25. Разворот на 180 ♥ (2/2)

— Хм... Сойдёт.

— Ну и пошли тогда.

Кормак бесцеремонно толкнул брюнета в спину. Не со зла: просто по нему было видно, что он сам уже на нервах.

Дин, потеряв равновесие, влетел внутрь, едва не споткнувшись о порог, а блондин развернулся, взялся за обе двери, оглянулся по сторонам ещё раз и зашёл вслед за ним, закрывая за собой вход.

Гарри сразу же взглянул на часы. 16:51. Что он тут же внёс в блокнот, который уже держал готовым.

Помня, на каких словах была призвана окончательная версия комнаты, он сделал пару шагов в сторону. Этого расстояния было более чем достаточно, чтобы не столкнуться с самим собой: именно поэтому он всё это время стоял на одном месте.

Затем — он убрал блокнот, достал маховик и сделал настолько минимально-отличимый поворот, насколько возможно. Он старался попасть минут в пять, но лучше — будет скачок с запасом, чем недобор.

Переместился он, действительно, чуть раньше, чем было нужно.

***</p>

Гарри уже стоял прямо напротив двери, чуть позади Кормака с Дином, дожидаясь, когда они откроют дверь.

— Ну, нормально? — выпалил блондин, пока брюнет открывал свою створку.

Едва тот это сделал, невидимый парень со шрамом осторожно, бочком, прошмыгнул между ними внутрь.

— Вообще, как-то слишком простовато...

— Хорош выёбываться. Нормально или нет? — услышал Гарри, уже перешагивая через порог.

— Хм... Сойдёт, — на этих словах он поторопился, понимая, что иначе — вот-вот столкнётся с ними.

— Ну и пошли тогда.

Он очень вовремя отскочил в сторону, сбоку от двери. Ведь на то самое место, где он только что был — спотыкаясь, влетел Дин. А вслед за ним — и Кормак, закрывая за собой дверь.

— Ты чего бычишь! — раздражённо обернулся темнокожий парень, повышая голос.

— Да я не бычу... прости. Не рассчитал. Шевелись живее! У нас времени мало. Смотри, — он начал указывать на элементы интерьера. — Пол — мягкий, не упади. По краям — это полотенца, халаты и подушки. Если надо. Там — туалеты. Занимай любой. Это — бассейн. Прежде, чем полезешь — меня позови, там под пеной — пол со ступенькой... Так, что ещё... Ну это — душ, разберёшься... Вроде, всё.

— А это чо? — Дин указал на барельеф.

— А это к тебе вопрос, что это такое, — Кормак хитро́ ухмыльнулся и взглянул на третьекурсника. Тот — смущённо отвёл взгляд. — Да не, мне нравится. Ты его так хочешь?

— Ну да... и так тоже. Можно будет?

— Я тебе уже сто раз говорил: хватит спрашивать! Да, можно. Берёшь — и делаешь. Рамки дозволенного — ты знаешь. За них, главное, не заходи.

— Не, ну это — понятно. Такую жесть — я и сам не стану...

— Ну вот и всё. Так, хорош языками чесать. Пошли готовиться.

— А там — это... — он указал на туалет. — Есть душ, чтобы... ну ты понял...

— Всё там есть. Ты же очищающее заклятие выучил?

— Да, знаешь, не было возможности попробовать...

— Вот и попробуешь. Пошли.

На последних словах Кормак уже закончил раздеваться. Стянув трусы и свалив одежду в кучу прямо у входа, он взял лишь палочку и направился к туалету сам. На полпути он остановился и обернулся:

— Ну?

— Да иду я, иду... — Дин уже тоже стягивал штаны.

— Давай живее. Я ему там написал, чтоб он не торопился — но ты ж его знаешь: у него вечно шило в жопе.

— Так, я не понял. Мне надо «живее» готовиться или тщательнее?

— И то, и то... Но быть чистым — важнее. Так что давай, торопись... но не торопись.

— Ну охуеть указания!

— Да ты меня понял. Задержишься — ничего страшного. Если не сильно. В крайнем случае — я его один поймаю, а ты как выйдешь — просто присоединишься.

— Ладно. Понял, — Дин стянул трусы и тоже голышом направился в ту же сторону.

