил голосом, уже значительно больше похожим на то, как Поттер звучал раньше:
— Ой, ладно... не могу больше. В общем — вот это только что было наглядной демонстрацией того, какими могут быть наши с вами отношения. Построенными на страхе. Но, — он пренебрежительно скривился, — это такой геморрой... Наказывать вас надо будет постоянно. Ведь вечно будет какая-то особо рьяная Паркинсон, которая слов не понимает. Потом ей замену искать — после того, как придётся её пускать в расход. Опять же, с трупами надо что-то делать... сплошная морока. Если вы только так понимаете — могу, конечно, править и в стиле старой школы. Но я бы предпочёл обойтись безо всей этой нудятины. Лень.
От резкой смены характера слизеринцы охренели ещё больше.
— Я — сторонник практичного подхода. Итак. Что здесь происходит. А то у вас уже мозги кипят, наверное, смышлёные вы мои. Ещё бросится на меня кто-то из вас с перепугу — и лишусь перспективного приспешника. В общем... К моему сожалению, прошлый план провалился, когда старый дурак прознал про то, что я владею Первозданным Патронусом. А убивать его — нельзя: в моём плане Дамблдору отведена важная роль. Но главный облом — в том, что пришлось спасать его от дементоров в Министерстве, — Поттер сел на ступеньку и со скучающим видом подпёр щёку рукой, продолжая рассказ так, словно он вещает о какой-то кромешной обыденности. — А перед ними всеми — мне ведь ещё нужно строить из себя дурачка, будто я простой студент, и ничего не умею. Да и Визенгамот там всё равно уже подбирался к правде. Вот и пришлось показать им моё новое заклятие. Хоть на пользу себе обернул. Но — увы — из-за этого сейчас вся магическая общественность взбесится. Какие-нибудь болваны — вроде вас — могут ещё попытаться меня убить. А оно мне надо? Ещё шумиха начнётся, разбирательства... Ну нахуй. Так что я пришёл к вам сегодня, чтоб навешать лапши на уши. Мол, вам всем нечего бояться, «слухи преувеличены»... ну и далее по списку. Прочая такая же туфта. Но Малфой, — Поттер цокнул со смесью недовольства и восхищения, — прозорливый, гад. Раскусил меня. Ещё и эта мамаша его. Вот и приходится перед вами теперь раскрывать карты. Я вас, конечно, собирался всех в расход пустить. Я же знаю, как каждый из вас мой Патронус осквернил. Особенно — ты, — он ткнул пальцем во Флинта, и у того от страха округлились глаза. — Но у меня это было в планах — потом, попозже. Сейчас — это будет так некстати... Так что, считайте, вам всем — несказа́нно повезло. У меня возникла причина с вами договариваться. Может, ещё и сгодитесь хоть на что-то.
Он сделал паузу, окидывая толпу оценивающим взглядом.
— Короче. Мне не нужна паника. Скандальные новости про моё возвращение, вилы с факелами — вот это всё. Поэтому я готов вас всех пощадить, если наследники уважаемых семей ко мне примкнут.
— Моя палочка — к вашим услугам, милорд! — конечно же, тут же поспешил подлизаться Забини.
— Да сдались мне ваши палочки! — небрежно фыркнул Поттер. — С кем надо — с тем я сам могу сделать всё, что надо. И без палочки. Мне — влияние нужно. И ваша безоговорочная преданность. Со своей стороны — могу обещать, что к своим подданным я отношусь с великодушием и заботой. Даже к таким безнадёжным идиотам, как вы.
«Он точно не прикидывается: Грин-де-Вальд начинал так же.»
— Уже завтра — как доложили мои шпионы, выйдет разоблачающая статья в «Пророке», и мне бы очень хотелось, — он намекнул настолько прозрачно, что понял, похоже, даже тормоз Хиггс, — чтобы представители благородных семей открыто поддержали мою легенду и раскритиковали в пух и прах то, что напишут в газете.