— Погоди, — когда он поравнялся с Кормаком, тот его остановил, положив свою широкую ладонь на смуглую грудь.

— Что ещё?

Вместо ответа блондин взял его обеими руками за затылок, повернул к себе и жадно поцеловал взасос. Недолго, но страстно.

— Это так, мотивация, — улыбнулся он, отпуская темнокожего парня и продолжая движение к двери.

— И она — довольно действенная, — с улыбкой ответил третьекурсник, догоняя его.

— Ну так! На то и расчёт. Всё, давай.

С этими словами они зашли в две разных двери, а Гарри — наконец-то смог более-менее свободно отойти подальше от входа.

***</p>

Идти пришлось — строго по са́мому периметру помещения, вдоль стеклянной стены. По мраморному кафелю, на котором лежали полотенца. Ведь на мягком полу из чёрных кожаных подушек — могли остаться следы-вмятины. Точно такие же, которые двумя совсем неглубокими, но всё же отчётливыми траншеями сейчас пролегали по диагонали от входа к правому краю бассейна. Гарри знал, где развернётся основное действо, так что слишком далеко отходить не стал. Просто прошёл в угол — вряд ли Дин или Кормак направятся за полотенцами именно сюда. К тому же, на стопку свёрнутой ткани можно было вполне удобно сесть.

Несмотря на то, что в выручай-комнате они были втроём, по пустому залу разносились эхом лишь его собственные шорохи. Из-за двух дверей — не было слышно ни единого звука. Видимо, шумоизоляция там — была просто феноменальная. Удивительно, почему вообще не все туалеты — такие. Ведь никто не хочет слышать то, что может доноситься оттуда. Неужели, при постройке зданий, эта мысль никому не приходит в голову?

Так или иначе, это было не то, о чём он хотел думать сейчас. Сейчас — перед ним стояла одна-единственная задача: максимально поднять себе настроение всеми доступными способами.

Один лишь вид Кормака, на самом деле, уже отлично справился с этой задачей. Да и Дин — был достойным дополнением к этой картине. Особенно когда они тут препирались о таких приземлённых вещах. А потом оба, голожопые, спешили готовиться к сексу. Это выглядело так мило... Гарри самому хотелось к ним присоединиться. Но — нельзя.

Он утешал себя тем, что скоро сможет вовсю насладиться шикарным видом того, как два этих отборных самца изнасилуют его по полной программе. И он уже знал, насколько фантастически это должно смотреться со стороны. Тем более, что он сам сможет выбрать ракурс для наблюдения. Ход событий он помнил — как такое забудешь! Так что заранее знал, где и кто из них окажется. И за время своего пребывания в застывшей комнате — уже в точности распланировал, как и откуда он хочет рассмотреть процесс.

Сейчас же — от него требовалось другое. Пока Кормак и Дин его не видят и не слышат — он должен по максимуму облегчить себе дальнейшие перемещения. А именно — раздеться до гола́.

Он знал, зачем сюда пришёл. И во время грядущего процесса ходить с расстёгнутыми штанами под мантией, держа в одной руке член — это было бы слишком неудобно. А оттого — слишком рискованно. Меньше всего ему нужно, чтобы в самый неудобный момент он споткнулся, запутавшись в одежде или случайно загремел болтающимся ремнём. Поэтому — к началу мероприятия лучше было оказаться без одежды вообще. Это было просто практично.

Раздевался он, оставаясь под мантией — просто на всякий случай. Что удобнее всего было сделать, сев в самом углу. Когда Гарри стянул с себя всё и стал совершенно голым, он вытащил угловую подушку мягкого пола из своего квадрата и положил одежду на самое дно. Затем — вернул чёрный кубик на место.

Можно было, конечно, просто спрятать свои шмотки за стопками полотенец. Но он не знал, какими именно из них захотят воспользоваться Дин с Кормаком. А, как он это уже отлично усвоил, с парадоксами шутки плохи. Лучше перестраховаться. Он может наблюдать, но поскольку в прошлый раз, когда он был тут, ни он, ни Дин, ни Кормак — даже не догадывались о наличии кого-то четвёртого, то так это быть и должно.

По итогу он остался под мантией в чём мать родила, с одним лишь маховиком на шее и часами на правом запястье. Даже палочку решил не брать, просто воткнув её в щель между угловой подушкой и кафельной стенкой её углубления — на случай, если что-то непредвиденное всё-таки произойдёт, и она ему потребуется.

Теперь оставалось лишь ждать. Ребята ещё не знали, но до его появления на восьмом этаже был ещё целый час. Раньше, до открытия сегодняшнего окна, когда он валялся в медблоке, он бы с ума сошёл от такой перспективы. Но теперь, пережив целый месяц наедине с самим собой, ожидание в час — это было просто ничто. Неприятно, да. Но не более, чем жужжащий комар, которого вот-вот прихлопнешь.

Поэтому он удобно уселся на мягкой стопке полотенец в самом углу и просто принялся разглядывать элементы комнаты. К счастью, она была — не просто ненавистным белым кубом. Здесь — взгляду уж точно было за что зацепиться.

***</p>

Дин с Кормаком уже давно успели выйти, по-быстрому принять душ, вытереться, одеться, встать у двери и поговорить о всяком-разном.

В основном — они коротали время за обсуждением того, как, видимо, трахались накануне. И того, что они в процессе друг о друге узнали.

Кормак осторожно уточнял, не вышел ли он тогда своими действиями за рамки дозволенного, а Дин — лишь развеивал сомнения. Кое-где — Гарри не понял, о чём идёт речь. О каких-то облизываниях, которые блондина особенно беспокоили.

«Надо будет спросить у него, — отметил парень со шрамом. — Что это у него ещё за фетиш, о котором он даже мне всё ещё не признался?»

Потом настала очередь Дина разведывать почву — и таким очаровательно-смущённым Гарри его ещё ни разу не видел. Даже тогда, когда в спальне Кормака поцеловался с Дином в первый раз. Это было настолько умилительно, что невидимый гриффиндорец ничего не мог с собой поделать, расплываясь в улыбке.

Теперь-то он уже знал, насколько сосед по спальне — оторванный зверь. И, судя по разговору, в прошлую его встречу с блондином — тот позволил себе сорваться с цепи впервые, отчего сейчас — переживал. Но красавец-четверокурсник его лишь подбадривал, призывая, наоборот, быть ещё смелее. То и дело звучали фразы: «Гарри то», «Гарри это», пока он озвучивал вкусы своего парня — так, как их понимал. А понимал он их, как выяснилось, феноменально точно.

— Короче, когда его схватим и повалим на пол — вообще без единого слова доставай хер и просто пихай ему в лицо. Можешь даже с силой. Можешь не просто в лицо, а прямо в рот. Да хоть в глотку. Только вдохнуть ему дай.

— Что, прямо вот так сразу? — у Дина такое, похоже, никак не могло уложиться в голове.

— Да, именно. Вот так сразу!

— Не, ну слушай... это уже как-то совсем.

— Да не сдерживайся, говорю! Он, наоборот, это обожает. А с твоим-то шлангом — вообще охуеет от счастья.

«Это точно», — Гарри, услышав такое сочное описание от бойфренда — пожалел, что темнокожий насильник, и правда, так и не решился быть настолько беспардонным.

— Ну я попробую...

— Дин, ты откуда такой зажатый! Хорош тут из себя строить невинную барышню — я ж помню, что ты прошлой ночью со мной вытворял. Не «попробую», а бери — и делай.

— Да ладно-ладно... понял.

На протяжении последних минут десяти — все трое дожидались желанного момента, уже откровенно держась за свои болты. Двое — прямо сквозь штаны, потому что уже совершенно не могли сдерживаться. А третий — наоборот, сдерживаясь из последних сил, чтобы от таких разговоров не начать дрочить прямо сейчас. Что давалось с трудом, но он намеревался получить максимум удовольствия, насладившись тем, что вот-вот произойдёт. Поэтому — берёг силы.

Наконец, в 17:43 ожидаемо подошёл самый первый Гарри, ещё даже и близко не догадывающийся о том, каким долгим этот день будет для него.