— Будет сделано! — Блейз, похоже, решил ещё до конца разговора стать любимчиком Поттера.
— Забини, хорош подхалимничать! — рявкнул гриффиндорец. — Я — не Волан-де-Морт, — весь факультет вздрогнул, а Поттер, похоже, даже этого не заметил, продолжая столь же непринуждённо, словно зачитывал пророчество о погоде. — Мне — не нужно слепое подчинение под страхом кары. Мне — не нужно, чтобы передо мной кланялись... и, кстати, обращались на «вы». Весь этот внешний фасад, вся эта ритуальная атрибутика — мне не нужны. Истинная власть — не в этом. Нужны мне — по-настоящему преданные сторонники. Способные в тяжёлой ситуации самостоятельно, без моей указки, принимать верные решения. Как мы уже поняли, в плане сообразительности, а значит, и самостоятельности, вы — далеко не предел мечтаний. Но тоже рабочий материал. Будете стараться — может, на что-то и сгодитесь. Хотя я вот смотрю на вас... — он пренебрежительно скривился. — Такое позорище! Так осквернять память Салазара Слизерина — стыдно должно быть.
— Эм... можно вопрос? — осторожно подал голос Теренс.
— Ну валяй, белобрысый. Как там тебя?
— Теренс. Теренс Хиггс... не хочу проявить неуважение, но ты... вы... — он замешкался, не уверенный в том, как именно новый Лорд хочет, чтобы к нему обращались, — ты — в Гриффиндоре же. Что ты знаешь о Слизерине?
«Ты реально дебил. Ты будто специально нарываешься. Если в первый раз он тебя пощадил — то теперь точно замоч...»
— Ну вот. Очередная демонстрация того, во что вы скатились...
Поттер с тяжёлым вздохом встал и потянулся, разминаясь. Панси приготовилась к тому, как сейчас Теренс разлетится на ошмётки от одного взгляда гриффиндорца, но тот... просто прыгнул в сторону от двери — трансгрессировав прямо в прыжке, ради каких-то жалких полутора метров! Появившись в воздухе с другой стороны от входа, — напротив второй разрушенной статуи — он без малейших трудностей приземлился на ноги после трансгрессии, снова сел на ступеньку и продолжил, пристально глядя на Теренса.
Кажется, он сделал это ПРОСТО ПОТОМУ, ЧТО УСТАЛ СИДЕТЬ!
— Во-первых, если ты не знал, на первом курсе распределяющая шляпа меня хотела в Слизерин отправить, — такая новость вызвала совсем уж недоверчивые переглядывания студентов, но никто не осмелился высказать сомнения вслух. — Мне самому её пришлось уговаривать, что мне место — в Гриффиндоре. Как раз из-за того, какую репутацию вы создали у факультета. Когда на тебе изначально клеймо тёмного мага — по-тихому свои дела проворачивать точно не выйдет. А во-вторых, вы даже не помните то, за что Салазар выступал на самом деле. Он — раздвигал границы магии. Развивал тёмные искусства. И ценил в магах острый ум. Ну и — да — тоже был повёрнутым на чистоте крови, у всех свои причуды. А вы — взяли из этого списка самое тупое и водрузили на флаг. Тьфу! Вы ведь даже не помните, ПОЧЕМУ он выступал за чистоту крови. Так я напомню: потому что он верил, что от этого весь магический мир стал бы сильнее. Мне-то сейчас — очевидно, что он ошибался. Но он в те отсталые времена этого знать просто не мог. А вы — тупо повторяете за ним то единственное, в чём он был не прав, даже не понимая истинных целей. Как попугаи. Позззорище, — он произнёс это с искренним отвращением.
Повисла недолгая пауза. Панси недоумённо покосилась на Блейза. Тот ответил ей столь же растерянным взглядом, едва заметно пожав плечами: «Я сам не понимаю, почему он после такого хамства не грохнул Теренса на месте.»