Зная расстановку фигур на доске — нынешний Гарри даже изумился: вот тут, за стеклом, подошёл он сам из первой линии, наивно полагающий, что сейчас просто прилетит ещё один самолётик. Также по ту сторону, где-то вон там, скрытый под мантией — должен был стоять второй Гарри, который дожидался, когда утащат первого, чтобы впервые призвать выручай-комнату самостоятельно. И это происходило, пока здесь, вальяжно расположившись на полотенцах, сидел в углу третий парень со шрамом, переживший месяц одиночества. При чём, сидел он — расставив согнутые в коленях ноги в стороны, на соседние стопки полотенец, совершенно голым, держа в руке свой член и уже начиная движения.

«Интересно, сколько ещё меня может быть в этом моменте?» — подумал он, начав оглядываться по сторонам... и резко зажмурившись.

Праздное любопытство отступило перед незыблемым правилом. Никаких парадоксов! Сперва причина, потом следствие.

«Так, я... я сюда ещё вернусь... Или нет. Я сюда ещё МОГУ вернуться. Может, ни разу. А может, ещё сотню раз... Может, я тут сейчас один... ну, второй. Один — в окне. А может — тут прямо сейчас — целая толпа меня под мантиями. Я не удивлюсь, если увижу на мягком полу отпечатки ног от кого-то невидимого. Может, на каждой подушке — стоит один будущий я. А может — и несколько. Может, они об этом как-то условились... Хм... А может... Может, тут весь зал — битком набит. Может, тут сейчас сбоку от меня — невидимая стена заклятия, которая скрывает — реально, целую толпу. Гермиона же говорила, что какая-то такая магия есть.»

Он открыл глаза и призадумался ещё немного.

«Хм... А если они там — им ведь необязательно быть под мантиями. Это что же получается... вот тут — может стоять просто толпа голых меня?... нет, не может. Если они там — то они точно не просто стоят.»

Он внезапно осознал, что точно так же, как первые два Гарри не знали о том, как похотливо он сидит здесь, он сам — мог находиться в какой-то паре метров от гигантской оргии, не видя ни малейшего на неё намёка.

От этой мысли возбуждение разыгралось ещё сильнее. Ему безумно захотелось, чтобы, во-первых, то, о чём он подумал, оказалось правдой. А во-вторых — если это так, то он бы предпочёл оказаться по ту сторону скрывающей пелены, где он мог бы к ним присоединиться. Но — нельзя. Пока он не знает, как именно это можно организовать — это, опять же, будет парадоксом. Так что даже если они там есть — ему к ним нельзя всё равно. А жаль.

Они там наверняка сейчас с умилением смотрят на него, вспоминая, как они об этом думали... То есть, не смотрят. Они же его не могут видеть.

«Так пусть увидят.»

Гарри осторожно приподнял подол мантии так, чтобы он остался скрыт от Дина с Кормаком, но его широко расставленные ноги с членом в руке были видны сбоку. Он отпустил свой стоящий колом болт и правой рукой показал возможным наблюдателям жест с большим пальцем вверх. Если бы он был там — ему точно хотелось бы это увидеть.

— Выключить свет! — неожиданно выкрикнул Кормак.

Резко стало темно. Из всего помещения остались видны лишь Дин с Кормаком, освещённые через стекло-стену.

— Ты чего? — возмутился Дин.

— Сам подумай. Представь, что у тебя за спиной открывается дверь, из которой льётся свет. Ты бы не заметил?

— Ааа... Ну да. Понял.

— Так, он уже снова сжигать записку собирается. Готов?

— Готов.

— Тогда — тс-с-с!

Вслед за этим беззвучно открылась дверь — и Гарри увидел, как два уже вконец изголодавшихся парня затащили прошлого его внутрь.

♥♥♥</p>

Это было просто непередаваемо. Видеть, с каким наслаждением эти кобели пихают в исходного Гарри свои безразмерные хуи. И то, как они сами при этом наслаждаются видом. И то, как они специально действуют как можно грубее. И то, каким беспомощным выглядит растрёпанный парень со шрамом, подыгрывая им.

А они — и рады: натурально используют его, как вещь. Особенно — Дин. Особенно — с его-то оглоблей.

Гарри и так помнил, какой у его соседа по спальне — до неприличия длинный шланг. Но когда увидел процесс в профиль... он сам охуел от того, на что, оказывается, способен. Со стороны — это выглядело просто невероятно. Ещё сексуальнее, чем то, что было изображено на барельефе.

Неудивительно, что от такого зрелища он вскоре кончил, незаметно схватив одно из полотенец — тех, к которым он знал, что никто из троих не притронется — когда никто не смотрел в его сторону.

Остаток встречи ему пришлось наблюдать, уже не будучи столь вовлечённым... поначалу. Само собой, через некоторое время тем, что вытворяли эти трое — они заставили его вновь прийти в боевое положение. Второй раз он кончил уже вместе с Дином, балдея от выражения лица, с которым чернокожий самец кайфовал от того, как именно первый Гарри позволил ему осуществить свой специфический кинк, теряя голову.

***</p>

Даже болтовня всех троих, плескающихся в ванной-бассейне, подняла Гарри настроение. Он просто соскучился. По всему. И по всем. Но теперь, похоже, медленно возвращался в норму. Во всяком случае, в достаточной мере, чтобы выстоять перед натиском этой несносной журналистки.

Как только троица закончила собираться и в 19:01 покинула помещение, он наконец-то стянул мантию и опустился в бассейн сам. Понежиться в ванной — именно это было той вишенкой на торте, которая вселяла мысль, что он готов ко всему. Это — и банальное посещение туалета после чрезмерно сытого завтрака, который был месяц назад, но для организма — прошло лишь несколько часов.

В общем, настолько, насколько это было возможно — он был в форме. Спокойный. Выспавшийся. Заранее отрепетировавший в уме свои ответы на любые каверзные вопросы о произошедшем в министерстве, которые эта писака могла задать.

Удовлетворивший все потребности организма. И морально готовый к тому, что там состоится ментальное побоище.

Так что в 19:17 из выручай-комнаты вышел Гарри, которому оставалось лишь заскочить в свою башню, чтобы сменить одежду — он же не хотел, чтобы Скитер начала свою статью с подробного описания того, как он воняет. Верхнюю пришлось оставить ту, что есть: было бы странно, если бы он вернулся не в том, в чём ушёл. Но хотя бы — он сменил нижнее бельё и поменял рубашку на точно такую же, только чистую. Затем ему нужно было вернуться назад — и, наконец, встретиться с прокля́той журналисткой.

***</p>

— Лакричные пиявки, — ровно в 17:40 произнёс Поттер перед горгульей, на всякий случай оставаясь под мантией.

Лишь оказавшись на поднимающейся лестнице, он снял артефакт, доставшийся от родителей, и натянул непринуждённую улыбку. Вежливый стук в дверь кабинета заставил её самопроизвольно открыться. Гарри шагнул на линию фронта.

— Быстро ты, Гарри, — высунулась из-за кресла разукрашенная физиономия. — Я-то думала, это был лишь повод, чтобы... а, не важно. Слухи о твоей младенческой честности — оказывается, жестоко недооценивают то, насколько настоящий Гарри Поттер девственно аутентичнен, — она легко закивала, снова прищурившись одним глазом. — Это наши читатели точно оценят.

«Во-первых — она даже не представляет... ни то, насколько я быстро. Ни то, насколько я сейчас честный. А во-вторых — я что-то не понял, это комплимент был, или она меня так витиевато говном умыла?»

По едва заметному кивку Дамблдора студент понял, что это больше походило на положительную оценку. Он подошёл к столу и сел в свободное кресло.

— Итак? — она сверкнула золотым зубом.

— Эм... что — итак?

— Ну действительно... — она рассмеялась. — Это незамутнённое сознание просто искрится своей чистотой. Рассказывай.

— Ну... — Гарри осторожно взглянул на директора. — Профессор Дамблдор устроил мне экскурсию по Лондону. Когда мы проходили мимо министерства...

— Ой, не-не-не, — она отмахнулась, повернулась к зелёному перу и с небрежностью произнесла, — вычеркни это, — затем впилась в Гарри взглядом поверх своих очков. — Это уже вчерашние новости. Ты расскажи о себе. Каким воздухом дышит Гарри Поттер в Хогвартсе. Какие испытания его преследуют. Какие устремления текут в его венах. Меня не обманешь. Я и так вижу, какой ты импозантный юноша. Ну?