— Так... — набралась смелости Панси, раз уж Хиггсу Поттер не снёс башку за вопрос, — я не поняла...
— Не удивлён.
— Если ты — Белая Смерть, то... ты же всё равно нас всех освятишь. Что ты нам можешь предложить, если здесь нет других вариантов? Отсрочку?
Поттер снова тяжело вздохнул и, немного помедлив, ответил:
— А вот здесь — легенды немного напутали. Я МОГУ сделать то, что вы про меня уже знаете. Ну... бо́льшую часть из этого. И глядя на вас — мне очень ХОЧЕТСЯ это сделать. Но — вовсе не факт, что я СДЕЛАЮ это. Тут уж — от вас всё зависит. Будете себя хорошо вести — могу и поступиться своими принципами.
— Так что от нас требуется-то? — спросил Тед.
— Донести до своих родителей, чтобы они открыто сомневались в завтрашних рассказах «Пророка», портящих мой образ наивного мальчика.
— И всё? — изумился парень.
«Ты кретин, Нотт! Тёмный Лорд тоже поначалу заставлял делать какие-то пустяки: так наши родители и оказались в его ловушке.»
— Ну да, — Поттер пожал плечами.
— И ты за это пообещаешь нас не освещать?... И наших родителей тоже.
— Ишь ты какой хитренький! — рассмеялся могущественный маг, одним взглядом способный сотворить не весть что с каждым из здесь присутствующих. — Нет, конечно, так легко вы не отделаетесь. Это будет лишь демонстрацией вашей готовности встать на мою сторону. Мою благосклонность вы получите — лишь после того, как присягнёте по-настоящему, исполнив уже реальный приказ.
«Ну вот! Я так и знала!»
Ребята начали переглядываться. Панси и без слов поняла, какое решение они принимают: и так уже ясно, кто в ближайшее время начнёт захват власти. Так что лучше примкнуть к нему прямо сейчас, пока свою верность можно продать подороже...
— Да я прямо сейчас готов присягнуть! — ещё до того, как Панси закончила осознавать эту мысль, Блейз уже снова шмякнулся на одно колено.
— Э-э-э, нет! — Поттер хитро́ ухмыльнулся. — Мне нужна настоящая верность, а не только лишь слова от тех, кто движим страхом. Так что я дам вам возможность обдумать это решение до завтра... как следует обдумать. Ответ я жду на первом общем сборе в Большом Зале — утром, на завтраке. Если примкнёте ко мне — пути назад уже не будет, и я буду рассчитывать на вашу полную и безоговорочную преданность. До означенного времени — с вами ничего не случится, обещаю... если будете себя хорошо вести, конечно. А после, если решитесь отвергнуть моё великодушное предложение — я, так и быть, даже позволю вам унести ноги. Но даже не думайте воспользоваться этим временем, чтобы, так и не приняв решения, сбежать или кому-то проболтаться о том, что сегодня узнали. Во-первых, слизеринцам никто не поверит. А во-вторых — если вы это сделаете, то уж об этом-то — вы точно пожалеете, поверьте... — он снова окинул взглядом весь факультет. — Но, как и сказал, я предпочитаю не столько кнут, сколько пряник. Конечно, если вам так больше нравится — можем организовать всё по-старому, с регулярными пытками провинившихся и показательными убийствами тех, кто неудачно попадётся мне под руку. Но я бы предпочёл — прибегать к такому только в крайних случаях. Так что... Хм... — он задумался, потирая подбородок, — что бы вам такое дать для затравки... Да, сгодится... Ещё раз, я — не Волан-де-Морт. У меня — совсем другие цели и глобальные планы, в которые вас пока посвящать — рановато. Но кое-что — могу сказать уже сейчас. И вам это наверняка понравится... То, чего я добиваюсь — у этого есть один обязательный этап.
Он сделал паузу, удостоверяясь, что дальнейшие его слова точно будут услышаны — хотя слизеринцы и так старательно запоминали, что именно и в каких именно формулировках пообещал Поттер.