«Я вот нихуя не понял.»

— Эм... что, простите?

— Непередаваемая самобытность! — она расплылась в хищной улыбке, хлопнув в ладоши так, словно невольно хотела начать потирать руки, но одёрнула себя в последний момент. Затем подмигнула. — Давай начнём с простого. Как тебе живётся в Хогвартсе?

— Да нормально, как всем...

— Ой, не скромничай. Твои похождения известны далеко за стенами школы.

— Ну да, бывало тут... всякое, — он отрепитированно, будто невзначай, «вспомнил» о самом безобидном, чем можно было удовлетворить её интерес. — Вот, на первом курсе мы с друзьями остановили сбежавшего тролля, было такое. Но если говорить про тот год — мне больше запомнился самый мой первый чемпионат по квиддичу. Я в команде Гриффиндора — и в роли ловца получается, вроде бы, вполне...

— Ой, скукотища. Вычеркни, — снова повернулась она к своему блокноту. — Учёба, магические достижения, победы над всякими троллями — это всё и так понятно. Таким наших читателей не удивишь. А как насчёт чего-нибудь действительно стоящего? Может, поведаешь, какая красавица удостоилась чести стать дамой сердца великого Гарри Поттера? — она игриво ухмыльнулась, опустив подбородок на расслабленную кисть руки.

А вот такого поворота Гарри не ожидал. Он был готов говорить о чём угодно, но не об этом. Пойманный врасплох, он метнулся взглядом к директору. По улыбчивому выражению лица которого он понял: «Решай сам, но лучше — ответить».

— Да я... нет у меня никакой дамы сердца.

— Ой, да ладно! Врать ты совершенно не умеешь. Я-то думала, у нас тут откровенный разговор. Зачем душой кривить?

— Да ничего я не кривю... не кривлю!

— Не бойся, мне-то сказать можно. По секрету, — Рита наклонилась вперёд, внимательно прислушиваясь. Так и не дождавшись ответа от растерянного парня, она продолжила. — Давай помогу. Есть одна красавица — я знаю, что по ней сохнет половина знойных юношей Хогвартса. Гермиона Грейнджер — знаешь такую?

— Да знаю, но это не...

— Ну вот видишь! А ты боялся. Полегчало, не так ли?

— Ничего не полегчало! Она просто моя подруга.

— Ага, — ведьма показательно подмигнула, а перо ощутимо ускорилось. — «Просто подруга». Я поняла.

Гарри вытянул шею, заглядывая в эти записи:

— Да ничего вы не поняли!... И не преисполнились мои глаза никаким лучезарным вожделением! — Гарри нахмурился. — Она действительно просто моя подруга. У неё настоящий парень есть! Мой друг, кстати.

Ведьма оценивающе прищурилась, пока её перо замерло:

— Жаль, такой материал бы вышел... А что насчёт других слухов?

— Каких ещё — других?

«Если слушать всё, о чём про меня сплетничают — то мне тут придётся доказывать, что у меня рога из головы не растут.»

— Сам знаешь, каких, — очередная загадочная ухмылка.

— Нет, не знаю.

— Ну чего ты такой зажатый? Мне тут птичка на хвосте принесла, что ты встречался с некой Чжоу Чанг.

— Ну да, было дело...

— А-ха! Ну так что, сам скажешь или как?

— Да тут уже нечего говорить...

— Ооо... — она с предвкушением выпрямилась. — Ещё как есть! Её неоднократно видели в обществе старшекурсника, — Рита наклонилась к блокноту и пролистала его назад, сверяясь с записями, — Седрика Диггори, с факультета Пуффендуй. Что ты на это скажешь?

— Да ничего не скажу. Мы с ней расстались давно, ещё на прошлом курсе. А с Пуффендуем — я не общаюсь особо. И Седрика этого — даже не знаю. Слышал, что они с Чжоу встречаются...

— Ну конечно встречаются. Вот только наши читатели вряд ли поверят в то, что ты не знаешь второго ловеласа школы — после тебя. Ну так что, как у вас там всё устроено?

— Да у кого — «у вас»?

— У тебя, Чжоу и Седрика.