— Азкабан должен быть разрушен.
***</p>
На протяжении всего этого представления Гарри чувствовал себя просто омерзительно. Говорить все эти слова и говорить их именно так — всё его нутро сопротивлялось. Но это был единственный способ. После того, как он высказал первую порцию гадостей — ему пришлось даже под надуманным предлогом ещё раз сделать вид, будто он трансгрессировал — только лишь для того, чтобы его просто передёрнуло от отвращения, пока никто не видит. Но даже из этой заминки он извлёк пользу, заставив Паркинсон поверить, будто он может погасить огонь в камине — без палочки. И это, должно быть, усилило впечатление.
Они ни за что бы не поверили, что он не является никакой Белой Смертью и не собирается никого «освящать». Но вот на что они купятся с лёгкостью — так это на то, что Гарри плетёт тайный заговор. И что раскрыть его смогли — конечно же, только слизеринцы. И что это позволило им раньше остальных присягнуть на верность новому Тёмному Лорду.
Даже если это выльется в то, что они, напуганные за свою шкуру, начнут в ответ плести свой заговор, уже настоящий — они как минимум для виду выполнят поставленные условия. Гадая при этом, какой же из двух фальшивых образов, продемонстрированных Поттером — настоящий, а какой — ловушка. А значит, гриффиндорец выполнит задание директора, хотя бы выиграв немного времени...
Кстати, о директоре. Высказываться о Дамблдоре в таком ключе — было особенно противно. Но ещё противнее — уже после своего высокомерного монолога понимать, что в чём-то вот так осадить слизеринцев — ему даже понравилось. Ему понравилось быть — таким. Гарри сам удивился, насколько легко у него вышло сыграть роль нового Волан-Де-Морта, упивающегося властью. И от этого — было просто тошно.
Выбраться из подземелий в тот же момент, в который он пришёл — Гарри не мог. Проход там был слишком узким, и открыт он был — слишком недолго, чтобы протиснуться там дважды. К счастью, он уже знал, как именно провернёт финальный фокус.
«Приказав» своим новоиспечённым «приспешникам», чтобы те передали всё отсутствующим, он «внезапно» призадумался и предложил «навестить» Малфоя в больничном крыле прямо сейчас, прогулявшись туда всем третьим курсом Слизерина. Когда студенты открыли проход и начали выходить, Гарри последовал за ними, но, оказавшись перед самым выходом, «вспомнил», что оставил камин погашенным, и ещё раз «трансгрессировал» туда, чтобы снова зажечь его «взглядом». А заодно — воспользовался этим скачком через маховик, чтобы устранить неиспользованные пузыри заклятий, заметая следы. А также — выбраться из гостиной и создать ещё пару защитных зон — уже снаружи. В одну из которых он и «трансгрессировал» от камина.
Если до этого у кого-то и могли оставаться сомнения — то точно не после финального подтверждения, что Гарри — и есть та самая Белая Смерть, которой они его считали.
Так что по коридорам подземелья они шли покорно, лишь изредка с опаской поглядывая в его сторону и постоянно меняясь местами, прячась друг за друга. Но уже у са́мой лестницы Гарри снова «вспомнил», что его «план» требует срочного участия. Напоследок он повторил свои обтекаемые угрозы на случай, если о его способностях узнает кто-то кроме слизеринцев и их родителей — и снова «трансгрессировал» в 17:53, поднявшись к выручай-комнате в 17:57.
Он знал, что в это время уже находился в чудном лесу в перерыве между тренировками с Гермионой. Но он также знал, что конкретно в данный момент — был далеко от входа. Поэтому совершенно спокойно зашёл внутрь и направился по третьей тропинке, ведущей прямо вперёд от двери.
— Если и это не подействует — то я не знаю, что вообще могло, — произнёс он вслух, прогуливаясь по летнему лесу и переваривая всё, что наговорил слизеринцам.