— Да никак! Если они вместе — ну, я рад за них. Но я с Чжоу уже давно не пересекался. Не сошлись мы...

— Ага-ага... А что ты ответишь на то, что вас всех троих видели на одном свидании?

— Да не могли нас видеть ни на каком свидании!

— То есть, тебя вчера не было в кафе мадам Паддифут, известном тем, что туда ходят одни парочки?... Ну или в вашем случае — трио. И ты не сидел за соседним с ними столиком, переговариваясь с ними украдкой?

— Да... что вы... вы всё наизнанку выворачиваете!

— Гарри, ты не подумай, — она приложила ладонь к груди, старательно изображая искренность. — Я лично — очень прогрессивных взглядов. Так это правда? У вас отношения на троих?

— Да нет у нас никаких отношений!

— Конечно-конечно, — она кивнула с понимающим видом и взглянула на блокнот, проверяя, что там записывает перо, которое уже носилось как бешеное.

— Ничего не «конечно»! Что вы там пишете?

— Зачем же так переживать? Прости, ради Мерлина. Не знала, что я задела деликатную тему...

— Рита, — встрял директор. — Вы к теме-то интервью когда перейдёте?

Она недоумённо захлопала глазами:

— Так оно же у нас полным ходом уже...

— Я вас пригласил, чтобы вы ознакомились с позицией Гарри по поводу того, что сегодня произошло в Министерстве.

— А, это? — она махнула рукой. — Это уже будет в завтрашнем выпуске, не сомневайтесь.

— Так вам разве не надо для этого выпуска расспросить о минувших событиях их главного участника?

— Зачем? Выпуск уже ушёл в печать. Нас теперь интересует фигура...

— ЭТО КАК ПОНИМАТЬ?! — директор встал, грозно возвышаясь над столом.

— Что — это? — с искренним недоумением растерялась ведьма.

— Вы сюда пришли, даже не собираясь Гарри ни о чём расспрашивать?

— Если вы не видите, я как раз...

— КРОМЕ ваших сплетен!

— Что значит «сплетен»! — возмутилась она. — Целый разворот о персоне главной сенсации недели — это...

— ТАК, РИТА! Выметайтесь! — Дамблдор был просто в ярости.

— А что это вы так занервничали, профессор? К самой мякотке подобралась? Вы тоже в этом замешаны? Хогвартс поощряет подобные... неконвенциональные отношения между студентами?

— РИТА, ВЫМЕТАЙТЕСЬ! Добби! — выкрикнул он в пустое пространство кабинета. — Поднимись ко мне в кабинет, пожалуйста. Сейчас.

В ту же секунду рядом с Гарри в воздухе возник домовик:

— Профессор Дамблдор вызывал Добби?

— Да. Будь добр, проводи нашу гостью к выходу. И проследи, чтобы она вышла за пределы школьной территории.

— Дамблор, вы совершаете огромную ошибку, — журналистка пригрозила ему пальцем с длиннющим ногтем.

— Я совершил ошибку, когда позволил вам войти на территорию Хогвартса. Интервью окончено. Убирайтесь отсюда!

— Ох уж, я этого так не оставлю... я точно напала на след...

— Идите-идите. Если вы всё равно собирались написать какую-то мерзость — то по крайней мере я не позволю вам прикрываться словами Гарри, которые всё равно переврёте.

— Вы об этом пожалеете! — уже от двери возмущалась ведьма.

Её за руку тянул Добби, время от времени останавливаясь, чтобы щёлкнуть пальцами. Когда он это делал — у неё за спиной ненадолго появлялось едва заметное светящееся облачко, которое, судя по всему, подталкивало сопротивляющуюся Риту к выходу.

Когда она, наконец, покинула помещение, а дверь за нею закрылась — директор с тяжёлым взглядом посмотрел на ученика и виновато произнёс:

— Прости, Гарри. Я знал, какая она лгунья. Но не знал, что настолько. Она опять обвела всех вокруг пальца.

Он помолчал и добавил:

— Завтрашний «Пророк» — лучше к нему даже не притрагивайся. И послезавтрашний — тоже... Теперь вся надежда — лишь на тот план, в который тебя посвятил профессор Люпин. Надеюсь, он хорошо продвигается.

«БЛЯДЬ!»