В 18:25 Гарри вышел в коридор на восьмом этаже, собираясь посетить следующий факультет. Разговор с которым, как надеялся гриффиндорец, должен был пройти хоть немного проще.
До ужина оставалось уже слишком мало времени — поэтому пришлось сделать возврат ещё раз.
***</p>
В 17:04 он заглянул в кабинет трансфигурации:
— Профессор, к вам можно?
МакГонагалл оторвалась от стопки пергаментов на своём столе и настороженно изогнула бровь:
— С какой целью?
— Одна моя подруга просила передать, что Роберт говорит: Дугал приглашает в Министерство, — уже чуть ли не наизусть отчеканил он.
Два стандартных вопроса, два стандартных ответа — и вот уже декан ведёт его ко входу в теплицы. Одна неприметная дверь, на которую Гарри никогда не обращал внимания, оказалась личным кабинетом профессора Стебль. Как и со Снейпом, студенту пришлось подождать снаружи. Но на сей раз беседа двух профессоров продлилась совсем недолго. Едва только дверь закрылась в 17:09 — как вскоре, в 17:11 уже отворилась снова, и из кабинета вышла его хозяйка — как всегда, с приветливым взглядом, в своей потрёпанной серой шляпе и с торчащими из-под неё кудрявыми пепельными волосами.
— Ну что же, мистер Поттер, — улыбнулась она, — я так понимаю, у вас есть срочный важный разговор с моими студентами?
— Да, — уверенно кивнул Гарри.
— И о чём же он?
Гарри ненадолго растерялся, не понимая, о чём же тогда говорили учителя, если не об этом. Когда он уже открыл было рот, чтобы ответить, профессор МакГонагалл его опередила:
— Помона, дорогая. Просто доверься.
— Не люблю я эти ваши с Дамблдором тайны! — недовольно фыркнула ведьма в сторону коллеги, и повернулась обратно к ученику. — И мне, значит, там даже присутствовать нельзя?
— Да, нельзя, — снова опередила подопечного декан Гриффиндора. — Я всё объясню тебе вечером. После... — она перевела взгляд на Гарри, — после 20:00, верно же?
— А? Да...
«Так ВОТ почему Снейпа там не было! МакГонагалл его САМА об этом попросила... Вообще, логично...»
Гарри менял историю, обращаясь напрямую к декану — из-за тех событий, которые ещё не произошли. Она — обращалась напрямую к Снейпу. А Снейп — напрямую к ученикам. Похоже, чем дальше цепочка — тем меньше вероятность парадоксов.
— Не нравится мне это, Минерва... — насупилась профессор Стебль. — Но ладно. Пойдёмте, — она снова перевела взгляд на Гарри.
Тот уже собрался последовать за учителем травологии, когда почувствовал на плече руку декана:
— Удачи, мистер Поттер, — с искренней надеждой произнесла МакГонагалл. — Я в вас верю... ну всё, ступайте.
***</p>
— А... зачем мы здесь? — Гарри украдкой поглядывал на профессора, спускаясь по лестнице, ведущей на кухню к эльфам.
— Что значит «зачем»?! — возмутилась профессор. — Вы сами-то хоть знаете, куда мы идём?
— Думал, что да. Но теперь не похоже...
— Ох уж эта Минерва! Как всегда — в своём репертуаре. Просит о таком — а сама не удосужилась даже собственному ученику всё объяснить! Вообще-то, мистер Поттер, я вас веду в гостиную Пуффендуя. В которую не ступала нога посторонних — вы даже не представляете, как давно!
— А, ну тогда ладно... Я просто не знал, что она — где-то здесь.
Профессор Стебль остановилась и ещё раз окинула его недоверчивым взглядом. Видимо, в чём-то там убедившись, она, наконец, ответила с тяжёлым вздохом:
— Ох... так и быть... Вы уж отвернитесь тогда хотя бы!
Гарри так и не понял, куда именно отвернуться: их окружала масса картин, каждая из которых могла быть тайным проходом. Так что он, взглянув на часы и увидев ровное время «17:17» — отошёл в сторону той, которую он уже сам несколько раз за сегодня открывал, пощекотав грушу. Этот проход вёл на кухню — а значит, не мог быть в то же самое время проходом и в гостиную Пуффендуя тоже... или мог?
Хогвартс же волшебный, с него станется! Интересно, а, действительно, есть ли в Хогвартсе такие картины, которые открывают разные проходы — в зависимости от того, как именно их открыть? И что тогда произойдёт, если с обратной стороны его одновременно попробуют открыть из обоих тайных помещений?
Гарри услышал сзади стук палочкой по дереву, затем тихий скрип — и, наконец, голос преподавателя травологии:
— Пойдёмте, мистер Поттер.
Он обернулся — и увидел, что дно одной из огромных бочек оказалось дверью, которая была уже распахнута, открывая круглый проход. Недолго думая, Гарри подошёл обратно к профессору, благодарно кивнул и шагнул внутрь.
По ту сторону его встретила круглая комната с низким потолком, залитая каким-то просто неимоверным количеством солнечного света, пробивающегося через множество круглых окон, наполовину засыпанных снегом с наружной стороны.
«Должно быть, эти окошки — буквально на уровне земли», — понял Гарри.
Его догадка подтвердилась, когда через секунду мимо одного из окон прошли несколько пар студенческих ног.
Сама гостиная была представлена жёлтыми, золотистыми и изредка — бежево-оранжевыми цветами, с редкими вкраплениями шоколадно-коричневого и даже чёрного. Вся мебель, окна и некоторые элементы отделки — были из полированного дерева медового цвета, повсеместно изобилуя округлыми формами. Казалось, круглым здесь было абсолютно всё: от столов, дверей и окон — до формы самой гостиной.
Куда ни глянь — тут и там были всевозможные растения: у окон, просто в вазах на полу и даже висящие под потолком в — кто бы сомневался — круглых пузатых горшках.
Как только Гарри зашёл внутрь и мало-мальски огляделся, он столкнулся взглядом с тем самым пуффендуйцем, с которым он уже дважды пересекался сегодня: один раз — на лестнице, выходя из кухни. Второй... эта встреча ещё только предстояла, на ужине.
Едва завидев его, высокий парень, сидящий на диване напротив двери, округлился в глазах и пробормотал:
— Так вот чего ты там сегодня копался... — он вскочил и закричал, указывая на Гарри. — Посторонний! Тут гриффиндорец!
Несколько разъярённых десятков глаз тут же обернулись к нему, но зашедшая после него профессор Стебль, опуская руки вниз с успокаивающим жестом, заговорила:
— Тише-тише! Всё в порядке. Это я его привела. У мистера Поттера — важное выступление, которое внимательно должен выслушать весь факультет... Эрни, Ханна... будьте добры, сбегайте, позовите всех сюда? Можете полтергейстов попросить — скажите, указание декана. И поскорее!
Два однокурсника Гарри встали со своих мест и, растерянно переглянувшись с тем самым высоким парнем в центре, который поднял тревогу, кивнули своему декану и вышли из гостиной.
Несколько минут прошло в некоторой неловкости: профессор Стебль сама не знала, о чём этот разговор — так что и не могла внятно объяснить, чем он так важен. Это непонимание читалось на лицах пуффендуйцев, но они, с уважением к декану, не стали ничего спрашивать, терпеливо дожидаясь начала.
Вскоре дверь отворилась снова, и в гостиную хлынул поток студентов. Каждый, как один — входя, оглядывался по сторонам и, завидев Гарри, делал одинаковое лицо, которое гласило: «Ничего себе! И правда, Поттер.»
Наконец, все расселись, профессор Стебль попросила своих студентов внимательно выслушать Гарри, вполголоса поворчав о том, что сама не представляет, о чём он собирается с ними разговаривать. И, попросив напоследок принять гостя «по-пуффендуйски» — сама покинула гостиную.